Мафия №20: Коза Ностра

[Bob-Domon]

Эл Мартино

    Вроде все кончилось, и можно было уезжать. Но должной радости не было, в этих напряженных, полных драматизма и даже трагизма днях была своя прелесть. Еще в школе он прочел сборник произведений русских поэтов в приличном переводе, и ему запали в душу строчки: "Есть упоение в бою // И бездны мрачной на краю...". Да, этот поэт понимал толк в жизни!
    Но все же его призвание - музыка, а жизнь при непрерывном риске, в атмосфере интриг, заговоров и убийств мало способствует творчеству. С этими противоречивыми мыслями Эл провалился в сон и тут же перенесся в "параллельный мир".

Параллельный мир, 27 лет спустя

    Эл смотрел премьеру фильма со своим участием. А ведь это про реальный мир, пришло ему в голову, только здесь все более красиво, изящно, что ли. Перекличка миров, так сказать. Недаром он в этом мире так полюбил эту песню (и, кстати, исполнял ее в течение многих лет):

Спойлер

[свернуть]

    И вдруг ему захотелось так и не проснуться и остаться в этом полюбившемся ему мире...
    Мигнуло, мигнуло, мигнуло... Перед Элом опять появился все тот же русоволосый мальчишка. Но на этот раз он ничего не пропел, а только заговорщически подмигнул ему. Сильно тряхнуло, и Эл лишился чувств.

Реальный (бывший параллельный) мир, 1945 год

    Стояла солнечная, первая послевоенная осень. Эл проснулся бодрым и полным сил, как это пристало 18-летнему юноше, делающему первые шаги на любимом поприще. Скоро к нему должен был прийти его друг Марио Ланца, и Эл споет ему песню "I Have But One Heart" ("У меня одно лишь сердце") в стиле неаполитанских, которую он собирался исполнить вечером в ночном клубе, куда его устроил Марио:

Спойлер

[свернуть]

    Юный Эл, конечно, и не подозревал, что именно эта песня, через 27 лет исполненная им на свадьбе Конни Корлеоне в фильме "Godfather" ("Крестный отец"), принесет ему вместе с фильмом всемирную славу...

Спойлер

В ролевом сюжете я постарался по возможности не отходить от образа замечательного певца Эла Мартино, продолжавшего выступать вплоть до года своей смерти (2009). По воспоминаниям его знакомых и друзей, он был никогда не унывающим, очень добрым человеком, везунчиком и большим любителем беззлобных шуток и розыгрышей. Не знаю, насколько мне удалось воссоздать его светлый образ, но Господь, видимо, хранил Эла и в течение этой игры.)

[свернуть]

[Мефистошик]

Мистер и миссис Смит



Человек в сером плаще вышел из авто и направился ко входу в подъезд. Это был высокий мужчина, итальянец, с гладко выбритым красивым лицом. "Такой мог бы сделать неплохую карьеру в Голливуде", - нередко думали люди, видевшие его впервые и не знавшие, кто он. Стоило им познакомиться с ним чуть ближе, как они начинали понимать, что Голливуд мало что может дать этому мужчине. Швейцар у подъезда явно знал человека не первый день и мысль о солнечной Калифорнии едва ли пришла ему в голову. Вместо этого швейцар почтительно поклонился итальянцу, открыл двери и произнес:
- Добрый вечер, мистер Бандерелли.
Не дождавшись ответного приветствия, Джек слегка расстроился - видимо, обычно мужчина был более учтив - но в итоге лишь пожал плечами и грустно улыбнулся. "Да кто я такой, в конце концов..." - задумался было швейцар, но его мысли были прерваны внезапно возникшим изниоткуда человеком в шляпе и черном пальто с высоко поднятым воротником. Крысиные глазки незнакомца злобно сверкнули, когда Джек поднял руку, чтоб остановить подошедшего. "Или это были не глаза", - беспомощно думал бывший швейцар, медленно съезжая по стеклянной стене вниз. Красные пятна на стекле и на перекрахмаленной рубашке Джека были неутешительным ответом на этот вопрос.

Мужчина в сером плаще вышел из лифта и привычно свернул влево. Коридор был пуст, если не считать щупленького мужичка в огромных очках и с неподъемным на первый взгляд портфелем, в котором этот самый мужичок рылся с видом человека, потерявшего очень ценную вещь и уже отчаявшегося ее найти. Не уделив ему внимания свыше необходимого, итальянец подошел к двери и вставил ключ в замок. Вдруг мужчина замер, а спустя секунду бросился на пол и откатился от двери, которую в тот же миг прошила автоматная очередь. Краем взгляда отметив перепуганное насмерть лицо очкарика, красавчик достал из-за пояса револьвер и, усмехнувшись не сулящей ничего хорошего улыбкой, поднялся на ноги. Очередь стихла и итальянец стал ждать.
Первая пуля вошла точно в лоб идиоту, осмелившемуся выйти из квартиры первым. Пока остальные пытались сообразить, в чем дело, мужчина в плаще израсходовал еще три патрона. Каждый - не впустую. Итальянец добавил в барабан снарядов и уже собирался проверить, кто еще затаился в квартире, когда дверь позади бесшумно открылась и плечо мужчины пронзила вспышка боли. Рефлексы красавчика сработали безукоризненно - падая и одновременно разворачиваясь, он выпустил все шесть пуль из револьвера, отправляя каждую следующую на несколько дюймов правее и выше предыдущей. Уже на пятой пуле он понял, что ранивший его человек мертв - это подсказал ему звук падающего тела. Револьвер выпал из ослабевшей руки итальянца, и он взял оружие в левую руку. Кое-как изловчившись достать патроны, человек принялся заправлять барабан. С первым он промучился секунд двадцать, со вторым - сорок, предварительно уронив его на пол. Затем итальянец, видимо, плюнул и решил, что пока хватит. Он бросил взгляд на очкарика с огромным портфелем - тот лежал на полу с закрытыми глазами. "Крови не видно. Видимо, потерял сознание", - презрительно скривился красавчик и поднял левую руку как раз в тот момент, когда из бесшумно подошедшего лифта выскользнул тот, кто парой минут назад прикончил швейцара. В первый раз левая рука слегка дрогнула и "крысиные глаза" отделался простреленной рукой, но именно это дало время красавчику на второй выстрел.
- Любители, - сплюнул итальянец, глядя, как безжизненным кулем рухнуло на пол тело в черном пальто.
- Отнюдь, мистер Бандерелли, - раздался тихий голос над самым ухом красавчика. - Отнюдь. Признаться, я даже разочарован тем, как просто оказалось Вас достать.
Над опершимся на стену мужчиной стоял тот самый щуплый очкарик и сжимал в руке пистолет. Итальянец поднял взгляд и улыбнулся.
- Ты даже не представляешь, насколько...
Звук выстрела не дал лежащему закончить, прервав его звонкую речь.
- Привет от клана Татталья, синьор Бандерелли, - произнес очкарик, снимая очки. - Увидимся в аду, - коротко резюмировал преобразившийся человек и направился к лифту, протирая оружие платком. Большой портфель остался лежать на полу. Оглядев профессиональным взглядом площадку, человек нажал кнопку вызова лифта и спрятал пистолет во внутренний карман пиджака. Двери лифта разошлись и на невозмутимом лице убийцы мелькнула тень удивления. Понимая, что не успеет, бывший очкарик потянулся к оружию, но у него не было шансов - очередной выстрел, и мужчина оседает на пол с застывшим на лице выражением огорчения. Огорчения от того, что он так и не понял, как его обыграли.
- Быстрее, чем ты думаешь, Паоло Аквитано, - произнес Антонио Бандерелли, выходя из лифта. - Передашь привет еще раз.

* * *

Алессандро Луаре был простым, ничем не примечательным мужчиной. Ничем, кроме внешности. Когда Антонио впервые встретил этого человека, у него даже возникло подозрение, что он спит и ему это снится. Он знал абсолютно точно, что у него не было братьев. Но Алессандро был так похож на него, что сомнения зарождались невольно, сами по себе. И чем сильнее Антонио присматривался к Луаре, тем сильнее было его удивление. Алессандро работал пекарем в забитой итальянской деревушке. Чудом было то, что Бандерелли наткнулся на него по пути из Неаполя в Рим, остановившись заправиться. Вскоре выяснилось, что родни у Луаре не осталось и Антонио забрал парня с собой. Это было нетрудно, когда тот увидел доллары, распирающие портмоне американского итальянца.
Сначала Бандерелли сам не понимал, зачем он взял Алессандро с собой. Но уже спустя несколько дней, когда консильери клана Корлеоне предотвратил очередное покушение на дона Вито, в голове итальянца зародилась идея. Которую он и высказал Луаре.
- Ты будешь платить мне деньги, учить меня обращаться с оружием, учить всему, что знаешь сам? И за это хочешь, чтобы я занял твое место, когда ты захочешь на покой? Черт возьми, а в чем подвох? - Луаре сиял.
- Ни в чем, Алессандро, - соврал Бандерелли.
Семь лет Антонио учил своего "близнеца" всему, что знал сам. Тренировал его ночами, когда все думали, что он спит. Ему пришлось изрядно повозиться, чтобы сделать из Луаре себя. Конечно, до конца это не удалось. Слишком поздно начал учиться Алессандро. Слишком мало собственного опыта имел. Когда Антонио впервые послал Луаре вместо себя на дело, он просидел на взводе все три часа, выпив восемь кружек кофе. Однако все прошло гладко, и дальше шло только легче. Главное было, чтобы Алессандро не открывал рот - его голос слишком отличался от голоса Бандерелли...

* * *

- Но ведь мертвые не говорят, не так ли? - низким голосом произнес Антонио, стоя возле трупа Луаре. Бандерелли постоял еще минуту рядом с Алессандро, словно прощаясь. Он и прощался. Прощался со своей прошлой жизнью. Жизнью консильери клана Корлеоне. Жизнью Антонио Бандерелли. Теперь такого человека больше не существовало.
Антонио поднял повыше воротник и отправился к черному ходу. Необходимые вещи были собраны еще вчера и спрятаны в надежном месте. Деньги, заработанные разными путями за долгие годы в клане, дожидались хозяина там же. Оставалось еще одно дело. Самое важное.

* * *

- Не включай свет, - тихо сказал Бандерелли, когда Джулия вошла в свою квартиру. Он прождал ее два часа, опасаясь что она не придет, и сейчас мог вздохнуть с облегчением. Однако на карту было поставлено слишком многое. - Не бойся, сладкая, все хорошо. Просто доверься мне.
Джулия поставила сумку на пол и сделала шаг в сторону, прижавшись к стене. Тени окружали её фигуру, но глаза - испуганные, настороженные, - они скрыть не могли.
- Что случилось? Что ты здесь делаешь?
Антонио сделал паузу, чтобы набрать воздуха, после чего ответил:
- Я пришел за тобой, Джулия. Чтобы забрать тебя и увезти прочь из этого проклятого города.
- Что случилось? - в этот раз её голос почти не дрожал. Он звучал непривычно для уха Антонио - требовательно и жестко.
Бандерелли внимательно всмотрелся в любимый силуэт. Что-то странное было в поведении Джулии.
- Я покончил со своей прошлой жизнью, - слегка растягивая слова в попытке выгадать время на анализ ситуации, произнес мужчина. - И должен покинуть Нью-Йорк. Кажется, ты этого хотела?
Джулия прошла по комнате и села на стул, забросила ногу на ногу, затем потянула руку и достала из ящика стола пачку сигарет. Она достала одну и закурила.
- Неожиданно. В чем причина такой спешки?
Антонио удивленно уставился на женщину с сигаретой в руке. Мысли путались от того, что он представлял себе все это совсем иначе. Внезапно разозлившись на самого себя за то, что медленно соображет, Бандерелли тремя плавными движениями оказался возле Джулии, вытащил у нее из пальцев сигарету и затушил ее.
- Для всех я сейчас мертв. "Мое" тело сейчас как раз везут в морг. Поэтому моя некоторая торопливость вполне объяснима тем фактом, что тому, кого считают трупом, крайне нежелательно ходить по улицам города, где его знают слишком хорошо.
Антонио взял Джулию за запястье и заглянул ей в глаза:
- Ты говорила, что хочешь тишины, покоя. Жизни без Майкла Корлеоне и Джексона. Я тебе ее предлагаю. Разве не так?
- В данный момент ты предлагаешь мне бросить все и, как в омут головой, шагнуть в неизвестность. У меня есть родители. У меня есть обязанности. У меня есть друзья. Не так я себе представляла свой уход на покой, - Джулия покачала головой и достала из пачки вторую сигарету.
- Да, Джулия, именно это я тебе и предлагаю. Твоих родителей мы со временем заберем с собой. Оставь им записку, что тебе понадобилось срочно уехать. Не говори, куда, но скажи, что будешь звонить им. Обязанности перед ними ты все равно выполнишь, а другие не так важны. Друзья... Их придется оставить. Да, я прошу многого. Но я даю тебе шанс вырваться отсюда. Омут, говоришь? Пусть так. Омут или болото - что ты выберешь? - Бандерелли замолчал и набрал в легкие воздуха.
- Ты жесток, Антонио, ты чертовски жесток. И ты ничего не знаешь, - она затушила сигарету и встала, подошла к нему, провела рукой по волосам. - Как же бы мне хотелось, чтобы все было так просто.
- А выбор никогда не бывает простым, Джулия, - едва слышно прошептал Антонио. - Мне тоже пришлось сделать свой. Выбор между прошлым и будущим. Между тем, ради чего я жил и тем, что помогло это первое разрушить.
Бандерелли внимательно посмотрел на Джулию, ожидая ее реакции.
- Это к тому, что я ничего не знаю, милая. Не нужно держать меня за влюбленного дурака. Может, я и ослеплен чувствами к тебе, но моя должность обязывала меня быть осторожным. И, черт подери, Джулия, не смотря ни на что я выбрал тебя. Бог свидетель, выбор был не из легких. Неужели ты хочешь сказать, что твой тяжелее?
- Что ты имеешь в виду? - Джулия  смотрела на него, сузив глаза. Она боялась, но отчаянно старалась не выдать свой страх.
- Не важно, Джулия, - в голосе Антонио чувствовалась мрачная решимость. - Для меня не важно. Ты делала то, что считала правильным и справедливым. Сейчас важно только одно - готова ли ты оставить все в прошлом и начать с чистого листа?
- Что ты хочешь этим сказать? - она сидела на стуле, как натянутая  струна.  - Говори прямо, пожалуйста!
- Черт возьми, женщина! - повысил голос Бандерелли, тем самым невольно показывая, что он на грани. - Ты хочешь, чтобы я сказал прямо? Хорошо. Я знаю, что ты поддерживала постоянную связь с Татталья. Пару раз встречалась с Филиппом Татталья.
Джулия отшатнулась от него, как от прокаженного. Шаг назад. Еще шаг. Молчание.
- Ты знаешь. Почему ты не пристрелил меня, как предательницу Семьи? - женщина обхватила себя руками, словно сдерживая дрожь.
- Не смог, Джулия, - пыл итальянца внезапно угас и Антонио устало присел на подлокотник кресла. - Я... думал об этом. Но от одной мысли мне становилось так гадко, что... Если бы я это сделал, я бы совершил предательство пострашнее твоего.
- Когда ты узнал? - Джулия смотрела на него, склонив голову набок.
- Недавно, - ответил Антонио. - Наверное, мне следовало быть более осторжным. Но лишь после твоего рассказа о смерти Анжело я догадался разузнать о тебе побольше.
- Понятно, - тон Джулии, её бесцветный голос, навевал печальные мысли. - И как тебе вскрывшаяся правда?
- Я ведь сказал, что сделал свой выбор, - Антонио развел руками. - Я бы хотел, чтобы все было по-другому. Но все случилось так, как случилось.
- Я не верю, что ты сделал это ради меня. Анжело не смог уйти из Семьи ради меня. А ты смог? Ты, знающий меня такое мизерное время? Ты, стоящий где-то в самой верхушке? Абсурд...- Джулия отступила к стене и прижалась к ней спиной.
Бандерелли вновь поднялся с кресла.
- Значит, не так уж он хотел уйти, - бросил мужчина давно ждавшие этого слова. - Если бы хотел, ушел бы. Я же ушел. И не важно, кто где стоял, выше или ниже. Важно то, что для тебя я это сделал. А на что ты готова ради меня?
- Хороший вопрос, - Джулия откинула голову назад и прикрыла глаза. - За твоей спиной висит шкафчик, в шкафчике шкатулка, в ней все мои сбережения. На какое-то время хватит. Меня, вероятнее всего, будут искать. Это главная проблема. И ты уверен, что никто не раскусит твой обман?
- Уверен, - произнес мужчина. - А тебя не найдут, я обещаю. Моих сбережений хватит на новые документы и пару беззаботных лет жизни в Голливуде. А дальше... Мы можем начать свой бизнес. Например... не знаю... ты ведь любишь вино? Мы можем заняться виноделием. Говорят, в Калифорнии много хороших виноградников.
- Думаю, Голливуд - не самое подходящее место для таких, как мы. Ты ведь не планируешь стать кинозвездой? - Джулия сползла по стене и прикрыла лицо руками. - Я так устала, Антонио, я так устала.
Она закусила пальцы и всхлипнула:
- Ты не представляешь, как это больно разочаровываться в людях, которым верил. Татталья были нужны мне лишь для того, чтобы отомстить Сантино за Анжело. А дальше пусть семейство Корлеоне живет, как пожелает. О, тот день на кладбище, когда его убили....Я даже не представляла, как я буду счастлива. И как я буду рыдать потом. А потом появился ты. Как же все сложно, - она сжала виски. - Голова разболелась. Я все ждала, когда ко мне явится кто-то из Семьи и убьет. И знаки внимания с твоей стороны...они пугали меня до чертиков.
- Голливуд - это как раз то, что нам нужно. Там просто затеряться среди всех этих кинозвезд и продюсеров, никто не обратит внимания на двух новых охотников за американской мечтой.
Бандерелли подошел к Джулии вплотную и взял ее за руку.
- Джулия. Ты ведь так этого хотела - забыть о Корлеоне и Татталья, о Джексоне и о Майкле. Так забудь. Давай начнем все сначала, с чистого листа.
- Тебе бы романы писать, Антонио, - она нервно хихикнула, глядя на недоумевающего Бандерелли, - слишком красиво говоришь. Ладно, - она отвернулась от него, глядя куда-то в пустоту, - нужно собирать вещи. Времени у нас немного.
Затем, словно очнувшись от какого-то наваждения, женщина подняла руку и прикоснулась к щеке Антонио:
- Спасибо тебе за все. Я никогда не думала, что меня смогут полюбить так сильно.
Время утекало, как вода сквозь пальцы. Антонио сидел в кресле и курил сигару. Её тлеющий огонек был единственным источником света в комнате. Джулия беспомощно бродила из угла в угол и мысленно благодарила мужчину, что он её не поторапливал, хотя чувствовалось, что именно это ему хотелось сделать в первую очередь. Наконец, в голове женщины сформировалось какое-то подобие плана. Почти все вещи нужно было оставить здесь, Джулия выбрала себе смену белья и теплый свитер, из шкатулки  достала большую часть денег, с грустью провела пальцами по своим немногочисленным драгоценностям, обручальному кольцу, фотографиям. Все это придется бросить.
- Прощай... - тихо проговорила она сама себе.
- Антонио, - позвала она мужчину, - помоги мне.
Джулия выдвинула ящики рабочего стола и принялась планомерно их опустошать.
- Это нужно увезти с собой или уничтожить. Еще сломай замок во входных дверях, пожалуйста.
  Бандерелли поднялся с кресла и первым делом выполнил последнюю просьбу женщины. Невинный замок издал жалобный скрежет и повис на искореженных дверях.
Потом мужчина подошел к Джулии и стал помогать ей с ящиками. Аккуратно, каждый раз бросая вопросительный взгляд на женщину, и раз за разом получая в ответ лишь утвердительный кивок. Вскоре обстановка в квартире мало отличалась от того, что оставляет после себя средней руки торнадо.
- Документы оставь тоже, - сказал Антонио, глядя на журналистку, видимо, бывшую. - Так убедительнее.
- Не знаю, - Джулия поджала губы, - я хочу, чтобы Татталья думали, что меня нашли Корлеоне, и забрали документы с собой. Ну а Корлеоне...я думаю, им будет все равно, учитывая, что произошло с "тобой". Давай так, часть забираем, часть бросаем здесь. Бедные мои родители...Ох.
Хотя Антонио говорил о том, что их можно будет забрать с собой со временем, но в глубине души Джулия понимала, что это было утешающей ложью для нее.
- Мне страшно, Антонио, скажи мне, что все будет хорошо, и ты действительно меня простил.
Мужчина медленно подошел к женщине и взял ее руки в свои.
- Клянусь, Джулия, я не держу на тебя ни зла, ни обиды.
Он еще раз оглядел устроенный ими разгром в квартире Джулии и удовлетворенно кивнул.
- Мои не станут тебя искать, потому что кроме меня никто не знает, что ты связана с Татталья. Твои посчитают тебя мертвой. Станут ли они мстить? Сомневаюсь. Но искать тебя точно не станут. Тебе нечего бояться, Джулия. Все будет хорошо. Я обещаю.
Джулия прижалась к нему, едва сдерживая слезы:
- Ну что ж, тогда пора уходить.
Она потянулась было за сигаретами, но затем отрицательно покачала головой:
- Нет, хватит.
Женщина выпрямила спину, последний раз оглянулась на свою - когда-то свою квартиру - и задала единственный, интересующий её сейчас вопрос:
- И как меня теперь зовут?
- Как насчет Кэйт? - Антонио подхватил немногочисленные пожитки, которые Джулия решила взять с собой и застыл на пороге. - Кэйт Смит. Что скажешь?
Женщина не ответила, погруженная то ли в воспоминания, то ли в переживания по-поводу будущего. И тогда наконец Антонио осмелился задать то, о чем очень хотел, но так боялся спросить.
- Джулия, - тихо произнес он таким тоном, что женщина непроизвольно вздрогнула и посморела на него. - Ты меня любишь?
Последовала пауза, затем вздох и короткий ответ:
- Да. Теперь понимаю, что да.

[Элиан]

Антонио. Верный Антонио тоже убит. Майкл потёр виски. Всё. Он потерял всё. Родных, друзей, влияние. Вот и сейчас он ждёт эмиссара клана Татталья, чтобы обсудить с ним... что? Позорное отступление Корлеоне? То, сколько им придётся отдать Татталье - на их условиях? Дверь приоткрылась, впуская Хейгена.
- Майкл, пришёл комиссар Олдридж...
- Пусть войдёт, - устало ответил дон и постарался сделать спокойное лицо. Впрочем, вряд ли его можно было назвать таким - синяки и мешки под глазами, морщинки вокруг глаз, горе, отпечатавшееся во взгляде...
Комиссар взглянул на него с жалостью, которая разозлила Майкла и заставила выпрямить спину.
- Зачем вы пришли, комиссар?
- Я пришёл не как комиссар, дон Корлеоне. Я пришёл поговорить с вам от имени дона Филиппа Таттальи, - Рейнольд замолчал, давая Майклу время осмыслить сказанное. Пальцы Корлеоне сжались в кулаки так, что побелели, а потом разжались и достали из ящика стола тот самый платок, бросив его на стол.
- Буквально сегодня я узнал, что могут значить эти инициалы, но не хотел верить этому до конца.
Рейнольд Олдридж взял платок и с  нежностью спрятал его в карман.
- Спасибо, что вернули его мне, Майкл. Я...
- Она этого заслуживала, Рейнольд. Она давала клятвы верности Семье. лично дону Вито. Он спас её жизнь. А потом она предала его - и предавала несколько лет, за его спиной.
- Возможно, это было справедливо, - отрезал комиссар. - Но Дейзи была моей женой. Я любил её больше собственной жизни. И всё, чего я хотел - отомстить. На самом деле, я хотел лишь убить детей Вито Корлеоне, чтобы он понял, что это за пустота в сердце, чтобы прочувствовал всё, как чувствовал это я. Но судьба сложилась так, что дон Татталья опередил меня на полшага, когда всё уже было готово для покушения на Сантино, потом вас, потом на Констанцию. Тогда мы начали с ним работать вместе. Филипп Татталья был достаточно убедителен в своём желании сохранить вам жизнь. Хотя, я полагал и полагаю это излишним. Вы достаточно умны, чтобы попытаться возродить величие клана Корлеоне. Дон Татталья предлагает вам встречу. Вы должны приехать к нему и обсудить новые границы сфер влияния. Дон Татталья гарантирует вашу безопасность и предлагает вам взять с собой ваших адвокатов. Он сделает вам предложение. от которого вы не сможете отказаться.
С кривой усмешкой Рейнольд Олдридж вышел прочь из кабинета. Майкл сдерживался ровно столько, чтобы тому хватило времени выйти из особняка, а потом схватил стоящую в углу вазу и швырнул её через всю комнату, с криком. Этот наглец посмел использовать фразу отца!
Но в одном он был прав. Филипп Татталья здорово просчитался, оставив сына Вито Корлеоне в живых. Семья жива. Есть ещё верные люди.
И ещё будут.