Глава 4

[Griselda]

Фритти обнаружил, что покинуть крыльцо с ящиком для спанья и миской для еды намного труднее, чем он ожидал. Гнев и тоска минувшей ночи уменьшились в тонком солнечном сиянии, ну в конце концов, Фритти был еще слишком молодой кот, не вошедший в полный охотничий возраст. К тому же у него не было четкого представления, с чего начать поиски пропавшей подруги.

Обнюхивая изодранную подстилку своего спального ящика, подстилку, полную таких знакомых запахов, он спрашивал себя, не лучше ли дождаться завтрашнего дня, прежде чем отправиться в путь. Несомненно, небольшая охота или шалость-другая с остальными юнцами прояснят ему разум. Конечно. Это, пожалуй, куда благоразумнее.

— Всполох! До меня дошли слухи, что ты уходишь! Вот не ожидал от тебя! Приятный сюрприз! — Спотыкаясь и бумкая, на крыльцо вскочил запыхавшийся Тонколап. В комическом недоумении оглядел Фритти:
— Ты и в самом деле собираешься уйти?

В тот же миг, к своему изумлению, он ответил:
— Конечно, Тонколап. Я должен.

Сказав эти неожиданные слова, он почувствовал себя так, словно покатился с холма. Как он мог теперь остановиться? Как мог не пойти? Могучий Фритти, важничающий прямо перед Стеной Схода, рассказывающий всем встречным-поперечным о своих поисках... «О, быть бы постарше, — подумалось ему, — и чуточку поумнее!»

Сам себе удивляясь, он наклонился и лизнул лапу со спокойным расчетом произвести на друга впечатление. Где-то глубоко внутри он горячо надеялся, что Тонколап уговорит его не ходить, может быть, даже подыщет уважительную причину.

Но Тонколап лишь усмехнулся и сказал:
— О Харар! Быстролап и я очень привязчивые. Нам будет недоставать тебя.

— Мне тоже будет недоставать всех вас, — ответил Фритти и вдруг отвернулся, словно выкусывая блох. После краткого молчания он оглянулся. Друг наблюдал за ним со странным выражением морды.

— Что ж, тогда, пожалуй, остается проститься. Быстролап, Жукобой и все прочие велели пожелать тебе самого большого везенья. Они должны были зайти, если не заварится большая игра в Прыг-Шмыг и они не пойдут искать еще кое-кого из наших.

— А? — жалобно отозвался Фритти. — Прыг-Шмыг? Ну, я не считаю, что у меня будет теперь время для таких игр. Мне они и в самом деле никогда очень-то не нравились, ты же знаешь.

Тонколап снова усмехнулся:
— А вот я считаю, что времени у тебя просто не будет, верно? Что за приключения тебя ждут! — Оглядевшись, Тонколап понюхал воздух: — А Шустрик заходил?

— Нет, — ответил Хвосттрубой. — Да зачем?

— Ах, он расспрашивал, когда и куда ты уходишь и откуда. Казался очень взволнованным, так что, я думаю, собирается поймать тебя и пожелать доброго пути. По-моему, он стал твоим поклонником. Что ж, боюсь, он может тебя и упустить.

— Упустить меня?

— Да. Раскидывающийся Свет почти уже на исходе, а ты ведь хотел уйти до Коротких Теней.

— О да. Конечно. — Ноги у Фритти были точно каменные. Чего он действительно сейчас хотел — так это уползти в свой ящик. — Полагаю, мне пора уже быть в пути, — сказал он с наигранной бодростью.

— Я провожу тебя до края поля, — ответил ему друг.

Так они и шли, бодрый Тонколап радостно прыгая и болтая, ну а Фритти шел тяжело ступая и волоча ноги, стараясь запомнить и сберечь каждый запашок родимых земель. Он молчаливо и как-то замедленно прощался с мерцающей травой луга, с тоненьким, почти пересохшим ручейком и со своей любимой колючей изгородью. «Наверное, я никогда больше не увижу этих полей, — думал он, — и все они, наверное, забудут меня за один сезон, а то и раньше».

Минутами он очень гордился своею смелостью и жертвенностью, но когда они добрались до конца моря колышущейся травы и он обернулся и увидел едва различимые очертания крыльца Верзил, где стояли его ящик и миска, то ощутил в носу и глазах такое жжение, что на миг присел и потер лапой морду.

— Ну... — Тонколап стал вдруг немножко неуклюж. — Славной охоты и приятной пляски, друг мой. Я буду думать о тебе, пока ты не вернешься.

— Ты настоящий друг, Тонколап. Мягкого мяса!

— Мягкого мяса. — И Тонколап вприпрыжку понесся прочь.

Через полсотни шагов в глубь Стародавней Дубравы, еще в относительно солнечной и воздушной наружной полосе леса, Фритти уже чувствовал себя самым одиноким котом на свете.

Он не знал, что за ним следовали.

Когда солнце подошло к полудню, Фритти продолжал путь в лесные глубины. Он никогда не хаживал сквозь них на ту сторону, но ему казалось, что сбежавшая Мягколапка должна была пройти этим путем, а не поблизости от владений Верзил.

Хотя солнце стояло высоко, ему очень пригодилось острое ночное зрение: деревья в этих местах росли густо-густо, почти вплотную друг к другу. Пробираясь сквозь заросли и подлесок, он с удивлением вглядывался в эти деревья внутреннего леса — с искривленными, изогнутыми стволами, которые выглядели как змеи, чьи тела продолжают извиваться даже после того, как их убьют. Он то и дело останавливался, чтобы попробовать когти о кору незнакомых деревьев: у одних она была тверже Верзиловой земли, у других — сырая и губчатая. Некоторые, что покрупнее, он спрыскивал своей охотничьей меткой — больше из желания подтвердить собственное присутствие среди этих перепутанных ветвей и глубоких теней, нежели из напускной храбрости.

Сверху до него доносились песни разных крылянок , которые жили на высочайших вершинах Стародавней Дубравы. Других звуков жизни, кроме мягкой поступи его почти беззвучных лап, не было.

Внезапно даже птицы умолкли.

Раздался одинокий, резкий стучащий звук, и Фритти замер. Звук пробудил короткое эхо и исчез, мигом впитавшись в хаос лесного подстила. Потом с высоты послышалась быстрая пугающая стукотня: ток! ток-ток! ток-ток! ток-т-ток! Постукивание, нарастая, пробегало от дерева к дереву, возникая где-то у него над головой и разбегаясь далеко по лесу.

Опасливо понюхав воздух, подняв усы торчком, Фритти медленно двинулся вперед, мельком поглядывая вверх, в просветы среди плотной листвы.

Он осторожно переступал через гниющее бревно, когда снова прозвучал резкий «ток!», и он в тот же миг ощутил колющий удар в затылок. Завертелся, выпустив когти, но сзади ничего не обнаружил.

Еще один острый удар в правую переднюю лапу снова закружил его волчком, а повернувшись, он в третий раз почувствовал жестокую боль — в боку. Вертясь туда-сюда, не в силах найти источник болезненных ударов, он угодил под град мелких твердых предметов, которые поражали его сверху. Повернул назад — рыча от страха и тревоги — и получил еще очередь, на сей раз сзади.

В панике Фритти сдался, побежал, и тотчас снова началась громкая стукотня — теперь, казалось, со всех сторон сразу. Густо и быстро залетали колючие снаряды. Пытаясь спрятать голову и защитить глаза, он побежал прямо к сучковатому подножию дуба и рухнул на суглинок, где на него тотчас обрушился новый свирепый дождь снарядов. Съежившись, он наконец разглядел, чем его бомбардировали — камешками и твердыми орешками. Попаданий сразу стало чересчур много. Словно обложенный стаей кусачей мошкары, он метнулся назад в подлесок. Едва он пытался выбрать какой-нибудь путь, ливень каштанов и мелких камешков непременно гнал его вспять — всегда в одном и том же направлении.

Стараясь угнездиться под кустом ежевики, он ощутил, что лапы его нежданно повисли в пустом пространстве. Потеряв равновесие, он свалился вниз головой.

Скользнув над обрывом и мельком увидев далеко внизу, быстрый проблеск пересыхающей речной старицы, он резко скрючился, ухватился за ежевичный куст и замедлить безудержное падение. Вцепился в колючие ветки уже всеми четырьмя лапами, зубами, хвостом — и обнаружил, что едва держится качаясь над пропастью, и только ежевика между ним и долгим, долгим падением.

Какой-то миг он висел, обезумев от неожиданности и ужаса. Ток! Ток-тока-ток! — и его приветствовал следующий залп орешков и камешков. Фритти жалобно взвыл.
— За что вы — мяу! — обижаете меня-яу?! — закричал он и был награжден лесным орехом по чувствительному розовому носу.

— Я никому здесь не сделал вреда! За что вы оби... яу! — обижаете меня?

Ответом была еще одна быстрая очередь стука, после чего наступила тишина. И сверху, с деревьев, донесся пронзительный прерывистый голос:

— Нет-вред он-бред?! — Голосок был высокий, тоненький, сердитый. — Ложь-врешь-кош! Ты-ты! Ты у-бий-ца! При-шел здесь на охоту, убить! Ложь-кош-врешь!

Хотя он говорил быстро и возбужденно, Фритти неплохо понимал его Единый Язык. И изо всех сил старался получше ухватиться за корни.

— Скажите, что я такого сделал?! — взмолился он, надеясь тем временем вновь обрести безопасность: край обрыва был рядом, лапой подать. На деревьях сразу возобновился непонятный стрекот; стучащий шум снова был прерван голосом:

— Мы не просто орехо-брос, нет-нет. Нехорош, ох-нехорош кош, народ Рикчикчик не для тебя, ведь ты-ты дур-дур и надоед, о нет-нет!

Рикчикчики! Беличий народ! Даже свисая на кончиках когтей с ежевичного куста, Фритти на миг удивился. Известно, что они всегда тарахтят, надоедливо бранятся и даже яростно сражаются, когда их загоняют в угол, — они храбрейшие и сильнейшие из Писклей. Но целой оравой напасть на одного из Племени, на того, кто к ним даже не подкрадывался? Неслыханно!

— Послушайте, мурдрые Рикчикчики! — крикнул Фритти. У него устали когти. — Послушайте меня! Я знаю, ваш и мой род — враги, но это законно! Все мы такие, какими созданы. Но я обещаю, что не буду досаждать вам или разорять ваши гнезда. Я ищу друга и не стану здесь ни есть, ни охотиться! Клянусь Первородными! — Он напряженно ждал ответа, но деревья безмолвствовали.

Чуть погодя большая коричневая белка спустилась по стволу осины — неторопливо, вниз головой — и остановилась менее чем в двух прыжках от рискованно подвешенного Фритти. Рикчикчик казался разгневанным, его губа вздернулась, обнажив длинные передние зубы, но весь он был вчетверо меньше Фритти, который восхитился его храбростью.

— Хвост, зуб, ложь, вот что есть кош! — Рикчикчик говорил еще сердито, но уже медленнее, и его легче было понять. — Кош веры нет. Кош хвать-хвать миссис Чикли. Ох-нехорош-кош!

— Клянусь, я никого не трогал! — жалобно крикнул Фритти.

— Много зуб-коготь-хвост нападают на гнезд! Как-раз-сей-час у-бий-ца кош хвать-хвать мою чику, мою подругу. Она схвач-схвачена! Порченые семечки — краденые орешки! Ужас, ужас!

Боль пронизывала лапы Фритти и казалась ему немыслимой. Он осторожно протянул лапу к краю обрыва, чтобы уменьшить напряжение в задних ногах. Камешек с дерева ударил по ищущей лапе — он чуть не разжал хватку, отдергивая ушибленную ногу. Пронзительный хор беличьих голосов из листвы требовал крови.

Он попытался сосредоточиться на том, что говорила коричневая белка.

— Ты имеешь в виду, что какой-то кот схватил твою подругу прямо сию минуту? И поблизости?

— Птичьи косточки! Ужас, горе-горе мне! Бедная миссис Чикли! Она пой-пой-мана!

Фритти воспользовался случаем:
— Послушай меня! Пожалуйста, не кидайся камешками! Я в твоей власти. Попытаюсь спасти твою подругу, если только ты дашь мне выбраться отсюда. Ты мне не веришь... Ступай к себе на деревья, и если я попробую удрать или навредить тебе — можешь швырять в меня валунами, тыквами, чем угодно! Это твоя единственная возможность спасти ее.

Выпрямив хвост и трепеща, большая коричневая белка остановила на нем блестящий взгляд. На миг все замерло, как в живой картине: оцепеневшая белка и небольшой рыжий кот, гримасничающий от боли и повисший на кусте на грани падения. Рикчикчик заговорил:

— Ты иди. Спаси чику и гуляй-гуляй. Слово мастера Трескла. Клятва Святого Дуба. Иди-иди. Мы поведем тебя.

Прыгая и карабкаясь, мастер Трескл скрылся вверху в листве. Фритти осторожно подтянулся туда, где мог лучше уцепиться, коснулся задними лапами корней ежевики и прыгнул к спасению.Он оказался слабее, чем думал. Когда выбрался на твердую землю, мускулы его трепетали, и на мгновение он прилег, задыхаясь. Рикчикчики взволнованно шумели в листве. Преодолевая боль, Фритти поднялся на ноги, и щебечущие голоса повели его вперед.

На опушке рощи черных дубов Рикчикчики остановились. Хвосттрубой наконец увидел, что произошло.

Одно из старых деревьев давным-давно свалилось, образовав огромную арку. Из-под нее слышался перепуганный крик белочки и доносился запах кого-то из Племени. Дубовое укрытие защищало кота так, что он мог без помех закончить свою забаву, недосягаемый для камешков и орешков мстительных Рикчикчиков.

Ползком, медленно и осторожно, Фритти обогнул копну мертвых корней, свисавших с основания упавшего дерева. Он ведь собирался уговорить другого кота отказаться от законной добычи, — значит, должен был начать почтительно и осторожно. Поэтому он, чтобы не встревожить, позвал, проходя под арку:
— Приятной пляски, брат-охотник, — и остановился, не дойдя до соплеменника.

Миссис Чикли, панически выкатив глаза, лежала пригвожденная под лапой большого кота песчаного цвета. Охотник вопросительно поднял голову, когда Фритти приблизился. Это был Потягуш.

— Ну и ну! Юный Всполох! — Потягуш не поднял лапу, не снял ее с охваченной ужасом белочки, лишь приветственно кивнул — вполне дружелюбно. — Какая встреча! Так и думал, что ты со временем появишься в этих местах, но ждать так скучно... — Он принялся было зевать, но приостановил зевок. — Так уж коли ты пришел, не разделишь ли со мной мою поимку? Она прелесть какая жирненькая, сам видишь. В придачу я сперва самую малость повозился с ней. Возбуждает аппетит.

Для Фритти события шли чересчур быстро.
— Вы ждали... меня? — спросил он. — Не понимаю.

Потягуш насмешливо фыркнул, заметив недоумение Фритти:
— Знал, что не поймешь. Ну да на все хватит времени после вкусненького кусочка Рикчикчики. Разве ты не голоден? — Потягуш поднял лапу, чтобы нанести белочке смертельный удар.

— Стойте! — крикнул Фритти.

Теперь очередь удивляться была за Потягушем. Он покосился на Фритти с интересом, как будто у того вырос второй хвост.

— Что не так, малыш? — поинтересовался старый кот. — Это что, какая-то особая порода ядовитой белки?

— Да... Нет... Ах, Потягуш, вы не могли бы ее отпустить? — чуть слышно спросил Хвосттрубой.

— Отпустить? — Охотник неподдельно изумился. — Виро Небесный, зачем?

— Я обещал другим белкам, что выручу ее. — Фритти чувствовал, что словно превращается в пыль под пытливым взором Потягуша — в пыль, которую сдует ближайший сильный ветер. Внимательно осмотрев Фритти, Потягуш разразился взрывом смеха и повалился на спину, размахивая лапами в воздухе. Белочка не двинулась — лежала тихо, часто дыша; глаза ее остекленели.

Потягуш перевернулся на живот и большущей передней лапой нежно шлепнул Фритти.
— Ох, Всполох, — прохрипел он. — Я знал, что был прав! Идти на поиски! Спасать беличьих девчонок! Уфф! Ну и песню же ты споешь! — Потягуш весело тряхнул головой и взглянул на съежившуюся Рикчикчику. Нос у Фритти пылал. Он не знал, хвалят его или осмеивают — или то и другое вместе.

— Тогда ладно, — сказал Потягуш миссис Чикли. — Ты слышала, что сказал мастер Фритти. Он ходатайствовал о твоей жизни. Ступай же, пока я не передумал.
Белочка лежала неподвижно. Фритти двинулся было вперед, боясь, что Потягуш ненароком сломал ей хребет, когда она вдруг стрелой пролетела между ними, взметая в воздух кусочки коры, и удрала из-под дубовой арки.

— Желал бы я послушать на досуге твою историю о том, что вынудило тебя давать обещания белкам, но мне нужно еще кое-что сделать до появления Ока.

Они вдвоем шли под гигантскими деревьями — Фритти убыстрял шаги, чтобы идти вровень с Потягушем.

— Однако у нас с тобой будет разговор поважнее. Я был уверен — ты решишь распроститься со своими, но не рассчитал, что так скоро отправишься. Потому я тебя и разыскиваю с начала Коротких Теней.

— Потягуш, боюсь, я совсем вас не понимаю. Ни капельки не понимаю и прошу у вас прощения. Разговор поважнее — с глупым юнцом вроде меня? И откуда вы узнали, что я пойду искать Мягколапку в одиночку? И откуда вы узнали, в какую сторону я пойду? — Фритти едва дышал, изо всех сил стараясь идти в ногу со старым котом.

— Много вопросов, охотничек. На все сразу и не ответишь. Достаточно сказать: я стараюсь разобраться вовсе не во всем, что слышу под Стеной Схода. В свое время я пускался в дальние странствия и многое, многое разнюхал. Я очень даже допускаю, что в нынешние дни получаю куда больше удовольствия, просто впитывая в себя солнце. Конечно, я не ухожу охотиться столь далеко, как некогда. Но у меня есть и еще способы.

А что до других твоих вопросов, — продолжал он, — то даже кастрат, которого кормят Верзилы, учуял бы любой твой замысел, любопытник. Мне было известно еще до Обнюха — до того, как ты узнал сам, — что ты кинешься вдогонку за крошкой... Ляпотяпкой.

— Мягколапкой, — пропыхтел Фритти. — Ее имя — Мягколапка.

— Конечно, Мягколапка. Знаю, — не то с раздражением, не то с оттенком нежности сказал Потягуш. — Вот мой способ, — добавил он просто.

Потягуш вдруг остановился, и Фритти завертелся, становясь рядом с ним. Уставив на Фритти огромные зеленые глаза, охотник сказал:
— Странные затеваются вещи, и не только в Стародавней Дубраве. Рикчикчики и Племя вступают в сделки, а это очень странно. Я не могу в точности понять, что происходит, но усы рассказывают мне настораживающие истории. И у тебя есть какая-то роль в этой игре, Всполох.

— Как я мог бы... — принялся было возражать Фритти, но Потягуш движением лапы заставил его умолкнуть.

— Боюсь, у меня нет больше времени. Понюхай-ка ветер.

Фритти втянул в себя воздух. В самом деле, ветер принес странный запах холодной сырой земли, но он ничего в нем не смог понять.

— Ты должен научиться доверять своим чувствам, Всполох, — сказал Потягуш. — У тебя есть кое-какие природные дарования, которые помогут тебе там, где недостаток опыта введет тебя в беду. Помни — пользуйся чувствами, которые даровала тебе Мурла. И будь терпелив.

Потягуш снова понюхал воздух, но Фритти больше не чуял в нем ничего необычного. Старый кот потерся носом о бок Фритти.

— Держись левым плечом к заходящему солнцу, когда будешь выходить из лесу, — сказал он. — Так ты выберешь верное направление. В путешествии не стесняйся ссылаться на меня. На некоторых полях меня хорошо помнят. А теперь мне пора.

Потягуш рысью пробежал несколько шагов. Фритти, ошеломленный событиями, сидел, глядя ему вслед.

Большой кот оглянулся:
— Ты уже прошел Посвящение в Охотники, Хвосттрубой?

— Мррр... — Смущенному Фритти понадобился миг, чтобы собраться с мыслями. — Мррр, нет. Церемония должна состояться на Сборище после следующего Ока.

Потягуш помотал головой и прыжком вернулся к нему.
— Нет ни времени, ни должной обстановки для Старой Охотничьей, — сказал он, — но я сделаю лучшее, что смогу. Фритти в изумлении следил, как Потягуш усаживался на мощные ляжки, закрывал глаза... Голосом намного более приятным, чем можно было ожидать, он запел:

Праматерь, мы славим Охотничий дар свой, Охотничий дар свой.

Храни же нас Оком; Мы чутко хвостами Приказ твой уловим.

Изменчиво солнце, И вечно лишь Око.

Праматерь, услышь нас, Мы молим, Мы молим!

Зуб, Коготь и Кость — Наш залог за твой свет!

Потягуш какой-то миг сидел плотно закрыв глаза, потом открыл их и снова вскочил на ноги. Казалось, в нем нет и следа того медленноречивого, малоподвижного кота, которого знал Фритти, — ничего, кроме невозмутимого мерцания в глазах. Он предстал преисполненным целеустремленности и энергии; при его приближении Фритти невольно отпрянул.

Однако Потягуш только вытянул лапу и коснулся ею лба Фритти.
— Добро пожаловать, охотник, — сказал он, повернулся и кинулся прочь, лишь чуть-чуть задержавшись на краю ближайшей заросли, чтобы крикнуть: — Может, тебе и повезет, юный Всполох! — И с этими словами Потягуш скрылся в подлеске.

Фритти в удивлении опустился на землю. Неужто все это случилось на самом деле? Еще и дня не прошло, как он ушел из дому, а уже казалось — навсегда. Все было так изумительно!

Он вскинул заднюю лапу и принялся скрести за ухом, давая выход противоречивым чувствам. Рьяно выскребываясь с полузакрытыми глазами, ощутил, что все вокруг пришло в движение. Вскочил, встревоженный.

Окрестные деревья были полны мелькающих беличьих хвостов.

Крупная белка — не та, с которой он говорил раньше — спустилась по стволу вяза до уровня его глаз и, повиснув, уставилась на него.

— Ты-ты, кош-хорош, — сказала она. — Теперь пройдем-пройдем. Толковать-толковать. Пора тебе толк-толк толком с лордом Щелком.

Спойлер

Fritti was finding it more dificult than he had expected to leave his porch box and food bowl. The anger and frustration of the night before seemed less moving in the thin sunshine of Spreading Light-he was, after all, a very young cat, not yet a full-grown hunter. He was not really sure exactly where to begin a search for his lost companion, either.
Nosing the tattered fabric of his sleeping box, fabric that was full of familiar smells, he wondered if it might not be better to wait another day before setting out. Surely a little hunting and a frolic or two with some of the other younglings would help to clear his mind. Of course. It seemed more sensible somehow...
"Tailchaser! I heard all about your leave-taking! How astonishing of you! I am quite taken aback." With a thump and skid, Thinbone leaped breathlessly onto the porch. He eyed Fritti with comical puzzlement. "Do you really mean to do it?"
At that moment-though all his spirit pulled against it-he heard himself say: "Of course, Thinbone. I must."
Once he had spoken these strange words, he instantly felt as though he were rolling downhill. How could he stop himself now? How could he not go? What would the others think? Mighty Tailchaser, strutting about in front of the Wall, telling all who passed by about his quest. Oh, to be older, he thought- and not so stupid!
Surprising himself, he leaned forward and licked his paw with a calmness calculated to impress his friend. Part of him was fervently hoping Thinbone would tell him not to go-maybe even come up with a good reason.
But Thinbone only grinned and said: "Harar! Fleetpaw and I are very jealous. We'll miss you while you're gone."
"I'll miss you all very much, also," said Fritti, then turned his head away suddenly, as if to bite at fleas. After a moment's silence he looked back around. His friend was watching him with a strange expression on his face.
Another moment's silence, then Thinbone continued: "Well, I suppose this is farewell, then. Fleetpaw and Beetleswat and all said to say an especial good luck from them. They would have come by, except there's a big game of Bob-Tag blowing up, and they have to hunt out some more Folk."
"Oh?" said Fritti miserably. "Bob-Tag? Well, I don't suppose I'll have much time for that sort of game for a while... never really liked it much, you know."
Thinbone grinned again. "I suppose you won't have the time, will you? What adventures you'll have!" Looking around, Thinbone scented the air. "Did little Pouncequick ever come by?"
"No," said Tailchaser. "Why?"
"Oh, he was asking when you were leaving, and where from. Seemed quite concerned, so I supposed he was going to try to catch you and say good-journey. He looks up to you quite a lot, I think. Well, I suppose he's going to miss you."
"Miss me?"
"Yes. Spreading Light has almost turned, and you wanted to leave before Smaller Shadows. Wasn't that right?"
"Oh yes. Certainly." Tailchaser's legs felt as if they were made of stone. What he really wanted to do was crawl back into his box. "I suppose it's time for me to be on my way..." he said with lame cheeriness.
"I'll walk you to the edge of the field," his friend replied.
As they walked-Thinbone bounding and chattering, Fritti plodding and scuffing-Tailchaser tried to remember and save each smell of his familiar grounds. He bade a silent and somewhat overblown goodbye to the shimmering field of grass, the tiny, nearly dry creek, and his favorite privet hedge. I shall probably never see these fields again! he thought, and: They'll all probably forget me in a season or less.
For a moment he felt very proud of himself for his bravery and sacrifice... but when they reached the end of the sea of waving grass, and he turned back and saw the faint shape of the M'an-porch where his box and bowl sat, he felt such a burning in his nose and eyes that he had to sit for a moment and paw at his face.
"Well..." Thinbone was suddenly a little awkward. "Good hunting and good dancing, friend Tailchaser. I shall think of you till you return."
"You are a good friend, Thinbone. Nre'fa-o."
"Nre'fa-o." And Thinbone was loping swiftly away.
Half a hundred steps into the Old Woods, and still in the comparatively sunny and airy outer reaches of the forest, Fritti already felt himself to be the loneliest cat in the world.
He did not know he was being followed.
As the sun rose to midday, Fritti continued into the forest depths. He had never been through it to the other side, but it seemed likely that a fleeing Hushpad would go that way-rather than closer to the dwellings of M'an.
Although the sun was high, his keen night vision stood him in good stead, since the trees grew thickly together in these parts. Passing through the thickets and undergrowth, he stared up in wonder at these trees of the inner forest, trunks curved and twisted, frozen into writhing shapes like the hlizza-whose bodies lashed on after they had been killed. Every now and then he stopped to test his claws on one that was unfamiliar to him: some had bark harder than M'an-ground, others were wet and spongy. Some of the larger ones he sprayed with his huntmark- more to reassert his own existence among these tangled branches and deep shadows than out of bravado.
Above, he could hear the songs of the different fla-fa'az that lived in the uttermost heights of the Old Woods. There was no other sound of life but the padding of his own near-silent paws.
Then, in a moment, even the birds were silent.
There was a single sharp rapping noise, and Tailchaser froze in his tracks. The sound echoed briefly, then faded, absorbed swiftly by the leafy clutter of the forest floor. Then, startlingly, came a rapid clatter of these noises-tok!-tok-tok! tok-tok!... tok-t-t-tok!-from high above him. The crescendo of knocks spread from tree to tree, passing from a point over his head to farther into the forest. Then silence fell again.
Apprehensively scenting the air, whiskers stiff, Fritti moved slowly forward, darting glances into the light-spotted reaches of the thick foliage above him.
He was cautiously stepping over a decomposing log when there was another sharp tok!-and a moment later he felt a stinging blow to the back of his head. He whirled, shooting his claws, but found nothing behind him.
Another sharp blow to his right foreleg spun him around again, and, turning, he felt a third harsh pain in his flank. Twirling about from side to side, unable to find the source of the painful blows, he was hit by a barrage of small, hard objects that struck him from above. Backing away-snarling in fear and discomfort-he met another fusillade, this one from behind.
Panicking, Fritti broke and ran, and immediately the loud rapping commenced again-from what seemed like all sides at once. The stinging missiles began to fly thick and fast. Trying to duck his head and protect his eyes as he scrambled away, he ran directly into the gnarled base of a live oak and tumbled to the loam, where he was immediately bombarded by the fiercest shower yet. As he cowered, he could see the missiles bouncing away-rocks and hard-shelled nuts. The pelting became too much for him once more. As if surrounded by stinging gnats, he crashed away into the undergrowth. When he tried to turn one way, a deluge of chestnuts and small stones would push him back-always in the same direction.
As he dove into the shelter of a bramble bush, he felt his paws come down astonishingly on unsolid air. Losing his balance, he toppled forward.
As he slid over the precipice-and caught a swift glimpse of a dry stream bed a fatal distance below-he twisted his body sharply, managing to catch the bramble bush and slow his headlong plunge. Grappling the prickling branches with all four legs now, and teeth and tail, he found himself dangling precariously over the drop-only the brambles between him and a long, long fall.
He hung for a moment, maddened with surprise and terror. Tok!... tok-tok-a-tok!-and another shower of nuts and stones hailed down on him. Fritti began to yowl piteously.
"Why are you-ow!-hurting me-ow!" he cried, and was rewarded with a hazelnut on his sensitive pink nose.
"I have done nothing to harm anyone here! Why are you hurt-ow!-hurting me?"
There was another swift series of knocks, followed by quiet. Then, from the trees above, came a shrill, cluttering voice.
"No harm it says-says!" The voice was high-pitched and angry. "Liar-liar-liar! You-you! Are killer! Coming here, here hunt and kill. Liar-cat-liar!"
Although it spoke in a fast-paced and excited way, Fritti could understand its Common Singing. He struggled for a better grip on the roots.
"Tell me what I have done!" he pleaded, hoping for time to regain the edge of safety just a paw-reach away. Angry chattering that he could not understand came from all the trees at once; then the rapping noise quieted the voices again.
"We are not stupid nut-droppers, no-no. Bad, so-bad cat, the people of the Rikchikchik not for you, for you to tease and fool, oh no no!"
The Rikchikchiki The squirrel-folk! Even hanging at clawtips from a bramble bush, Fritti felt a moment's wonder. It was known they would hiss and scold intruders, and even fight viciously when cornered-they were among the strongest and bravest of the Squeaker-folk. But band together to attack one of the Folk, one who had not even been stalking? It was incredible!
"Hear me, O Rikchikchik!" Fritti cried. His claws were beginning to feel the strain. "Hear me! I know your kind and mine are enemies, but that is honorable! We are as we are made. But I promise that I do not intend to molest you, or harm your nests. I am searching for a friend, and I will not eat or hunt here! I swear by the First!" He waited tensely for a reaction, but the trees were silent.
Then a large brown squirrel made his way down the trunk of an aspen-headfirst and slowly-and stopped not two jumps away from Tailchaser's precarious position. The Rikchikchik looked angry, its lips pulled back from long front teeth, but it was only one-quarter Fritti's size. He had to admire its bravery.
"Tails, teeth, lies. This is-is what cats is!" The squirrel still spoke angrily, but more slowly, and was easier to understand. "Can trust? No. Cat has got-got Mistress Whir. So-bad cats!"
"I haven't harmed anyone, I swear!" cried Fritti plaintively.
"Many tooth-and-claws attack nests! Even now, now, killing cat has caught my chiknek, my... mate. Caught! Spoiled seeds - unburied nuts! Terror, terror!"
Pains were shooting up Tailchaser's legs, and he was finding it hard to think. He extended a paw carefully to the cliff's edge, to relieve the pressure on his hind legs. A stone from a tree above struck the questing paw - he almost lost his grip as he pulled the injured foot back. A shrill chorus of squirrel voices in the foliage above called out for blood.
He tried to concentrate on what the brown squirrel was saying.
"Do you mean that a cat has your mate right now? Nearby?"
"Bones of birds! Horror, woe! Poor Mistress Whir. Caught, caught she is!"
Fritti seized at the opportunity. "Listen to me! Please, throw no rocks down, I am at your mercy. I will try to save your mate, if you only let me get up from this place! You don't have to trust me. Go back into your trees, and if I try to escape, or harm you, you can drop boulders on me, pumpkins, anything! It's your only chance to save her!"
Tail erect and trembling, the large brown squirrel fixed him with a bright eye. For a moment all was frozen in the tableau: the stone-still squirrel and the small orange cat, grimacing in pain and hanging from a bush above a steep fall. Then the Rikchikchik spoke.
"You go. Save chiknek and you free-free. Word of Master Fizz. Sacred Oak-promise. Follow, we lead you, lead you."
With a leap and scrabble, Master Fizz was gone into the leafy branches above. Tailchaser carefully pulled himself up to where he could get a better grip, then got his back paws up against the bramble roots for leverage and jumped to safety. He was weaker than he thought. His muscles trembled as he clambered up onto solid earth, and he lay for a moment panting. The Rikchikchik made excited noises among the leaves. He got painfully to his feet, and their chirruping voices led him forward,
On the outskirts of a grove of black oaks the Rikchikchik came to a halt. Tailchaser could see what had happened.
One of the old trees had fallen over long ago, forming a huge arch. He could hear the frightened crying of a squirrel from beneath it, and smell the scent of one of the Folk. The sheltering oak shielded the cat so that it could finish its game in peace without being disturbed by the stones and nuts of the vengeful Rikchikchik.
Fritti crept slowly and cautiously around the mop of dead roots that extended from one end of the fallen tree. However he was going to persuade the other cat to give up its rightful hunt-prey, he would have to begin with deference and care. So as not to startle, he called, "Good dancing, hunt-brother," as he walked under the arching trunk. He stopped short.
Mistress Whir, her eyes bulging with panic, lay pinned beneath the paw of a large, sand-colored torn. The hunter raised his head inquiringly as Fritti approached. It was Stretchslow.
"Well! Young Tailchaser." Stretchslow did not rise or move his paw from the terrified squirrel, but gave a nod of greeting that was not unfriendly. "Isn't this a surprise! I was expecting you through this area eventually, but waiting is so boring." He started to yawn, then caught himself. "Well, now that you've arrived, would you like to share my catch with me? She's a nice fat one, as you can see. Had quite a bit of fight in her, too-at first. Stimulates the appetite."
Things were happening too fast for Fritti. "You were waiting... for me?" he asked. "I don't understand."
Stretchslow sneezed humorously at Fritti's bewilderment. "I expect you don't. Well, plenty of time for all that after a toothsome bit of Rikchikchik. Sure you're not hungry?" Stretchslow raised his paw to deal the squirrel a killing blow.
"Stop!!" Fritti cried.
Stretchslow was now the one to look surprised. He squinted at Tailchaser with keen interest-as if Fritti had grown a second tail.
"What's wrong, youngling?" inquired the older male. "Is this some strange sort of poison squirrel?"
"Yes... no... oh, Stretchslow, could you let her go?" asked Fritti weakly.
"Let her go?" The hunter was genuinely astonished. "Heavenly Viror, why?"
"I promised the other squirrels that I would rescue her." Fritti felt as if he were turning to dust under the curious stare of the other cat, dust that would blow away in the next strong breeze. After a moment's careful scrutiny of Fritti, Stretchslow gave an immense huff of laughter and rolled onto his back, waggling his paws in the air. The she-squirrel did not move, but lay still, breathing shallowly, her eyes glazed.
Stretchslow rolled to his stomach and gave Fritti an affectionate thump with a large forepaw. "Oh, Tailchewer," he wheezed, "I knew I was right! Going on quests! Saving squirrel maidens! Whoof! What a song yours will be!" Stretchslow shook his head from side to side with merriment, then turned his attention back to the huddled Rikchikchik. Fritti's nose burned. He did not know if he was being praised or mocked-or both.
"Very well, then," Stretchslow said to Mistress Whir. "You heard Master Tailchaser. He has interceded for your life. Go now, before I change my mind." The squirrel lay still. Fritti began to move forward- afraid Stretchslow had inadvertently broken her back-when she suddenly bolted between them, sending chips of bark flying, and disappeared from beneath the oak-tree arch.
"I wish I had the leisure to hear your story of how you came to be making promises to squirrels, but there are things I still must do before the Eye appears."
They were walking together beneath the giant trees-Fritti moving quickly to keep up with Stretch-slow.
"However, I need to have more important talk with you. I was sure you would decide to leave on your own, but I miscalculated how soon you would set out. So, I have been searching for you since the beginning of Smaller Shadows."
"Stretchslow, I am afraid I do not understand you at all. Not in the least, and I beg your pardon. What could you possibly have to say to a silly youngling like me? And how did you know I would come searching for Hushpad alone? And how did you know which direction I'd choose?" Fritti was gasping faintly as he struggled to maintain the older cat's pace.
"Many questions, little hunter. Not all can be answered now. Suffice it to say that I do not learn all I know at the Meeting Wall. I have wandered far in my day, and sniffed many, many things. I do admit that nowadays I derive a great deal of pleasure from sun-soaking-certainly I do not hunt as far afield as I once did. But, still, I have my ways.
"As to your other questions," he continued, "well, even a M'an-fed eunuch could have smelled your every intention, little quester. I have known since before Nose-meet-since before you knew yourself- that you would be striking out after litde Marshbat."
"Hushpad," puffed Fritti. "Her name is Hushpad."
"Of course, Hushpad. I know," said Stretchslow with impatience-and perhaps a touch of fondness. "It is my way," he added simply.
Stretchslow stopped suddenly, and Tailchaser fumbled to a halt beside him. Fixing Fritti with his great green eyes, the hunter said: "There are strange things afoot, and not just in the Old Woods. The Rikchikchik and the Folk making bargains is not the strangest. I cannot sense what is happening with certainty, but my whiskers tell me bewildering stories. You have a part to play, Tailchaser."
"How could I..." Fritti began to protest, but Stretchslow silenced him with a paw gesture.
"I have no more time, I fear. Smell the wind."
Fritti inhaled. Indeed, the breeze did carry a strange smell of cold and damp earth, but his senses could make nothing of it.
"You must learn to trust your feelings, Tailchaser," said Stretchslow. "You have some natural gifts there that may aid you where your lack of experience leads you into trouble. Remember, use the senses that Meerclar gave you. And be patient."
Stretchslow sniffed the air again, but Fritti could no longer smell anything unusual. The older cat then rubbed his nose on Tailchaser's flank.
"Keep your left shoulder to the setting sun when you leave the forest," he said. "That should put you in a profitable direction. Do not hesitate to speak my name as recommendation on your journey. In some fields I am well remembered. Now, I must leave."
Stretchslow trotted forward a few paces. Fritti, overwhelmed by events, sat watching him go.
The big cat turned around. "Have you had your Initiation to the Hunt, Tailchaser?"
"Umm..." Disconcerted, Fritti needed a moment to assemble his thoughts. "Umm, no. The ceremony would have been the Meeting after Eye-next."
Stretchslow shook his head and loped back to him. "There is not time, nor proper surroundings, for the Hunt-singing," he said, "but I shall do the best I can." In a daze, Fritti watched as Stretchslow settled back on his powerful haunches and closed his eyes. Then, in a voice much sweeter than expected, he sang.
"Allmother, the hunt-gifts We praise now, We praise now.
Keep us in your Eye; Our true-tails You compass us.
The sun is but fleeting, The Eye is of Always...
Allmother, listen us We pray you, We pray you.
Claw, Tooth, and Bone Is our pledge to your light."
Stretchslow sat with his eyes tight shut for a moment, then opened them and sprang to his feet again. No trace of the slowspeaking, slow-moving cat that Fritti had known seemed left but the cool gleam in his eyes. He appeared charged with purpose and energy; as he approached, Tailchaser involuntarily shrank back.
Stretchslow, however, only reached out and touched his paw to Fritti's forehead. "Welcome, hunter," he said, then turned and sprinted away-pausing briefly at the edge of a facing thicket to call: "May you find luck dancing, young Tailchaser." With that, Stretch-slow vanished into the undergrowth.
Fritti Tailchaser sank to the ground in amazement. Had all this really happened? He had been gone less than a day from his home, and yet it seemed forever. Everything was so astonishing!
He brought his hind foot up and began to scratch behind his ear-an outlet for the conflicting blur of emotions. As he scratched wildly, eyes half closed, he sensed movement all around. He leaped to his feet, alarmed.
The surrounding trees were full of flicker-tailed squirrels.
One of the larger ones-not the squirrel he had spoken with earlier-had shinnied down an elm trunk to his own eye level, and it clung there and looked at him.
"You-you, cat-thing," it said. "Now come along-come. Now you talk-talk. Time you talk with Lord Snap."

[свернуть]