Любимые стихотворения

[София Шавро]

По главной сути

Жизнь проста:

Ее уста...

Его уста...



Она проста

По доброй сути,

Пусть только грудь

Прильнет ко груди.



Весь смысл ее

И мудр и прост,

Как стебелька

Весенний рост.



А кровь солдат?

А боль солдатки?

А стронций

В куще облаков?



То всё ошибки,

Всё накладки

И заблуждения

Веков.



А жизни суть,

Она проста:

Ее уста,

Его уста...

                 Василий Фёдоров

[Ишамаэль]

В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.

Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;

Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы


А.С. Пушкин

[Morgana]

Павел Антокольский 
 
НОЧЬЮ

Мы вышли поздно ночью в сенцы
Из душной маленькой избы,
И сказочных флуоресценций
Шатнулись на небе столбы.

Так сосуществовали ночью
Домашний и небесный кров,
И мы увидели воочью
Соизмеримость двух миров,—

Родство и сходство их от века,
Ликующие в них самих,
Когда в сознанье человека
Всё проясняется на миг,

Когда вселенная влюбленно
И жадно смотрит нам в глаза,
И наготою раскаленной
Притягивает нас гроза.

[София Шавро]

Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.
У.Шекспир

[Morgana]

Давид Самойлов   

ОНА

Неверие тому, что даже очевидно.
Мир полон призраков, как Лысая гора.
Ни пенье петуха, ни жаркая молитва
Не прогоняют их с утра и до утра.

Сгинь, наважденье, сгинь! Замкни страницы, книга,
Слепи между собой, чтоб их не перечесть!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Она томит, как ярость, злость и месть.
Она не чтит причин. Она равновелика,
Когда причины нет, когда причина есть.

[София Шавро]

Анри Волохонский

СОНЕТЫ О ЧАЙНИКАХ
ЧАЙНИК — ЧАЮ

Торжественный сосуд для аромата
Я, Чайник, — храм, ты Чай в нутре моем
Во мраке сферы паром напоен
Рождаешься с фонтаном цвета злата.

Взлетишь, журча, так словно мы поем
Наполнишь чаши влагой горьковатой
И вот уже пуста моя палата
И хладен мой сферический объем.

Пусть так — но тайну моего рожденья
Мне много раз дано переживать
Я глиной мог бы где-нибудь лежать

Кого ж благодарить за наважденье
Кто дал мне жизнь, кто дал мне наслажденье
Тебя во мне назначив содержать?

ЧАЙ — ЧАЙНИКУ

Знай — Мастер тот, кто ловкими руками
Великолепной формою облек
Мои дары, на глиняные ткани
В огне накинув пламенный венок

В глазурный блеск преобразив песок
В цветах стекла взрастив растертый камень,
Закончил труд и на ковре прилег
Меня смакуя мелкими глотками

И вот тебе ответ на твой вопрос —
Кто ведают меня — те и тебя творят
Ты дивен друг, твой гордо вздернут нос

Как вензель крышечка, твоя как крендель ручка
Мужи безмолствуют, а дамы говорят:
«Какая прехорошенькая штучка».

[Тереза]

По главной сути

Жизнь проста:

а я уже приводила это стихотворение. Или можно по несколько раз? Не,я не против, стихотворение мне очень нравится, просто интересно

[Тереза]

Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали

Шекспир

[Тереза]

Роберт Бернс "ЛЮБОВЬ"

Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя - как песенка,
С которой в путь иду.

Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.

Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит...

Будь счастлива, моя любовь,
Прощай и не грусти.
Вернусь к тебе, хоть целый свет
Пришлось бы мне пройти!

[Тереза]

Вероника Долина Снежная баба

Была я баба нежная,
А стала баба снежная,
Стою ничьей женой
Под горкой ледяной.

Была я баба нежная,
А стала баба снежная,
Вот и вся любовь,
Вот и нос – морковь,
И колпак из ведра,
И метла у бедра.

Была я баба нежная,
А стала баба снежная,
А глаза мои страшны,
А глаза мои смешны,
А глаза мои из угля,
А черны – видать, грешны.

Была я баба нежная,
А стала баба снежная,
И стою, смеюсь,
Зареветь боюсь,
Потому что я считаю:
Зареву – сейчас растаю.

[Тереза]

Вероника Долина

А тонкая материя -- твоя--моя душа --
Как будто бы мистерия, но очень хороша.
То нитку драгоценную меняю на брехню,
А то неполноценною сама себя дразню.

Ах, длинная история -- твоя--моя любовь --
Как будто бы теория, но будоражит кровь.
Рыдания, страдания и прочий старый хлам
Семейное предание расставит по углам.

На грани закипания наш чайник, дорогой,
Распалася компания -- не надобно другой.
В конце знакомой улочки -- калитка да крючок,
И лишь на дне шкатулочки -- шагреневый клочок.

[котька]

А мне нравятся вот эти строки (автор Хименес Хуан Рамон, но впервые я их прочитала в книге Макса Фрая "Зеленые воды Ишмы"):

Ты меня не догонишь, друг.
Как безумный в слезах примчишься,
а меня ни здесь, ни вокруг.
Ты не сможешь остаться друг,
Я вернусь, может быть, обратно.
А тебя ни здесь ни вокруг...

[Зеленый Змей Мартелл]

Николай Гумилев

Мой старый друг, мой верный Дьявол,
Пропел мне песенку одну:
- Всю ночь моряк в пучине плавал,
А на заре пошел ко дну.

Кругом вставали волны-стены,
Спадали, вспенивались вновь,
Пред ним неслась, белее пены,
Его великая любовь.

Он слышал зов, когда он плавал:
"О, верь мне, я не обману"...
Но помни, - молвил умный Дьявол, -
Он на заре пошел ко дну.



-
Я вежлив с жизнью современною,
   Но между нами есть преграда,
Все, что смешит ее, надменную,
   Моя единая отрада.

Победа, слава, подвиг - бледные
   Слова, затерянные ныне,
Гремят в душе, как громы медные,
   Как голос господа в пустыне.

Всегда ненужно и непрошено
   В мой дом спокойствие входило:
Я клялся быть стрелою, брошенной
   Рукой Немврода иль Ахилла.

Но нет, я не герой трагический,
   Я ироничнее и суше,
Я злюсь, как идол металлический
   Среди фарфоровых игрушек.

Он помнит головы курчавые,
   Склоненные к его подножью,
Жрецов молитвы величавые,
   Грозу в лесах, объятых дрожью.

И видит, горестно-смеющийся,
   Всегда недвижные качели,
Где даме с грудью выдающейся
   Пастух играет на свирели.

[Morgana]

Бертольт Брехт   

ШВЕДСКИЙ ПЕЙЗАЖ

Под серыми соснами — дом на снос.
На свалке — полированный белый ларь.
Что это? Прилавок? Или алтарь?
Торговали здесь плотью Христа? Или кровь
Его разливали? Отмеряли холст?
Торговец молился? Барышничал поп?
Прекрасные божьи творения,— сосны
Сбывает соседский портной за бесценок.

[София Шавро]

Кто не видел пустыни — это царство песков,
Только пыль и барханы, тихо высятся в нем.
Нет там люда простого, не шумит детвора,
Лишь один караванщик, знает тропки туда.
Тихо вместе с верблюдом, он все дальше бредет,
И при этом тихонько свою песню поет.
А слова в ней о доме, о жене о любви,
Караванщик скучает: «Побыстрей бы дойти!»
Не страшны ему бури и не страшна жара,
Знает он что пустыня, беспощадна и зла.
И готов, что не встретит воду он на пути,
Но, а солнце так палит: «Побыстрей бы пройти!»

Галина Альтман