Любимые стихотворения

[Shaidar_Haran_v.3.0]

24 мая — день рождения Иосифа Александровича Бродского.

"Остановись, мгновенье! Ты не столь прекрасно, сколько ты неповторимо."

[sevva]

24 мая — день рождения Иосифа Александровича Бродского.

Современная песня

Человек приходит к развалинам снова и снова,
он был здесь позавчера и вчера
и появится завтра,
его привлекают развалины.
Он говорит:
Постепенно,
постепенно научишься многим вещам, очень многим,
научишься выбирать из груды битого щебня
свои будильники и обгоревшие корешки альбомов,
привыкнешь
приходить сюда ежедневно,
привыкнешь, что развалины существуют,
с этой мыслью сживешься.
Начинает порою казаться – так и надо,
начинает порою казаться, что всему научился,
и теперь ты легко говоришь
на улице с незнакомым ребенком
и все объясняешь. Так и надо.
Человек приходит к развалинам снова,
всякий раз, когда снова он хочет любить,
когда снова заводит будильник.
Нам, людям нормальным, и в голову не приходит, как это можно вернуться
домой и найти вместо дома – развалины. Нет, мы не знаем, как это можно
потерять и ноги, и руки под поездом или трамваем – все это доходит до нас
– слава Богу – в виде горестных слухов, между тем это и есть необходимый
процент несчастий, это – роза несчастий.
Человек приходит к развалинам снова,
долго тычется палкой среди мокрых обоев и щебня,
нагибается, поднимает и смотрит.
Кто-то строит дома,
кто-то вечно их разрушает, кто-то снова их строит,
изобилие городов наполняет нас всех оптимизмом.
Человек на развалинах поднял и смотрит,
эти люди обычно не плачут.
Даже сидя в гостях у – слава Богу – целых знакомых,
неодобрительно смотрят на столбики фотоальбомов.
«В наши дни, – так они говорят, – не стоит заводить фотографий».
Можно много построить и столько же можно разрушить
и снова построить.
Ничего нет страшней, чем развалины в сердце,
ничего нет страшнее развалин,
на которые падает дождь и мимо которых
проносятся новые автомобили,
по которым, как призраки, бродят
люди с разбитым сердцем и дети в беретах,
ничего нет страшнее развалин,
которые перестают казаться метафорой
и становятся тем, чем они были когда-то:
домами.

   1961

[Александр Тагере]

Когда это будет, не знаю:
В краю белоногих берез
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слез.

Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выедет к армии маршал,
Не видевший этой войны.

И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют.

Но мы-то доподлинно знаем,
Нам знать довелось на роду,-
Что было девятого мая
Весной в сорок пятом году.

[MG lab]

Николай Гумилев

У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день-другой и завянут,
У меня не живут цветы.

Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А наутро - комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.

Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.

Мне продавший их букинист,
Помню, был горбатым, и нищим...
...Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.

[Shaidar_Haran_v.3.0]

...Думал-думал,
Думал-думал,
Думал-думал,
Думал-думал.
В это время ветер дунул,
И я забыл, о чем я думал.

~ Д. Хармс, "Стихи для детей"

[София Шавро]

Фернандо Пессоа
Отраден день, когда живешь
Перевод Е. Витковского

Отраден день, когда живешь
Дневным отрезком,
И свод небес вдвойне пригож
Лазурным блеском.

Но синева, явясь тебе,
Лишь боль умножит,
Коль место ей в твоей судьбе
Найтись не может.

Ах, если б зелень дальних гор,
Поля и реки
Вобрать и в сердце и во взор,
Вобрать навеки!

Но время обрывает нить
Как бы невольно.
Пытаться миг остановить -
Смешно и больно.

Лишь созерцать, как хороши
Лазурь, дубрава -
Кто не отдаст своей души
За это право?

           
           

[София Шавро]

Максимилиан Волошин


Пурпурный лист на дне бассейна
Сквозит в воде, и день погас...
Я полюбил благоговейно
Текучий мрак печальных глаз.

Твоя душа таит печали
Пурпурных снов и горьких лет.
Ты отошла в глухие дали,-
Мне не идти тебе вослед.

Не преступлю и не нарушу,
Не разомкну условный круг.
К земным огням слепую душу
Не изведу для новых мук.

Мне не дано понять, измерить
Твоей тоски, но не предам -
И буду ждать, и буду верить
Тобой не сказанным словам.

[LeMava]

Люблю стихи Ахматовой и Цветаевой. Очень очень. Которые зацепили, учу на память.

Самый любимый Цветаевой:


Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой,
Миска — плоской,
‎Через край — и мимо —
В землю чёрную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.

6 января 1934


И самый любимый Ахматовой:

Хорони, хорони меня, ветер!
Родные мои не пришли,
Надо мной блуждающий вечер
И дыханье тихой земли.

Я была, как и ты, свободной,
Но я слишком хотела жить.
Видишь, ветер, мой труп холодный,
И некому руки сложить.

Закрой эту черную рану
Покровом вечерней тьмы
И вели голубому туману
Нада мною читать псалмы.

Чтобы мне легко, одинокой,
Отойти к последнему сну,
Прошуми высокой осокой
Про весну, про мою весну.

[София Шавро]

Омар Хайям

Один не разберёт, чем пахнут розы,
Другой из горьких трав добудет мёд.
Дай хлеба одному - на век запомнит,
Другому жизнь пожертвуй - не поймёт...

[Азраил]

Не читал всего произведения, но отрывок понравился.

...Падение, свершённое в отчаянии;
Падение, от непонимания;
Разбудит новые надежды и мечты,
Которые всего лишь возвращение
Бессмысленности, горя, пустоты.
За тем, что мы не смеем полюбить,
За тем, что мы не смеем совершить,
За тем, что потеряли в ожиданье,
Придёт лишь новое паденье и страданье...
(Теперь уж без начала и конца).
(с) Уильям Карлос Уильямс. Паттерсон.

Прочитал в произведении "Оно" Стивена Кинга.

[София Шавро]

Поль Элюар
Перевод М.Н. Ваксмахера


      Пусть в небе заблудятся птицы
      Подвешенные к своим гнездам

      Пусть оживут драгоценные камни
      На колосьях своих переливов

      Пусть хотя бы кустарник покроет
      Луга обглоданные скотиной

      Пусть город слепым подарит
      Счастье бродить без палки

      Пусть нахлынет хмельная радость.

                1936

[MG lab]

Константин Симонов

Открытое письмо
     
             Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.

Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы...
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли...
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно ненужен.

Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить,—
К несчастью, в жизни все бывает.

Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам ненужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.

Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.

Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.

В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;

Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.

По поручению офицеров полка
К. Симонов
1943

[MG lab]

Еще немного Константина Михайловича...

Константин Симонов

Всю жизнь любил он рисовать войну.
Беззвездной ночью наскочив на мину,
Он вместе с кораблем пошел ко дну,
Не дописав последнюю картину.

Всю жизнь лечиться люди шли к нему,
Всю жизнь он смерть преследовал жестоко
И умер, сам привив себе чуму,
Последний опыт кончив раньше срока.

Всю жизнь привык он пробовать сердца.
Начав еще мальчишкою с "ньюпора",
Он в сорок лет разбился, до конца
Не испытав последнего мотора.

Никак не можем помириться с тем,
Что люди умирают не в постели,
Что гибнут вдруг, не дописав поэм,
Не долечив, не долетев до цели.

Как будто есть последние дела,
Как будто можно, кончив все заботы,
В кругу семьи усесться у стола
И отдыхать под старость от работы...

[Тэль]

БУЛАТ  ОКУДЖАВА.

Мы стоим - крестами руки -
безутешны и горды,
на окраине разлуки,
у околицы беды,
где, размеренный и липкий,
неподкупен ход часов,
и улыбки, как калитки,
запираем на засов.
Наступает час расплаты,
подступает к горлу срок ...
Ненадёжно мы распяты
на крестах своих дорог.

[Александр Тагере]

    ПАМЯТИ АДМИРАЛА МАКАРОВА



     Утихни, ураган! Прибой, не грохочи,
     Кидаясь в бешенстве на берег дикий!
     Вы, демоны, ревущие в ночи,
     Хота на миг прервите ваши клики!
     Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
     Не наносите яростных ударов,
     Замрите со склоненной головой
     При звуках имени его: Макаров!
     Его я славлю в час вражды слепой
     Сквозь грозный рев потопа и пожаров.
     В морской пучине, там, где вал кипит,
     Защитник Порт-Артура ныне спит.

     О солнце севера! Как величаво
     Сошло оно в крутой водоворот.
     Пусть, как в пустыне, все кругом замрет,
     Ему в молчанье воздавая славу!
     Вы слышите ль, как громкий клич без слов
     Вселенную наполнил до краев?
     Но что в нем прозвучало? Жажда ль мести
     В час гибели иль безрассудный гнев,
     Готовый мир взорвать с собою вместе,
     Когда валы смыкались, закипев,
     Над кораблем, защитником отчизны?
     О нет, великий дух и песня жизни!

     Враг доблестный! Ты встретил свой конец,
     Бесстрашно на посту командном стоя.
     С Макаровым сравнив, почтят героя
     Спустя века. Бессмертен твой венец!
     И я, поэт, в Японии рожденный,
     В стране твоих врагов, на дальнем берегу,
     Я, горестною вестью потрясенный,
     Сдержать порыва скорби не могу.
     Вы, духи распри, до земли склонитесь!
     Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи!
     При имени Макарова молчи,
     О битва! Сопричислен русский витязь
     Великим полководцам всех времен,
     Но смертью беспощадной он сражен.

     Когда вдруг запылал от вспышек молний
     Над Азией Восточной небосклон
     И закипели в Желтом море волны,
     Когда у Порт-Артура корабли
     В кольце врагов неравный бой вели,
     Ты, болью за свою отчизну полный,
     Пришел на помощь. О, как был могуч
     Последний солнца блеск меж черных туч!
     Ты плыл вперед с решимостью железной
     В бой за Россию, доблестный моряк!
     Высоко реял над ревущей бездной
     На мачте гордый адмиральский стяг.
     Но миг один - все скрылось под волнами:
     Победами прославленное знамя
     И мощь, которой в мире равной нет."..
     Где их могила, кто нам даст ответ?

     В тот страшный день с утра сгустились тени
     И солнце спрятало свои лучи,
     Заклокотало море в белой пене. . .
     (Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
     Все, как один, падите на колени,
     Пускай сольет сердца один порыв.)
     Скрывалась в море неприметно мина,
     И потопил внезапно страшный взрыв
     Корабль, что нес морского властелина.
     Спокойно руки на груди скрестив,
     Вперив свой взор в бездонную пучину,
     Где в злобном торжестве кружился вал,
     Исчез навеки славный адмирал.

     Ах, океан судьбы и грозной бурей
     Его волнующая злая смерть!
     Лишь день вы бушевали в Порт-Артуре,
     Но вечно будут помнить черный смерч.
     Когда ж вас спросят с гневной укоризной,
     Как смели вы такую жизнь отнять,
     То перед светлым царством вечной жизни
     Какой ответ вы будете держать?
     Мгновенно все надежды и величье
     Под вашим натиском погребены!
     Ужель у вас нет никому отличья
     И ничему живущему цены?

     Всему конец! Бессчетными слезами
     Истории омыты письмена.
     Но снова льется жгучая, как пламя,
     На это имя слез моих волна.
     Неизгладимая зияет рана
     В груди его, где жил могучий дух...
     Скорбит весь мир, что свет его потух
     В неведомых глубинах океана.

     Но вечно ль смерть владыка - вот вопрос!
     Что, если вместо бесконечной тризны
     Из нашей скорби, наших жарких слез
     Взойдет заря неистребимой жизни?
     О, если б это, наконец, сбылось,
     Мой друг Макаров! Ты сошел в могилу,
     Но в имени твоем, в моих стихах,
     В бессмертной правде отыщу я силу,
     Чтоб быть, как ты, в передовых бойцах.

     Луна неясно светит, и спокоен
     Полночный час, во мрак вперил я взор.
     Мне кажется, вон там, бесстрашный воин,
     Ты отражаешь бешеный напор
     Валов, кипящих яростью кровавой.
     Твой гордый дух - бессмертия залог.
     Да, умер ты, но умереть не мог.
     Да, ты погиб, но победил со славой!
     Утихни, ураган! Прибой, молчи!

     Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
     Не наносите яростных ударов!
     Замрите со склоненной головой!
     Пусть в тишине мой голос огневой
     Вас к скорби призовет: погиб Макаров!
     В морской пучине, там, где вал кипит,
     Защитник Порт-Артура ныне спит.