57. Тирион 11

[BaraTheon]

57. Тирион 11
Знахарь зашел в палатку, бормоча любезности, но одного вдоха зловонного воздуха и взгляда на Йеззана зо Каггаза было достаточно, чтобы положить этому конец. «Бледная кобылица,»- сказал он Сластене.
Не может быть, подумал Тирион. Кто бы догадался? Кроме любого, у кого есть нос, и меня, с половиной носа. Йеззан горел в огне горячки, безостановочно барахтаясь в куче собственных экскрементов. Его дерьмо стало коричневой жижей с прожилками крови... и подтирать его желтое днище выпало Йолло и Пенни. Даже с посторонней помощью их хозяин не мог поднять собственную тушу; его иссякающих сих хватало только на то, чтобы перевернуться на другой бок.
«Мое умение тут бессильно» - объявил знахарь. «Жизнь благородного Йеззана находится в руках богов. Если можете, сбейте жар. Говорят, помогает. Давайте ему воды». Пораженные бледной кобылицей всегда страдали от жажды, выпивая  галлоны между испражнениями. «Чистой свежей воды, столько, сколько он сможет выпить».
«Речную воду нельзя,» - сказала Сластена. «Ни в коем разе» -  и, с этими словами, знахарь убежал.
Нам тоже надо бы бежать, подумал Тирион. Он был рабом в золотом ошейнике, с колокольчиками, бодро позванивавшими под каждый его шаг. Один из особенных драгоценностей Йеззана. Честь, мало чем отличающаяся от смертного приговора. Йеззан зо Каггаз предпочитал держать своих любимцев рядом, поэтому и Йолло, и Пенни, и Сластене, и другим драгоценностям пришлось пребывать подле его тела пока хворь одолевала его.
Бедный старый Йеззан. Жирнячий лорд не был таким плохим, как обычные хозяева. Сластена была права на этот счет. Прислуживая на его ночных попойках Тирион узнал, что Йеззан был главным сторонником заключения мира с Меерином среди юнкайских лордов. Большинство других просто выжидали время пока подойдут армии Волантиса. Некоторые предлагали немедленно начать штурм города, иначе волантийцы могли присвоить себе славу и большую часть добычи. Йеззан к ним не относился. Он также был против того, чтобы вернуть мееринских заложников, закинув их обратно требушетами, как предлагал наемник Кровавая борода.
Но в течение двух дней может поменяться куча всего. Два дня назад Нянька был крепок и здоров. Два дня назад Йеззан еще не слышал призрачный стук копыт бледной кобылицы. Два дня назад флотилии Волантиса были на два дня пути далее, чем сейчас. А сейчас...
«Йеззан умрет?» -спросила Пении, этим своим пожалуйста-скажи-что-нет голоском.
«Мы все умрем»
«Я имела ввиду, от хвори»
Сластена в отчаянии посмотрела на них. «Йеззан не должен умереть» - гермафродит гладил лоб их необъятного хозяина, окидывая назад его мокрые от пота волосы. Юнкаец застонал, и очередной поток коричневой воды хлынул между его ног. Его постель была вся в пятнах и ужасно воняла, но никак не могли его подвинуть.
«Некоторые хозяева освобождают своих рабов перед смертью», - сказала Пенни.
Сластена захихикала. Это был пренеприятный звук. «Только любимцев. Они их освобождают от горестей этого мира, чтобы они могли сопровождать своих хозяев и в могиле, и прислуживать им на том свете».
Сластена знала наверняка. Ей бы первой перерезали глотку.
«Серебряная королева - » - начал было козлоногий мальчик.
«-мертва», - перебила Сластена. «Забудь о ней! Дракон унес ее за реку. Она утонула в этом Дотракийском море».
«В траве утонуть нельзя», - сказал козлоногий мальчик. «Если бы мы были свободными», - сказала Пенни, - «мы смогли бы найти королеву. Или хотя бы отправиться на ее поиски».
Ты верхом на своей псине, а я на своей свинье, гоняясь за драконом по всему Дотракийскому морю. Тирион расцарапал свой шрам, чтобы
не захохотать. «Этот дракон уже проявил слабость к жареной свинине. А жареный карлик в два раза вкуснее».
«Это было просто пожелание», - мечтательно сказала Пенни. «Мы могли бы уплыть. Теперь корабли снова начнут ходить, война ведь закончилась».
Серьезно? Тирион был склонен сомневаться в этом. Подписи были проставлены на пергаменте, но войны на пергаменте не ведутся.
«Мы могли бы отправиться морем в Карт»,- продолжала Пенни. «Там улицы вымощены нефритом, любил повторять мой брат. Городские стены – одно из чудес света. Вот увидите, когда мы покажем наше представление там, золото и серебро посыпаются на нас дождем».
«Некоторые из кораблей в гавани квартские», - напомнил ей Тирион. «Ломас Скороход видел стены Карта. Его книг для меня достаточно. Забираться еще восточнее у меня желания нет».
Сластена смочила объятое лихорадкой лицо Йеззана влажной тряпкой. «Йеззан должен выжить. Иначе мы все умрем вместе с ним. Бледная кобылица уносит с собой не каждого седока. Хозяин поправится».
Это была наглая ложь. Было бы чудом, если Йеззан прожил бы еще хоть день. Жирнячий лорд уже умирал от неизвестной заразы, которую принес с собой из Софориоса, казалось Тириону. Это только приближало его конец. Который был бы милостью, по сути. Но для себя карлик такого исхода не желал. «Знахарь сказал, что ему нужно много свежей воды. Давайте займемся этим».
«Ты очень добр» - оцепенело сказала Сластена. Она не просто боялась, что ей перережут глотку. Единственная из сокровищ Йеззана, она, казалось, и в самом деле любила их безразмерного хозяина.
«Пенни, пойдем со мной». Тирион откинул полу шатра и вывел ее на раскаленное мееринское утро. Воздух был душным и давящим, но и он казался настоящим избавлением от миазм пота, дерьма и болезни, пропитавших покои дворцового павильона Йеззана.
«Вода поможет хозяину», сказала Пенни. «Так знахарь сказал, значит, так и должно быть. Сладкая свежая водичка».
«Сладкая свежая водичка не помогла Няньке». Бедный старый Нянька. Вчера на закате воины Йеззана закинули в труповозку его тело, еще одну жертву бледной кобылицы. Когда люди умирают каждый час, никто не горюет по поводу еще одной смерти, особенно такого всеми ненавидимого человека, каким был Нянька. Другие рабы Йеззана отказались подходить к надсмотрщику, после того, как того охватили судороги, поэтому согревать его и поить пришлось Тириону. Разведенное водой вино, подслащенный лимонный сок и добрый горячий суп из собачьих хвостов, с ломтиками грибов в бульоне. Пей, Нянюшка, фонтанирующую из твоей задницы воду вперемешку с дерьмом надо чем-то заменять. Последним, что сказал Нянька, было «нет». Последнее, что он услышал, было «Ланнистеры всегда платят свои долги».
Тирион скрыл это от Пенни, но ей нужно было осознать, как на самом деле обстояли дела с их хозяином. «Если Йеззан доживет до рассвета, я буду ошеломлен».
Она ухватилась за его руку. «А что будет с нами?»
«У него есть наследники. Племянники.» Четверо их прибыли с Йеззаном из Юнкая чтобы командовать его воинами-рабами. Один был мертв, убитый таргариенскими наемниками во время вылазки. Трое других разделят между собой рабов желтой необъятности, скорее всего. Найдется ли среди племянников кто-либо, кто разделял увлечение Йеззана калеками, уродцами или ошибками природы, было гораздо менее предсказуемым. «Кто-то из них может нас унаследовать. А может, нас обратно выставят на аукционный помост».
«Нет». Ее глаза расширились. «Только не это. Пожалуйста».
«Сам не хочу».
В нескольких ярдах от них шестеро воинов-рабов Йеззана сидели на корточках, играя в кости и передавая из рук в руки бурдюк вина. Одним из них был сержант по прозвищу Шрам, здоровяк с жутким нравом, головой, гладкой как камень и плечами как у быка. И ума у него было, как у быка, вспомнил Тирион.
Он заковылял к ним. «Шрам,» рявкнул он, «благородному Йеззану нужна свежая чистая вода. Возьми двоих и принесите столько ведер, сколько сможете унести. И поживей».
Воины оторвались от игры. Шрам, хмурясь, поднялся на ноги. «Что ты сказал, карлик? Ты кем себя возомнил?»
«Ты знаешь, кто я. Йолло. Один из драгоценностей нашего лорда. А теперь делай, как велено».
Воины рассмеялись. «Давай, Шрам», поддразнил один из них, «и поживей. Обезьянка Йеззана тебе приказывает».
«Ты не можешь приказывать воинам», сказал Шрам. «Воинам?» изобразил удивление Тирион. «Я вижу рабов. Ты так же носишь ошейник вокруг шеи, как и я».
Жестокий удар тыльной стороны ладони Шрама сбил его с ног и рассек губу. «Ошейник Йеззана. Не твой».
Тирион вытер кровь с рассеченной губы тыльной стороной руки. Когда он попытался встать, одна нога подвела его и он повалился обратно на колени. Ему необходима была помощь Пенни, чтобы снова подняться. «Сластена говорит, что хозяину нужна вода», как можно старательнее проскулил он.
«Сластена пусть пойдет и вылюбит себя. Он для этого создан. Нам и этот уродец не указ».
Нет, конечно, подумал Тирион. Даже среди рабов есть лорды и крестьяне, как он быстро осознал. Гермафродит давно был особым любимцем их хозяина, холимый и лелеемый, и другие рабы благородного Йеззана ненавидели его за это.
Воины привыкли получать приказы от своих хозяев и их надсмотрщиков. Но Нянька был мертв, а Йеззан настолько болен, что не мог даже назвать имя своего наследника. Что касается трех племянников, эти отважные свободные люди сразу вспомнили о неотложных делах в других местах при первом же цоканье копыт бледной кобылицы.
«В-воды», съеживаясь, сказал Тирион. «Только не речной, сказал знахарь. Чистой, свежей колодезной воды».
«Ну и идите за ней», хрюкнул Шрам. «И поживей».
«Мы?» Тирион обменялся беспомощным взглядом с Пенни. «Вода тяжелая. Мы не такие сильные как вы. Можно нам... можно нам взять повозку с мулом?»
«Ноги свои возьмите».
«Нам придется раз десять ходить».
«Да хоть сто. Мне срать».
«Просто мы вдвоем... мы не сможем принести столько воды, сколько нужно хозяину».
«Возьмите своего медведя», предложил Шрам. «Он ни на что и не годен, кроме как воду носить».
Тирион попятился. «Как скажете, хозяин».
Шрам ухмыльнулся. Хозяин. О, ему это понравилось. «Морго, принеси ключи. Наполните ведра и живо назад, карлик. Ты знаешь, что бывает с рабами, которые пытаются бежать».
«Принеси ведра», сказал Тирион Пенни. Сам он отправился с человеком по имени Морго, чтобы забрать сира Джораха Мормонта из его клетки.
Рыцарь плохо привыкал к неволе. Когда его вызвали играть медведя, похищающего прекрасную деву, он делался хмурым и подыгрывать не желал, а когда снисходил до участия в их шутовском балагане, то просто безжизненно передвигал ноги. Хотя он не пытался бежать и не угрожал насилием своим тюремщикам, он либо просто игнорировал их приказы, либо отвечал приглушенными проклятиями. Это совсем не нравилось Няньке, который выразил свое неудовольствие тем, что посадил Мормонта в железную клетку и приказал его ежевечерне избивать, как только солнце тонуло в Заливе Работорговцев. Рыцарь молча принимал побои; были слышны только проклятия рабов, избивавших его, и глухие удары дубинок о почерневшую и разбитую плоть сира Джораха.
Он просто кремень, подумал Тирион в первый раз когда увидел, как бьют рыцаря. Надо было придержать язык и позволить Зарине купить его. Возможно, это было бы милосерднее по отношению к нему.
Мормонт появился из тесноты клетки, сгибаясь и щурясь, с черными кругами вокруг обоих глаз, его спина была покрыта коркой застывшей крови. Его лицо было таким разбитым и распухшим, что он едва был похож на человека. Он был полностью обнажен, если не считать набедренной повязки, грязного обрывка желтой тряпки. «Поможешь им воду таскать», сказал ему Морго.
Сир Джорах  ответил мрачным взглядом. Некоторые предпочтут умереть свободным, чем жить рабом, наверное. Тирион этой бедой не страдал, к счастью, но если бы Мормонт убил Морго, другие рабы могли бы не вдаться в подробности. «Пойдем», сказал он, до того как рыцарь выкинул бы что-нибудь отважное и глупое. Он заковылял прочь, надеясь, что Мормонт идет следом.
Боги снова проявили милость. Мормонт шел следом.
Два ведра для Пенни, два для Тириона, и четыре для сира Джораха, по два в каждой руке. Ближайший колодец был к югу и западу от Харридана, поэтому они двинулись в этом направлении, колокольчики на их ошейниках весело позвякивали с каждым шагом. Никто не обращал на них никакого внимания. Они были просто рабами, идущими за водой для своего хозяина. Ошейник давал определенные преимущества, особенно позолоченный ошейник с выгравированным именем Йеззана зо Каггаза. Звон колокольчиков объявлял об их ценности каждому имеющему уши. Раб был важен ровно на столько, насколько был важен его хозяин. Йеззан был одним из богатейших людей Желтого Города, и привел на войну шесть сотен воинов-рабов, даже если при этом он выглядел чудовищным желтым слизняком и от него несло мочой. Ошейники позволяли им ходить там, где им вздумается в границах лагеря.
Пока не умрет Йеззан.
Лязгающие лорды гоняли своих воинов на ближайшем поле. Цепи, оковывавшие их, гремели, создавая грубую металлическую музыку, под которую они маршировали по песку сомкнутым строем, выстраивались в боевые линии с копьями. Рядом группы рабов сооружали насыпи из камня и песка под баллистами и скорпионами, наводя их вверх в небо, чтобы лучше защитить лагерь в случае, если черный дракон вернется. Их вид, потных, матерящихся, с трудом затаскивающих тяжелые машины на подъем, вызвал у карлика улыбку. Арбалеты также были весьма заметны. Казалось, каждый второй держал его в руках, с полным колчаном болтов, свешивающимся с бедра.
Если бы кто-то озаботился выяснить мнение Тириона, он бы сказал, что они зря стараются. Если только один из этих длинных болтов от скорпиона не попадет прямо в глаз, ручного монстра королевы нельзя было сбить такими игрушками. Драконов не так то уж легко убить. Пощекочи его этим все и только разозлишь его.
Глаза были самым уязвимым местом дракона. Глаза, и мозг за ними. Не подбрюшье, как рассказывалось в некоторых старых сказках. Чешуя там была почти такой же крепкой, как и на спине и на боках. И уж всяко не горло. Это было вообще безумием. Эти мнимые драконоубийцы с таким же успехом могли пытаться потушить костер, размахивая копьем. «Смерть исходит из пасти дракона», писал септон Варт в своей Неестественной Истории, «но туда смерть не зайдет».
Чуть далее, два легиона из Нового Гиса сошлись двумя стенами из щитов, а сержанты в железных полушлемах с гребнями из конского волоса выкрикивали команды на их собственном неразборчивом диалекте. Для неопытного наблюдателя гискарцы выглядели более устрашающими бойцами, чем юнкайские воины-рабы, но Тириона терзали сомнения. Может, легионеры и вооружены и организованы по образу и подобию Безупречных... да вот только евнухи другой жизни не знали, а гискарцы были свободными гражданами, призванными на срочную трехлетнюю службу.
Очередь у колодца вытянулась на четверть мили.
На расстоянии дня пути от Меерина было всего несколько колодцев, поэтому ждать приходилось всегда долго. Большая часть юнкайского войска брала воду для питья прямо из Скахазазана, и еще до предупреждения знахаря Тирион знал, что это была очень плохая идея. Те, кто поумнее, старались забирать воду выше отхожих мест, но и они оказывались ниже города по течению.
То, что чистые колодцы вообще оставались в дне пути от города, только подтверждало, что Дейенерис Таргариен была все еще очень неопытна в вопросах осадного искусства. Ей нужно было отравить все колодцы. Тогда всем юнкайцам пришлось бы пить речную воду. Посмотрим, сколько тогда их осада продлится. Тирион не сомневался, что именно так бы поступил его лорд-отец.
Каждый раз, когда они продвигались вперед, колокольчики на их ошейниках тихонько позвякивали. Какой же радостный звук, от него хочется выдавить кому-нибудь ложкой глаза. К этому времени Гриф, Утенок и Халдон Полумейстер должны уже быть в Вестеросе со своим юным принцем. И я должен был быть с ними... но нет, мне обязательно нужно было поиметь шлюху. Отцеубийства было недостаточно, мне нужны были еще  мохнатка и вино, чтобы утопить свое горе, и вот он я, в ненужной мне части света, в рабском ошейнике с золотыми колокольчиками, которые своим звоном возвещают о моем прибытии. Если я правильно подберу танец, может, смогу вызвонить «Рейнов из Кастамере».
Не было лучшего места, чтобы разузнать последние новости и слухи, чем очередь к колодцу. «Я точно знаю, что я видел», говорил старый раб в ржавом железном ошейнике, пока Тирион и Пенни плелись в очереди, «а видел я, как дракон отрывал руки и ноги, рвал людей напополам, сжигал их до костей и пепла. Люди побежали, пытаясь выбраться из той ямы, но я хотел увидеть представление, и клянусь всеми богами Гиса, я его увидел. Я был в фиолетовом, поэтому вряд ли дракон стал бы на меня нападать».
«Королева забралась обратно на спину дракону и улетела», утверждала высокая темнокожая женщина.
«Она пыталась», сказал старик, «но не смогла удержаться. Арбалеты подранили дракона, и, говорят, болт угодил королеве прям промеж ее сладких розовых сисек. И тогда она упала. Умерла в канаве, раздавленная колесами повозки. Я знаю девку, которая знает мужика, который видел, как она померла».
В этой компании мудрее было бы промолчать, но Тирион не смог сдержаться. «Тела так и не нашли», сказал он.
«А ты-то что можешь знать об этом?», нахмурился старик.
«Они там были», сказала темнокожая женщина. «Это ведь они, дерущиеся карлики, те, что боролись для королевы».
Старик скосился на них так, как будто только увидел его и Пенни. «Вы те, что катались на свиньях».
Наша слава бежит впереди нас. Тирион изобразил реверанс, и не стал указывать на то, что одна из свиней на самом деле была собакой. «Хрюня, на которой я езжу, на самом деле моя сестра. У нас носы одинаковые, вы разве не заметили? Ее заколдовал злой волшебник, но если вы ее одарите большущим сочным поцелуем, она превратиться в прекрасную женщину. Да вот незадача, когда вы ее увидите, захотите ее снова поцеловать, а это вновь обернет ее в свинью».
Вокруг них раздался взрыв смеха. Даже старик не удержался. «Так значит, вы ее видели», сказал рыжий мальчик позади них. «Вы видели королеву. Она такая же красивая, как о ней говорят?»
Я видел только стройную девушку с серебристыми волосами, одетую в токар, мог бы сказать им он. Ее лицо было скрыто вуалью, и у меня не вышло подобраться к ней достаточно близко, чтобы хорошенько ее разглядеть. Я катался верхом на свинье. Дейенерис Таргариен сидела в хозяйском ложе рядом со своим гискарским королем, но глаза Тириона были приковаты к рыцарю в бело-золотых доспехах, который стоял за ней. Хотя его лицо было скрыто, карлик узнал бы Барристана Селми в любом месте. По крайней мере, в этом Иллирио был прав, подумал тогда Тирон. А узнает ли Селми меня? И что он сделает, если узнает?
Он почти открылся тогда, но что-то его удержало – осторожность, трусость, инстинкт, назовите, как хотите. Он не мог себе представить, что Барристан Смелый встретит его иначе, кроме как враждебно. Селми никогда не одобрял присутствия Джейме в его драгоценной Королевской Гвардии. До восстания, старый рыцарь считал, что тот слишком молод и неопытен; после он говорил, что Цареубийце нужно снять белый плащ и одеть вместо него черный. А его собственные грехи были еще страшнее. Джейме убил безумца. Тирион всадил болт в пах собственному отцу, которого знал и которому служил много лет Сир Барристан. Он мог бы рискнуть не смотря на все это, но в этот момент нанесла удар по его щиту, и момент был упущен навсегда.
«Королева видела, как мы сражались», рассказывала Пенни другим рабам в очереди, «но мы ее больше не видели».
«Дракона-то вы должны были видеть», сказал старик.
Хотелось бы нам. Боги не были настолько милостивы к нему. В то время, когда Дейенерис Таргариен вставала на крыло, Нянька заковывал их ноги в кандалы, чтобы на обратном пути к хозяину они не вздумали сбежать. Если бы только надсмотрщик отправился отдыхать после того, как доставил их на ту бойню, или бежал вместе с другими работорговцами после того, как дракон опустился с небес, двое карликов шагом могли уйти на свободу. Или, скорее, сбежать,  звеня своими колокольчиками.
«А вообще был там дракон?» сказал Тирион пожимая плечами. «Все, что я знаю, так это то, что ни одной мертвой королевы там не нашли».
Старик не сдавался. «Ну, трупов там были сотни. Их стащили в яму и сожгли, хотя половина из них уже была с румяной корочкой. Может, ее просто не узнали, обгоревшую, окровавленную, раздавленную. А может, узнали, да только решили не говорить, чтоб вы, рабы, не шумели».
«Мы, рабы?» возмутилась темнокожая женщина. «Сам-то ты тоже в ошейнике».
«Ошейник Газдора», хвастливо сказал старик. «Знаю его с рождения. Мы почти как братья с ним. Рабы типа вас, мусор из Астапора и Юнкая, постоянно хнычут о свободе, но я не отдал бы свой ошейник даже драконьей королеве, предложи они отсосать у меня взамен. Хозяин должен быть нормальный, это гораздо лучше».
Тирион не стал с ним спорить. Самым коварным в оковах было то, как быстро к ним привыкаешь. Жизнь большинства рабов не отличалась от жизни прислуги в Бобровом Утесе, как ему казалось. Правда, некоторые рабовладельцы и их надсмотрщики были грубыми и жестокими, но то же самое можно было сказать и о некоторых лорда Вестероса и об их стюардах и управляющих. Большинство юнкайцев обращались со своей собственностью довольно прилично, покуда те выполняли свою работу и не доставляли хлопот... и этот старик в своем ржавом ошейнике с его отчаянной преданностью Лорду Щекотрясу не был чем-то из ряда вон выходящим.
«Гадзор Великодушный?» мило сказал Тирион. «Наш хозяин рассказывал о его уме». Йеззан на самом деле сказал, что у него больше ума в левой ягодице, чем у Гадзора и его братьев вместе взятых. Однако Тирион рассудил, что разумнее будет не приводить сказанное дословно.
Полдень пришел и ушел пока они с Пенни добрались до колодца, из которого тощий одноногий раб вытаскивал воду. Он подозрительно зыркнул на них. «Нянька всегда сам приезжал за водой для Йеззана, с четырьмя рабами и повозкой, запряженной мулом». Он вновь закинул ведро в колодец. Послышался мягкий всплеск. Одноногий подождал, пока ведро наполнится, затем потащил его вверх. Его руки сгорели на солнце и облезали, тощие на первый взгляд, но жилистые.
«Мул сдох», сказа Тирион. «И Нянька тоже, бедолага. А теперь и сам Йеззан оседлал бледную кобылицу, и еще шестеро его воинов исходят на дерьмо. Можно я два ведра наполню?»
«Как скажешь». На этом разговор был окончен. Чу, это не стук копыт слышится? Ложь на счет воинов заставила одноногого шевелиться гораздо быстрее.
Они двинулись назад, каждый из карликов нес два ведра, полных по самые края сладкой водички, а Сир Джорах держал по два ведра в каждой руке. Становилось все жарче, воздух был плотным и влажным как мокрая шерсть, и с каждым шагом ведра становились все тяжелее. Долгая прогулка для коротких ног. Вода выплескивалась из ведер при каждом шаге, обливая его ноги, покуда его колокольчики вызванивали походный марш. Если бы я только знал, что все обернется вот так, отец, я, может, сохранил бы тебе жизнь. В полумиле к югу в небо поднимался темный шлейф дыма с места, где подожгли палатку. Жгут умерших прошлой ночью. «Сюда» сказал Тирион, мотнув головой направо.
«Мы не так шли»- удивленно взглянула на него Пенни.
«Не стоит нам дышать этим дымом. Он полон черного юмора». Это не было ложью. Не совсем.
Пенни вскоре запыхтела, борясь с тяжестью своих ведер. «Мне нужно передохнуть».
«Как скажешь». Тирион поставил ведра с водой на землю, радуясь остановке. Его ноги были сведены жуткой судорогой, поэтому он нашел подходящий камень и уселся на него растереть ляжки.
«Я могу тебя размять», предложила Пенни. «Я знаю, где расположены узлы». Несмотря на развившуюся в нем привязанность к этой девушке, ему все еще становилось неудобно, когда она прикасалась к нему. Он обернулся к сиру Джораху. «Еще несколько раз тебя изобьют, и ты станешь уродливее меня, Мормонт. Скажи, в тебе хоть какая-то сила осталась?»
Большой рыцарь поднял глаза с почерневшими глазницами и посмотрел на него как на насекомое. «Ее достаточно, чтобы свернуть тебе шею, Бес».
«Это хорошо». Тирион взялся за ведра. «Сюда, в таком случае».
Пенни наморщила лоб. «Нет. Налево нужно». Он указала пальцем. «Вон она, Ведьма».
«А вон то – Злая Сестра», мотнул головой Тирион в обратном направлении. «Верь мне», сказал он. «Так, как я говорю, быстрее». Он двинулся звеня колокольчиками. Он был уверен, что Пенни идет следом.
Иногда он завидовал миленьким мечтам этой девушки. Она напоминала ему Сансу Старк, девочку-невесту, на которой он женился, а потом потерял. Несмотря на все ужасы, которые пришлось пережить Пенни, она каким-то образом осталась доверчивой. Ей нужно быть умнее. Она старше Сансы. И она карлица. Ведет себя так, как будто она боагородных кровей и красавица, а не рабыня в труппе уродцев. По ночам Тирион часто слышал, как она молится. Напрасная трата слов. Если и есть боги, которые могли бы ее услышать, то это чудовища, мучающие нас, чтобы развлечься. Кто еще создал бы такой мир, полный неволи, крови и боли? Кто еще сотворил бы нас такими? Иногда ему хотелось отвесить ей пощечину, встряхнуть ее, наорать на нее, что угодно, лишь бы она очнулась от своих снов. Никто нас не спасет, хотелось ему крикнуть ей. Худшее впереди. И все же, он по какой-то причине не мог произнести этих слов. Вместо того, чтобы хорошенько двинуть по ее уродливому лицу, чтобы сбить шоры с ее глаз, он всякий раз обнаруживал, что сжимает ее плечи или обнимает ее. Каждое прикосновение – ложь. Я расплачивался с ней таким количеством фальшивой монеты, что она почти уверена, что богата.
Он скрыл от нее правду даже о Яме Дазнака.
Львы. Они собирались натравить на нас львов. Да, это было бы изысканное веселье. Может, у нас было бы время на короткий, горький смешок прежде чем нас порвали бы на части.
Никто никогда не рассказывал о том, какой конец был им уготован, во всяком случае, вслух, но догадаться было не сложно, под слоем кирпичной кладки Ямы Дазнака, в мире, скрытом под местами для зрителей, темном царстве бойцов Ямы и служившей им, живым и мертвым, прислуге - поваров, кормивших их, торговцев железом, вооружавших их, цирюльников, пускавших им кровь, бривших их и перевязывавших им раны, шлюх, обслуживавших их до и после битв, трупоносов, утаскивавших проигравших с песка баграми и цепями.
Первым сигналом Тириону послужило выражение лица Няньки. После их представления, они с Пенни вернулись в освещенную факелами камеру, в которой собирались бойцы до и после поединков. Кто-то точил оружие, кто-то приносил жертвы странным богам, или успокаивал нервы маковым молочком, прежде чем отправиться на смерть. Те, кто  уже сразились и победили, играли в углу в кости, смеясь так, как могут смеяться только те, кто только что смотрел в лицо смерти и выжил.
Нянька расплачивался с кем-то из работников ямы за проигранную ставку, когда краем глаза увидел Пенни, ведущую Хруста. Замешательство в его глазах исчезло в одно мгновение, но Тирион успел понять, что оно означало.  Нянька не ждал нас обратно. Он оглядел лица других. Никто из них не ждал, что мы вернемся. Мы должны были умереть там. Мозаика сложилась, когда он услышать как укротитель зверей громко пожаловался устроителю боев. «Львы голодны. Уже два дня не ели. Мне сказали их не кормить, я и не кормил. Королева должна оплатить расходы на мясо».
«Скажи ей об этом в следующий раз, когда она соберет двор», огрызнулся устроитель боев.
Даже теперь Пенни не подозревали ни о чем. Когда она вспоминала яму, то переживала главным образом за то, что не все зрители смеялись. Они бы обоссались от смеха, если бы спустили львов, почти что сказал ей Тирион. Вместо этого, он сжал ее плечо.
Пенни внезапно остановилась. «Мы идем не туда».
«Нет, туда». Тирион опустил ведра на землю. Ручки вдавили глубокие борозды на его пальцах. «Нам вот к тем палаткам».
«Младшие сыновья?» странная улыбка разделила лицо Сира Джораха. «Если надеешься найти там помощь, то ты не знаешь Коричневого Бена Пламма».
«О, нет, знаю. Мы с Пламмом сыграли пять партий кайвасссы. Коричневый Бен ушлый, упрямый, нельзя сказать, что глупый... но очень осторожный. Он предпочитает, чтобы рисковал его противник, а он в это время будет выжидать, выбирая, что ему предпринять по ходу сражения».
«Сражения? Какого сражения?» Пенни отпрянула от него. «Нам надо вернуться обратно. Хозяину нужна чистая вода. Если нас не будет слишком долго, нас выпорют. И Хрюшка-Милашка с Хрустом там остались».
«Сластена о них позаботится», солгал Тирион. Скорее, Шрам и его друзья скоро закатят пир с ветчиной и беконом и острой собачьей тушенкой, но Пенни не нужно было этого знать. «Нянька мертв, а Йеззан умирает. Пока нас хвататься уже стемнеет. Лучшего шанса, чем сейчас, у нас не будет».
«Нет. Ты же знаешь, как они поступают с пойманными беглыми рабами. Ты знаешь. Пожалуйста. Они не позволят нам бежать из лагеря».
«А мы и не бежим из лагеря». Тирион поднял свои ведра и спешно заковылял прочь, не оглядываясь. Мормонт держался рядом с ним. Через мгновение, он услышал, как вслед за ними заторопилась Пенни, вниз по песчаному склону к стоящим кругом рваным палаткам.
Первый охранник появился, когда они приблизились к коновязям, стройный копейщик, чьи малиновая борода выдавала в нем тирошийца. «Кто это у нас тут? И что у вас в ваших ведрах?»
«Вода», сказал Тирион, «если хотите».
«Я бы предпочел пива». Наконечник копья уперся ему в спину – второй охранник подобрался к ним сзади. Тирион слышал речь Королевской Гавани в его голосе. Мразь с Блошиного Конца. «Потерялся, карлик?» требовательно спросил охранник.
«Мы хотим присоединится к вашему отряду».
Ведро выскользнула из рук Пенни и перевернулось. Половина воды пролилась прежде чем она смогла поставить его обратно.
«У нас достаточно шутов в нашем отряде. Зачем нам еще трое?»- тирошиец поддел кончиком копья ошейник Тириона, звякнув золотым колокольчиком. Я вижу беглого раба. Трех беглых рабов. Чей ошейник?»
«Желтого Кита». Это уже третий, привлеченный их голосами – тощий, заросший щетиной субъект с зубами, красными от кислолиста. Сержант, сообразил Тирион, по тому, как другие двое отступили перед ним. На месте правой кисти у него торчал крюк. Бледная ублюдочная тень Бронна, или я Бейелор Возлюбленный. «Это те самые карлики, которых Бен пытался купить», косясь, сказал сержант копейщикам, «а вот здоровяк... ладно, его тоже ведите. Всех трех.»
Тирошиец махнул копьем. Тирион зашевелился. Другой наемник – юноша, еще мальчик, по сути, с пушком на щеках и волосами цвета грязной соломы, подхватил Пенни под руку. «Ого, у моего есть сиськи», смеясь, сказал он. Чтобы убедиться, он просунул руку под тунику Пенни.
«Веди, давай!», рявкнул сержант.
Юноша закинул Пенни на плечо. Тирион пошел вперед со всей поспешностью, которую позволяли его изуродованные ноги. Он знал, куда они идут: в большую палатку на противоположной стороне костровой ямы, ее расписные стены из парусины потрескались и выцвели от многих лет, проведенных под солнцем и дождем. Пара наемников проводила их взглядами, какой-то обозник заржал им вслед, но никто не сдвинулся с места чтобы вмешаться.
В палатке они обнаружили походные стулья и стол на подставке, сложенные вместе копья и алебарды, пол, накрытый протертыми коврами десятков разномастных оттенков, и трех командиров. Один был стройным и элегантным, с остроконечной бородкой, мечом наемника и в розовом дублете с разрезами. Другой был полным, лысеющим, с чернильными пятнами на пальцах, он сжимал в руке перо.
Третьим был тот, кого он искал. «Капитан» поклонился Тирион.
«Мы поймали их, когда они пытались пробраться в лагерь», сбросил Пени на ковер юноша.
«Беглые», объявил тирошиец. «С ведрами».
«С ведрами?» переспросил Коричневый Бен Пламм. Не получив ответа, он сказал, «Возвращайтесь к своим постам, парни. И никому об этом ни слова». Когда они ушли, он улыбнулся Тириону. «Пришел еще раз сыграть в Кайвассу, Йолло?»
«Если желаете. Мне нравится вас побеждать. Слышал, вы дважды изменник, Пламм. Приятно встретить родственную душу».
Улыбка Коричневого Бена не касалась его глаз. Он изучал Тириона так, как человек изучает говорящую змею. «Зачем вы здесь?»
«Чтобы осуществить ваши мечты. Вы пытались купить нас на аукционе. Потом пытались выиграть нас в кайвассу. Даже когда у меня еще был нос, я не был так хорош, чтобы пробудить подобную страсть... кроме как в человеке, которому известна моя подлинная ценность. Ну, вот я и здесь, можете забирать. А теперь, будьте другом, отправьте за кузнецом, и снимите с нас эти ошейники. Мне надоело позванивать каждый раз, когда я стряхиваю».
«Мне не нужны неприятности с вашим благородным хозяином».
«У Йеззана есть более срочные дела, чем поиск трех пропавших рабов. Он оседлал бледную кобылицу. И с чего бы им искать нас здесь. У вас достаточно мечей, чтобы отбить охоту у любого, кто вздумает что-то разнюхивать здесь. Малый риск ради великой прибыли».
«Они принесли нам хворь. В наши собственные палатки», зашипел щеголь в розовом дублете с разрезами. Он повернулся к Бену Пламму. «Отрезать ему голову, капитан? Остальное можно скинуть в отхожую яму». Он вытащил меч, тонкий клинок наемника с украшенным драгоценными камнями эфесом.
«Будьте крайне осторожны с моей головой», сказал Тирион. «Не стоит проливать и капли моей крови на себя. Кровь переносит заразу. Вам придется выварить нашу одежду, или сжечь ее».
«Я думаю, не сжечь ли ее вместе  с тобой, Йолло».
«Меня зовут не так. Но вам известно это. Было известно с того самого момента, когда вы первый раз меня увидели».
«Возможно».
«Я также знаю вас, милорд», сказа Тирион. «Вы менее фиолетовый и более коричневый, чем Пламмы на родине, но если ваше имя не лжет, вы – вестеросец, по крови, если не по рождению. Дом Пламмов – присяжники Бобрового Утеса, и так уж вышло, что мне частично известна история вашего Дома. Ваша ветвь проросла из косточки, выплюнутой за Узкое море, без сомнения. Я даже готов поспорить, что вы – младший сын Визериса Пламма. Вы понравились драконам королевы, ведь так?»
Казалось, это позабавило наемника. «Кто вам это сказал?»
«Никто. Большинство историй, что рассказывают о драконах, это лапша для дураков. Говорящие драконы, драконы, охраняющие золото и самоцветы, драконы о четырех ногах и с брюхами размером со слона, драконы загадывающие загадки сфинксам... глупости все это. Но в старых книгах есть и правда. Я не только знаю, что драконы королевы были вами очарованы, но мне еще и известно, почему».
«Моя мать говорила, что в отце была капля драконьей крови».
«Две капли. Или член длиной в шесть футов. Знаете эту сказку? Я знаю. Так вот, вы из умных Пламмов, поэтому вам известно, что за мою голову можно получить титул лорда... в Вестеросе, до которого полмира пути. К тому времени останется только череп с личинками. Моя дражайшая сестрица не признает, что голова моя и обдурит вас с обещанной наградой. Знаете ведь этих королев. Переменчивые дряни, большинство из них, а Серсея хуже всех».
Коричневый Бен почесал бороду. «Тогда можно доставить вас живым и извивающимся. Или закинуть вашу голову в банку и засолить».
«Или сговориться со мной. Это самый разумный шаг» - ухмыльнулся Тирион. «Я родился младшим сыном. Этот отряд – моя судьба».
«Младшим сыновьям не нужны скоморохи», презрительно сказал наемник в розовом. «Нам нужны бойцы».
«Одного я вам привел», тыкнул пальцем Тирион в сторону Мормонта. «Это существо?» наемник засмеялся. «Уродливый здоровяк, но одних шрамов недостаточно, чтобы стать Младшим сыном».
Тирион закатил свои разноцветные глаза. «Лорд Пламм, кто это два ваших друга? Розовый меня раздражает».
Наемник скривил губы, а парень с пером в руке ухмыльнулся его наглости. Но тут Джорах Мормонт назвал их имена. «Чернильница это казначей отряда. Павлин зовет себя Каспорио Мудрым, хотя Каспорио Мудень было бы точнее. Редкая мразь».
Хоть разбитое лицо Мормонта и было неузнаваемым, но его голос не изменился. Каспорио удивленно уставился на него, а у Пламма от улыбки вокруг глаз выступили морщинки. «Джорах Мормонт? Это ты? Что ж, сейчас в тебе меньше спеси, чем до твоего поспешного бегства. Мы все еще должны звать тебя сиром?»
Распухшие губы Сира Джораха искривились в гротескной улыбке. «Дай мне меч и можешь звать меня как хочешь, Бен».
Каспорио попятился назад. «Ты... она тебя прогнала...»
«Я вернулся. Считайте меня глупцом».
Влюбленным глупцом. Тирион прочистил горло. «Можете поностальгировать по старым временам позже... после того, как я закончу объяснять почему моя голова вам полезнее на моих плечах. Вы увидите, Лорд Пламм, насколько щедрым я могу быть с друзьями. Если не верите, спросите Бронна. Спросите Шаггу, сына Долфа. Спросите Тиммета, сына Тиммета».
«А кто они будут?» спросил человек, которого звали Чернильницей. «Добрые парни, присягнувшие мне свои мечи и получившие отличную награду за свою службу». Он пожал плечами. «Ладно, насчет добрых я солгал. Они кровожадные ублюдки, очень похожие на вас».
«Может, и так», сказал Коричневый Бен. «А может, ты выдумал эти имена. Шагга, ты сказал? Это что, женское имя?»
«У него довольно крупные сиськи. Следующий раз загляну ему промеж ног, чтобы убедиться. Это набор для кайвассы там лежит? Вытаскивайте его и мы сыграем. Но сначала, думаю, мне нужно выпить вина. Моя глотка суха как старая кость, и, как я погляжу, мне придется много говорить».

[Duncan]

Больше чем половины текста нет

[Lady Sansa]

Баратеон по ходу перевода выкладывает, что уже перевёл. Когда заканчивает, то рапортует в теме ход перевода.

[BaraTheon]

Так и есть ))

[BaraTheon]

Глава готова. Сейчас чуть подустал, завтра перечитаю, исправлю ошибки и выложу табличку.

[BaraTheon]

Табличка готова

[dvnd]

Бурый Бен, а не коричневый. Это имя встречалось в предыдущих книгах.

БЕН ПЛАММ по прозвищу БУРЫЙ БЕН, безродный наемник, командир отряда Младших Сыновей.

[BaraTheon]

Учту в 12.

[Xanvier Xanbie]

Я был в фиолетовом

Я понял смысл этой фразы. Он сидел в фиолетовом ряду - предпоследнем, то есть на самом верху амфитеатра, поэтому мог не бояться дракона, который жег людей у ворот.

[Lady Sansa]

Неправильно оформлена прямая речь, сделано как в английском принято, а в русском правила другие.

[bitterhowl]

первую редактуру вечером выложу.

[bitterhowl]

готово.

один момент сразу - нельзя постоянно использовать "бледную кобылицу", нужен еще синоним, лучше два.

[Десмонд де Рейн]

Было много лишних запятых, надеюсь, что выловил все. Ну и кое-какие замечания есть.

[Xanvier Xanbie]

барахтаясь в куче собственных экскрементов

Наверное, не в куче, а в луже (pool). У него кровавый понос же.

[Леди Боли]

Наблюдаю.