Мафия - Игра №10. Вампиры

[Плетущий сети]

Анна Болейн

- Ты говоришь, воры в больнице? Что, доктора говорят легкое помешательство? - Анна пожала плечами - никто не заставлял этих болванов лезть в дом к вампирам. Сами виноваты. Но само событие беспокоило.
- Вот, говорила я тебе, Генрих, - Анна порылась в сумке и вытащила пудреницу, - надо было установить систему наблюдения. XXI век на дворе, а у тебя все как в каменном веке! И что тебя угораздило ложиться на день в саркофаг?
     Анна фыркнула. Сама она предпочитала кровать, шелковое белье и главное - никаких гробниц. Что за средневековая дикость! Скривив губы, Анна вспомнила Дуду - вот он был тонким ценителем. Если и собирал саркофаги, то из чувства прекрасного.
- Генрих, а если они заговорят? Как объяснить полиции что хозяин поместья спит в гробу? Ты что, не слышал, когда тебя несли из дома? И зачем ты встал из саркофага? Если так хотел напугать воров, мог бы и раньше подняться, а не ждал бы, пока тебя протащат через весь сад.
     Генрих захохотал, а Анна покачала головой. Ее муж обожал шутки. Зато ей было не до веселья. Сегодня Князь опять собирал вампиров. И Анна была готова, хотя предстоящее ей и не нравилось.
     Вздохнув, женщина бросила телефон в сумочку и вышла из комнаты. Вампиры уже собрались. Поздоровавшись, Анна пригубила бокал вина и посмотрела на Оскара. Ей было очень жаль любимого писателя, но Маскарад превыше всего.

Спойлер

Оскар

[свернуть]

[31сникшаС]

Оскар Уайльд

Прошедший день выдался поганым. Под конец ночи Анна отвергла его скромные попытки затащить ее в постель, а ведь он был уже готов, впервые за последние сто лет, даже более, переспать с женщиной. Ан, нет. Она сказала, что другому в пятый раз отдана и будет еще век ему верна. Ну что же поделать, ведь только по-настоящему хорошая женщина может совершить по-настоящему глупый поступок*.
В самый разгар дня он решил прогуляться по особняку, поскольку он знал, что многие днем бодрствовали и возможно он мог кого-нибудь встретить и даже познакомиться поближе. Он сам не знал, что на него нашло, но желание провести день с женщиной не пропадало, однако он так никого и не встретил. Одиночество – вот что самое страшное. Когда он вернулся в свои покои, то взял бокал, наполнил его кровью, потом добавил виски и залпом все выпил.
Оскар достал из кармана записную книжку и набросал туда заметки о пребывании в гостях у Князя. Последнюю мысль он выделил особо. «Нет ни одного славного вампира с интересующей меня ориентацией, нужно ехать в Амстердам, там гораздо веселее».
Ночью все вели себя как обычно, только Анна куда-то запропастилась. Хотя она ему уже разонравилась, пусть лучше ждет своего Генриха. Оскар ловил на себе подозрительные взгляды гостей, многие его осуждали – это только забавляло. Эти идиоты видели в нем какую-то опасность – просто смешно. Плевать. Скорее всего днем кто-то из них отправится к праотцам от рук Владлены или Клариссы, но это будут уже не его проблемы.  

* - слова Оскара Уайльда

Спойлер

Гарак

[свернуть]

[Snusmumriken]

Винсент Валентайн

Спойлер

[свернуть]

Бал. Что еще можно было ожидать от древнего вампира. Не ночную же тусовку? Ему эти балы разонравились еще в прошлом столетии, поэтому во время него он скромно стоял в тени держа хрупкий бокал в левой руке, а правой обмахиваясь веером притащенным из Японии. Он обратил внимание, что тот жирный комментатор вышел из зала с каким то обреченным видом и понял, что дни его сочтены. Поэтому то, что произошло далее его не удивило. Плюнув на бал, он отправился в свои покои. Этот день он провел точно также как и вчерашний. Разве что поспать все таки удалось подольше, он уже снова начал привыкать к вампирскому распорядку. Этой ночью было всего одно убийство. Жертв становилось все меньше и запах страха потихоньку сходил на нет. Князь все же работал на славу убирая подозреваемых. Скоро наверно все закончится.

Спойлер

Оскар

[свернуть]

[kpods]

Лотта Пройсс

Лотта снова сидела в зале, который она про себя окрестила залом судебный заседаний. И снова она выбрала место поближе к Маркусу. Она молчала, не нарушая его отстраненности. Разговор в данном случае был не нужен. Какие-то слабые отголоски эмоций, легкая рябь за гранью сознания. Ей этого было достаточно. Лотта не хотела, чтобы у нее с кем-либо возникла такая же сильная связь, как и с Анной. Хотя, то единение базировалось не только на крови, которой её кормили долгих три года. Пройсс искоса поглядела на Маркуса и опустила глаза. Если бы Анна узнала о её вчерашних поступках, она бы вряд ли гордилась Лоттой. Сначала кровь Маркуса на её губах, затем еще большая глупость...
Лотта прикрыла глаза, стараясь не показать своего стыда. Да, она была не вполне адекватна вчера. Все её рациональное зерно внезапно полетело в тартарары, уступив место какому-то странному азарту. Анализируя сейчас свои действия, Лотта решила, что ей захотелось на ком-то отыграться за слабость, которую увидел "кормилец". Но все пошло совсем не так, как она предполагала. Вместо забавы над старшим, вампирше пришлось лицезреть запертую дверь в комнату. Разочарование накрыло её с такой силой, что вернувшись в комнату, вампирша уселась прямо на пол, костеря себя последними словами. И потому, когда в её дверь постучали, она как с цепи сорвалась.
- А не пошли бы Вы, любезнейший куда подальше! - направление, куда нужно было двигаться старшему вампиру, было описано весьма точно.
Затем Лотта обхватила руками колени и захныкала, как маленькая девочка.
Сейчас же она сидела перед Князем, бросала взгляды на приходившего к ней посетителя и желала провалиться сквозь землю. Ей было отчаянно стыдно.
С другой стороны, что значил её стыд и позор по сравнению с пеплом Байрона, которого убили этой ночью? Ей-то хоть повезло остаться живой. Я надеюсь, Анна, не получает отсюда вестей. Иначе с неё станется примчаться в Прагу с целью вытащить меня из этого ада...
_______________________________________________________________________________________________________________________
Анна. Герцогиня Мюнхенская.

- Лотта... - будь Анна человеком, она бы набрала в грудь побольше воздуха. Разговор предстоял не самый легкий. Ребенок сидел на софе в дальнем углу комнаты и просматривал на ноутбуке отчеты о работе донорских центров. Донорских центров, которые контролировала мюнхенская община.
- Да, Анна? - она даже не подняла головы, погруженная в работу. Уже не человек и в то же время еще слишком человек. - Ты знаешь, у нас наметился определенный рост в количестве сданной за квартал крови. Я думаю, я смогу скрыть реальные объемы поставок и дать нам еще больше запасов....Ммм...я думаю, мы даже сможем просить об увеличении количества...
Анна почувствовала прилив гордости. Девочка справлялась с её амбициозным планом - взять под контроль все негосударственные донорские центры на близлежащей территории. Взять под контроль, не привлекая внимания. Герцогиня иронично улыбнулась: Теперь мы, пожалуй, самая сытая община в Европе. Оставалась лишь маленькая помеха на пути к монополии - "Фарма-Байерн". Но этот сладкий орешек Анна решила приберечь для Лотты напоследок. Пусть ребенок поиграется всласть.
- Лотта, я думаю, нам нужно решить вопрос с Эдди.
- Эдди? - девочка непонимающе уставилась на Анну. - А что с ним не так?
- Вы живете вместе. Он не гуль. Мы не знаем природу твоей зависимости от его крови. Мы разобрали все его привычки, болезни, особенности поведения... И ничего! Он не умещается ни в одну четкую группу. Ни в группу фанатов "Баварии", ни в группу любителей поспать до обеда. Сколько раз ты дегустировала кого-то, похожего на него?
Ребенок помрачнел. И надулся. Сама Лотта никогда не признавала, что она способна дуться. Глупенькая. Кому, как не Анне знать перемены её настроения?
- Много. Результат тебе известен.
- И ты не видишь проблемы?
- Нет, не вижу, - отрезал ребенок с подростковым максимализмом. - Меня устраивает положение. Мы с Эдди живем вместе. Он под твоими чарами. Он, как ты сама говоришь, любит меня. Я пью его кровь. Этого достаточно.
- То есть, тебя, - Анна сложила руки под грудью и вскинула бровь, - устраивает вечно ходить полуголодной, зависеть от человека, выполнять его капризы, спать с ним?
- Может быть, я тоже его люблю? - вот теперь Лотта точно надулась, даже брови свела вместе. - И я не вижу причины отказывать ему в близости, хоть и не получаю от этого ничего особенного. Но Эдди все нравится. И потом, ты ведь помогаешь мне....В конце концов, Анна, это же моя личная жизнь! - она хлопнула крышкой ноутбука.
- Я знаю, ты хочешь сделать из него гуля. Но даже на гуле ты не протянешь всю отведенную тебе жизнь, несчастная моя Вентру. Нам нужно понять, что представляет из себя твой Эдди Куллен на самом деле. Хочешь ты этого или нет, но я готова даже вскрыть его, чтобы узнать ответ на свой вопрос. Думаешь, я не занималась этим пока искала свой источник питания? Теперь-то я точно знаю, где мне искать своих Карлов и Людвигов,- традиционно всех гулей Анна называла именно так.
- Нет! Ты не посмеешь! - Лотта вскочила на ноги и с ужасом уставилась на неё.
- Лотта, ну что ты...- Анна подошла к ней и смягчила тон, в конце концов, не хватало еще, чтобы Лотта поняла, что Анна действительно однажды собиралась так сделать. Через пару лет. - Я фигурально выразилась. Не трону я твоего Эдди.
Про себя Анна додумала: "Во всяком случае пока".
Ребенок опустился на диван, будто у нее подломились колени.
- Это все, что ты мне хотела сказать?
- Нет, у нас еще на повестке вопрос с твоими бывшими работодателями, - Анна широко улыбнулась. - Я думаю, пора прижать их.
......
Когда Лотта ушла, точнее, улетела на крыльях к своему ненаглядному Эдди, Анна села работать. Она быстро пробежалась пальцами по клавиатуре дорогущего компьютера. Сколько же времени пришлось учиться обращению с ним. Все-таки, я уже старею... На экране высветилось нечто, что можно было бы назвать досье. Фотографии, справки из мед.учреждений, список всех привычек, список всех прошлых связей...Эдди Куллен, что же ты такое?.Анна проглядывала его досье уже в сотый раз, втайне надеясь, что взгляд за что-то зацепится. Сейчас к ней в базу поступили школьные аттестаты Эдди, его сочинения. Вот сочинение за 9 класс. Тогда им дали тему "Моя будущая профессия". Любопытно, любопытно... кем же ты хотел стать, уникум? Анна не вчитывалась в сочинение особенно дотошно, но внезапно она почувствовала, что внутри все перевернулось. Слабая зацепка, но все же...Можно попробовать покопать с этой стороны.

Голос против

Оскар. Думаю, ты вербовщик

[свернуть]

[Селин]

    Кларисса Уэст. For the heart I once had

   

   1745

   ...Их оставил в монастыре отряд, возвращавшийся из Шотландии. Двое немолодых солдат и один юнец, почти мальчик. Лихорадка, накатившая в один день и теперь пожиравшая тела раненых, вынудила оставить их в ближайшем селении - и вот раненых уложили в зале, где мать настоятельница велела развести огонь, и несколько самых старых монахинь были приставлены к уходу за ними. Послушниц, разумеется, к раненым не допускали. Клариссе зато достался ворох заскорузлого от грязи и крови белья, и она день напролет сидела, полоская его в ручье.
   Вскоре один из солдат умер, а двое пошли на поправку. Старший потерял руку, молодой хромал на правую ногу - им разрешали гулять в монастырском саду, и послушницы как бы ненароком глазели на них из окон и с галерей. Особенно откровенно глазами стреляла Белая Роза. Она едва не перегибалась через парапет, якобы подставляя разгоряченное лицо ветру. Клариссе хотелось ударить паршивку. Это было грешно, но это было заслуженно. Да и один раскаявшийся грешник Господу милее десяти праведников. Кларисса раздумывала, не позвать ли наставницу, когда молодой солдат поднял голову и посмотрел на нее.
   Она стояла на галерее; волосы чуть выбились из-под платка; ее освещало заходящее солнце, на миг выглянувшее из-за крыш. Мгновение, когда они смотрели друг на друга, погасло вместе с последним лучом. Кларисса отвернулась и бегом бросилась прочь. Сердце ее стучало как оглашенное.
   Никто так и не узнал, как молодой парень выяснил, где она живет, и как проник в ту часть монастыря, куда ему входить категорически запрещалось. Прикидывался, что нога болит сильнее, чем на самом деле? Обвел вокруг пальца неискушенных женщин, оставил с носом? Но через несколько дней, когда в окно светила яркая, похожая на начищенное серебро луна, дверь в келью Клариссы открылась.
   Она бы заорала, позвала на помощь, честно. Но визитер замялся на пороге и наконец нерешительно произнес:
   - Я вас люблю...
   Несмотря на шок, Кларисса знала, что нужно сказать. "Прошу вас, уйдите, если в вашей душе есть хотя бы капля благородства". Она открыла рот... и у нее перехватило горло. Душно. Больно. Грустно. Несправедливо! Лицо юноши, обращенное из монастырского дворика к ней, предстало перед глазами. Нельзя. Это дурно, скверно, это...
   Это бесы, сестра. Безумие.
   Через два месяца Кларисса в одной рубашке стояла на коленях перед матерью настоятельницей. Солдат давно выпроводили, но об оставленных одним из них следах шушукались по всем углам. Белая Роза злобствовала и поносила Клариссу вслух, но та была уверена, что ей руководит - едва ли не главным образом - зависть.
   - Раскаиваешься ли ты, дочь моя, в смертном твоем грехе?
   - Раскаиваюсь, - всхлипнула Кларисса, - матушка.
   - Готова ли ты понести наказание?
   - Готова, матушка...
   - Тогда будь готова к тому, что тебе придется избавиться от свидетельств твоего позора. Ты не должна подавать дурной пример невинным сестрам. Я приму меры, чтобы...
   И тут настоятельница напрочь потеряла дар речи, когда полумертвая от раскаяния и стыда девушка медленно подняла голову, и глаза ее дико, яростно засверкали.
   - Вы хотите, чтобы я избавилась от ребенка? - прямо спросила Кларисса. - Это смертный грех, мать. Я не сделаю этого ни за что на свете.
   Настоятельница замолчала. Она молчала долго, и сердце Клариссы, трепеща, ушло в пятки.
   - Хорошо, - сказала она наконец очень сухо. - Ты проведешь все необходимое время в подвале. Будешь там работать - шить. Когда твое время придет, ребенка заберут и передадут в семью. Никто никогда об этом не узнает. Ты никогда его не увидишь.
   Кларисса склонила голову и промолчала. Она поняла, что руководило другой женщиной отнюдь не милосердие и не забота о "невинных овечках" вроде приглашающе развернувшей лепестки Белой Розы. Это была месть одной женщины другой - когда одна нарушила запрет, а другая не посмела. И не посмеет уже никогда.

   1751

   - Я все узнал, - сказал сэр Томас.
   Кларисса, сидевшая в углу обхватив руками колени, подняла голову.
   - Как?!... - Не пошел же старый вампир в деревню выспрашивать о подкидышах? С его видом и манерами джентльмена?
   - По запаху, - удивил ее сэр Томас в очередной раз. - Он пахнет почти в точности как ты, аж голова кружится. - Ответом был бешеный взгляд Клариссы, и вампир примирительно махнул рукой. - Его зовут Джон, ему шесть лет. Его взял к себе мельник, у которого четыре дочки и всего один сын.
   - Я хочу его видеть... Сэр Томас, пожалуйста!

   Они крались кромешной ночью, невидимые, неслышимые; собаки поднимали головы, но взгляд сэра Томаса затыкал у них в горле лай. Домик мельника был темным и тихим. Сэр Томас отворил дверь. Темнота представлялась ночному зрению вампиров серой, объемной, прозрачной. Мальчик спал на скамье, накрывшись холстиной; луна заливала его лицо неземным сиянием.
   Кларисса встала на колени и долго смотрела в лицо ребенка. Она разглядывала его ресницы, такие пушистые... она взглядом вбирала каждую черточку, впечатывая ее в память. Кто-то в углу завозился. Сэр Томас лениво повернул голову, его глаза вспыхнули синим, и все стихло.
   - Пошли, - тихо сказал сэр Томас.
   Они вышли на улицу, и он надкусил себе палец. Провел над дверью кровавую полосу.
   - Теперь обитателей этого дома никто из наших не тронет. Старшая кровь - защита. Они не посмеют, никто.
   Той ночью они покинули эти места.

   1778

   За двадцать пять лет селение выросло, расползлось вширь. На месте старой мельницы стояла новая, современная. Монастырь, в противоположность деревне, обветшал, и качались на ветру белые колокольчики на могиле Белой Розы. Кларисса, змеей перемахнув через стену, выросла на дороге у пожилой монахини - и синим сверкнули ее глаза.
   - Что сталось с сестрой Августиной, чья могила вон там?
   Оказалось, что Роза умерла невероятно холодной зимой от воспаления легких чуть ли не двадцать лет назад.
   - Забудь, что меня видела, - сказала Кларисса и отпустила взгляд.
   Монахиня сникла и побрела к монастырю.
   Следующим был дом мельника. Кларисса затаилась у окна, скрытая плащом - косые лучи закатного солнца ей уже не мешали, а семья ложилась с закатом. Незнакомый мужчина сидел во главе стола, остальные явно могли быть только его женой и детьми. Соломенные волосы и нос картошкой хозяина никак не могли принадлежать Джону.
   Когда хозяйка вышла на улицу, Кларисса перехватила ее.
   - Джон погиб, уже много лет как... Матросом ушел на войну, бедный парень, приключений ему захотелось. Невеста у него была, из соседней деревни, Лили - так ее сразу, как он убежал, супротив воли замуж выдали. Как будто знали. Потом только старосте дали знать, что он умер, утонул.
   - Забудь, что видела меня... - голос Клариссы как изморозь в воздухе, как туман. Она едва понимала, что случилось.
   Вернулась к сэру Томасу. Их старая хижина почти развалилась - стоявший посреди нее старый гроб явно ограждал ее от любопытных глаз. Дерево под пальцами разлагается, оно почти сгнило. Они с сэром Томасом не изменились ничуть. Колокольчики на могиле Розы, жаль ее, она хотя бы заслужила свои цветы! Луна заглядывает в окно, прямоугольник серебряным на полу, пришла ночь, ночь вампиров.

   Они побывали в монастыре, и в деревне, и в доме мельника. Клариссу уже не мучил такой сильный голод, и ей ничто не мешало глотнуть жертву и отпустить. Но откуда-то поползли слухи о страшных чудовищах, и двое вампиров перебрались в соседнюю деревню.
   Как-то Кларисса сидела под мостом, спрятавшись в камышах. Она в совершенстве постигла науку отводить людям взгляд, и ей все легче давался контроль сознания (как оказалось потом - контролировать она могла только кого-то одного, и с этим ей так и не удалось ничего поделать). По берегу реки бежала девочка. Темные распущенные волосы, исцарапанные загорелые руки, с виду лет пятнадцать... За ней, хохоча, гнался молодой парень.
   - Кэти! Кэти, подожди!
   Промчавшись по мосту, девушка остановилась на безопасном расстоянии. Она тяжело дышала и одновременно смеялась. Парень наклонился - он был на расстоянии вытянутой руки от Клариссы - и рванул пучок полевых цветов. Встал на одно колено.
   - Кэти, королева ночи, я венчаю тебя этими цветами, потому что красота твоя затмевает...
   Девушка лукаво улыбнулась, отступая еще на шаг.
   - Бредишь ты, Питер, как есть бредишь! - Она захихикала и вдруг выхватила из рук парня цветы. - Ну, бывай, Питер! - И с цветами в руках, будто ветер, унеслась прочь.
   Парень, покачав головой, спустился к речке умыться. И там из-под моста на него глянули синие глаза - будто полночные звезды.
   - Кто она? Чья она дочь? - глухо спросила Кларисса.
   - Кэтрин Уэст. Дочь Билла Уэста.
   - Забудь...
   Она могла и не спрашивать.
   Билл Уэст был тем, за кого выдали Лили.
   А девочка была живым портретом Клариссы.
   Никогда, никогда ни с чем не спутает она эти глаза.

[Шарин Налхара]

Князь

Лучи закатного солнца позолотили подушку и бледное лицо лежавшего на ней человека. Вернее, вампира - человеком Чезаре ди Салина не был вот уже шестьсот пятьдесят пять лет. На щеке запеклось несколько капель крови, простыни были смяты и местами даже разорваны, а Князь лежал, закинув руки за голову и задумчиво глядя на тонкую полоску слепящего света, проникающую между полуприкрытыми занавесями. Кларисса уже ушла - он попросил её уйти, хотя ему не слишком-то хотелось прогонять её. Но в том, чтобы она осталась, не было смысла: надеяться на то, что Князь мог любить, как, возможно, еще могла она, было бы глупо, не так ли? Чезаре криво усмехнулся и прикрыл глаза. Её кровь была сладкой, такой сладкой, что теперь хватило бы надолго, и отдавала себя она искренне и желанно. Чезаре вспомнил разметавшиеся по подушке темные волосы, какое-то слегка детское выражение лица, что проскальзывало иногда сквозь навеки приставшую маску холодной элегантной вампирессы, вспомнил, как она сжимала его ногами и не только... Это был запах - то, что так будоражило его. Её запах, до умопомрачения подходивший ему.
- Она нравится тебе?
Чезаре вскочил с постели слишком быстрым для человека движением, чуть припав к полу, готовый напасть, словно дикий зверь, но его клыки тут же убрались в пазухи, едва он смог осознать запах вошедшего и увидеть его лицо.
- Учитель! - Чезаре тут же поднялся, выпрямившись и бросив быстрый взгляд на испуганную девушку, натянувшую простынь до самых глаз. Сам Чезаре был гол, но таких вещей стесняться не принято - он не женщина.
- Она нравится тебе? - Хусейн опустился в кресло и потер тонкими длинными пальцами лоб. Его волосы были уже порядком подернуты сединой, бороду он уже давно брил, но черные глаза горели, будто угли, оставаясь слишком живыми даже для старого вампира.
- Она? - Чезаре опустился на кровать, и девушка обняла его сзади, прижавшись в поисках защиты. - Да... Я...
- Ты пил её?
- Нет... Не знаю...
- Ты собираешься?
- Что?! Я... Нет... - Чезаре судорожно оглянулся через плечо на застывшие в ужасе глаза Франчески. Его голод был силен еще, очень силен, но в её присутствии он забывал даже о голоде. Почти.
- Не лги мне. Собираешься. Я вижу. Я чувствую, как твоя кровь густеет в жилах - ты хочешь её выпить. Я и сам чувствую её запах. Всё дело в нем. В том, как она пахнет.
- Учитель...
- Пей.
Волна подчинения, неумолимая, неудержимая, сжала всё тело, буквально выдавливая клыки. Франческа завизжала, пытаясь убежать - сейчас её совершенно не волновало, что её девичество осталось на простынях, что она была обнажена перед чужим мужчиной. Он настиг её у двери, рывком запрокинув ей голову, и впился в пульсирующую жилку на шее, сделав первый глоток. Он пил жадно - да, его голод был силен. Он действительно хотел выпить её, хотел... Кровь просачивалась меж губ и тонкой струйкой стекала по светлой коже девушки, обмякшей в сильных руках любовника, текла по лопатке, по спине, по бедру, капала на пол.
- Её запах. Всё, что тебе нужно от неё - её запах. Даже если ты любишь её - ты выпьешь её, не в твоих силах сопротивляться этому. И как только ты попробуешь хоть каплю её крови, она станет для тебя лишь пищей, кем бы ни была прежде, даже если ты считаешь иначе. Так есть, так было и будет всегда, мой мальчик. Твое сердце не бьется, не обманывай себя. Это всего лишь другое проявление голода.
Алые капли окрасили нежное плечо окончательно переставшей сопротивляться девушки, одна за другой тяжело стекая по коже двумя ручейками. Но это была не её кровь.

Байрон. Чезаре опустился в кресло, войдя в зал последним. Тяжелая потеря для мира, но старый англичанин перестал писать уже давно. Интересно, что бы вышло у него сейчас, сядь он за перо? Сам Чезаре периодически брался создавать что-то, но в последнее время в нем осталось слишком мало запала... Слишком мало. Взгляд заметался по залу и выцепил из присутствующих Клариссу. Что ж, она не выглядела недовольной - это уже хорошо, но Чезаре... отчего-то было немного больно из-за этого. Он хотел, чтобы она рассердилась? Чтобы она показала, что ей не всё равно? Чтобы он и вправду обидел её тем, что был немного груб, что наслаждался её кровью, что отослал её прочь в тот момент, когда почувствовал что-то... Неважно. Он поймал её взгляд и мягко кивнул ей.
Длани Ночи скользнули в зал так же бесшумно, как прежде, и замерли, медленно оглядывая присутствующих. Они остановились взглядом на Марио Хейтри, который перестал бы дышать в этот миг, если бы ему нужно было дышать на самом деле, но тут же продолжили свой неспешный осмотр. А вот на Оскаре, что-то строчившем в своем блокноте, они синхронно свои взгляды остановили. Влашек шагнул к Чезаре и что-то негромко сказал ему на ухо. Князь нахмурился, не отрывая взгляд от Оскара, а затем кивнул. Две тени метнулись, словно черные молнии, двери хлопнули, Оскар исчез. На ковре осталась лежать только его записная книжка. Чезаре медленно поднялся, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, подошел и поднял блокнот, а затем положил его себе в карман и направился к дверям, бросив взгляд на Клариссу.
Заиграла музыка. Гули стали разносить бокалы с консервированной кровью и алкоголь.

Результаты ночного голосования:
Оскар (Сашкинс) - 10 голосов: Селин, Тэль, Лиса (Ифигения), Гарак (Марио), Авиенда (Митчелл), spectator, Симмах, Плетущий сети (Анна Болейн), manao (Винсент), kpods (Лотта Пройсс)
Марио (Гарак) - 1 голос: Сашкинс (Оскар)
Проголосовали 11 из 12 игроков.
Результаты игры:

Ранее выбывшие

Никта (Мирра) - отправлена к Дланям Ночи в 1-ю ночь.
Йеннифер (Ришар) - убит в 1-й день
redno (Гордон Фримен) - убит Охотниками на вампиров в 1-й день
mary (Джекс) - убит Охотниками на вампиров в первый день.
Джон (Уильям) - убит во 2-й день
Луан (Дуду) - убит во 2-й день
Шерлок (Алукард) - убит во 2-й день
fenix (Аполлинер) - разорван на клочки во 2-й день
Теон Грейджой (Василин Уткий) - отправлен к Дланям Ночи на 3-ю ночь.
Сэм (Лорд Байрон) - убит на 3-й день

[свернуть]

Сашкинс (Оскар) - отправлен к Дланям Ночи на 4-ю ночь.

Всё еще в игре:

Спойлер

1. Селин
2. Авиенда aka Митчелл
3. Гарак aka Марио
4. kpods aka Лотта Пройсс
5. manao aka Винсент
6. Плетущий сети aka Анна Болейн
7. Симмах
8 Лиса Маренеллин aka Ифигения
9. Вэль
10. Тэль
11. spectator

[свернуть]

Дедлайн отправки дневных ходов - 20.00 1 октября (понедельник)

[Шарин Налхара]

Князь

Неразличимая тень в алькове тихо наблюдала за погруженным в сумрак коридором. Костюм успешно скрывал едва различимый запах его тела, сердце не билось, дыхания не было - Длань Ночи невозможно заметить до тех пор, пока не будет поздно. Влашек полностью слился с тенью, стал её часть, обратив все обостренные кровью вампира или тем, что в ней находилось и составляло её суть, чувства на изучение того, что творилось в особняке. Он чувствовал каждое движение воздуха, каждый стук сердца, каждый звук вплоть до жужжания мухи на кухне.
Он слышал, как открылась одна из дверей, как кто-то из гостей выскользнул в коридор, стараясь передвигаться бесшумно и элегантно. Влашек слышал мягкие шаги осторожного гостя - равно как и то, что он ошибался в том, что был один в том коридоре. Навстречу ему двигался еще один из гостей, а вслед за ним - другой. Влашек чувствовал, как менялся запах их действий - первый шел навстречу специально, а второй просто прогуливался по дому от безделья. Гость ждал, что тот, к кому он шел, должен пройти здесь - еще один, третий. Он притаился за углом, с нетерпением ожидая появления этого третьего, но тот первый, что шел навстречу, почувствовал это, а потом свернул в боковой коридор, догнал второго и попросил его пойти вместе. Они вышли ровно навстречу ожидавшему, что сейчас кто-то пройдет мимо, гостю, и тот, заслышав шаги, столкнул на проходящего мимо тяжелый мраморный бюст на высоком постаменте. Осознание ошибки не заставило себя долго ждать - Влашек нашел эту вспышку разочарования и тихую ругань крайне забавными. Равно как и то, что не он один торчал, слившись с тенями, в коридоре. Но в отличие от других, он видел куда больше интересного: трое, что бестолку проторчали день в коридоре, ерзали, будто на иголках, но так и ничего не заметили, а четвертый гость и без того знал ответы на заданные им вопросы.
Но была одна комната, которая привлекла внимание Влашека. У него не было приказа вмешиваться - только наблюдать. Пьянка в одной из комнат только казалась веселой - Влашек чувствовал напряжение обоих гостей: оба явно были настороже и чего-то ждали, а веселый смех и обмен любезностями были только призваны это скрыть. Запах крови Влашек чувствовал даже отсюда, с верхнего этажа особняка - крови вампира, сладкой, тягучей, манящей... Нет, устоять против такого мог только крайне крепкий сородич, и в итоге один из гостей обмяк в сладостном забытье с блуждающим взглядом и расслабленной улыбкой на лице. В дверь постучали - второй гость Князя поднялся и открыл её, обменялся взглядами с пришедшим, кивнул и вышел за дверь, а пришедший остался... Дальнейшее полностью поглотило внимание Влашека. Нет, не вмешиваться, он чувствовал, что здесь что-то не то, что здесь есть некое право на происходящее, и его вмешательство будет незаконным. Он чувствовал запах крови - другой крови. Много крови. Жестокость и месть. О да, это определенно была месть, это была кара, это был запах правосудия. Влашек прикрыл глаза, мысленно представляя себе происходящее в той комнате - видеть он не мог, но детали, доносимые его сверхобостренными кровью Старейшин чувствами, составляли цельную картину. Первый удар пришелся в голову опьяненного кровью вампира, кровь хлынула рекой, а сама голова превратилась в неузнаваемое кровавое месиво и оказалась по большей части своего содержимого на стене. Затем Влашек услышал шорох перетаскиваемого тела и позвякивание люстры - очевидно, тело было то ли заброшено на неё, то ли подвешено там. Знакомый скрежет колец по шторному карнизу, шипение пузырящейся плоти и легкий запах паленых волос и ногтей... Влашек кровожадно облизнул губы. Да, это было грамотно - замедлить регенерацию, лишить возможности контролировать её и вывесить на свет, чтобы тело медленно сгорело... Пусть будет так. Пусть будет так. Влашек шагнул в тень на верхнем этаже и вышел из тени в углу гостиной Князя. Не стоило будить Чезаре из-за такого пустяка. Он всё объяснит ему на закате, да... Интересно, он сегодня проводит день с одним или одной из гостей или один? Влашек подавил желание скользнуть в тень спальни Князя и сел в кресло, вытянув ноги. Забавно... Как забавно...

Результаты игры:

Ранее выбывшие

Никта (Мирра) - отправлена к Дланям Ночи в 1-ю ночь.
Йеннифер (Ришар) - убит в 1-й день
redno (Гордон Фримен) - убит Охотниками на вампиров в 1-й день
mary (Джекс) - убит Охотниками на вампиров в первый день.
Джон (Уильям) - убит во 2-й день
Луан (Дуду) - убит во 2-й день
Шерлок (Алукард) - убит во 2-й день
fenix (Аполлинер) - разорван на клочки во 2-й день
Теон Грейджой (Василин Уткий) - отправлен к Дланям Ночи на 3-ю ночь.
Сэм (Лорд Байрон) - убит на 3-й день
Сашкинс (Оскар) - отправлен к Дланям Ночи на 4-ю ночь.

[свернуть]

manao (Винсент) - убит в 4-й день

Все еще в игре

1. Селин
2. Авиенда aka Митчелл
3. Гарак aka Марио
4. kpods aka Лотта Пройсс
5. Плетущий сети aka Анна Болейн
6. Симмах
7 Лиса Маренеллин aka Ифигения
8. Вэль
9. Тэль
10. spectator

[свернуть]

Дедлайн ночного голосования 20.00 3 октября (среда).

[Селин]

    Кларисса Уэст

   

    Ей было достаточно одного взгляда на Чезаре, чтобы понять, что музыка этого утра умерла, а ледяные узоры сгорели на солнце. И, как в одночасье небо закрывают тяжелые тучи, так и с ее лица вмиг стерлось всякое выражение. Держать лицо. Спокойно смотреть на всех до единого, как обычно, даже ресницей не дрогнув. Она могла бы обмануть любой детектор лжи. Мир вампиров жесток; мир старых вампиров жесток еще более. Ты знаешь это давно. Ты ожидала чего-то другого?
    Не то чтобы ожидала. Своей реакции не ожидала... наверно. В один миг что-то оборвалось, разбилось... внутри застыл кусок льда, и - взять этот бокал с кровью, он такой холодный, залпом его проглотить - она не чувствует холода, совсем. И ранка на руке уже закрылась. Никаких следов.
    Но, будто кошка, она всю свою долгую жизнь падала на лапы - и отряхивалась, и шла дальше.
    В первый раз, что ли?
    В последний, что ли, раз?

    ...Холодно; на окраине бой,
    В комнате бой часов.
    Что я продам, чтоб остаться с тобой,
    Что брошу под колесо?
    Встретимся в преисподней тогда, встретимся - пообещай!..
    - Я не имею души, прости, а лучше всего - не прощай.
    (c) не мое

    Она была рада, когда собрание наконец закончилось - пусть и новым арестом. Вернувшись к себе, она подключилась к Интернету и села просматривать почту - пора было наконец разобрать все, что накопилось за эти дни.

    Буквы перед глазами прыгали. Через пять минут чтения электронного мусора ей неудержимо захотелось все бросить ко всем чертям. Красивая жизнь, полный технических новинок коттедж в лондонском пригороде, дизайнерская одежда... дурацкие генетические экспертизы для вампиров, которым взбрело узнать, не их ли это побочный отпрыск... а не послать ли их в девятый круг ада? (В большинстве случаев положительный результат приводил к инициации нового вампира. Она выяснила это, когда ей еще было любопытно, что они будут делать с их дурацкими распечатками).
    "Пойти к ребятам в отдел аналитики? - думала она, стискивая голову ледяными руками. - Давно зовут меня к себе". Конечно, в немалой степени это было из-за того, что им хотелось иметь в отделе красивую женщину. Но Клариссе было на самом деле интересно. Там почти сплошь одна молодежь, они за деревьями не видят леса. А ситуация, что бы ни говорили адепты силы вроде Маркуса, все более накалялась. Если когда-нибудь вампирам, чтобы выжить, придется подмять людей одной лишь силой, а не силой, работающей через обман и скрытность, то цивилизация погибнет. Вся. Обе ее стороны - дневная и ночная. В этом у Клариссы не было сомнений, и она намеревалась драться за Маскарад каждой клеточкой своего разума.
    Или... взять в руки пистолет и пойти зачищать улицы от тех, кому Маскарад не писан? Порекомендовать ребятам Маркуса, он надежный мужик... Кларисса взглянула в зеркало и представила себя в черной коже и с короткостволом, стреляющим серебряными пулями. Вышло похоже на дурацкий пафосный фильм. Но... идея кого-нибудь пристрелить была такой заманчивой именно сейчас... надо еще подумать.
    Философия Клариссы была простой. Люди могли существовать только по одну сторону смерти - и поэтому так ценили жизнь, пели гимны ее священной неприкосновенности. Вампиры стояли по другую сторону смерти. Отсюда жизнь имела совершенно другое значение - и легко выводилось, что ценность жизни у разных существ разная. Это касалось как и людей, так и самих вампиров. В конце концов, разница только в форме существования. Если когда-нибудь физические тела уничтожат, а сознание переместят в информационную матрицу, будет ли такое иное существо менее живым? И будут ли все равны друг другу, как множество разноцветных, блестящих и тусклых и в крапинку, параллельных прямых?
    Нет, однозначно нет.
    Кто-то стоил того, чтобы занимать место и время под солнцем - или звездами. Кто-то... стоил меньше.
    Она снова вытащила из кармана вчерашнюю бумажку, развернула... и ахнула: надпись исчезла. Бумажка была пустой.
    Вчера эта бумажка обнаружилась на столике. "Прошу вас присмотреть за миледи Анной Болейн. Мы опасаемся за ее здоровье". Кларисса изучала послание так и сяк, но ни к какому выводу не пришла - и в конце концов сделала, о чем ее попросили. Хотя для этого и пришлось не протестовать, когда Чезаре выставил ее вон. С Анной ничего не случилось, но смерть лорда Байрона показала, что незнакомец опасался не зря.
    И тут взгляд Клариссы упал на еще одну бумажку. Она лежала на шкатулке с украшениями, куда Клариссе с утра и в голову не пришло полезть.
    "Благодарю. Та же просьба, что и вчера - хотя опасность почти миновала".
    С загоревшимися глазами Кларисса сфотографировала айфоном надпись. Сейчас, если забраться в AVDB (All-Vampire Database), можно будет пробить почерк и понять, кому пришло в голову передавать послания таким странным...
    Кларисса моргнула. Фотография была пустой.
    Инфракрасное излучение? Вампиры чувствительны к теплу. Нет, не похоже. Ультрафиолет? Она не помнила, видит ли вампир ультрафиолет. Или... что-то совсем непонятное?
    Делать нечего, придется руками - только сначала проверить, как там Анна.
    Следующие три часа Кларисса терпеливо перерисовывала надпись, пока не добилась идеального отображения. Сойдет, хотя анализатор почерка сможет дать совпадение только в общих чертах. Но если оригинал невидим для камер...
    "Вероятность, что почерк подделан - 98%", - сообщил анализатор.
    - Без тебя знаю, - фыркнула Кларисса.
    "Совпадение на более чем 90% не найдено. Введите идентификатор для проверки совпадения почерка".
    Кларисса застучала по клавишам.
    Чезаре ди Салина. 5.7%
    Анна Болейн. 1.3%
    Винсент Валентайн. 8.1%
    ...
    Тельико Луннгревинк Леторт. 79.4%
    Кларисса едва не уронила ноутбук.
    Дуду??!!!!
    Но это невозможно, он же мертв!...

[Луан]

Вампир ньюс, свежий выпуск

Лорд Байрон жив?
Много шуму в околовампирских кругах вызвало известие о гибели Лорда Байрона. Многие его поклонники и поклонницы не могли поверить, что такое возможно. Появились слухи, что в особняке князя убили другого Байрона. Известно, что в нескольких местах видели вампира, поразительно похожего на окончательно покойного лорда. Так что наши корреспонденты начали расследование, но они не сомневаются в том, что лорд Байрон жив. Следите за нашими сообщениями!
Неладно что-то у князя Чезаре
Очередным арестованным и препровожденным в неизвестное место оказался известный покойный писатель Оскар Уальд. Как стало известо из осведомленных источников, его арестовали по приказу князя Чезаре. Возникает резонный вопрос: сколько все это будет продолжаться? Разъяренные поклонники устроили около особняка манифестацию с лозунгом "Свободу попугаям!" Однако пресслужба князя никак на это не отреагировало. Единственным итогом манифестации стал рост цен на корм для попугаев.
Очередное происшествие в особняке
Ночью было найдены останки еще одного вампира. По косвенным признакам было установлено, что в момент окончательной смерти он был пьян. Возникает вопрос - чем же таким поят у князя, что гости отдают концы?
Полтергейст?
Ходят слухи, что в особняке князя Чезаре в Праге завелись привидения. Правда видевших хотя бы одно приведение найти не удалось, но слухи ползут. Известно только, что группа охотников за приведениями, которая рискнула сунуться к князю, живыми не вышли, поскольку у князя на слово "Охотники" развилась острая аллергия.
Интервью с вампиром
В одном из человеческих изданий появилась статья, озаглавленная "Интервью с вампиром". Был ли это действительно вампир - установить не удалось. В могиле интервьюированного обнаружился только осиновый кол и серебряная цепь, которая очень быстро исчезла.

[свернуть]

[Вэль]

Валеска

Валеска стояла в темном коридоре, облокотившись спиной о стенку. С первыми лучами солнца она выскользнула из нежных объятий Марио и сейчас сожалела о том, что рассвет наступил так быстро. Но остаться она не могла. Не этим днем. Чезаре пригласил ее в Прагу не для того, чтобы она тут свою личную жизнь устраивала... Но так случилось, что она встретила того, кого искала уже много лет... Вэль ухмыльнулась своим невеселым мыслям: "Вместо того, чтобы спасти невиновного от гибели или оглушающего удара, она ..." Размышления прервал звук открывающейся двери. Он вышел из комнаты и кивком головы указал ей следовать за ним. Идя по коридору, она чувствовала его решимость и напряжение. Валеска же насторожено прислушивалась к шорохам и шепоткам, доносившимся из разных уголков особняка, стараясь быть наготове. Проходя мимо какой-то двери, из-за которой послышалось приглушенное клацанье компьютерной мышки, Вэль ощутила прохладное прикосновение к щеке, но обернувшись, ничего не увидела. "Наверное сквозняк...". В конце коридора они, наконец, подошли к какой-то комнате. Ее спутник прислушался...
- Мы пришли. Останься здесь, - еле слышно произнес он и, толкнув дверь, вошел...
Из комнаты послышался шум драки и приглушенные стоны. Валеска уже была готова ворваться внутрь, когда из тени в углу появился один из Стражей Старейшин. Тот самый, что уводил подозреваемых в подземную темницу. Вэль приготовилась стучать в дверь, чтобы предупредить напарника, но Страж исчез так же неожиданно, как и появился. Через минуту шум в комнате прекратился, запахло горелым. Ее подопечный вышел и как ни в чем не бывало пошел обратно. Вэль ничего не оставалось, как следовать за ним, с сожалением понимая, что все веселье прошло без нее...опять...
С наступлением вечера она вошла в свои апартаменты. Она осознавала, что сегодня произошло очень значимое событие для всех присутствующих, для Князя, для Маскарада... Но кроме растерянности, она ничего не чувствовала. "А что потом? Что дальше?" Опять колесить по миру нигде особо не задерживаясь... Опять влазить в чужие дела, требуя соблюдения такого хрупкого равновесия, достигавшегося с помощью догм Маскарада... Опять быть чьим-то орудием борьбы с анархистами, шабашистами, сюрреалистами, футболистами и хрен знает еще с кем... Валеска притворно закатила глаза и рассмеялась. На самом деле ей нравилась такая жизнь. Она даже чувствовала некую свободу...
"... и если сегодня последняя ночь здесь, надо насладиться ей до последней капли... Надо запомнить каждое мгновение, проведенное с ним... Еще есть время" и Валеска заторопилась к Марио...

[Пингвинчег]

Марио Хейтри

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Марио получил в этот день оба эти "удовольствия". Сначала почти весь день ждал, сдерживая порывы, которые могли все испортить, и с затаенным ужасом ожидая известий о том, что она пострадала. А к вечеру его мозг, похоже, сработал позорно по-человечески - погрузился в неровную беспокойную дрему, где Марио догонял какой-то неуловимый образ, который оборачивался то Дженни с окровавленным лицом, то Вэль, мертвенно-бледной и с глубоко запавшими глазами. К счастью, пробуждение искупило эти мучения сполна. Марио прекрасно понимал - она играет важную роль среди тех, кто защищает спокойствие Сородичей и людей. Она старше и, пожалуй, сильнее его. Она принадлежит к одному из древнейших родов. Но этим вечером она пришла. И он был за это безмерно благодарен. И выражал свою благодарность так, как мог, и, как он смел надеяться, ей хотелось. Превращая свои объятия то в тихую реку, которая качала Вэль на мягких нежных волнах, то подхватывая ее на гребень штормового вала - и вновь мягко погружая в теплый океан бережной ласки. Стараясь угадать малейшее ее желание - и исполнить его так, чтобы она задыхалась от восторга. Вспоминая давно забытые и исторгнутые из сердца слова, он в мыслях молился - чтобы закатное солнце навсегда застыло на краю мира... Но к сожалению такую молитву вряд ли  могло бы исполнить хоть одно божество, и вскоре им обоим пора было спускаться вниз.

[Йеннифер]

Ришар

Спойлер

[свернуть]

   
Ришар сидел на корточках на перилах моста Жак Картье и всматривался в черные воды реки Святого Лаврентия. Уже было далеко за полночь, но ночная жизнь Монреаля была только в самом разгаре. Справа от Ришара яркие огни города, оттенков бело-серого, разрывали темноту такого привычно-спокойного времени суток. Странно, но вампир сумел по своему оценить этот город: старые улочки, дома жмущиеся друг к другу, брусчатка, желание людей остановить время - все это пахло Европой. Но не смотря на это, здесь обитал дух нового, современного мира: небоскребы, интенсивное освещение, хайвеи, город, где человеческие существа спешили жить и свершить невозможное - догнать отобранное у них ничтожно-короткое время.
Ришар балансировал на кончиках пальцев обутых в подранные кеды. Зачем его разум подмечал такие детали? Ему давно стало все равно, пожалуй, слишком быстро стало все равно.
Вампирский же мир города кишел шабашитами, на которых ему по большей мере было начхать, так же, как и на приверженцев Маскарада. Единственное, что еще держало его в этом круговороте событий, это хоть какое-то дело, и оно у него было. Он не выбирал сторону, сторона когда-то, давным давно, выбрала его, он просто выполнял задания и за это, в остальное время, жил как хотел, а точнее существовал.
Ришар услышал приближающийся звук мотора и подобрался. Он вытянул руки из карманов и отбросил капюшон свитера за спину. Потом достал из-за пояса пистолет и медленно накрутил на его ствол глушитель. Когда звук мотора раздался прямо под ним, Ришар встал на перилах и спрыгнул вниз с моста.
Кеды мягко и бесшумно приземлились на корму яхты. То что она пустовала, Ришар заметил еще сверху. Из кают доносились звуки музыки и смех. Ришар бесшумно спустился вниз, впрочем, осторожничать не было смысла, хозяева судна вряд ли бы что-то заметили. Ришар прокрался к распахнутой двери одной из кают и не колеблясь остановился в дверном проеме. Каюта была достаточно просторной, часть ее занимала барная стойка, во второй половине находился диван на котором развалился Жан-Филипп, на кресле подле него сидел, пожалуй, семнадцатилетний тощий подросток, а на полу валялось три выпитых до дна трупа. Ришар не раздумывал. Серебряная пуля вылетела из дула пистолета и немедля остановилась во лбу старшего вампира. Потом еще одна, уже в сердце. Тот откинулся на диване, будто собираясь поспать, но тело немедля начало тлеть, словно за мгновение преодолевая все фазы разложения. Человеческому глазу было доступно только две из его ступеней: умерщвленное тело, а потом - прах. Ришар направил пистолет на мальчишку, явно вампира, но еще очень молодого. Какое животное могло сотворить с ним такое? 
- Где Лоран?
Ришар заметил страх в глазах парнишки, но тот не поддался панике и не пытался бежать, а вскочив на ноги остался стоять у кресла. В тот же момент яхту сильно качнуло, к ним кто-то двигался, Ришар отошел от двери и стал спиной к стене, все еще целясь в молокососа. Уже через минуту в дверном проеме, слева от Ришара, появился еще один вампир. Он был явно не молод, но и не так стар как сам Ришар, он взглянул на досуха выпитые трупы и его лицо исказилось печалью. Глаза же мальца удивленно расширились. Он явно знал вновь прибывшего и был удивлен его присутствию на этой яхте. Вошедший напрягся, как-будто готовясь к возможным мгновенным действиям при виде Ришара держащего на мушке молодого вампира, но сразу не напал, а заговорил:
- Мое почтение. Надеюсь, вы не собирались убивать этого мелкого засранца?
Так вот значит кто сотворил такое с малышом.
- Собирался. А у вас есть возражения?
- Конечно. Мне нужно задать ему хорошую трепку. Если он помрет, что мне, пепел пороть? Я вам рекомендую передумать. Давайте разойдемся по хорошему.
Скука на лице Ришара немного отступила. Он заинтересовался. Ему рекомендуют.
- По хорошему значит. Это как? По большому счету мне на него наплевать, ему просто не повезло, он оказался не в то время и не в том месте. А теперь, вот, видел меня. Что плохо. – Ришар скосил взгляд на мальчугана. То что и старший вампир оказался не в том месте и не в то время, озвучивать нужды не было, его глаза говорили о том, что он достаточно умен, чтобы это сообразить. – Ну вот зачем ты связался со скверными вампирами, а?
Малыш собирался что-то сказать, но, посмотрев на, несомненно, своего родителя, проглотил язык. Старший вампир явно старался не отвлекаться от самого Ришара, чтобы успеть среагировать в случае чего.
- А что он видел-то на самом деле? Какой-то незнакомец убил какую-то мразь. Можно подумать, кто-то из-за подобного переполошится. Обычное дело.
- Обычное дело говоришь, но не в этом городе, где идет война. - Незачем местным гнидам о нем знать раньше, чем следовало. - Он развлекался с шабашитами, - старший вампир однозначно не был из их компании, - завтра мне закажут его, и придется опять напрягать свою задницу, чтобы его разыскать, а так сразу одним подонком меньше.
- Слушайте, я уберу его из этого города. К тому же, кому он сдастся-то? Посмотрите, сосунок сосунком. Отдайте его мне, и мы тихо-мирно разойдемся. Меня местная война не волнует, вмешиваться я не собираюсь.
Вампир находившийся слева смог привлечь внимание Ришара и это его удивило. Эта ненаигранная вежливость и желание спасти парня... лжет или все же нет? Длинные разговоры утомляли Ришара, кроме того, по яхте где-то бродил Лоран, которого он разыскивал целый месяц и сейчас не собирался упускать свою добычу. Малой и правда его видел, но Ришар был готов рискнуть. Он уже собрался опустить дуло пистолета и отпустить незадачливого папашку с его сосунком на все четыре стороны, когда его взгляд упал на большое зеркало, висевшее на противоположной стене, и рука Ришара вновь окрепла. Он плюнул на щенка, над смертным приговором которого раздумывал еще мгновение назад, и со всей возможной быстротой несостоявшегося Тореодора, перевел пистолет на лицо незнакомца не отображающегося в зеркале. Черные глаза Ришара только на мгновение встретились с твердым взглядом вампира и сразу же уставились на его лоб, куда и целилось дуло.
- Ласомбра. - В безразличный тон Ришара впервые пробрались презрительные нотки. - Малый, только посмей дернуться со своего места и я больше не буду раздумывать над тем, всадить ли в тебя пулю сейчас, или уже когда увижу с шабашитами вторично. И поверь, я сделаю это быстрее чем ты ступишь шаг. - Ришарь не отводил взгляда от лица незнакомца в которое целился и продолжил уже обращаясь к старшему вампиру. - Кто ты? И почему я должен тебе верить? - Он махнул головой в сторону кучки пепла на диване. - Этот вот был одним из ваших и был вожаком одной из стай Шабаша.
Ришар был собран и хладнокровен как всегда. Он понимал, что если вампир к нему приблизится, то, пожалуй, с его силой ему не совладать. Оставалось не дать ему к себе подойти, а значит, уповать на свою поразительную быстроту.
- Меня зовут Маркус. Я - Ласомбра, да. Однако в Шабаше я не состою. Если бы я хотел драться, я бы напал сразу, когда на моей стороне еще был эффект неожиданности. - Тень Маркуса шевельнулась. Похоже он, так как Ришар, приготовился к стремительным движениям. - Шабаш - мой враг, а я - их. В этот город я пришел по следу своего дитя. Мой дитя - моя ответственность. Верить вы мне не обязаны, но в этой драке, правда, не будет смысла.
Ришар знал, что Маркус прав и почему-то хотел ему верить.
- Я Ришар. – Вампир опустил пистолет, - убирайтесь и береги малого.
И Ришар тут же поднял руку со стоволом обратно. Раздался глухой выстрел. Глаза Лорана, показавшегося в дверном проеме за спиной Маркуса, широко распахнулись от удивления, правая рука потянулась к носу по которому медленно заструилась кровь. Лоран медленно заскользил по дверному косяку. Ришар скорее почувствовал, как мальчишка сорвался с места, ужом юркнул в люк яхты и кинулся на утек. Маркус наврядли бы втолкнулся в этот же проем, потому он молниеносно развернулся к выходу и отборно матерясь исчез в темноте. Топот его ботинок раздался на палубе, яхта вновь содрогнулась и пришвартованная к ней лодка уплыла. Ришар подошел к все еще живому Лорану, прицелился в сердце вампира и выстрелил дважды.
Он вышел в коридор, собираясь взойти по лестнице на палубу и последовать примеру Маркуса, убраться от сюда подальше, когда его слух привлекла возня в одной из кают. Ришар подошел ко входу и выбил дверь ногой.
По ту сторону комнаты стояла табуретка, а на ней голая девушка. Ее волнистые волосы цвета пепла ниспадали до ягодиц, макияж поплыл от слез, темно-серая вязкая жидкость медленно стекающая с груди на живот и по внутренней части бедер, была кровью. Ее запах вызывал интерес. Запах из прошлого, того прошлого, которого Ришар уже почти не помнил.
Женщина испугано дернулась, но осталась стоять на своей табуретке. Ришар уже понял что здесь происходит. Он прислонился плечом к дверной раме и начал медленно откручивать глушитель со ствола пистолета.
- Ты знаешь, что они с тобой сделали?... Ты гуль.
Женщина всхлипнула, но промолчала. Ришар положил глушитель в карман, а пистолет воткнул за пояс. Но он все еще оставался на чеку, кто-то продолжал вести катер.
- Это одна из самых мучительных смертей которую ты могла избрать. Ты не умрешь от перелома шеи, а только от долгого и медленного удушья.
- Мне не оставили другого выбора. - Не смотря на ситуацию она все еще могла огрызаться.
Что-то шевельнулось внутри Ришара. Он проигнорировал это-то что-то и осмотрел каюту. В ней находилась только одна кровать. Простынь была изодрана на полоски.
- Если ты считаешь меня своим спасителем, то глубоко ошибаешься. – Ришар улыбнулся, а скорее оскалился, чтобы продемонстрировать выдвинувшиеся клыки.
Женщина опять вздрогнула, поднялась на цыпочки и натянула петлю из связанных полосок простыни на шею. Ришар выжидающе поднял правую бровь. С каких это пор он вновь заинтересовался театром? Женщина зажмурила глаза и со всей силы оттолкнулась от табуретки, та с грохотом повалилась на бок. Ришар выпрямился. Значит не спектакль. То, что минутой раньше шевельнулось в груди вампира, вырисовало яркий образ из прошлого и толкнуло его сделать первый шаг по направлению к женщине. Ее трясло словно в каком-то эпилептическом припадке. Второй шаг был уже легким, осмысленным, молниеносным и последним. Он сделал прыжок вверх, схватился за импровизированную веревку и выдернул ее из потолка вместе с лампой к которой она была привязана. Женщина рухнула на пол глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба. Ришар снял петлю с ее шеи, сорвал с кровати одеяло, закутал в него несостоявшуюся самоубийцу и поднял свою ношу на руки.
- Пойдем, будешь жить со мной.
Большие глаза женщины округлились не от удивления, а от страха, и только через семь лет она осмелилась заглянуть в эти черные глаза с улыбкой на губах и сказать: «А все-таки, ты оказался моим спасителем».

***

Матильда

Матильда сидела на единственном подоконнике в их квартирке, как это частенько делал Ришар. Так же как и он, она подобрала босые ноги и обвила их руками. За окном начинало темнеть, солнце давно спряталось за домами Площади Рынок. Матильда бросила взгляд на группки молодежи собирающиеся возле статуи Адониса, кто-то уже начал бренчать на гитаре, кто-то усевшись прямо на брусчатке раскурил первый косяк. Но Матильда этого не видела, он смотрела в никуда. Слез больше не было. Она с трудом подняла опухшие покрасневшие веки, и через щели между рыжих ресниц в последний раз посмотрела на город в котором они с Ришаром провели, пожалуй, самые спокойные и лучшие годы их жизни.
Матильда спустилась с подоконника и зашторила окна. Орать ей тоже больше не хотелось. На полу она свое отвалялась. Это было сначала. Потом пришла ярость. Она швыряла, била, громила все что попадалось под руку. Затем опять кричала, плакала и каталась по полу. Так продолжалось около недели, а может и дольше, она не помнила. Единственный знакомый вампир Ришара, которого она знала, заявился к ним в квартиру ту же неделю, или больше, назад и сказал, что Ришар мертв. Потом предложил пойти с ним. Сказал - воля Ришара. Она отказалась и он ушел.
Сейчас же осталась только пустота. Она стала бессодержательной, словно книга из которой удалили текст.
Матильда медленно разделась и отбросила одежду на осколки разбитого чего-то, все в этой квартире было разбито, так, как и она сама. Затем встала на стул лицом к двери.
- Он не придет ведь, правда?
- Конечно не придет, идиотка!
- А вдруг он все еще жив и добирается ко мне, вдруг ранен?
- Дурой была, дурой осталась. Он сам сказал, если исчезнет и не будет давать о себе знать более недели, значит сдох, а уже сколько прошло?
-...
- Правильно! Месяц.
- А он будет там?
- Ты и правда такая тупица после всего что с тобой произошло в этой жизни? Нет никакого там.
- Ясно.
Матильда просунула голову в петлю, со всей силы оттолкнулась от стула и пнула его спинку босой ногой. Стул покачнулся и повалился набок. Босая нога, опрокинувшая его, дернулась, словно ее свела судорога, а потом застыла.

Режиссерская версия.

...
- А он будет там?
- Ты и правда такая тупица после всего что с тобой произошло в этой жизни? Нет никакого там.
- Ясно.
Матильда просунула голову в петлю, со всей силы оттолкнулась от стула и пнула его спинку босой ногой. Стул покачнулся и повалился набок. Босая нога, опрокинувшая его, дернулась, словно ее свела судорога, а потом ... потом сильная мужская рука схватила Матильду за колени и подняла вверх. Раздался глухой выстрел, потом еще один и еще. Матильда почувствовала как ее тело падает вниз, но колени крепко держала чьято рука, а плечи сразу же подхватила вторая. Она открыла глаза как раз в тот момент, когда мужчина укутывал ее в сорванную с окна штору. Опухшие тяжелые веки дрожали, но таки приоткрылись на мгновение, только для того, чтобы узнать такие знакомые черные глаза.
- Ришар... – еле слышно прошептала Матильда.
- Я тебе обещаю, что если ты еще раз решишь повеситься, то я пристрелю тебя до того, как ты удавишься. - Такой родной, спокойный и безразличный тон.
- Как ты... ты мертв...
- То был не я. Не сейчас. Мы уходим. - Ее подхватили на руки.
Матильда еще услышала скрип открывающейся двери старого австрийского дома, а потом провалилась в беспамятство.

[свернуть]

[kpods]

Эдди Куллен

Эдди открыл дверь и почти сделал шаг в комнату. Затем вернулся и старательно вытер ноги о коврик. Жирная земля так сильно налипла на подошву дорогих ботинок, что их, видимо, придется помыть. Лотта не любила, когда он пачкал грязью ламинат. Не то, чтобы она ругалась, но взгляд её не обещал ничего хорошего. Да и "пила" она его в такие дни как-то болезненно. Зачем провоцировать женщину лишний раз?
Настроение у Эдди было замечательным. Лотта уехала, вот уже четыре дня он наслаждался свободой. Вестей от вампирши не поступало, но Эдди не тревожился. Пока не тревожился. Еще бы пару дней её не было - возможно, румянец вернулся бы, - Эдди провел рукой по бритой щеке, всматриваясь в каждую черточку лица. Однако, некоторое беспокойство все же присутствовало. Вместе с Лоттой уехали деньги, а налички, которую она оставила, хватит ненадолго.
В принципе, Эдди Куллена, безработного 30-ти лет от роду, его положение устраивало. Его кормили, одевали, давали деньги, отправляли отдыхать, с ним спали, а взамен требовалось только ежедневно давать вампирше крови да есть гематоген. Никакого смущения по поводу того, что он ходячий бурдюк с кровью, Эдди не испытывал. Сколько от его безразличия было от естественного пофигизма Эдди, а сколько от чар Анны, было тяжело сказать.
Эдди хлопнулся на диван и включил телек. Пиво, сухарики, чипсы. Наконец-то можно пожрать нормально! Если он ел эти продукты в дни, когда кормил Лотту, холодную кожу вампирши покрывал натуральный диатез.
Неожиданно дверь в прихожей скрипнула. Вот черт...явилась. Сейчас с голоду набросится на меня. И опять обсыпет. Раздражение, правда, было разбавлено сладким нытьем внизу живота - Эдди предвкушал, как он уложит Лотту в постель. Но в комнату зашла не Лотта. И вечер сразу перестал быть томным.
- Ну здравствуй, Эдди, - насмешливо протянула Анна, становясь аккурат перед телевизором. - Вижу, расслабляешься в отсутствие Лотты.
Анну Эдди боялся до зубовного скрежета, до мокрых подштанников. В ней чувствовалась матерая волчица, которая перегрызет ему горло, даже не задумываясь. При чем сделает это в буквальном смысле. Эдди убрал ноги с журнального столика и выпрямился по стойке смирно.
- Здравствуйте, фрау Анна. Я могу Вам чем-нибудь помочь? - старшая вампирша посещала их редко, но каждый её визит был для Эдди мукой.
- Эдди, ты не поверишь, - Анна улыбнулась, выставив клыки, - в кои-то веки ты можешь быть для меня полезен.
Внезапно, вампирша быстрым движением ноги отбросила журнальный столик и оказалась прямо перед Эдди. Столик рассыпался на отдельные запчасти у соседней стены. Эдди же от неожиданности забрался на спинку дивана. Маленькая женская рука с наманикюренными ногтями приподняла его и сбросила на пол.
- Ч-что? Ч-что вы делаете? Лотта...
- О, мой дорогой Эдди, Лотта не вернется в ближайшие пару дней. Так что, мне ничто не помешает...Поверь, я смогу объяснить ей твое исчезновение.
- Я...я не понимаю. В-вы уб-б-бьете меня? - как выяснилось, до мокрых подштанников Эдди боялся Анну в буквальном смысле.
- Сдался ты мне... - Анна совсем не аристократично фыркнула. - Эдди, мне нужен от тебя ответ только на один вопрос. И ответишь ты мне на него после коротенькой истории. Ты - единственный человек, которого может пить Лотта. И ты это прекрасно знаешь. Ты, мелкий подонок, используешь мою девочку, вертишь ею, как хочешь. Мне это надоело. Ты не можешь быть настолько уникален, чтобы не было других вариантов для её питания. Загадка состояла только в том, в чем твоя уникальность. И, кажется, я догадалась. Возможно, ты сам не подозревал об этой своей черте. Но я гораздо умнее тебя, - Анна усмехнулась, почти жалостливо. - Хорошо, что ты был таким искренним мальчиком в 9 классе, что рассказал о своей мечте быть патологоанатомом. Вот мне тогда подумалось: "Почему парнишка, у которого сейчас должны бурлить амбиции и гормоны, мечтает о такой странной профессии?" Особенно, если учесть, что по биологии, анатомии и прочая у тебя, Эдди, был стабильный неудовлетворительный результат. Вряд ли это были амбиции. Вот я и подумала: "А, может, это были гормоны?".
Эдди сглотнул.
- Я копнула дальше. Ты, Эдди, оказывается, очень любишь кладбища. Любишь ходить туда, смотреть на похороны. Вот и сейчас ты оттуда вернулся, да? - голос Анны пробирал до костей. - Отвечай!
- Да...я был на кладбище. Да, я люблю смотреть на похороны, - голос его звучал так, будто кто-то другой произносил эти слова.
- Вот хороший мальчик.
- И последнее...- Анна скривилась, - тебе нравится спать с Лоттой. А я знаю, какие проблемы она испытывает с сексуальной жизнью. Осталось сложить два и два. Холодная, бесчувственная, похожая на труп в постели вампирша - уже мертвая, но еще живая, любовь к рассматриванию трупов. Знаешь, какой я ответ получила о тебе, Эдди? Молчишь? Ну правильно, кто же признается себе, что он некрофил.
Глаза Эдди закатились, и он провалился в сладкий обморок.
В себя его привела увесистая пощечина.
- А теперь, Эдди, у меня к тебе есть деловое предложение. Я даю тебе 2000 евро, билет на поезд Мюнхен - Берлин, и ты покидаешь наш город через 3 часа. В случае отказа, у меня есть другой вариант. Я не даю тебе 2000 евро, билет на поезд, и ты покидаешь наш город через 3 часа по течению речки Изар.
У Эдди, все-таки, была одна положительная черта - в экстремальных ситуациях он принимал правильные решения.
_____________________________________________________________________________________________________________________
Анна Мюнхенская. Анна Бретонская

Анна вышла из дому Лотты и кивнула помощнику. Парень проследит, чтобы Эдди Куллен сел в поезд и доехал до Берлина. А также проследит за тем, чтобы Эдди не покинул Берлин.
Вампирша села в свой черный купе и резко нажала на газ. Она чувствовала себя победительницей. Она могла покуролесить.
Пейзажи мчались мимо с сумасшедшей скоростью. Анна выжимала из машины, все, что могла.
Про себя она прокручивала положительные события этого дня. Вечером она узнала вести из Праги: Лотта была жива, уже почти здорова. Анна испытала гордость. смешанную с облегчением - её девочка не сломалась. Вот он, первый шаг на пути к тому, чтобы стать преемницей Анны, когда она решит отойти от дел общины. Второй шаг будет значительно тяжелее. Нужно будет отучить Лотту от крови Анны. За три года у ребенка сформировалась стойкая зависимость, преодолеть её будет нелегко. Но теперь, когда Анна понимала, кто идеальная пища для Лотты, это хотя бы реально сделать. Незадолго до отъезда Лотты, она подмешала в свою кровь, которой еще иногда прикармливала девочку, крови некрофила, отбывавшего срок в Штадельхайме. Лотта выпила и даже не поморщилась.Остается только скрыть специфические пристрастия девочки от общины. Вряд ли она захочет создавать своих гулей, бедняжка. Пить такую мерзость. Но ничего, это только закалит её характер. Вопрос с Эдди мы уладили, я смогу убедить ребенка, что мерзавец сбежал.
Анна погрузилась в свои мысли и сама не заметила, что повернула на трассу, ведущую к Праге.
А, может, проехаться? Не прогонит же меня Салина?, - и Герцогиня Мюнхенская улыбнулась, предвкушая встречу.

[Шарин Налхара]

Князь

Две папки. Чезаре взглянул на них, как мог бы взглянуть человек на двух ядовитых змей, и принял два файла из рук Анны. Внутри была судьба двух сородичей, их жизнь и смерть. Как нелепо, но предательство было еще более нелепым. Чезаре заглянул внутрь и прикрыл глаза. Да, он подозревал об этом, но не хотел верить до последнего.
- Владлена Равнос, - взгляд Чезаре поймал и приковал к месту молодую цыганку. Что такое её полтора столетия по сравнению с вечностью? Неразумный подросток, сам разрушивший свою собственную судьбу. Зачем она предала всех? Почему она помогала убивать своих братьев и сестер? - Молодые сородичи часто совершают глупости. В вас еще осталось слишком много человеческого - притом зачастую хорошее потерялось еще в первые годы, а алчность, гордыня, властолюбие остаются надолго. Ты совершила много ошибок, девочка. И не последняя из них была в том, что ты позволила себя заподозрить и раскрыть.
Чезаре поднялся и подошел к Владлене, заглядывая ей в лицо. Скольких еще нужно будет потерять из-за их непоседливости, излишнего любопытства и запудренных мозгов? Сколько из них будут лезть не в свои дела? Сколько будут поднимать бунты и мятежи, потому что считают, что это может что-то изменить?
- К тебе кое-кто пришел.
Чезаре отвернулся и вернулся в кресло. Двери зала открылись, и внутрь шагнул высокий смуглый мужчина. Темные брюки, белая рубашка, яркий жилет, черная шляпа поверх повязанного алого платка. Темные с проседью волосы, повязанные в хвост.
- Чезаре, - голос Милоша прозвучал глухо. Он чуть склонил голову, а затем перевел взгляд на Владлену. - Мири чаюри...*
Влашек и его спутница скользнули ближе, остановившись за креслом Князя, в любой момент готовые сорваться с места и скрутить цыганку и её родителя, если что-то пойдет не так.
- Твоя дочь натворила бед, Милош.
- Я.. знаю... - Милош смотрел только на Владлену. - Я знаю.
- В этом есть твоя вина, Милош. Ты плохо следил за своим птенцом. Настолько плохо, что она решила пойти не просто против Маскарада, но еще и против самого тебя. Ты знаешь, что она хотела убить тебя? Ты знаешь, что она ввязалась в плохую компанию и участвовала в заговоре против Старейшин? Что она помогала убивать своих сородичей? Что она нападала на исполнителей воли Старейшин?
Лицо Милоша не изменилось ни на йоту, но то, как оно застыло, показывало, насколько ему неприятно слышать подобное.
- Ты знаешь, каково наказание за подобное.
Милош молча склонил голову и посмотрел на Чезаре.
- Она будет наказана.
- Да, будет, - Чезаре склонил голову к плечу. - И ты сам сделаешь это. Сейчас. Это будет твое наказание, Милош. ТЫ предпочитаешь покончить со всем побыстрее прямо здесь? Или я могу предоставить вам кабинет, если ты хочешь перемолвиться с ней парой слов перед тем, как выполнишь свой долг? Она твой птенец, и ты полностью отвечаешь за неё. Старейшинам не нужна её жизнь. Только её смерть.
- Да... - Милош повернулся к Владлене и мягко положил руку ей на плечо, а затем взял у неё из потайных ножен - о, он знал её лучше многих прочих, но всё же недостаточно - тонкий серебряный кинжал. - Нам нужно поговорить.
- Как скажешь. Влашек, проводи их.
Черная тень мягко скользнула к двери, пропуская вперед побледневшую и притихную Владлену и её создателя...


Владлена и Милош
Они зашли в покои, которые любезно предоставил Князь.  Владлена смотрела в глаза Милошу, стараясь не обращать внимания на то, что в руке у него серебряный кинжал, ее кинжал. Какая ирония, она прекратит существование от своего же кинжала. И сделает это он. Она не боялась, нет, все страхи уже давно исчезли, осталась только ярость и обида.
- Не медли,  Милош, чего же ты ждешь?  - шепотом спросила она. Сделав пару шагов в его сторону, она разорвала платье, обнажая грудь и подставляя сердце.
- Почему, Владлена ? - Милош уселся на столик в центре комнаты и положил кинжал рядом, так чтобы он был под рукой. - Разве ты не понимала, что это отразится на репутации клана?
- Репутация? Тебя всегда волновала только репутация. Клан, клан, клан. Ты и он как обычно, ничего более.
- Девочка, ты же должна понимать, что всем ты обязана нам. Разве ты забыла, откуда я тебя вытащил? Я дал тебе новую жизнь.
- Жизнь? Это ты называешь жизнью? Не лицемерь. А я ведь просила тебя! – закричала Владлена. И отвернулась от него, не в силах более выносить его взгляда.
- Та книга, которую я принесла тебе из катакомб, помнишь? – успокоившись, спросила она. – Я прочитала ее.
После этих слов рука Милоша молниеносно схватила кинжал, и он бесшумно направился к ней.
- Там сказано, что вампира можно снова обратить в человека. Но также там сказано и о том, как увеличить силу вампира. Ты пошел по второму пути, так, Милош? К чему весь этот маскарад? – повернувшись, спросила она. - Почему ты слушаешь Чеза...  Имя так и осталось не произнесенным до конца, кинжал пронзил ее сердце.
- Какая книга, не было никакой книги, - произнес Милош над кучкой пепла, оставшегося от Владлены.
И вышел из комнаты.
- Передайте Князю, что я выполнил его волю,- обратился он к сопровождающему.

Влашек бесшумно вошел в зал и молча кивнул, докладывая о том, что дело сделано. Милош будет сидеть тихо, в этом Чезаре был уверен. Какое-то время будет. А потом - кто знает, что будет потом? Оставалась.. еще более неприятная часть. Вторая папка жгла руки.
- Джон Митчелл, - слова Князя повисли в густой тишине, царившей в зале после ухода Милоша и его воспитанницы. - Подойди.
До этого Митч сидел в кресле, оперевшись на колени локтями и глядя на скрещеные пальцы рук, но теперь поднял голову и, глянув на Князя исподлобья, встал и неторопливо подошел.

- Буду честен и скажу, что не ожидал, - Чезаре был спокоен, хотя по сторонам рта залегли глубокие складки. Он ненавидел подобные моменты всей душой, но что сделано, то сделано. Князь бросил взгляд на лежавшую у него на коленях папку, затем протянул её бристольскому Герцогу. - Ты ведь уже знаешь, что там, не так ли?
Голубые глаза старого вампира казались ледяными.
Митчелл перехватил папку и не глядя швырнул её на журнальный столик. Его губы сложились в неприятную усмешку. Он всё понял. Понять бы теперь, решит этот мальчик создавать неприятности или нет. Митчелл был сильным для своего возраста - слабого бы не сделали Герцогом. И слабый бы не смог взять в свои руки управление заговором. Подумать только - такой милый молодой человек... Если бы не это, Чезаре был почти готов предложить Джону Митчеллу попозировать для картины и ради такого даже снова взять в руки кисть. И дело не просто во внешности - в Митчелле было нечто, что привело бы его на высшие ступени иерархии, что позволило бы ему совершить много великого, а он так бездарно всё растратил... Проклятье...
- Ты прав, Князь. Знаю.
Чезаре молча поднялся с кресла и шагнул к нему, а затем повелительно приподнял лицо Митчелла за подбородок, заглядывая ему в глаза.
- Зря. Очень зря. Это... печально. Удар под дых. - Князь резко отпустил подбородок Митчелла и чуть склонил голову к плечу. - Я должен передать тебя Дланям, а они передадут тебя Старейшинам. Что будет дальше - ты тоже понимаешь: суд, затем медленное и мучительное окончание твоей нежизни. Но из уважения к твоему положению я могу дать тебе выбор: это - или... скажем так, возможность умереть быстро и не на коленях. Твой создатель уже мертв, так что я не могу передать тебя ему. - Чезаре отвел взгляд, медленно проведя языком по губам, а затем снова притянул взгляд Митчелла, не давая ему отвернуться. - Я предлагаю тебе выбор: суд или поединок со мной. Ты Герцог, ты имеешь право.
При упоминании Старейшин Митч зашипел, его глаза поменяли цвет и выдвинулись клыки. Он весь подобрался и отшатнулся, замерев, будто хищный зверь перед броском. Мальчишка... Глупый мальчишка.

- Я не позволю этим ублюдкам решать мою судьбу. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не добрался до их трухлявых глоток раньше и вряд ли уже успею это сделать теперь. Ты защищаешь не тех, Чезаре. Не тех. Я выбираю поединок, и если мне не повезет и ты возьмешь мою кровь - пусть она даст тебе и понимание...
- Увы, тебе понимания уже не даст ничто... - Чезаре печально усмехнулся и снял пиджак, бросив его на спинку кресла, а затем чуть больше расстегнул рубашку, чтобы не мешала. - Это самое печальное - когда уходят такие молодые. Dura lex, sed lex.**
Вокруг них уже образовалось пустое пространство, казалось, все замерли, будто в торпоре. Чезаре повел плечами, разминаясь.
- Ты первый. У тебя руки длиннее.
Старая привычка старого дуэлянта. Сколько проблем было решено и одновременно заработано с помощью шпаги, пистолета, кулаков. Один на один. В этом была определенная честность, хотя в данном случае оба понимали, что Митчелл вряд ли сможет что-то противопоставить опыту и силе Князя. Чезаре взглянул на заострившиеся клыки Митчелла. Все чувства, какие были, остались где-то глубоко внутри. Там, откуда их не так давно с такой очаровательной страстностью и непосредственностью вытащила Кларисса, и Чезаре пришлось быть жестоким, чтобы запереть их обратно. Вот и сейчас по телу разливался привычный холод сосредоточенности. Это не была месть, здесь не было ненависти или злости. Только свершение правосудия. Ничего личного.
Некоторое время Митчелл просто стоял напротив Чезаре, недвижимый, как статуя. И в один момент сорвался с места, чуть уходя влево и, очевидно, пытаясь выиграть хоть мгновение, чтобы ударить. Оказавшись в оптимальной точке, Митчелл без замаха выбросил правую руку, стремясь вырвать Чезаре глотку. В левую руку в этот момент лег осиновый кол.
Князь был быстр. Слишком быстр. Чезаре ушел от захвата - Митчу не хватило каких-то пары сантиметров, чтобы его пальцы коснулись шеи старого вампира - и перехватил руку Митчелла, смяв ему запястье, а затем бросил его через комнату.
- Неплохо. Еще. Su, ragazzo.***
Врезавшись в стену, Митч привалился к ней спиной, покрутил поврежденным запястьем и поморщился. Потом ухмыльнулся и, оттолкнувшись от стены, снова бросился на Князя. На этот раз Митч шел в лоб, крепко сжав в левой руке осиновый кол. Замах и Митч почти налетел на Князя. Но мгновением раньше, раненая правая рука дернулась и тонкая серебристая линия прочертила оставшееся между Митчем и Князем расстояние. Два удара за один.
Страшный удар выбил у Митча воздух из легких. Кровь хлынула из разорванного горла, щедро залив пол и забрызгав стоявших слишком близко. Воздух выходил из горла со страшным свистом и хрипом. Осиновый кол не достиг цели - выбитый из руки молодого вампира, он отлетел под диван. Чезаре держал Митча за почти вырванное горло, приподняв его над полом и таким образом зажимая рукой его рану. Он медленно поднял другую руку - от неё шел слабый дымок: Чезаре разжал пальцы, и серебряный кинжал упал на пол, оставив на руке старого вампира след от ожога, сочащийся свежей кровью, а на рубашке тонкий разрез и дымящуюся царапину.
- Молодец, - Чезаре поморщился и тряхнул рукой. - Жаль, не вышло. Но это была хорошая, достойная попытка. Покончим с этим.
Клыки Князя, острые и длинные, сверкнули в свете ламп.
Последним усилием Митч засмеялся, хотя скорее это походило на карканье.
- Это еще не конец.
- Как скажешь.
Чезаре горько усмехнулся - и в следующий миг его клыки сомкнулись на шее Митчелла, выпивая из него жизнь, и тело молодого вампира рухнуло на пол, превращаясь в пыль. Князь отступил на шаг. Раны на ладони и на боку уже затянулись - кровь вампира всегда придавала во много раз больше сил, чем кровь человека или животного, но пить её в таких количествах могли далеко не каждые. Чезаре вытер подбородок тыльной стороной ладони и облизнул губы, обводя взглядом толпу зрителей, а затем подозвал Влашека.
- Приведи Мирру. Остальные останутся там, где есть сейчас, пока я не решу, что с ними делать.
Кто-то содрогнулся при виде произошедшего, кто-то не придал этому слишком большого значения, кто-то был слишком потрясен, чтобы даже пошевелиться. Чезаре вернулся в кресло и принял у дворецкого салфетку, чтобы вытереть лицо. Его неспешные движения совершенно не соответствовали обстановке, но Чезаре было плевать. Он был слишком стар, чтобы не знать, когда нужно переживать и заламывать руки, а когда нужно принимать происходящее так, как оно есть.
- Это были долгие четыре дня, - тихо сказал Чезаре, поочередно заглянув в глаза каждому из оставшихся в зале. - Долгие, полные трудных решений и неприятных потерь. Теперь вы свободны. Я от имени Старейшин прошу принять нашу благодарность за вашу помощь и понимание.
О произошедшем напоминала только оставшаяся после уведенного медведя цепь, дымящийся кинжал и горстка пепла на полу. Чезаре почувствовал себя чудовищно уставшим и старым, несмотря на то, сколько силы сейчас струилось в его жилах.

- Кларисса, - одно тихое слово вползло вампирессе в уши, окутав её тоской и неожиданным теплом. - Я могу просить тебя остаться еще ненадолго? Я хотел.. поговорить.

* Моя девочка (цыган.)
** Закон суров, но это закон (лат.)
*** Давай, мальчишка (итал.)

Мирные победили! Поздравляю с победой Мафию имени Чезаре , а именно kpods, Селин, Luanа, Симмаха, Плетущего сети, Лису Маренеллин, Шерлока, Долговязого Джона, Вэль, Гарака, spectatorа и недоразбуженную Никту!

[mary]

Джекс

Спойлер

[свернуть]

После обращения
Лана стояла у окна, скрестив руки, и наблюдала за расцветающим рассветом. Джекс наконец угомонился, хоть это и стоило им с Виком немалых усилий. Молодой организм требовал крови, много крови, любой крови. Большинство новорожденных вампиров довольствуются ровно той мерой, которая им необходима для выживания, зачастую переживают несварение крови, некоторые не могут переварить новые моральные кодексы. Но не этот. Он упивался своим новым существованием. А они с братом упивались им. Дверь тихо скрипнула за вошедшим Виком.
- С чего ты взяла, что это именно он?
Лана неспеша отвернулась от окна, по привычке затягивая тяжёлый занавес. В их распоряжении была свита-пентхаус, оплачена на месяц вперёд. За это время байкер должен окрепнуть достаточно, что-бы перенести переезд на поезде. Вампиресса оценила внешний вид брата - Вик выглядел весьма потрёпанным после ужина с Джесом.
- Братец, ты как всегда недооцениваешь меня. Пока ты без дня целый век забавлялся со своим зоопарком, я искала. Долго и нудно, но я нашла его. Единственный живой потомок. На вид не скажешь, парень копия своей матери-алкоголички. Но если принюхаешься, ты почувствуешь. Он прямой потомок Клариссы. Крепче не найдёшь. С кровью отца в венах он изменит мир. Ты же сам видел, как интуитивно он использует чары, как легко ему даётся то, на осваивание чего у нас ушло по несколько лет.
Вик натянул халат, висящий на резном кресле, прикрывая наготу.
- Сестра, я не должен был в тебе сомневаться.
Подойдя поближе, он попытался обнять Лану, но она отмахнулась от брата, как от назойливой мухи. Последний раз они жужжали в унисон пару столетий назад.
- Когда ты начнёшь обучать его? Нельзя пускать вещи на самотёк, ему нужна дисциплина.
- Лана, я в курсе. Кровь отца кипит в его организме, он сам того не замечая легко подавляет волю людей, а порой мне кажется, что и мою.
Вик рассеянно уставился в пустоту. Лана фыркнула с раздражением:
- Тогда чего ты ждёшь? Пока он поддаётся управлению, исполни свой отцовский долг! Джекс наше дитя, и он станет Великим Князем. Не одного города, а всей Европы, - в серых глазах ззиграло пламя, - Мы восстановим права отца! Плевать на Маскарад, пусть Князюшки-самозванцы засунут его себе в зад. Мы - вампиры, а не дети, которых нужно ограничивать. Отец бы нами гордился.

Лана

Лана

[свернуть]

Пока Джекс бурлил её тело, разум Ланы бурлил его мозг. Сначала нежно, едва заметно в ненасытном пылу, затем всё сильней и сильней, пока натиск не сделался почти невыносимым. Грубо оттолкнув партнёршу, парень схватился за голову и вскричал, затем поскуливая скорчился на полу. Ослабив хватку, Лана откинула длинные тёмно-русые волосы за плечо и извиваясь, подползла к Джексу.
- Видишь, на что мы способны? Но ты обязан заниматься, научиться управлять, зачаровывать, гипнотизировать, называй это как пожелаешь. Ты понимаешь, что это позволит тебе делать?
Прийдя в себя, Джекс схватил Лану за руку и резко потянул к себе. Навалившись на неё всем телом, он распростал её руки и удерживая их своими, надавил лбом на её лоб, прижимая голову к полу. В серых глазах девушки одновременно читались вызов и одобрение.

Вик

Вик

[свернуть]

Окровавленные губы, желудок сводит от неистового количества крови. Хорошо, что организм работает уже не так, как у смертных, а то его бы уже вывернуло наизнанку, прямо на Вика. Сегодня брат успел попасть в поле зрения Джекса раньше, чем сестра, поэтому осушив почти до дна третье блюдо, байкер накинулся на него. Прелюдии не входили в привычки Джекса и Вик успел лишь слабо простонать с первой вспышкой. Когда голод немного стих, родитель выполз из-под утомлённого чада, утираясь раскиданной на полу одеждой. Он удостоверился в том, что блюда дышат и что-бы укрепить их, напоил каждого своей кровью. Давно пора заводить гулей. Отрицать очевидное не имеет смысла - парень сможет воплотить их давно запертое глубоко в сердце желание восстановить честь семьи. Отец был казнён Старейшинами за нарушение Маскарада, но все эти условности не более, чем грязная политика. Он воцарит своё дитя над всеми князьями и тогда посмотрим, кто посмеет высмеять их кровь. Он сделает из Джексона Лардо достойного Князя.