Танец с Драконами. Спойлеры

[Лианна]

Рамси признается, что содрал с того и шкуру в кое-каких местах.

Вонючка клянётся, что нет, и вспоминает, что Рамси нравится сдирать кожу и оставлять открытые раны гноиться. Он также вспоминает, что это самая сильная боль, какую он испытывал в жизни. Боль, от которой сходишь с ума, и молишь, чтобы палец отрезали,

Но он сам себе говорит, что Его Высокородие наносит ему повреждения только когда он дает для этого повод, и что тот   милосерден и добр. Некоторые замечания, которые Вонючка позволял себе ранее были такими плохими, что он заслужил, чтобы ему в наказание сняли кожу с лица.

Кожу с него точно снимали и похоже, что с лица. Посмотрите на английском - может там точнее написано.

[Теон Грейджой]

Кожу с него точно снимали и похоже, что с лица. Посмотрите на английском - может там точнее написано.

Я прочитал всю английскую версию, но про кожу с лица что-то не заметил. Никто не выложит цитату в которой именно про это говорится?

[dvnd]

Рамси признается, что содрал с того и шкуру в кое-каких местах.

На пальцах рук и ног

Вонючка клянётся, что нет, и вспоминает, что Рамси нравится сдирать кожу и оставлять открытые раны гноиться. Он также вспоминает, что это самая сильная боль, какую он испытывал в жизни. Боль, от которой сходишь с ума, и молишь, чтобы палец отрезали

Кожу снимали с пальца и он загнил, причиняя диккую боль. Поэтому Теон и просил, чтобы его отрезали.
Кстати, от такой боли можно сойти с ума за 2-3 часа - вспоминаем документальный роман Фурманова "Чапаев", где человек сошел с ума после нескольких часов пытки со сдиранием кожи. Так что сумасшествие Теона слишком быстрым не представляется.

Некоторые замечания, которые Вонючка позволял себе ранее были такими плохими, что он заслужил, чтобы ему в наказание сняли кожу с лица.

Иными словами, Болтон грозит ему содрать кожу с лица, но пока не сдирает.

Английский вариант полностью совподает с пересказом Леди Сансы.
Принципиальных отличий я не нашел, хотя и не силен в английском.

Извините, Лианна, ваша версия подтверждения не находит, исключая тот факт, что у Теона сильно повреждены ещё и зубы: "Рамси признается, что Вонючка теперь улыбается реже, из-за сломанных зубов, но больше никак не возражает против сказанного."

[Теон Грейджой]

Иными словами, Болтон грозит ему содрать кожу с лица, но пока не сдирает.

Вот-вот, мне тоже так показалось, хоть я и не силён в английском. Про быстроту сумасшествия Теона на примере "Чапаева" убедил.

[Lady Sansa]

Перевод теперь уже отрывка, а не пересказа

Источник: здесь

Отрывок из Танца Драконов, глава Теона Грейджоя
_____________________________________________________________________________________________________________________________________


Крыса завизжала, дико извиваясь в его руках, когда он впился в неё зубами.  Брюшко − самая мягкая часть. Он вгрызся во вкусное мясо, теплая кровь стекала по губам. Это было так здорово, что слезы навернулись на глаза. В животе забурчало, и он сглотнул. Когда он откусил в третий раз, крыса перестала сопротивляться, и он почувствовал себя почти довольным.

После чего послышались голоса за дверью темницы.

Он тут же замер, боясь даже жевать. Рот был полон крови, плоти и шерсти, но он смел ни проглотить, ни выплюнуть их. Он в ужасе прислушивался к шарканью сапог и позвякиванию железных ключей. «Нет, − думал он, − боги, пожалуйста, не сейчас». Он так долго ловил крысу. «Если они поймают меня с ней, то отберут, и тогда лорд Рамси меня накажет».

Он знал, что крысу следовало спрятать, но был так голоден. Он не ел уже два дня, а может и три. Здесь в темноте под землёй трудно сказать точно. Хоть его руки и ноги стали тонкими как щепки, живот был вздутым и пустым, и так болел, что ему вдруг стала вспоминаться Леди Хорнвуд. После свадьбы лорд Рамси запер её в башне и заморил голодом до смерти. В конце она съела собственные пальцы.

Он скрючился в дальнем углу своей темницы, вцепившись в свою добычу. Кровь капала с уголков рта, когда он впивался зубами в крысу, пытаясь откусить как можно больше мяса. Мясо было жилистым, но таким сочным, что он подумал, что его может затошнить. Он жевал и глотал, чувствуя, как маленькие косточки хрустят на зубах.

Звуки стали громче. «Боги, пожалуйста, пусть это не за мной». Были и другие камеры, другие пленники.  Иногда он слышал их крики, они проникали даже через толстые каменные стены. «Женщины всегда кричат громче всех». Он пососал сырое мясо и попытался выплюнуть косточку от ноги, но она только перевалилась через нижнюю губу и запуталась в бороде. «Идите дальше, − молился он, − дальше, мимо меня, пожалуйста, пожалуйста».

Но шаги замокли именно в тот момент, когда были слышны громче всего, и ключи звякнули прямо за дверью. Крыса выпала из его рук. Пятки заскребли по покрытому соломой полу, когда он попытался вжаться в угол.

Ужасней всего был звук открываемого замка. Когда свет ударил ему в лицо, он пронзительно вскрикнул.

− Это не он, − сказал мальчишеский голос. − Посмотри на него. Мы ошиблись камерой.

− Последняя камеры слева, − ответил другой мальчишка. − Это же последняя камера слева, разве нет?

− Ага, − молчание. − Что он говорит?

− Думаю, ему не нравится свет.

− А тебе бы понравился, если бы ты так выглядел? − мальчик харкнул и сплюнул. − Какая вонища от него. Я сейчас задохнусь.

− Он ел крыс, − сказал второй мальчик. − Смотри.

Первый мальчик засмеялся.

− Точно, ел. Умора.

«А что мне было делать?» − подумал он. Крысы кусали его во сне, грызли его пальцы на руках и ногах, даже лицо, так что когда одна из них попалась ему в руки, он не колебался. Либо съешь, либо будешь съеденным, вот и весь выбор. 

− Да, − пробормотал он. − Да, да,  я ел их, а они ели меня, пожалуйста…

Мальчики подошли ближе, солома мягко шуршала под их ногами.

− Отвечай мне, − сказал один из них. Он был меньше ростом, худенький, но смышленый. − Как твоё имя?

«Мое имя», − стон застрял в его горле. Они его научили, какое у него имя, его научили, но это было так давно, что он забыл. «Если я отвечу неправильно, то он лишит меня ещё одного пальца, или даже хуже, он…»

− Пожалуйста, − провизжал он, его голос был тонким и слабым и звучал как голос столетнего старика. Возможно, он и есть старик. «Сколько времени я уже здесь?»

− Вонючка, − сказал тот мальчик, что повыше. − Твоё имя − Вонючка. Вспомнил? − это он держал факел. Мальчик пониже держал связку ключей.

− Вонючка? − слёзы покатились по его щекам. − Я помню. Да, помню, − он открыл и закрыл рот. − Моё имя Вонючка. Оно рифмуется с угрюмым (Reek − bleak). − В темноте имя не нужно, и было легко его забыть. «Вонючка, Вонючка, мое имя − Вонючка». Он родился с другим именем. В другой жизни он был кем-то другим, но здесь и сейчас, он был Вонючкой. Он вспомнил.

Мальчиков он тоже вспомнил. Они были в одинаковых дублетах из овечьей шерсти, серебристо-серых, с тёмно-синей окантовкой.  Оба были сквайрами, обоим было восемь лет, и оба были Уолдерами Фреями. «Да, Большой Уолдер и Маленький Уолдер». Только тот, что повыше, был Маленьким, а тот, что пониже − Большим, что смешило мальчиков и путало всех остальных. − Я знаю вас, − прошептал он потрескавшимися губами. − Я знаю, как вас зовут.

− Ты пойдёшь с нами, − сказал Маленький Уолдер.

− Ты нужен его превосходительству лорду, − сказал Большой Уолдер.

Страх резанул его ножом. «Они всего лишь дети, − подумал он. − Два восьмилетних мальчишки». Он точно справится с двумя восьмилетними мальчишками. Даже такой слабый, как сейчас, он мог бы взять факел, ключи, кинжал, пристегнутый на боку Маленького Уолдера, и сбежать. «Нет, это слишком просто. Это ловушка. Если я сбегу, то он лишит меня ещё одного пальца, он лишит меня ещё зубов».

«Служи, подчиняйся и  помни, кто ты, и тогда тебе больше не навредят. Он пообещал, его превосходительство лорд пообещал». Даже если бы он хотел сопротивляться, у него не было сил. Их выбили из него, выморили голодом, сорвали вместе с кожей. Когда Большой Уолдер поднял его, а Маленький Уолдер факелом показал идти из камеры, он пошёл послушно, как собака. Если бы у него был хвост, то он бы поджал его между ног.

Снаружи на Дредфорт опускалась ночь, и полная луна поднималась над восточными стенами замка.  Её бледный свет отбрасывал на мерзлую землю тени от высоких треугольных зубцов, как ряд острых чёрных зубов. Воздух был холодным, сырым и полным полузабытых запахов. «Мир, − сказал про себя Вонючка, − вот так и пахнет мир». Он не знал, как долго он был в подземельях, но, по крайней мере, не меньше полугода. «А что если бы прошло пять лет, или десять, или двадцать? Заметил бы я?  Что, если я сошёл  с ума там внизу, и половина моей жизни уже прошла?» Да нет, это было глупостью. Мальчики всё ещё оставались мальчиками. Если бы прошло десять лет, то они стали бы мужчинами. Не надо об этом забывать. «Нельзя позволить свести меня с ума. Он может лишать меня пальцев на руках и ногах, он может вырвать мне глаза и отрезать уши, но отнять у меня мозги он не может, если я не позволю».

Маленький Уолдер шёл впереди с факелом в руке, Вонючка смирно шёл следом, а Большой Уолдер − сразу за ним. Собаки в конурах лаяли, когда они проходили.  Ветер закружил по двору, пробирая его сквозь грязные лохмотья, так что он порылся гусиной кожей. Ночной воздух был холодны и сырым, но он не заметил ни малейших признаков снега, хоть зима и явно была на носу.   Интересно будет ли он ещё жив, когда пойдёт снег? «Сколько у меня будет пальцев на руках? На ногах?». Он поднял руку и поразился тому, какая она белая, какая измождённая. «У меня руки старика». Не мог ли он ошибиться насчет мальчишек?  А что если они, если уж на то пошло, вовсе и не Маленький и Большой Уолдеры, а сыновья тех мальчиков, которых он знал?

Большой зал был тёмным и дымным. Ряды факелов горели справа и слева, зажатые в костяных руках,  выступающих из стен. Высоко над головой проходили почерневшие от дыма деревянные стропила, свод потолка терялся в тени. Воздух был спёртым от запахов вина, эля и печенного на огне мяса. Живот Вонючки  громко заурчал от всех этих ароматов, а рот наполнился слюной.

Подталкиваемый Маленьким Уолдером, он, спотыкаясь, прошёл мимо длинных столов, за которыми ели воины из гарнизона. Он чувствовал на себе их взгляды.  Лучшие места, возле помоста, были заняты любимцами Рамси. Но незнакомцы, чьих лиц он не знал, тоже здесь были. Некоторые прикрывали нос, когда он проходил мимо, пока другие смеялись над его видом.

Бастард Болтон сидел за головным столом в кресле своего лорда-отца и  пил из отцовской чаши. Вместе с ним на помосте сидело два пожилых человека,  Вонючка с первого взгляда понял, что оба они лорды. Один был худощав, с суровыми глазами, длинной белой бородой, и лицом таким же жестким, как зимний лёд. На нём был камзол из дранной, грязной медвежьей шкуры. Под ним он носил плетенную кольчугу, которую не снял даже за столом. Второй лорд тоже был худой, но сутулился в отличие от первого, который сидел прямо. Одно его плечо было заметно выше другого, и он склонился над своим блюдом, как  стервятник над падалью. У него были  жадные серые глаза, жёлтые зубы и спутанная седая борода, раздвоенная на конце.  Лишь несколько седых волосков всё ещё оставалось на его покрытой пятнами голове, но плащ на нём был  мягким и добротным, из серой шерсти, отделанный соболиным мехом и застегнутый на плече кованной серебряной пряжкой в виде звезды с расходящимися лучами.

Рамси был облачён в черные  и розовые цвета: черные сапоги, черные пояс и  ножны, черный кожаный камзол поверх розового бархатного дублета, в прорезях которого виднелся темно-красный атлас.   В его правом ухе блестел гранат в форме капли крови. Однако, не смотря на всё великолепие наряда, он по-прежнему был некрасивым, крупно-костным, с покатыми плечами, с той своей рыхлость, что с годами грозила превратиться в полноту. Кожа его была розовой и прыщавой, нос − широким, рот − маленьким, а волосы длинными, темными и сухими. Губы у него были широкими и мясистыми, но самым заметным в его внешности были глаза.  У него были отцовские глаза: маленькие, близко посаженные, до странности блёклые. Призрачно-серые, так порой называют этот оттенок, но на самом деле глаза эти были абсолютно бесцветными,  как два осколка грязного льда.

Завидев Вонючку, он улыбнулся.

− Вот и он. Мой старый испытанный  друг.

Мужчинам, сидевшим рядом с ним он сказал: − Вонючка был со мной с  детских лет. Отец подарил мне его в знак своей любви.

Лорды обменялись взглядами.

− Я слышал, твой слуга погиб, − сказал тот, у которого одно плечо было выше другого. − Говорили, его убили Старки.

Лорд Рамси хихикнул.

− Железнорожденные сказали бы на это, что то, что  уже мертво, никогда не умрёт, но восстанет сильней и твёрже. Как Вонючка. Хотя воняет от него как из могилы, уверяю вас.

− Он воняет нечистотами и застарелой блевотиной, − лорд с разными плечами отшвырнул в сторону кость, которую грыз, и вытер пальцы о скатерть. − У тебя была какая-то необходимость навязать нам его общество во время еды?

Прямой старик в плетенной кольчуге изучал Вонючку жестким взглядом.

− Посмотри-ка внимательней, − призвал он другого лорда. − Он поседел, и похудел на три стоуна, но он не слуга. Ты не узнаешь?

Сутулый лорд снова посмотрел и вдруг фыркнул.

− Он? Да может ли такое быть? Старковский воспитанник. Который всё время улыбался.

− Теперь он улыбается реже, − признал Рамси. − Кажется, я сломал часть его красивеньких беленьких зубок.

− Лучше бы ты перерезал ему горло, − сказал лорд в кольчуге. − Собаке, напавшей на хозяина, надо спускать шкуру.

− О, шкуру местами я с него тоже спустил, − сказал Рамси.

− Да, мой лорд. Я был плохим, мой лорд.  Дерзким и… − он облизал губы, пытаясь придумать, что же ещё он сделал. «Служи и подчиняйся, − сказал он
сам себе, − и он позволит тебе жить с теми частями тела, которые пока целы. Служи, починяйся, и помни своё имя. Вонючка, вонючка, рифмуется с с покорным (Reek-meek)».

− У тебя рот в крови, − заметил Рамси. − Ты снова грыз пальцы, Вонючка?

− Нет. Нет, мой лорд, клянусь, − Вонючка пытался откусить собственный безымянный палец, чтобы тот перестал болеть после того, как с него сняли кожу. Лорд Рамси никогда не отрезал пальцы. Он предпочитал содрать с них кожу, и позволить оголившейся плоти сохнуть, трескаться и гноиться.  Вонючку и секли, и вздергивали на дыбу, и резали, но боль от этого даже близко не сравнима с той,  что следует за снятием кожи. Это была такая боль, что сводит человека с ума, и которую невозможно долго вынести. Рано или поздно жертва закричит: − Пожалуйста, пожалуйста, прекратите, отрежьте его, − и лорд Рамси окажет такое одолжение. Эта было нечто вроде игры. Вонючка хорошо заучил правила, но однажды он забылся и попытался сам зубами положить конец боли, Рамси это не понравилось, и такое поведение стоило Вонючке ещё одного пальца на ноге.

− Я ел крысу, − пробормотал он.

− Крысу? − блеклые глаза Рамси блеснули в свете факелов. − Все крысы в Дредфорте принадлежат моему лорду-отцу. Как посмел ты без моего разрешения съесть одну из них?

Вонючка не знал, что ответить, поэтому промолчал. Одно единственное неверное слово может стоить ему ещё одного пальца на ноге, или даже на руке.  Он уже потерял два пальца на левой руке и мизинец на правой, и всего лишь мизинец на правой ноге, по сравнению с тремя пальцами на левой. Иногда Рамси отпускал шутки насчет того чтобы сбалансировать их. «Он не хочет мне вредить, он так мне сказал, он делает это, только когда я даю ему повод». Его лорд был добрым и снисходительным. Он мог бы снять ему кожу с лица за кое-какие вещи, которые говорил Вонючка до того, как выучил своё истинное имя и место.

Лорд Рамси наполнил свою чашу элем.

− Вонючка, у меня для тебя хорошие новости. Я собираюсь жениться. Мой лорд-отец везет мне девочку Старков. Дочь лорда Эддарда, Арью. Ты же помнишь малютку Арью, верно?

«Арья-Босоножка,  − чуть не сказал он, − Арья-Лошадиная морда». Младшая сестра Робба, с каштановыми волосами, вытянутым лицом, тощая, как палка, всё время чумазая. «Санса была та, что красивей». Он помнил, что когда-то он думал, что лорд Эддард может выдать Сансу за него и назвать его сыном, но это были всего лишь детские фантазии. Что же касается Арьи…

− Я помню её. Арью.

− Она будет леди Винтерфелла, а я её лордом.

«Она совсем ребенок».

− Конечно, мой лорд. Поздравляю вас.

− Придёшь ли ты ко мне на свадьбу, Вонючка?

Он заколебался.

− Если вы этого хотите, мой лорд.

− О, я хочу.

Он снова заколебался, боясь, как бы это не оказалось какой-то жестокой ловушкой.

− Конечно, мой лорд. Если вам это будет приятно. Это будет честью для меня.

− Тогда нам надо забрать тебя из этого ужасного подземелья. Отскрести снова до розового цвета, дать чистой одежды и еды. У меня для тебя небольшое задание, и тебе понадобятся снова твои силы, чтобы служить мне. Я же знаю, что ты хочешь мне служить.

− Да, мой лорд. Больше всего на свете, − его пробрала дрожь. − Я − ваш Вонючка. Пожалуйста, позвольте мне вам служить. Пожалуйста.

− Раз ты просишь вежливо, как я могу отказать? − улыбнулся Рамси Болтон. − Я еду на войну, Вонючка. И ты поедешь со мной, чтобы помочь доставить домой мою девственную невесту.

[Теон Грейджой]

Lady Sansa, спасибо большое за перевод отрывка! Из него теперь 100% видно, что Теону отрезали 3 пальца на руках и 4 на ногах, немного повыбивали зубов, но лиц у него явно целое - иначе как бы его узнал один из тех двух лордов. Кстати, неминуемый вопрос ко всем: кто по-вашему эти 2 лорда?

[Lady Sansa]

Кстати, неминуемый вопрос ко всем: кто по-вашему эти 2 лорда?

Пролистайте эту тему назад, там обсуждался этот вопрос, суля по описаниям это Амбер и Карстарк.

[Ришель]

Lady Sansa, спасибо!!! 

[Теон Грейджой]

Пролистайте эту тему назад, там обсуждался этот вопрос, суля по описаниям это Амбер и Карстарк.

Я прочитал, но мне непонятно почему все решили, что эти 2 лорда Амбер и Карстарк. Амберы вроде как на стороне Старков(хоть тех и перерезали всех), а Карстарки точно поддержали Станниса. С Мандерли тоже непонятно - с одной стороны поддержали Серсею в обмен на возврат Вилиса из Харренхолла, с другой стороны не верю я что Мартин убьёт их руками Давоса Сиворта, скорее старый Мандерли на стену повесит голову и руку с отрубленными пальцами кого-то другого, а сам ведёт двойную игру и на Станниса, и на Серсею. Так что эти 2 лорда какие-то другие явно.

[Lady Sansa]

Я прочитал, но мне непонятно почему все решили, что эти 2 лорда Амбер и Карстарк. Амберы вроде как на стороне Старков(хоть тех и перерезали всех), а Карстарки точно поддержали Станниса. С Мандерли тоже непонятно - с одной стороны поддержали Серсею в обмен на возврат Вилиса из Харренхолла, с другой стороны не верю я что Мартин убьёт их руками Давоса Сиворта, скорее старый Мандерли на стену повесит голову и руку с отрубленными пальцами кого-то другого, а сам ведёт двойную игру и на Станниса, и на Серсею. Так что эти 2 лорда какие-то другие явно.

Могу только повториться: основными претендентами на роль этих двух лордов являются  дядя Большого Джона Амбера и Арнольф Карстарк, так как описание первого лорда совпадает с описанием Амбера в ИП, а пряжка второго выполнена в форме герба Карстарков.

[Теон Грейджой]

Могу только повториться: основными претендентами на роль этих двух лордов являются  дядя Большого Джона Амбера и Арнольф Карстарк, так как описание первого лорда совпадает с описанием Амбера в ИП, а пряжка второго выполнена в форме герба Карстарков.

Ладно, спорить не буду, подожду Танца и посмотрю, как там Мартин объяснит факт нахождения Амбера и Карстарка в замке у Болтона.

[Лианна]

Lady Sansa, спасибо за перевод.

[Lady Sansa]

Спойлеры из нового рассказа про Дунка и Эгга (Mystery Knight)

Источник:здесь

___________________________________________________________________________________

Дунк и Эгг едут по дороге, ведущей на север, где-то между речными и западными землями. Они встречаются с большой группой рыцарей, которые направляются на свадьбу в Баттерхолл (butter – масло). Недавно овдовевший лорд женится на девице Фрей и по этому поводу проводит турнир. Происходит не очень-то приятный разговор с этими рыцарями, прежде чем те продолжают свой путь. Дунк подумывает о том, чтобы поучаствовать в турнире, чтобы заработать денег для путешествия на север. Дунк и Эгг доезжают до переправы, но оказывается, что паром уже не работает, так как наступил вечер. Они разбивают лагерь вместе с тремя другими межевыми рыцарями. Одного из них зовут «Клин-Скрипач»(Fid the Fiddler). Другой рыцарь приходится дальним родственникам Пламмам. Утром они переправляются через реку в замок, и там Дунк присоединяется к свадебному пиру. Он узнает, что главным призом турнира является яйцо дракона. Во всех красках рассказывается история, как Баттерхолл получил  яйцо от распутного Аэгона IV (Аэгон провёл ночь в Баттерхолле: когда он приехал, у лорда было три дочери-девственницы, до того как он уехал, он умудрился заделать троих бастардов).

На пире происходит множество событий. Например, выйдя подышать свежим воздухом, он слышит разговор двух мужчин о том, чтобы использовать яйцо для найма солдат. Он также видит и трогает яйцо дракона. В конце происходит ещё одно важное событие: на вершине башни он разговаривает с тем межевым рыцарем – Клином (Fid) − который утверждает, что, как и у брата Эгга, Даерона, у него были провидческие сны, и он видел, что Дунк станет королевским гвардейцем, из яйца вылупится дракон, а он сам станет королём (насчет последнего пункта рассказчик не очень уверен, что расслышал и запомнил правильно).

***
(Другой рассказчик)
Мы узнали, что от последней кладки драконов осталось пять яиц, и существует ещё несколько. Все принцы Таргариены обладают одним яйцом. У Эгга тоже есть своё. Джон-Скрипач, вероятно, − сын Черного Дракона, и пытается начать очередное восстание, а его сны о том, что из яйца Баттерхолла проклюнется дракон (из-за этого он всё готов за него отдать), возможно, относится к самому Эггу (Egg – яйцо).


_________________
В рассказах не точных имен, Баттерхолл называется иногда Баттервеллом, а межевой рыцарь то «Fid the Fiddler», то «John the Fiddler».

[Теон Грейджой]

Ух ты!!! Интересно, интересно... Да, ветвь Чёрного Пламени жива, её представители существуют, и не Дунку с Эггом суждено их искоренить, они будут существовать ещё после трагедии Летнего замка, где они оба погибнут. Вопрос: Эйегон Недостойный обесчестил девушек.. за одну ночь всех трёх? Это точно? А то как-то.. нереально что ли..
Вообще - это имеет все шансы стать ещё одним суперинтересным рассказом про Дунка и Эгга. Жду с нетерпением.

[Mezeh]

Пока понятно, что история про Дунка и Эгга все больше превращается в реальный прекюэл к ПЛИО. Интересно, что выйдет раньше, история про Дунка или Танец? Если история про Дунка, то возможно некоторые момемнты Танца будут более понятны.