Тел’аран’риод.

[Шарин Налхара]

     Мокроземцы были чересчур непонятными. Всему есть предел, но этих людей понять было слишком трудно. Но тем интересней было с каждым разом узнавать что-то новое и поражаться.
     Ей нравилось бродить вот так по чужим местам, неувиденной и неузнанной, запоминать виды и вещи. Жаль, большинство предметов в Мире Снов существовали недолго, и взятая со стола прялка через пару мгновений могла вновь оказаться на лавке, а разбитый случайно кувшин - вновь целым стоять на столе. Вот, к примеру, эти чудовищные палочки для еды, сурса, которые совершенно невозможно было удержать в руках. Здесь, в Арад Домане, люди ели ими всё, до чего могли дотянуться. Взять хотя бы длинную жирную рыбу, похожую на змею, которую вымачивали в каком-то темном соусе и так обильно приправляли острыми специями, что, проглотив кусочек, потом еще минуту невозможно было дышать. Но это было чудесно. Она и не подозревала, что такое вообще возможно. И море... Здесь, в Мире Снов оно было таким же, как в обычном мире, и она часто сидела на берегу, борясь с накатывающим ужасом перед бесконечным пространством воды, уходящим за горизонт. Мокроземцы были в этом плане смелее прочих, с детства развивая в себе отсутствие страха перед водой, но ей, прежде не видевшей реки шире пяти шагов, было ничуть не стыдно бояться этой воды. Равно как и совершенно невозможно не попытаться коснуться её. Она приходила сюда, в Мир Снов, чтобы побороть свой страх, заходила в воду по колено и стояла, пока волны грозили сбить её с ног и увлечь за собой в бездну, полную воды.
Город тоже увлекал её своим переплетением узких и широких улочек, огромный каменный лабиринт... Невероятно, что в одном месте могло уживаться одновременно столько людей, притом что никто из них не содержал ни малейшего огорода или скота, и все покупали еду за деньги. Города были одновременно бедными и богатыми. Другие запахи, в основном отвратительные и душные, запахи сточных канав и отбросов, лошадиного навоза и гниющих овощей. Но с другой стороны были запахи каких-то необычных кушаний, запахи цветов и кожи, свежей выпечки и нагретого солнцем камня. В Мире Снов таким переменчивым запахам оставалось мало места, но глядя на местные таверны и мастерские она могла вспомнить, чем пахло из них вчера. Вот и сейчас она медленно шла по своему излюбленному маршруту. Она скучала по Трехкратной Земле, по её жару и стойкости, по её ночному холоду и песчаным ветрам. Мокрые земли пытались размягчить её, и устоять перед этим было тяжело, но она помнила, что однажды снова вернется в родной холд, теснящийся под утесом у подножия небольшой горы, чья вершина искрится белым в полдень. Она помнила, кто она. Герра из народа Айил, Народа Дракона. Хранительница Мудрости своего клана и септа. Жена, мать, сестра. Дочь Трехкратной Земли, которая прокалила её кожу и кости и накрепко вошла в её плоть.
    Внезапное движение притянуло её взгляд. Здесь, в Мире Снов, любое движение могло источать опасность. Дикие животные старались держаться подальше от город, но могли пытаться напасть на вторгшихся в их владения людей где-то далеко от человеческого жилья. Некоторые спящие невежды иногда мельком касались Мира Снов, вплетая в него свои мысли и чувства, и иногда с их мыслями и чувствами сюда проникало еще кое-что опасное. Самое, наверное, опасное, что могло быть в Мире Снов. Кошмары. Порождения человеческого разума, способные убить тебя или свести с ума в мгновение ока, если зазеваешься и не будешь готов. В последнее время, правда, стали ходить легенды о том, что в Мире Снов стало не так пустынно, и что можно встретить даже Отрекшихся, освободившихся их плена... Герра прицокнула языком и тихо последовала в сторону движения, а затем осторожно выглянула за угол, где скрылась темная фигура. Мужчина. Молодой мужчина, чья одежды успела измениться несколько раз, пока он стоял, крутя головой и оглядываясь. Очевидно, еще один невежда, чьи сны слишком близко подошли к границам Мира Снов. Сейчас и он исчезнет... Но гость не желал исчезать, более того, ему не хватало той воздушности и полупрозрачности, которая отличает случайных путников. Мужчина ходит по Миру Снов?.. Это было неслыханно. Невозможно. Невероятно. И чудовищно любопытно. Еще более любопытно было то, что Герра узнала одежду мужчины. Аша'маний мундир. Словно одежда да'тсанг, причем одетая добровольно. Аша'ман наконец-то надумал что-то и пошел вниз по улице, касаясь пальцами стен домов, будто проверяя их на реальность. Он действительно был здесь, целиком и полностью. Герра на мгновение почувствовала себя девчонкой, которая нашла в трещине в скале гнездо с яйцами ящериц гара, и улыбнулась. Считалось, мужчины совсем не способны касаться Мира Снов, но этот Аша'ман каким-то чудом смог. Времена проходят, всё меняется. Айил покинули Пустыню, а туман вокруг Руидина рассеялся, и там бьют фонтаны и зеленеют огороды, порчи больше нет, и Кар'а'карн призвал все копья на бой с Темным в Последний День. Так почему бы не найтись такой малой нелепице, как разгуливающий по Миру Снов мужчина?
    Герра просто шагнула вперед и оказалась на ступеньках в паре домов перед идущим по улице юношей в черном. Теперь айилка видела, что он еще совсем молод и, очевидно, понятия не имеет, куда он попал - это любопытное и чуть растерянное выражение лица она встречала у всех учениц, которые имели нужные способности, когда они с некоторой помощью попадали в Мир Снов в первый раз. К сожалению, учениц было чересчур мало... И вот теперь она просто стояла на ступенях дома и ждала, когда беспечный юноша обратит на неё внимание. Она могла бы подкрасться к нему и перерезать ему горло, если бы пришлось, и он не заметил бы её здесь, пока бы у него кровь горлом не пошла. Но сейчас это было совершенно ни к чему.
- Уходи, если знаешь как, - она заметила, как его взгляд коснулся её, как чуть расширились его зрачки. Да, айилка в белой блузе, расшнурованной на груди, в серой шали, обмотанной вокруг бедер, в коричневой юбке и со множеством костяных браслетов на руках. Видел ли ты когда-нибудь Айил, мальчик? - Здесь может быть опасно для тех, кто не знает Мира Снов.
Она могла бы попытаться вытолкнуть его отсюда в его тело, но ей было слишком интересно посмотреть, что же будет дальше. Прогнать негодника она могла бы в любой момент. Одежда на юноше на миг сменилась в алую расшитую куртку, затем снова на черный мундир.

[Дым]

- Оп...
Заметив женщину, Дэниэл остановился и с любопытством, без всякого страха начал ее рассматривать.
- Странно, - произнес он сначала, и тут же вспомнил о вежливости. - Эээ... здравствуйте. - Куртка при этом стала снова красной. Вышивка блеснула золотом, несмотря на то, что отпрыск мелкого дома сроду столько золота не носил. - Опасно? Да ладно, что может быть опасного во сне? – Дэниэл легкомысленно махнул рукой. Но куртка снова стала черной.
Облик встреченной женщины показался солдату странным. Она не походила на андорку, да и на представительницу любого другого знакомого ему народа. Цвет волос, цвет глаз – все это было в какой-то степени знакомо, примерно такие же были у одной из тетушек Дэниэла. Загорелая, обветренная кожа могла бы принадлежать крестьянке или морячке, которые трудятся на солнце по несколько часов на день, но властность, с которой говорила женщина, с образом крестьянки никак не вязалась. Равно как и ее наряд.
Впрочем, то ли еще бывает. «Дурной спит – дурное снится», - говорила старшая сестрица, когда маленький Дэни рассказывал ей свои сновидения.
- А вы... кто? Вы ведь мне снитесь, правильно? – совершенно не беспокоясь, как по-детски это выглядит (сон же!), Дэниэл засыпал женщину вопросами. - Вот интересно, а на самом деле вы существуете или нет? Ну в смысле – не только во сне... И все вот это тоже, - он повел рукой, показывая на город вокруг.

[Шарин Налхара]

- Дурень, - Герра покачала головой и вздохнула, припечатав юношу словом, будто клеймом. - В таком сне опасным может быть всё, о чем ты подумаешь, а сейчас ты бродишь по Миру Снов, как пятилетний мальчишка, подхвативший отцовские боевые копья, чересчур тяжелые для его детской руки. Уходи.
Она сконцентрировалась, собрав в кулак небольшую часть своей воли, и этим кулаком толкнула юношу, на мгновение заставив его почувствовать, словно мир вокруг поблек и начал таять, а сам он медленно начал проваливаться в бурлящее ничто. Было бы разочарованием, если бы мальчик и вправду поддался, но сейчас она хотела больше испугать его и проверить на прочность. Этот юный Аша'ман ничего не знал и ничего не понимал, и бросать его здесь одного было бы непозволительно. Но сейчас Герре куда больше хотелось оставить его и посмотреть, что он из себя представляет. В крайнем случае, есть способы навсегда отвадить этого юношу от подобных походов...
- Уходи, - повторила она.
Фигура юноши совсем замерцала, потеряв плотность...

[Дым]

- Эйййй.. - мир вокруг снова начал темнеть, все словно проваливалось в черноту. После этого обычно наступало пробуждение, но Дэниэл снова зацепился за сон, удерживая его. Ощущение было, словно вцепился пальцами в стену. Знакомое ощущение - мальчишкой он до изнеможения лазил по стенам вокруг дома. Там, где каменщики немного схалтурили.
Мир качнулся. Или, скорее, он сам. Дэниэл стиснул зубы, сжал кулаки, восстанавливая перед глазами ту же картинку. Цепляясь за каждое ощущение. Ощущение камней под ногами. Воздух - теплее, чем возле Черной Башни. Каждое отличие могло помочь.
Реальность качнулась. И восстановилась.
- Это что вообще такое? - возмущенно шагнул вперед Дэниэл, впрочем, не спеша подходить к женщине слишком близко. На рукавах черной куртки появились странные узоры в виде алых цветов, поползли вверх, взбираясь по плечам. - Ты как-то меня выкинуть отсюда хотела? Ты кто? Ты реальна что ли? Так такое может быть?!
"Чтоб кто-то выкидывал меня из моего же сна! Гладишь, если так пойдет, и от бессонницы помереть можно!"

[Шарин Налхара]

- А ты упорный... - Герра поджала губы, хотя глаза искрились интересом. Итак, пока что из парня сыпались одни лишь вопросы, будто из ребенка. В сущности, ребенком он еще и был, особенно здесь, в Мире Снов. И здесь, не умея еще управлять своей волей, он был довольно беспечен и слаб. Айилка усмехнулась, когда юноша не заметил, как его одежда снова сменилась пару раз, а затем застыла в виде свободной рубашки-балахона по колено, в каких в особо жаркий день бегают по холду малыши. А ноги у него неплохие, стройные. Маэне бы он понравился. - Мир Снов - это сон и не сон одновременно. И оттого, что ты сыплешь вопросами, мальчик, менее реальным он не станет. Здесь опасно для тебя, словно для случайно забредшего в зыбучие пески без палки. Либо не приходи сюда больше, иначе погибнешь, либо приходи учиться. Я Герра, Хранительница Мудрости септа Белая Гора Чарин Айил. Если ты готов учиться, я буду ждать тебя. Ты найдешь меня у Бандар Эбана в стане Айил. А сейчас - уходи.
Одного упорства не хватит, чтобы удержаться здесь, и мальчику придется узнать этот закон Мира Снов. На сей раз усилий пришлось приложить больше, и мальчик-Аша'ман сперва поблек, затем замерцал, проваливаясь в свой собственный мирный сон, где он проспит до тех пор, пока ему не придет время.

[Singrelling]

Где-то в центре пустыни сгустилась тьма, столь непривычная в этом месте. Она выросла в купол, под которым можно было разглядеть необычный, фантастический город. Высокие дома с множеством окон уходили высоко в небо, но узенькие немощёные улочки привычнее смотрелись бы в какой-нибудь деревне, нежели здесь. Стоя снаружи легко было заметить, что пузырь не так уж высок, но изнутри мрачное, нависающее над головой небо виднелось словно через увеличительное стекло.
Город жил своей жизнью.
По одной из улиц, что с каждым шагом становилась все уже, бежала девочка. Она не замечала, что бежит на одном месте, а стелющаяся под ноги дорога просто исчезает позади неё. Она бежала так, словно от этого зависела её жизнь. В каком-то смысле так оно и было.
Из проулка далеко позади девочки выглянула огромная собакообразная тварь. Подёргала уродливыми ноздрями и лениво двинулась в сторону беглянки. Ещё несколько таких же присоединялись к ней с разных сторон. Но та, что растолкала их всех и бросилась бежать, переходя с шага на огромные скачки, была самой ужасной, самой большой, самой свирепой. Наверное, если бы девочка смогла оглянуться, с зубов твари закапали бы слюни, а сама она стала бы светиться или её тело покрылось бы клочьями гниющей плоти, но ничего такого не было: словно заготовка, тварь была абстрактным воплощением ужаса.
Шаги её отдавались гулом, точно удары гигантского сердца.
Девочка бежала всё быстрее, но твари приближались. Самая огромная была уже настолько близко, что ещё прыжок-другой, и она добралась бы до девочки. Другие собаки, казалось, были разочарованы, им хотелось гнать её подольше, пока она не выбьется из сил, пока наконец они не смогут окружать её и упиваться страхом. Но самой большой не было дела до желаний других.
Прыжок. Второй. Точно удары сердца.
Внезапно под ногу девочке попал камень. Она запнулась и полетела вниз, широко распахнув от ужаса глаза. Она силилась закричать, выдавить хоть какой звук, хоть едва слышный хрип... И, не успев коснуться земли, исчезла.
Некоторые твари исчезли вместе с ней, но другие остановились в недоумении и заводили носами из стороны в сторону. Город померк, стены домов стали казаться ещё более прозрачными, чем раньше. Словно всякая жизнь покинула его.
Самая большая из тварей передёрнула уродливым ухом и повела остальных вперёд. Бродячий кошмар отправился на охоту за очередной жертвой.

[Дым]

Арад Доман

Дэниэл сидел на краю маленького островка высоко в небе, свесив ноги с его края, и смотрел вниз. Островок плыл по небу, овеваемый весенним ветром, и от ветра становилось ощутимо прохладно. Земля плыла под ногами, похожая на карту или картинку. Несмотря на обилие свежего воздуха, дышалось трудно. Земля маленького островка была также по-весеннему холодная и влажная, и не стоило, наверное, сидеть на такой холодной земле... Но только Дэниэл об этом подумал, как под ним образовалась его сложенная вчетверо куртка. Дэниэл снова посмотрел вниз. Островок продолжал плыть по небу, маленький, в несколько шагов, удерживаемый неизвестно какими законами, а посередине островка стоял шест, к нему была привязана веревка, и завязанный узелком с одного края платок колыхался на ветру. Тени от него почему-то не было. Не было и солнца.
Солдат хмыкнул, вспомнив, что ему надо в палатку. Отсюда палатка казалась совсем далекой. Он представил себя в ней. Несколько долгих секунд ничего не происходило, потом Дэниэл и правда понял, что находится в палатке. Причем даже в той, что нужно. И почему-то все еще лежит на тюфяке. Он посмотрел на свои руки – рукава черной куртки были украшены драконами. Поморщился – и драконы превратились в вышитые огненные цветы, которые снова поползли по рукавам выше и выше.
«Герра должна быть где-то рядом», - подумал Дэниэл, поднимаясь. - «А нелепее вида не придумаешь». Очень хорошо, что он не видел себя в эту минуту со стороны, иначе сам удивился бы своему воображению.
Островок в небе, где-то там, далеко, растаял. Да и был ли он вообще?

[Шарин Налхара]

Стоило засомневаться в реальности - и всё вокруг подернулось странной пеленой. И палатка была вроде бы та же, но и не та одновременно. Дэниэл посмотрел на огненные цветы на своих рукавах. Как и почему они там оказались? Он не знал, но теперь эти огненные цветы напомнили ему огненные шары, которыми в Черной Башне учили сражаться. Раскаленные огненные шары... Раскаленные огненные шары, взбирающиеся по рукавам мундира... Видение вдруг стало таким ярким, что ткань задымилась - и вспыхнула. Жар принялся взбираться по рукавам, и это уже не было похоже на ощущения обычного сна...
Но огонь тут же погас, словно его прихлопнули плотной тканью, а в палатке рядом с Дэниэлом сидела сердитая Герра.
- Ты должен был выйти из сна здесь, в палатке. Что ж, для мокроземца у тебя неплохо с концентрацией, раз уж ты здесь всё равно оказался, но для того, кто хочет учиться хождению по снам, этого недостаточно. А сейчас сядь-ка, подумай и скажи мне, почему ты не сразу оказался здесь.

[Дым]

Судя по выражению лица Хранительницы Мудрости, она наверное тоже выпила не меньше кувшина своего вкуснейшего напитка для засыпания. Раньше она не казалась такой сердитой. Но, с другой стороны, сколько-то там было, этого "раньше".
Дэниэл осторожно потер руку прямо через обгоревший рукав. Легкий ожог чувствовался до сих пор. Странно, раньше во сне у него не было настолько ярких ощущений.
- Я думал о платке, - медленно и задумчиво андорец начал отвечать на вопрос. - А когда засыпал, платок напомнил мне... птицу, кажется, - образы, которые совсем недавно были яркими, потускнели и словно ускользали, когда Дэниэл пытался их выцепить. - И я был в небе, на маленьком островке, висящем над землей. Ну, я не сразу понял, что это уже сон. Мне... - он сделал паузу, подбирая слова, - мне пришлось словно проснуться во сне. И как только я это сделал, то смог перенестись сюда. Скажи, Хранительница Мудрости, а вот все вокруг, - он повел рукой, показывая на убранство палатки, но имея ввиду весь мир снов, - оно существует, когда никому не снится? То есть... когда никого нет, это место существует?
"Если здесь есть летающие острова, то кто может поручиться, что нет ничего похуже?" Против воли солдат начал с тревогой поглядывать на тонкую крышу и стенки палатки. Герра говорила, что здесь опасно...
"Герра спокойна. Не хватало еще испугаться собственной тени", - укорил Дэниэл сам себя. Перспектива быть осмеянным Хранительницей Мудрости его не прельщала. Он постарался успокоиться, отогнать страх, сохранить хотя бы внешнее спокойствие.
Что-то шаркнуло за пределами палатки. По ткани пробежала тень. Или показалось?

[Singrelling]

Найо Найт
Тел'аран'риод. Мир снов.
Как было здорово, когда она попадала сюда только во время сна! О, это было чудесно. Она появлялась здесь, и это место - где бы конкретно она не оказывалась - неизменно казалось ей знакомым, родным. Она чувствовала, что оказалась дома. Очень недолго чувствовала, чаще всего тут же проваливаясь обратно в свой сон. А поутру забывала обо всём случившемся, с тоской пытаясь сохранить эти необычные тёплые ощущения.
И только после того, как жизнь заканчивалась, и она вновь по-настоящему оказывалась здесь, самой собой, со всеми своими воспоминаниями и осознанием окружающего, она начинала понимать, отчего это место казалось ей знакомым. К сожалению, вместе с этим пониманием, приходило и отчаяние: опять! Снова заперта здесь в ожидании, пока Узор сочтёт её присутствие необходимым и вплетёт её в какое-нибудь событие.
Что бы там не говорили философы, чьи мысли так или иначе просачиваются из одной Эпохи в другую, быть привязанной к миру снов вовсе не означает быть бессмертной. Здесь и жизни-то нет, а вот умереть можно, и ещё как. С грустью она вспоминала Эпохи, когда Тень едва не брала верх только потому, что одного или двух героев сумели уничтожить в Тел'аран'риоде.
Вдалеке от любых происходящих событий, среди руин древней крепости, на краю обломка плиты, что некогда могла быть частью стены или, быть может, крыши какого-нибудь мелкого здания, лежала маленькая девочка. Её длинные волосы разметались по камню, с одной стороны свисая почти до земли. Не мигая, она смотрела ввысь, в то серое марево, что заменяло здесь небо.
В последний раз её звали Найо Найт. И хотя никто из других героев не успел узнать её под этим именем, она предпочитала носить именно его, сохраняя образ этой убитой в детстве девочки. Ей было всего одиннадцать и она не успела даже научиться как следует владеть кинжалом. Её интересовали только лошадки, собачки и рассказы об огир.
Именно недоумение, которое мучило её в течение всего этого времени, заставляло Найо сохранять этот вид, образ последнего воплощения. Она не могла понять, зачем всё это было.
Зачем Узор вызвал её именно в то время и то место? И почему так же быстро убрал её с пути? Не то чтобы Найо пыталась противиться воле Узора. Просто не могла понять, что же такое случилось.
Да, не раз и не два её деяния оставались тайной для остальных, нередко это и вовсе были сущие мелочи. Однажды она была вплетена лишь затем, чтобы сбить с ног спешащую по делам Айз Седай, опоздание которой в итоге позволило изменить ход встречи с другими важными людьми. Сама же Найо чаще всего оставалась в тени, даже если ей приходилось направлять достаточно значимые события в нужное русло. Но всегда, каждый раз проявляясь в мире снов, она знала, что прожила свою жизнь не зря. Пусть о ней не упоминают в легендах, пусть её не узнают с одного взгляда, как Бергитте или Артура Ястребиное Крыло, она всё равно была важна. Она делала то, для чего была предназначена.
В последний раз всё было не так. У неё попросту не было шансов прожить эту жизнь иначе. И теперь, в очередной раз перебирая по дню все одиннадцать лет последней жизни, Найо пыталась найти свою ошибку.
Не прибавлял бодрости и тот факт, что с тех пор она больше ни разу не была вплетена в Узор. Может быть, дело в ней самой? Может быть, в ней действительно есть какой-то изъян, и она больше не нужна в настоящем мире?
Это было глупо, и девочка, если можно так о ней сказать, сама понимала это. Зачастую проходило и гораздо больше времени между воплощениями. Да и время здесь текло иначе, нежели в обычном мире. Но этот раз действительно отличался от других. Ведь её последняя жизнь - и её смерть - не имели смысла.

[Шарин Налхара]

Герра сложила руки на груди и фыркнула - словно разорвалась трухлявая ткань.
- Тебе еще многому предстоит научиться, и в первую очередь тому, чтобы сосредотачивать усилия своего разума на какой-то конкретной вещи. Твои фантазии здесь только во вред, время для них еще придет, но не сейчас, - айилка вздохнула и нахмурилась. - Это место существует вне зависимости от того, спишь ты или нет. Оно не твое, не мое, но в то же время наше общее. Оно существует всегда, пока есть те, кто закрывает ночью глаза. Вся наша жизнь - это сон, и все мы когда-нибудь проснемся от него, но этот сон, что здесь, - он особенный.
Меж выбеленных солнцем бровей айилки залегла складка, а Дэниэл заметил, что палатка приобретает всё более живые, жилые черты - теперь она сидели на мягких подушках, на полу был тканый из лоскутов ковер, а в палатке было явно светлее, чем снаружи.
- Не всё, что ты видишь вокруг, создано твоим разумом. Многое из этого останется, даже если ты умрешь. Поэтому для начала очисти свой разум от всего, сделай его чистым, словно пустой лист бумаги. Но помни о чашке чая. Помни лишь о том, кто ты есть и почему ты здесь.
Тени за палаткой стали гуще, в них появилось какое-то странное бурление, словно это клубился туман. В нем проступали пугающие очертания. Троллоки? Какие-то неизвестные звери? Что-то еще более страшное и неведомое? А в следующий же миг всё словно исчезло, стихло. Что это было? Дэниэл мог только гадать, равно как и о том, куда всё ушло. Да и ушло ли.

[Дым]

"Жизнь есть сон", - все еще звучало в ушах. Дэниэл на миг даже усомнился в реальности всего происходящего, да что там - в своем существовании! Он ведь совсем недавно подумал об этом. И, как в самом настоящем сне - услышал эту фразу уже от другого человека. На какое-то мгновение андорец стал расплываться, становиться полупрозрачным, словно был соткан из дыма. Казалось, подует ветерок – и дым рассеется. Но нет, мелькнула мысль, что даже если это сон, он должен продолжаться до конца, и, может, эта мысль оказалась спасительной.  
"Помни лишь о том, кто ты есть и почему ты здесь". Эта фраза зацепилась за сознание, стала тем якорем, который вернул разлетающиеся мысли в более обычное русло. Одежда Дэниэла стала коричневой, почти такой же, какая была на нем сейчас в реальности – со словно нарисованными на ней то там, то тут чашками. И тут же сменилась на черную куртку, уже без всякой вышивки.
Дэниэл сосредоточился. Он знал, что в любое время, если нужно будет, сможет отвлечься и отправиться изучать мир. Но пока – стоило послушать Хранительницу Мудрости. Жизнь есть сон. Пребывание в мире снов есть сон вдвойне. Надо ценить редкие встречи во сне. Надо ценить возможности чему-то научиться.
- Я понял. Я постараюсь.
Теперь во взгляде Дэниэла, обращенном на Герру, больше не было иронии. А вот уважение – да, его стало гораздо больше. Уважения – и восхищения, правда последнее - больше от открывающихся возможностей.
"Как она это делает? И как это делаю я?"
Достаточно было протянуть руку - и в ней появилась чашка. А потом - золотое кольцо. И цветок, искусно вырезанный из цельного рубина. И ракушка, инструктированная золотом. И нечто странное, напоминающее маленькую беседку из слоновой кости, в которой что-то двигалось.  
"Здорово", - глянув на Хранительницу Мудрости, Дэниэл смутился и убрал руку, заведя ее за спину. - "Отвлекся"...
Он улыбнулся с виноватым видом и сконцентрировался на неизменности окружающего мира, чтоб остановить поток разыгравшейся фантазии.  

[Singrelling]

Найо Найт
Устав от бездействия, девочка поднялась, по привычке отряхнула одежду и проверила ножи. Потом она забыла про руины, в которых находилась; Тел'аран'риод тут же поглотил их. Этого места давно уже не существовало даже в мире снов, лишь воспоминания и воля Найо раз за разом заставляли его проявляться вновь.
Девочка сделала пару шагов, затем исчезла, оказавшись совершенно в ином месте за много миль отсюда. Это был чудесный город, некогда выстроенный огир. Во всяком случае, Внутренний Город точно. Она шла по его пустынным улицам, где нет-нет, да и появлялись люди. Они возникали и тут же исчезали обратно, возвращаясь в свои маленькие уютные сны.
Иногда здесь появлялись и другие люди. Чаще всего женщины, но порой и мужчины. Они прекрасно понимали, где находятся, и в некоторой степени могли управлять окружающим миром. Встречаясь с ними, Найо сама исчезала, мгновенно прыгая на довольно дальнее расстояние. Вряд ли кто-то из них заподозрил бы в ней кого-то иного, нежели просто спящую в своей постели девочку, которая каким-то образом провалилась в Тел'аран'риод.
Не то чтобы она очень боялась встретиться здесь с кем-нибудь из Отрёкшихся. Просто дурацкие правила запрещали контакты с живущими людьми. Всё, что ей оставалось, это разыскивать других обитателей мира снов или сидеть в одиночестве. Увы, с тех пор как куда-то запропастился Гайдал Кейн, ей приходилось коротать время за чтением книг (то ещё занятие, пытаться прочесть книгу, которая то и дело возвращается на полку!) да короткими прогулками.
Помимо людей здесь обитали волки. Множество волков. Увы, они никогда не подходили к ней близко и не подпускали её к себе, каким-то образом передавая весть о её появлении от одной стаи к другой. Однажды она убедила Тел'аран'риод, что может слышать разговоры волков, и тут же на неё обрушилась такая лавина образов, смешения запахов и ощущений, что ей пришлось прятаться в пустыне, покуда голова перестала трещать и разрываться на части. Она знала о людях, способных разговаривать с волками. И совершенно точно не была одной из них. А жаль. Может, тогда ей не было бы так одиноко здесь.
Гайдал Кейн, как он предпочитал называть себя (возможно, потому что это имя было неразрывно связано с именем Бергитте, которым пользовалась лучница), исчез некоторое время назад, а через некоторое время перестала появляться и Бергитте. Небось, снова вернулись в мир и скоро встретятся. Они всегда встречались. И неизменно влюблялись друг в друга. "Было бы чему завидовать", - злобно думала Найо.
Вряд ли теперь они скоро вернутся. Конечно, ведь никто не уберет Бергитте из жизни спустя всего одиннадцать лет.

[Шарин Налхара]

Герра наблюдала за тем, как Дэниэл Арман играется со своими новыми способностями, чуть поджав губы, готовая остановить его, но юноша сам, кажется, сообразил, что делает глупости, и прекратил свои шалости. В этой мокроземской голове временами жил, казалось, разум семилетнего ребенка. Или, быть может, дело было именно в том, что её ученик - мужчина. Возможно, отчасти именно поэтому не было за последнюю тысячу лет ни единого Ходящего по снам среди мужчин. Возможно, дело в том, что они не способны полностью сосредоточиться на деле. Возможно, дело было в том, что их невозможно было контролировать, а сами контролировать себя они были не способны? Справится ли она с задачей? Собственные сомнения были словно ветер по тлеющим углям. Разве смеет она сомневаться? Ха! Задача по-настоящему трудна, но в трудной задаче больше джи. В любом случае, если Дэниэл Арман стоит усилий, ей не жаль ничего. Это будет... любопытно.
Айилка улыбнулась и кивнула мокроземцу - или скорее самой себе, а затем вообразила, что на юноше - детское платьице, а в его отросшие волосы вплетены красные ленты, и закрепила этот образ в своем сознании, привязав его к камню своего разума.
- Что ж, кое-что ты понял. Усложни задачу. Возможно, если ты потерпишь неудачу, я сделаю так, что при каждом появлении в Мире Снов тебе придется носить подобный наряд. Так что уж постарайся, чтобы у тебя всё получилось. Верни себе прежний вид.
Она сложила руки на груди, костяные браслеты клацнули. Здесь, в Мире Снов, ничего не издавало звуков, если не было прочно закреплено здесь. Не было ни звука шагов, ни жалобного дзынька чашки, разбившейся о камни, ни грохота камней, катящихся по склону. Пока они не обретали подобие реальности. Что ж, сейчас Герра была реальна в Мире Снов целиком и полностью.

[Дым]

- Н-да... - Дэниэл с интересом повертел косичку с красной ленточкой. Короткое платьице вместо нормальной одежды после пережитого в палатке для мытья существенно смутить уже не могло. Но и оставаться в таком виде не слишком-то хотелось, мало ли кто в этом мире снов еще бродит. Кстати, тоже еще вопрос, который надо задать Хранительнице Мудрости. Как-нибудь потом. Как только получится вернуть себе приличный внешний вид.
Странно, но одежда больше не менялась так просто, от одной мысли. Дэниэл сконцентрировался, но опять ничего не получилось.
«А ведь она может выполнить свою угрозу... - мелькнула мысль. - Может ли?»
Пределы способностей Хранительницы Мудростей еще предстояло выяснить.
Еще одна попытка провалилась. И еще. «Нет, что-то не так...» Андорец сконцентрировался на других ощущениях, не только представляя себе привычную одежду – а постаравшись одновременно с этим почувствовать ее, полностью и целиком, каждую складочку, каждый шов, увидеть привычную черноту рукавов куртки, прочувствовать свою одежду как неотъемлемую часть своего привычного существования. Дурацкое платьице исчезло, словно его и не было, сменившись привычным черным мундиром. В какой-то степени эта черная куртка уже стала частью андорца, как и сама Сила. Быть частью Черной Башни было почти так же естественно, как и просто быть.
- Интересно. Это... - Дэниэл осмотрел свою вернувшуюся одежду, потер пальцами рукав, потом поднял взгляд на Герру. – Ты представила, как я выгляжу, и моя внешность изменилась. Но... - он словно подбирал слова. – Я лучше знаю, что значит быть мной и быть одетым как положено. Я знаю, что при этом чувствуется. И потому у меня получилось. Правильно?