Обсуждение игры №19. Голодные игры - что это такое и с чем их едят.

[котька]

Тебя Редно на психа упорно писал - "она псих, ей скучно, вот и баламутит" ))

Редно крут)
про него в эту мафию вообще можно сказать - "Мавр дело сделал, мавр может отдыхать!" Красиво сработано.
Только я вот думаю, что разгадать все ваши охрененные комбинации со спецабилками я бы всё равно не смогла, если даже допетрить, что Редно - коп, не смогла

[Шарин Налхара]

Эт точно

[Mamajoe]

Всем трибутам спасибо за игру.

[Сэм]

Игра получилась своеобразной. Поздравляю с победой вторую мафию - состав игроков просто впечатляет. Неудивительный итог! Поздравляю!

[Сэм]

А это, пока лог ждем, выдержка - картинки. Хотя я хотел бы еще раз подчеркнуть - хинты были и помимо картинок. Мне просто захотелось выразить идею.


Из Правил Мафии  - Голодные игры.

Мафия №1. Избранники 13-го дистрикта
Цель: Мафы-противники и активные одиночки уничтожены. Живых мирных меньше, чем живых мафов. В случае 1 маф против 1 мира (кроме Комиссара, стреляющего Сержанта и Мэра) побеждает Маф.
1. Босс – самый сообразительный и хитрый игрок, выбранный агентами 13-го округа, внедренными в команду организаторов Игр.  Он обладает некой информацией, которая позволяет ему вывести его команду за пределы Арены.  Выбирает одного из оставшихся мафиози своего клана и покрывает его на время ночи, то есть защищает выбранного от любого внешнего воздействия, идущего в порядке ходов после ходов Боссов (проверка комиссара покажет, что он мирный, убийство или отравление провалится, наблюдатель не заметит его, одурманиватель и заманиватель тоже ничего с ним не смогут сделать).  Спасает от отложенного убийства, если прикрывает в ночь, когда отложенным убийством ходят.  Прикрытие Босса не распространяется на подрыв мин. От попадания в ловушку при атаке Охотника защитить не может. А так же не может защищать самого себя либо кого-то вне клана. Способен раз за игру установить 3 мины для других игроков, которые убьют двух случайных игроков, а одного ранят, лишая голоса в следующий игровой день и хода на следующую ночь.

Тропой ложных солнц

            Ситка Чарли курил трубку, задумчиво рассматривая наклеенную на стене иллюстрацию из «Полис-газет». Он полчаса, не                отрываясь, глядел на нее, а я все это время украдкой следил за ним.
В мозгу его происходила какая-то работа, — бог весть какая, но во всяком случае интересная.
             Он прожил большую жизнь, много повидал на своем веку и сумел совершить необычайное превращение: отошел от своего народа и стал, насколько это возможно для индейца, даже по своему духовному облику белым.
н сам говорил, что пришел на огонек, подсел к нашему костру и стал одним из нас.
Он так и не научился читать и писать, но язык у него был замечательный, а еще замечательней — та полнота, с какой он усвоил образ мыслей белого человека, его подход к вещам.

             Мы наткнулись на эту покинутую хижину после тяжелого дневного перехода.
Теперь собаки были накормлены, посуда после ужина вымыта, и мы наслаждались тем чудным мгновением, которое наступает для путешествующих по Аляске раз — только раз — в сутки, когда между усталым телом и постелью нет других препятствий, кроме потребности выкурить на ночь трубку.
Кто-то из прежних обитателей хижины украсил ее стены иллюстрациями, вырванными из журналов и газет, и вот эти-то иллюстрации привлекли внимание Ситки Чарли, как только мы сюда приехали — часа два назад.
Он пристально изучал их, переводя взгляд с одной на другую и обратно; и я видел, что он сбит с толку, озадачен.
— Ну что? — нарушил я наконец молчание.
Он вынул трубку изо рта и сказал просто:
— Не понимаю.
Опять затянулся, опять вынул трубку и указал концом мундштука на иллюстрацию из «Полис-газет».
— Вот эта картинка. Что такое? Не понимаю.
Я взглянул. Человек с неправдоподобно злодейской физиономией, трагически прижав руку к сердцу, навзничь падает на землю; другой — что-то вроде карающего ангела с наружностью Адониса — стоит против него, подняв дымящийся револьвер.
— Какой-то человек убивает другого, — промолвил я, в свою очередь, сбитый с толку, чувствуя, что не умею подыскать объяснения изображенному.
— Почему? — спросил Ситка Чарли.
— Не знаю, — откровенно признался я.
— В этой картинке только конец, — заявил он. — У нее нет начала.
— Это жизнь, — сказал я.
— В жизни есть начало, — возразил он.
Я промолчал, а он перевел глаза на другое изображение — снимок с картины «Леда и лебедь».
— В этой картине нет начала, — сказал он. — И конца нет. Я не понимаю картин.
— Взгляни вот на эту, — указал я ему на третью иллюстрацию. — В ней есть определенный смысл. Как ты ее понимаешь?
Он рассматривал ее несколько минут.
— Девочка больна, — заговорил он наконец. — Вот — доктор, смотрит на нее.
Они всю ночь не спали: видишь — в лампе мало керосина, в окне — рассвет. Болезнь тяжелая; может быть, девочка умрет, поэтому доктор такой хмурый. А это — мать. Болезнь тяжелая: мать положила голову на стол и плачет.
— Откуда ты знаешь, что плачет? — перебил я. — Ведь лица не видно. Может быть, она спит?
Ситка Чарли удивленно взглянул на меня, потом опять на картину. Было ясно, что впечатление его было безотчетным.
— Может, и спит, — согласился он. Потом посмотрел внимательнее. — Нет, не спит. По плечам видно, что не спит. Я видел, как плачут женщины — у них такие плечи. Мать плачет. Болезнь очень тяжелая.
— Ну вот, ты и понял содержание картины! — воскликнул я.
Он отрицательно покачал головой и спросил:
— Девочка умрет?
Теперь уж я вынужден был промолчать.
— Умрет она? — повторил он свой вопрос. — Ты художник. Может, знаешь?
— Нет, не знаю, — признался я.
— Это не жизнь, — наставительно промолвил он. — В жизни девочка либо умирает, либо выздоравливает. В жизни что-то происходит. На картине ничего не происходит. Нет, я не понимаю картин.
Он был явно раздосадован. Ему так хотелось понять все, что понятно белым, а в данном случае это не удавалось. В его тоне чувствовался также вызов: я должен был доказать ему наличие мудрости в картинах. Кроме того, он был наделен необычайно сильным воображением, — я давно это заметил. Он все представлял себе наглядно. Он созерцал жизнь в образах, ощущал ее в образах, образно мыслил о ней. И в то же время не понимал образов, созданных другими и запечатленных ими с помощью красок и линий на полотне.
— Картина — частица жизни, — сказал я. — Мы изображаем жизнь так, как мы ее видим. Скажем, ты, Чарли, идешь по тропе. Ночь. Перед тобой хижина. В окне свет. Одну-две секунды ты смотришь в окно. Увидел что-то и пошел дальше. Допустим, там человек, он пишет письмо. Ты увидел что-то без начала и конца. Ничего не происходило. А все-таки ты видел кусочек жизни. И вспомнишь его потом. У тебя в памяти осталась картина. Картина в раме окна.
Он явно был заинтересован: я знал, что, слушая меня, он как бы уже смотрел в окно и видел человека, который пишет письмо.
— Ты нарисовал одну картину, которая мне понятна, — сказал он. — Правдивая. С большим толком. Собрались у тебя в хижине в Доусоне люди. Сидят за столом, играют в фараон. По крупной. Не ограничивают ставок.
— Почем ты знаешь, что не ограничивают? — спросил я взволнованно, так как речь шла об оценке моего творчества беспристрастным судьей, который знает только жизнь, не знаком с искусством, а в области реального чувствует себя как рыба в воде. Надо сказать, что именно этой картиной я особенно дорожил. Я назвал ее «Последний кон» и считал одним из лучших своих созданий.
— На столе нету денег, — объяснил Ситка Чарли. — Играют на фишки. Значит — на все, что в банке. У одного желтые фишки — каждая, может, по тысяче, может, по две тысячи долларов. У другого красные — может, по пятьсот долларов, может, по тысяче. Очень крупная игра. Все ставки высокие, играют на весь банк. Почем я знаю? У твоего банкомета краска в лице. (Я был в восторге.) Тот, кому сдают, сидит у тебя на стуле, наклонившись вперед. Отчего он наклонился? Отчего у него такое застывшее лицо? А глаза горят. Отчего у банкомета краска в лице? Отчего все точно окаменели? И тот, что с желтыми фишками. И тот, что с белыми. И тот, что с красными. Отчего все молчат? Оттого, что очень крупная игра. Оттого, что последний кон.
— Почем ты знаешь, что последний? — спросил я.
— Банк на короле, семерка открыта, — ответил он. — На свои карты никто не ставит. Свои карты — в сторону. У всех одно на уме. Все ставят на семерку. Может, банк потеряет тысяч двадцать, может, выиграет. Да, эту картину я понимаю!
— А все-таки ты не знаешь конца! — победоносно воскликнул я. — Это последний кон, но карты еще не открыты. На картине они так и не будут открыты. Так и останется неизвестным, кто выиграл и кто проиграл.
— И они так и будут сидеть и молчать? — промолвил он с удивлением и ужасом во взгляде. — И тот, кому сдают, так и будет сидеть, наклонившись вперед? И краска не сойдет со щек банкомета? Как странно! Они будут сидеть там всегда, всегда. И карты так и не будут открыты.
— Это картина, — сказал я. — Это жизнь. Ты сам видал такие вещи.
Он поглядел на меня, подумал, потом медленно произнес:
— Да, ты правильно говоришь. Тут нет конца. Никто его не узнает. Но это верно. Я видел. Это жизнь.


...

Ситка Чарли ответил не сразу. Сперва он закурил трубку, поглядел на иллюстрацию из «Полис-газет», многозначительно кивнул на нее и неторопливо промолвил:
— Я много думал. Не знаю. Так было. Это картина, которую я помню. Все равно как если б я заглянул в окно и увидел человека, пишущего письмо. Они вошли в мою жизнь и вышли из нее. И картина получилась такая, как я сказал: без начала и с непонятным концом.
— Ты нарисовал целый ряд картин, пока рассказывал, — заметил я.
— Да, — кивнул он. — Но все они без начала и без конца.
— Самая последняя имела конец, — возразил я.
— Да, — ответил он. — Но какой?
— Это был кусок жизни, — сказал я.
— Да, кусок жизни, — подтвердил он.

Смысл заключался в том, что все картины передают куски деятельности Босса, его качеств.

1. Босс – самый сообразительный игрок – ум и сообразительность

– Мыслитель Родена,

– Даная Тициана, на которой изображен Зевс в качестве золотого дождя.
1. Босс – самый сообразительный и хитрый игрок,   - хитрость и ловкость

– Игроки Сезанна

Способен раз за игру установить 3 мины для других игроков, которые убьют двух случайных игроков, а одного ранят, лишая голоса в следующий игровой день и хода на следующую ночь. - Мины

– Решение применить мины, которые могут задеть и саму мафию – Пир Валтасара

1. Босс – самый сообразительный и хитрый игрок, выбранный агентами 13-го округа, внедренными в команду организаторов Игр. Он обладает некой информацией, которая позволяет ему вывести его команду за пределы Арены.  – Информированность, знание

– Христос в пустыне

- Сорбонна

Выбирает одного из оставшихся мафиози своего клана и покрывает его на время ночи, то есть защищает выбранного от любого внешнего воздействия, - Прикрытие

- Возвращение блудного сына – отец его прикрывает

Он обладает некой информацией, которая позволяет ему вывести его команду за пределы Арены.  - дорога

– Переход Суворова через Альпы

– Дорога (Шишкин)

[Кит]

Спасибо за лог...очень оперативненько кподс сработала, молодец ага.
Еще раз убеждаюсь, что людям которым достаются мирные роли - ведут себя халатно и с большим пофигизмом (не все конечно) во время голосования и дедлайна. Видимо думают что никого не подведут раз не в мафии.

[Илийен]

Да. Хорошо сработанные мафы тоже умеют рулить голосованием.

[redno]

Хороший чувак этот Олег

[mary]

Прочла логЪ (спасибо большое за то, что он появился пока я ещё помню в какой роли играла ). У меня вопрос - во вторую ночь Кит собирался пропустить ход - зачем это громиле? Ну, остался один, но не решил же ты сдаваться без боя?

[Сэм]

Нас было тогда еще 3

[mary]

Ага, поняла, что ошиблась ночью) Просто сочувствую громиле, который один остался, я в такой ситуации бывала((
Но всё равно не совсем понимаю, зачем пропускать такой ход, думали запутать всех отсутствием оглушения?

[redno]

Прочла логЪ (спасибо большое за то, что он появился пока я ещё помню в какой роли играла ). У меня вопрос - во вторую ночь Кит собирался пропустить ход - зачем это громиле? Ну, остался один, но не решил же ты сдаваться без боя?

Наверное чтобы подумали что громила убит... Как-то так. Или что раненная Мари-громила))

[mary]

Или что раненная Мари-громила))

Это бы не удалось, меня же все вычислили как воришку

[Кит]

Но всё равно не совсем понимаю, зачем пропускать такой ход, думали запутать всех отсутствием оглушения?

Наверное чтобы подумали что громила убит... Как-то так. Или что раненная Мари-громила))

Я лишь выполнял приказы Кримса. Он уже после первой ночи начал мне звонить....кричать в трубку что мафия реальна....я сломаю твой лобзик....вычислю твой IP...Я испугался и дальше делал как он велел.

Нас было тогда еще 3

и про ту ночь в интервью не смей говорить!

[Сэм]

Я уже дал интервью, поздно, Кит