Мафия №20: Коза Ностра

[Мефистошик]

Антонио Бандерелли


Антонио плакал. Воистину это был печальный день, один из самых печальных за всю жизнь итальянца. Сейчас вместе с доном Вито уходила в прошлое целая эпоха. И что бы не ждало семью Корлеоне - его семью - впереди, имя человека, лежащего сейчас в пышно украшенном гробу, будет вписано в историю рода золотыми нитями. Бандерелли бросил взгляд на Майкла - сын легенды был молчалив и задумчив. Он не пустил ни слезы за этот день, да и вообще Антонио не помнил, чтобы Майкл плакал. Но кто знает, какой ураган бушует сейчас внутри вероятного будущего Дона.
Бандерелли подошел к бару и плеснул себе на пол-пальца виски. После ночи его еще слегка мутило, но не настолько, чтобы отказаться от алкоголя в такой день. Сделав осторожный глоток, Антонио замер на секунду и почувствовал, как обжигающе холодный напиток заполняет пустоту внутри. Впрочем, пустота была слишком велика - виски будто канул в небытие и Бандерелли досадливо поморщился. Мужчина посмотрел в сторону гроба - огромная очередь выстроилась у последнего ложе дона Вито, каждый спешил проститься с великим человеком и поблагодарить его. Антонио не занимал очередь - он уже успел проститься с Доном Корлеоне перед церемонией, когда помогал ее подготавливать. Успеет проститься и после - все равно он будет одним из тех, кто понесет гроб. Жаль только, ему еще нечего рассказать дону Вито о своих успехах, глупая ночная пьянка помешала Бандерелли начать свое расследование. Но ничего, он еще выйдет на негодяя, заставит его показаться, а уж потом...
Взгляд Антонио зацепился за что-то в толпе, что-то, заставившее сердце горячего итальянца застучать чаще. "Какой профиль, какая гордая осанка, какой взгляд. Bella donna!" - пронеслось в голове мужчины, едва он понял, за что, а точнее за кого зацепился его взгляд. Женщина была смутно знакомой, Антонио был уверен, что видел ее у дона. Но почему же он не обратил на нее внимание тогда? Ответ мог быть только один - она была замужем и наверняка приходила с мужем. А на таких Бандерелли даже не смотрел, так как знал, как к этому относиться дон Вито. Однако сейчас что-то поменялось, Антонио явно ощущал это. Он не мог видеть с такого расстояния рук женщины, но почему-то знал - кольца на том пальце больше нет.
Мужчина пробрался к бару и попросил бокал лучшего сицилийского вина. Себе он вновь плеснул виски. Потянулся за сигарой, но, подумав, покачал головой и оставил ее на месте. После взял алкоголь и направился к ней.

[redno]

Энрико "Джули" Провенцано

Ночка выдалась бурная. Я не мог заснуть, зная, что лица, так или иначе  причастные к убийству дона Вито, спят где-то рядом со мной. Это явно заговор, большой заговор. И цель не просто дон Вито. Речь явно шла о переделе и переустройстве самой схемы гангстерского мира. Это явно только начало. Явно, что дело в тех таблетках, о распространении которых был против дон Вито.  Тут я бы с ним не согласился, в умелых руках они были гибким и не смертельным оружием, как раз таким о котором мечтал Старикан. Мир его праху. Утром в газете прочитал про того балканского idiota, которому я даже не стал отвечать. Проклятые содомиты! Проклятые, но заслуживали они смерти? Лес рубят, щепки летят. А лес это семья Корлеоне.
Надо сказать, что вчера я был не в духе. Уже задав всем вопрос о смерти Старикана, я понял всю глупость своей роли и разозлился на старшего Корлеоне. Семье придется туго с таким боссом, впрочем, я не в семье, да и не горю желанием вступить в семью. Я вообще буду стоять в стороне так долго, как только можно. Но открыто сказать об этом опасно и поэтому я буду помалкивать и делать вид, что выполняю задание Санни Корлеоне, такое бесполезное, что даже Том Хейген или Майкл Корлеоне постеснялись предложить его мне раньше Санни.
-Дилан? Ты слышишь меня? Хватит ублажать Figa и meloni своей подружки. Ты проснулся? Lui ha davvero un chiodo fisso in testa, idiota...
-Мискузы, шеф! она так стонала, просила согреть ее. Я не мог сразу подойти к трубке. Мискузы!
-Идиот, сколько раз я говорил тебе научится говорить по-итальянски или говорить только на родном. Мне нужно два диска для Томми и две коробки с пулями для револьвера. Конечно же моего, тупица. Через полчаса я жду тебя в вестибюле отеля. Да, вчерашнего. И захвати свой кольт.
Похороны дона Вито должны были скоро начаться. Вся семья, все капо, все купленные шишки города в одном месте. Самое место для следующего удара. И если тут замешаны Барзини, удар будет мощным и беспощадным...

[kpods]

Джулия Пеццати


...- Джулия, будь у меня через час, - хриплый голос Саймона Джексона вырвал Джулию из утренней полудремы. Лихорадочно соображая, что могло понадобиться от неё главному редактору, Джулия попыталась было напомнить, что у неё законный выходной:
- Саймон, я ведь брала выходной, через три часа похороны Дона Вито.
- Успеешь, не переживай. Я просто хочу одним глазом посмотреть на наброски интервью с Салли Марино.
- Эм...если честно, они еще не готовы... - Джулия с трудом выдавила это из себя. Реакция Саймона была вполне ожидаема, и она не замедлила проявиться:
- Как это понимать? - вкрадчивый холодный тон, от которого женщине хотелось залезть под одеяло и дрожать.
- Интервью затянулось, - виновато пробормотала в трубку Джулия. - Я просто не успела обработать всю информацию. Марино оказался довольно разговорчивым.
- Джулия, интервью должно было выйти в крайнем случае завтра. Завтра. Не послезавтра. Не через неделю. А завтра! Напомни мне, пожалуйста, за что я держу тебя на работе? За что я плачу тебе деньги?
Радуясь, что Саймон не может видеть выражения её лица, девушка закатила глаза.
- Потому что я хороший журналист? - наивно поинтересовалась она.
- Ты неплоха, но до идеала тебе еще ох как далеко, - идеалом Джексон полагал себя, поэтому этот выпад Джулия равнодушно пропустила. - А поскольку ты не идеал, то и допускать подобные проколы я тебе не позволю. Таких, как ты - куча. Хочешь всю жизнь бегать помощником где-то в нашей редакции?...
Дальнейший монолог Саймона Джулия слушала, отставив трубку.
- Хорошо, я поняла.
- В общем, девочка, на похоронах дона Вито тебе придется не скорбеть, а внимательно высматривать все самое интересное. Мне нужна конфетка.
- Но...Я же...
- Никаких "но". И попробуй только не сдать материал мне в срок...
- Хорошо.
На том конце провода раздалось недовольное пыхтение, а затем Джексон бросил трубку.
Настроение, и без того, мягко говоря, нерадостное, испортилось еще больше. Джулия встала, приняла душ, затем достала из гардероба закрытое черное платье, приложила его к себе и разрыдалась:
- Анжело...
...На похороны дона Вито, несмотря на затянувшуюся истерику, Джулия прибыла вовремя. Всю церемонию её терзало ощущение дежа вю. Вот супруга дона Вито подходит к его телу, бледная, заплаканная. Наверное, и я так выглядела со стороны... Майкл Корлеоне, похожий на статую изо льда, смотрит сквозь пришедших разделить его скорбь. Невнятный гул людских голосов. Все это уже было. Джулия стояла в стороне, не смешиваясь с толпой. Время от времени к ней подходили старые знакомые, она здоровалась, но даже не пыталась завязать разговор. Они, видимо, чувствуя её настроение, тоже. Сейчас не время для светских бесед. Совсем не время. Внезапно Джулия почувствовала на себе чей-то взгляд. Она повертела головой, выискивая источник беспокойства. Искать пришлось недолго - он пробирался к ней сквозь толпу с бокалом вина. В памяти всплыла фраза Анжело: "А это Антонио Бандерелли...Не смотри на него прямо, а то еще решит, что ты не против познакомиться поближе. Хотя, ты со мной. Это его остановит." Сейчас Анжело рядом не было, а намерения мужчины были весьма понятны. Джулия вздохнула - говорить сегодня все-таки придется.

[София Шавро]

Софи Лаверн и Эл Мартино


   

–  Ну как сходила в кино? Что смотрела? – Поинтересовался Ирл.
– " Унесённых ветром". Со мной был Эл Мартино. – Ответила Софи кратко.  И стала подбирать в гардеробной наряд  наиболее соответствующий предстоящим похоронам.
Ирл поморщился:
– Зря ты с Элом ходила, ещё примут вас за парочку влюблённых. А нам это не нужно.
– Пусть принимают,  - фыркнула Софи.  –  Наоборот, это даже лучше: какой мужчина не мечтает увести женщину у другого? Ты помнишь, как выходили на сцену парижские этуали в начале века?  Там  поклонники с ума сходили,  чтобы переплюнуть друг друга в подарках  драгоценностей для певиц.  
Софи вздохнула:
– Сейчас, увы, эта традиция совсем ушла в прошлое. А жаль.

Переодевшись и выйдя из номера,  Софи опять столкнулась  с  Элом Мартино. Он одет был так, словно и в самом деле собрался проводить покойного до последнего пристанища на кладбище.
– Ты собираешься с процессией на кладбище? – поинтересовалась Софи.
– А ты разве нет?
– Мы даже не были знакомы, и я никогда в жизни не встречалась с усопшим. Не думаю, что родственники жаждут видеть меня среди скорбящих.
– Ну, я-то был ему в своё время представлен. – Возразил Эл, но он сам тоже считал, что это не повод мозолить глаза перед роднёй  Корлеоне на кладбище. Могут принять за попрошайку, а то и того хуже - за шпика. К тому же он неважно себя чувствовал, и побаивался, что до конца  церемонии не дотерпеть.

Похоронная процессия показалась из-за угла, и Софи с Элом вышли из отеля. На тротуаре толпа любопытствующих рассматривала и обсуждала похоронный  кортеж. Когда лимузин с гробом  проезжал мимо,  Софи перекрестилась. *Господи, упокой его душу, и прости ему все его прегрешения*.

Рядом перекрестился и зашевелил беззвучно губами Эл. В толпе кто-то тоже крестился, провожая взглядом удаляющийся кортеж. Какая-то пожилая женщина, стоявшая рядом с ними, всхлипывала, вытирая слёзы .
– Ну, сейчас начнётся... Сыновья этого так не оставят, – Негромко сказал  какой-то тип в клетчатой кепке своему дружку в поношенной военной форме, стоящему рядом.
– А что, они отомстят за отца и будут только правы. – Ответил также негромко тот.
– Скажи это копам, Фил. – Усмехнулся тип в кепке.

В глубине души Софи тоже считала, что отставной солдат, прав. Пышный кортеж с множеством живых цветов и венков, удалился, и толпа стала расходиться. Эл тоже куда-то ушёл, он действительно неважно выглядел. И  София, оставшись без попутчика, решила срочно найти какую-нибудь кондитерскую и съесть большой кусок торта с кофе. Всю свою печаль она обычно заедала сладким.
I Ain't Gonna Give Nobody None of My Jellyroll

[lionel]

Отец Брауни.

Смеркалось...
Тяжелый и изнурительный день подходил к концу, оставляя призрачную надежду на то, что спокойный вечер даст возможность хорошенько обдумать калейдоскоп дневных событий. Давняя страсть к расследованиям заставляла и сегодня вновь и вновь мысленно сталкивать между собой обрывки разговоров, слова и интонации людей, с которыми пришлось общаться. Пасьянс не складывался, несколько образов упрямо не желали вписываться в общую картину. Очевидно, что слишком мало данных для анализа.
Но безумный взгляд и клокочущую ярость одного человека выбросить из головы было не так-то и просто. Как и хитрые глаза, а также и проворные руки другого... Священник вздохнул и вновь мысленно повторил слова своего фронтового товарища Каламбхука: «Мир,в котором мы живем плохо относится к торопыгам. И заставляет обнимать не те деревья...»
Не следует торопиться с выводами.
Падре Брауни приступил ко своей вечерней молитве.
Он умолял Небесного Отца вразумить и наставить на путь истинный грешников, гордыня и жадность которых заставляют страдать ни в чем не повинных людей. Ну или невиновных в том, в чем их обвиняли...
Клеменца показался отцу Брауни искренним в своем раскаянии. «Может и была возможность его спасти? Если бы я был более напорист, более красноречив, может быть люди бы меня послушали?»
Но что случилось, то уже изменить нельзя. Завтра будет новый день.
«Господи! Дай мне силы изменить то, что можно изменить, дай мне терпение принять то, что изменить нельзя, и дай мне разум, чтобы отличить одно от другого.»

[Шарин Налхара]

Томми Кастелло



Томми покрутил в руках кружку, залпом допил кофе, подхватил шляпу и поспешил вниз, в гараж.
Честно сказать, пока ему Том Хейген не намекнул, он и не замечал, что мисс Эвита... так смотрит на него. А теперь не замечать было, проклятье, трудней с каждым разом. И в основном потому, что Эва была очень красивой девушкой. Чертовски привлекательной девушкой, надо сказать. Если бы она ходила в ресторан, на её столике всегда было бы шампанское в подарок, а в зале звучали песни в её честь и толпились бы её поклонники, желающие потанцевать с ней, прикурить ей сигаретку или хотя бы подать шубку. Совсем еще молодая, больше девочка, чем женщина. Настоящий чернокудрый ангел. Многие из ребят, работавших на дона, не раз тихо присвистывали ей вслед и заглядывались на её стройную фигурку. Но была одна большая загвоздка, которая разом отбивала у всех хоть малейшее желание приударить за красоткой. Эва была из хорошей семьи, практически из самого высокого общества, дочь дипломата, воспитанница и крестница самого дона... покойного дона. Хейген всегда был склонен прямо выражать свои мысли, поэтому "глаз на жопу натяну" было, наверное, самым мягким и объективным из обещаний, которые он дал Томазо, несмотря на долгую дружбу, если тот хотя бы пальцем тронет Эву. Эва должна была выйти замуж за какого-нибудь дипломата, известного адвоката, богатого магната или кандидата в сенаторы - вот была её судьба. Та судьба, которую она заслуживала, и та судьба, которую ей прочили и дон Вито, и её собственный отец. И ни для каких томми кастелло в её жизни места быть не должно. И пусть он на многое способен, но Томми Кастелло останется для неё и для остальных всего лишь водителем дона Корлеоне.
Но сейчас Томми больше беспокоила совсем не Эва. Вернее даже, его беспокоило скорее то, чтобы Эвы не касалось то, что его на самом деле серьезно беспокоило. А беспокоило его то, что в крепости был предатель. Томми еще раз проверил, на месте ли ключи от линкольна лимузина, переоборудованного под катафалк. На месте. Он задумчиво подбросил связку ключей и поймал в ладонь. Этой ночью возникла одна проблема, которая только подтверждала то, что кто-то очень боится приближенных семьи Корлеоне и стремится вставлять им палки в колеса даже по мелочам. Кому могли понадобиться ключи от континенталя? Машина стояла на месте, вот только завести её не было никакой возможности, а пока нашелся дополнительный экземпляр, время было безвозвратно упущено.
Томми подозревал, что кто-то пытался воспользоваться континенталем, чтобы скрыться после убийств, но не успел. Когда нашли отца Брауни, поднялась такая суматоха, что, очевидно, убийца решил, что ему проще будет затеряться среди рыскающих по всему дому боевиков, гостей и слуг, чем пытаться прорваться на автомобиле. Хейген перекрыл все входы и выходы из дома, и Томми был почти уверен, что убийца и его сообщники - а он не мог быть один - не покинули дом или далеко не ушли. Но теперь ключи от континенталя у этих людей... Нужно сменить замок. Ключи наверняка уже где-то припрятаны, вряд ли человек будет носить их с собой. На его месте Томми бы спрятал ключи где-то в тайнике.
Оставался еще вопрос: почему отец Брауни? Почему они пришли к этому чинуше, которого поставил старый дон, и к этому чудаку Карамболо. И какого черта там делал этот пианист? В то, что такой бабник, как Карамболо, оказался содомитом, верилось с трудом - тому надо было очень, очень много выпить. Томми так умел - но до подобного никогда не опускался. Или пришли за пианистом?.. Проклятье. Ему следовало заниматься иным вопросом - но не связывать с происходящим эти убийства накануне похорон, пока по дому шляется тот детективчик, а Фрэнк то ли действительно хочет помочь, то ли пытается копать под семью, было очень и очень трудно.
- Томми, едем! Готов?
- Да, Сантино.
- Всё должно быть так, чтобы и комар носу не подточил. И не гони, знаю я тебя.
- Как можно... Ты мне не доверяешь?
- Не пори чушь... Но еще не хватало, чтобы эти ублюдки обстреляли лимузин.
Гроб был временно закрыт, но Томми успел увидеть с утра напудренное изжелта-восковое лицо дона, гладко зачесанные редкие волосы, чуть распухшие руки... От дона пахло анисовым спиртом, которым протирали его тело. Земля еще не легла на крышку гроба старого дона, но Томми знал - вот и всё. Как только дон покинет свою крепость, что-то могущественное, что-то сильное, всегда окружавшее это место и его семью, исчезнет, рассыпется на крошки... Крошки, за которыми уже охотятся некоторые, норовя прибрать к рукам или растоптать, чтобы никому не достались. Сохранить все до единой будет стоить многого труда.

[Кримс]

Пит Монтана

Высвечивая витающие в комнате пылинки, из полуоткрытого окна на кровать падал солнечный свет. Пит заворочался в постели, и, натянув одеяло на голову, перевернулся спиной к окну. Вставать он был еще решительно не готов, но уже начинал собираться с силами, чтобы приоткрыть глаза и встретить новый день. «А день сегодня был очень важным», - услужливо напомнила о себе память. В голове Пита в обратном хронологическом порядке проносились кадры из его жизни: усталое лицо комиссара Олдриджа, допрашивающего их с Клеменцей; хлопки выстрелов, визг тормозов и град из стеклянных осколков; отрывистый голос Майкла в телефонной трубке, приказывающий прибыть Питу в отель; перекошенное лицо Санни, узнавшего о смерти Дона Вито; пронзительный взгляд Дона Вито во время их первой встречи; напряженное лицо матери на похоронах отца; письмо из издательства с предложением заключить контракт ...

- Всё важное в моей жизни решалось без моего участия, причем уже очень давно, – в последние дни эта мысль все чаще не давала Питу покоя. – Интересно, с какого момента моя жизнь свернула на эти рельсы?

Это был 1929 год, осень понемногу уступала место зиме, в Нью-Йорке ребятня во всю готовилась отмечать День всех святых. Пит же с каждым днем все сильнее чувствовал, что он будет чужим на этом «празднике жизни». И не столько потому, что он все еще с трудом изъяснялся по-американски, сколько потому, что в отличие от американских детей он по 12 часов в день помогал отцу на стройке Эмпайр Стэйт Билдинг. Минувшим летом ему исполнилось 14 лет. А еще раньше, весной они с семьей прибыли в «город великих возможностей» на большом сухогрузе прямиком из Сицилии. В понимании отца не было такой вещи, как нелегальная иммиграция в Америку: если ты сумел добраться сюда, ты мог остаться здесь. И отец Пита был уверен, что их семья сможет своими силами построить свое будущее в новом для них мире. Так в общем-то и было до того самого дня в конце октября, когда фондовый рынок рухнул, и акции компании застройщика обесценились. В тот поворотный для его судьбы день им с отцом, как и многим другим рабочим-иммигрантам, указали на дверь. Пит хорошо помнил, как вечером отец с матерью долго спорили и, в конце концов, отец со словами: «Баста! Видит Бог, я не хотел этого, но пришло время искать справедливости в Большой Семье», - выбежал из дома. Той ночью Пит не мог уснуть. Он все думал: что же это за Большая Семья? На его вопросы мать отвечала, что не нужно беспокоиться, его отец все уладит. И, действительно, отец, вернувшийся домой под утро, позвал Пита и сказал: «Сынок, я нашел работу, собирайся – дела не ждут!».

«Дела не ждут!» – с этой мыслью, отбросив одеяло, Пит рывком поднялся с кровати и распахнул глаза. Это было ошибкой. Наследие вчерашнего вечера стальным обручем сдавило голову и Пита замутило. Нетвердой походкой Пит проследовал в туалет. – «Нужно привести себя в форму! Первым делом чистимся изнутри!» – не мешкая, Пит обнял унитаз, и его шумно стошнило. – «Так, теперь наводим марафет снаружи!» – Пит уперся лбом в зеркало – «Мда, дружище, в таком виде даже тещу не хоронят... Ладно, главное побриться, а потом можно будет и взбодриться».

Закончив с бритьем, Пит решился глотнуть виски: «Ухх!! Действительно, клин клином вышибают!» - он сразу почувствовал себя лучше. Наскоро позавтракав, Пит облачился в костюм для похорон и, захватив с собой блокнот и ручку, вышел на улицу. Его все еще немного мутило, желудок решительно протестовал против любой пищи – «Что ж, я понимаю, ты рассчитывал на завтрак в пятизвездочном отеле». Пит направился к автобусной остановке, ему нужно было успеть добраться до отеля, пока похоронная процессия не тронулась. День обещал быть долгим.

[Вэль]

Мисс Мэри

Спойлер

[свернуть]

   Возвращаться в усадьбу было уже поздно. Благо хозяин отеля нашел ей недорогую комнатку, где она смогла провести эту ночь. Правда, комната больше походила на кладовку, но зато делить ее ни с кем не пришлось. Также обрадовало наличие в ее каморке телефона: первым делом Мария предупредила синьору о своей задержке. Она надеялась, что хозяйка заберет ее отсюда и прекратит этот нелепый допрос, который, видимо, будет продолжен и завтра. Но синьора, услышав имя Провенцано, посоветовала девушке "не дергаться" и оказывать всяческое содействие этому человеку. Мария пожала плечами (не доверяла она этому сыщику) и повесила трубку после короткого прощания. Потом побежала было по магазинам, но, увы, было уже слишком поздно...
   ...Ожидая в холле, когда семейство Люсертолли в полном составе заберет ее, Мэри Поппинс вынула из корзины оставленный там кем-то свежий утренний номер газеты и стала читать новости. На первых же полосах были размещены сообщения о четырех убийствах, совершенных этой ночью. Журналист связал все четыре смерти с убийством дона Вито. "О! Санта Мария! Дон Карамболо." Мария почувствовала, как похолодели пальцы и ослабли колени. Девушка попыталась взять себя в руки. Она свернула газету и бросила ее обратно в корзину.
   Лакей взмахнул, оповещая о том, что машина подъехала, и Мария чуть ли не бегом направилась к выходу.
- О, вот и ты! Ты не заболела? Ты такая бледная, - не давая сказать ни слова Марии, синьора Люсертолли тут же отвернулась к мужу и продолжила начатый ранее разговор.
- Здравствуйте, девочки, - вполголоса обратилась мисс Поппинс к своим подопечным.
- О, мисс Мэри! - затараторили сестренки наперебой, - Вы себе не представляете, мы едем на похороны! На кладбище!
   Девочки не смогли сдержать восторга, а Марию пробрал озноб. Но, конечно же, не стоило показывать им свой страх, и она выдавила из себя улыбку...

[mary]

Адрианна Чилинтанно

Шпилька влево, булавка вправо. Работа успокаивала. Грустно, конечно, что сегодня она готовит себе наряд на похороны Дона, но лучше занять себя чем-нибудь, а не реветь как дурёха. Раз нашла общий язык с Вито, найдёт его и с Санни, или с Майклом, да какая по сути разница? Сеньора Чилинтанно не страдала недостатком опыта в общении с представителями мужского пола. Правда, назвать её романтические связи удачными было сложно - как бы там ни было, завтра никто не поддержит её под руку, никто не проводит домой. Женщина вздохнула. Бедный Карлос, на глаза навернулись слёзы. Впрочем, так ему и надо. Адрианна показала воображаемому призраку мужа язык. В самом деле, зачем нужен муж, если он не может обеспечить жену? Ей и самой удалось в конечном итоге удержаться на плаву, но если бы не Дон Вито...об этом даже думать не хочется. Но думать приходилось. Успешный салон - ещё не залог успешного будущего. Нужно начать думать о следующем замужестве, определённо. Нынешний статус подразумевал свободу действий, но Адрианне было очень неуютно без крепкого мужского плеча, за которым можно укрыться, когда над городом парила напряжённая неопределённость. Ах! Адрианна удивилась, увидев каплю крови на подушечке указательного пальца. Совсем рассеянная стала, забыла надеть наперсток, - впрочем, чему удивляться, мысли о крепких мужских плечах всегда действовали на неё именно так. Жаль, что играть в карты она научилась гораздо позже, чем познакомилась с мужчинами.

Столько-то лет назад

Когда Адрианне исполнилось восемнадцать, она была без ума от своего жениха, молодого человека по имени Терри. Мистер Терри Джон был очень вежливым, он нежно любил Адрианну, обещал жениться на ней как только накопит немного денег, а пока что присылал невесте открытки из многочисленных командировок, в которые его отправляло начальство. Терри был очень занят и виделись они редко, ведь он был начинающим журналистом, мечтал писать статьи на пять страниц в Нью-Йорк Таймс, разоблачить всех злодеев в мире и показать Адрианне весь мир. Однажды, гуляя по Центральному парку, Адрианна так зачиталась одной из самых романтичных открыток с изображением чудесного горного пейзажа, что наткнулась на шедшую в обнимку парочку. Мужчина развернулся и побледнел. А затем покрепче обхватил за талию жену, взъерошил волосы мальчика, вприпрыжку следующего за парой, и сделал вид, что они с Адрианной совсем не знакомы. Надо же, мистер Джон казался таким вежливым молодым человек.

Столько-то лет спустя

Утро началось с ужасных новостей. За чашкой кофе Адрианна узнала о смерти Дадана, этого милого балканского ловеласа. Эх, Дадан, и ты поставил не на того коня, - с горестью думала женщина, закалывая волосы на затылке. Сейчас ей как никогда нужна опора, сколько можно самой сидеть за вожжами своей судьбы? Слабая, беззащитная женщина - хоть и неплохая бизнесс-леди - разве она сможет отгородить себя от всех опасностей, что таят улицы Большого Яблока? Взять хоть вчерашний вечер - когда милашка-детектив отпустил их домой, Адрианна скорее разочаровалась, чем почувствовала облегчение - ему бы она позволила допрашивать себя до утра...Ну вот снова, всё та же история. У него небось жена или какая-то другая неизлечимая болезнь.

*  *  *

Похоронная процессия остановилась перед свежевскопанной могилой. Адрианна стояла в третьем ряду оплакивающих, позади ближайших родственников, но ближе многих других. Не очень плохо, но и не очень хорошо. Слёзы падали на подкрашенные губы из-под чёрной сетки вуали - женщина не видела смысла скрывать эмоции, ей действительно было ужасно жаль Вито Корлеоне. Она от всей души присоединилась к молитве за упокой его души, аминь.

[Кит]

Юрио Кофтаньелло




Выходя от этого мужчины, Юрио вернулся в машину. Он завел двигатель, откинулся в кресле и двинулся в направлении центра. Несмотря на поздний час городская жизнь этого города была насыщенна. Это Нью-Йорк, где каждый соревнуется друг с другом, состязается в скорости, сноровке, быстроте реакции. И побеждает лучший. Даже если ты увидишь двух мужчин в обнимку - не беда, даже если с этими же мужами стоит милая рыженькая девушка с оригинальным перышком в волосах - не так страшно, это город контрастов. Здесь ничему нельзя удивляться. Тут никому до никого нет никакого дела. Даже если ты увидел здесь что то страшное - забудь, даже если рядом творится зло - не принимай близко к сердцу. Иначе никак, иначе не выживешь...

[Мефистошик]

Антонио Бандерелли и Джулия Пеццати



Когда Антонио приблизился к женщине, та уже ждала его. Выражение глаз красавицы не сулило мужчине ничего хорошего, но если бы Бандерелли сдавался после первой попытки, он никогда не стал бы тем, кем стал. Улыбнувшись кончиками губ, Антонио протянул женщине бокал вина и молча стал рядом. Наверняка, она ожидала от него каких-то слов, готовая дать отпор любым предложениям. Поэтому Бандерелли избрал другую тактику, тем более, что обстановка все же не очень располагала к задушевной беседе.

Джулия приняла бокал, задумчиво посмотрела на вино:
- Благодарю.
Она искоса взглянула на мужчину, ожидая начала разговора, но он молчал. Джулия едва удержалась от того, чтобы пожать плечами. Молчание сейчас её почти устраивало. Девушка пригубила вино и потерла висок ладонью - голова после вчерашнего "интервью" слегка побаливала. Или это от утреннего плача?

Разумеется, ничего кроме вежливых слов благодарности, Антонио не дождался. Впрочем, если бы красотка так быстро начала разговор, мужчина бы разочаровался. А так, когда молчание затягивалось и Бандерелли понял, что нарушать его придется ему, и без того разгоревшийся интерес итальянца к этой персоне заполыхал еще сильнее. "Крепкий орешек." Что ж, видимо придется снова сменить тактику - процесс поиска нужного ключика к очередной красотке всегда нравился Бандерелли. Он повернулся к женщине и тихим голосом произнес:
- Никак не могу вспомнить ваше имя. Видимо, я его и не знал, иначе вряд ли забыл бы.

Джулия сдержанно улыбнулась.
- Вам повезло с памятью, синьор Бандерелли.
Она помолчала, раздумывая над тем, что повлечет за собой следующий шаг.
- Мой покойный муж не успел представить меня вам, - А скорее всего, просто не захотел... - я Джулия Пеццати.

Естественно, она его знала. Впрочем, это как раз было неудивительно. Интереснее было то, что он знал ее мужа. "Как же, Анжело Пеццати... Кажется, он приходился кем-то Кармелле. Что же с ним случилось... " - все эти мысли пронеслись в голове Антонио довольно быстро, сам же мужчина тем временем уже отвечал Джулии:
- Искренне рад знакомству, синьора Джулия. Ваш Анжело поступил совершенно правильно, лишив меня столь интересного знакомства, а Вас - моего назойливого внимания. Однако, кажется, теперь Вы все испортили, - улыбнулся Бандерелли, дав понять, что пошутил. Улыбка быстро пропала с лица мужчины и он продолжил более серьезным тоном:
- Сочувствую Вашей утрате. Наверное, Вам сейчас вдвойне тяжело находиться здесь.

- Не думаю, что вам легче, - Джулия с тоской посмотрела в глаза Бандерелли. - Но теперь на этом кладбище у меня две могилы.

Антонио встретился взглядом с женщиной и внезапно впервые в жизни ощутил желание отвести глаза. Не без труда сдержавшись, он посмотрел на Джулию новым взглядом. "Кажется, она все еще тоскует о муже." На какой-то миг Бандерелли даже подумал оставить ее наедине со ее печалью, но опомнился:
- Знаете, Джулия, Вам совсем не обязательно находиться здесь до самого конца. Видите, сколько желающих проститься с Доном? А мне почему-то кажется, что Вы не одна из них. Думаю, мы с Вами можем выйти ненадолго на свежий воздух, - предложил Антонио и указал взгялдом на балкон, - если, конечно моя компания Вас не тяготит. Обещаю не слишком докучать Вам разговорами, - вновь слегка улыбнулся мужчина. - Кроме того, вряд ли я смогу побыть с Вами долго, так как, боюсь, мое отсутствие некоторые гости могут понять неправильно.

- Если учесть, что мы с вами только что познакомились, ваша компания еще не может меня тяготить, мистер Бандерелли, - Джулия подпустила в тон едва заметную иронию. Она отставила вино и вышла на балкон. Да, ей действительно нужен был воздух. Голова кружилась, а туфли на высокой шпильке немилосердно жали ноги. Джулия оперлась на перила балкона, подставляя лицо теплым лучам солнцам.

Антонио пропустил даму вперед, а сам зашел следом. Балкон выходил на внутренний дворик отеля, украшенный статуями и фонтанами. Зоркий взгляд Бандерелли тотчас уловил неестественные блики солнца в затененных уголках сада, а также в некоторыъ окнах напротив. "Все свои," - удовлетворенно отметил мужчина и вновь вернулся мыслями к своей новой знакомой. Джулия устремила взор куда-то вдаль, словно отрешившись от всего происходящего вокруг. Очевидно, было бы кощунством в очередной раз начинать плохо клеящийся разговор. Поэтому Антонио просто стал рядом и устремив взгляд вдаль, задумался о своем расследовании, между делом попивая нагревшийся виски.

- Вам очень больно? - Джулия сама не поняла, зачем она задала этот вопрос. Она резко повернулась к Антонио, но сразу же скрестила руки под грудью, будто защищаясь, закрываясь от стоявшего рядом мужчины.

Антонио удивленно посмотрел на женщину. До него даже не сразу дошел смысл поставленного вопроса. А когда дошел... "Больно ли мне? Черт возьми, да..." На лицо Бандерелли словно опустилась тень. Он бы мог ответить что-то нейтральное, какую-нибудь банальщину, принятую в таких случаях. Но перед взглядом этих голубых глаз Антонио захотелось ответить искренне:
- Чертовски больно, Джулия. Дон Вито был для меня отцом, и это не просто красивые слова. Я любил его всем сердцем, по-своему, но любил. А потерять любимого человека... впрочем, не мне Вам рассказывать.
Антонио отвернулся к улице, боясь, что Джулия заметит предательский блеск глаз.

- Я вас понимаю...Я вас очень понимаю, - Джулия опустила лицо в ладони, уже коря себя за свой порыв. - Извините. Ерунду спросила. Я репортер, знаете ли. Вечная дурная привычка задавать вопросы.

- Да нет, что Вы... - Антонио вновь заставил себя улыбнуться, - все нормально... ну то есть, ничего страшного, что вы задаете эти вопросы. Уверен, Вы спросили это не как репортер.

Джулия поморщилась, затем представила, как Джексон подписывает приказ о её увольнении, покачала головой и ответила:
- Нет. Мистер Бандерелли, я не слишком вас задерживаю?

Мужчина заглянул в помещение и удовлетворенно покачал головой:
- Нет, Джулия. Думаю, у меня есть еще в запасе какое-то время, прежде чем нужно будет идти. И я лучше проведу его здесь с Вами, чем где-то еще. Да, кстати, если не возражаете, называйте меня Антонио. А то мистер Бандерелли звучит так, словно мне уже лет шестьдесят.

Джулия приподняла брови:
- А сколько же вам тогда?

Антонио рассмеялся, на этот раз искренне:
- Да уж поменьше, знаете ли.

- Нет, серьезно. Сколько вам лет, Антонио?

- Тридцать пять.

- Вы ровесник моего покойного супруга, - девушка покачала головой. - Надо же...Вы так молоды. Я думала, вы старше.

Антонио печально хмыкнул:
- Видимо, работа накладывает свой отпечаток...
Вдруг Бандерелли запнулся и удивленно уставился на собеседницу.
- Видимо, вы хороший репортер. Я редко говорю о своей работе, практически никогда.

Джулия пожала плечами:
- Мой глав.ред так не считает. Я не очень хороший репортер, но, видимо, неплохой собеседник. Есть у меня одна хорошая черта, - девушка хмыкнула, - я умею слушать.

Мужчина улыбнулся. Разговор принял совсем не тот оборот, на который рассчитывал Антонио. Но ему, как ни странно, нравилось то, что происходит. Женщина была умной и интересной собеседницей.
- Что ж, признаться, еще полчаса назад я бы сказал, что я не из болтливых. Но теперь замечаю, - обескураженно развел руками Бандерелли, - что с Вами интересно поговорить.

- Простите, но, думаю, не так интересно, как вам кажется. Я совершенно не разбираюсь в вещах, которые занимают мужские умы: автомобили, охота, оружие, спорт...- Джулия снова облокотилась на перила и опустила глаза на двор семейства Корлеоне. - Впрочем, о выпечке и шитье я, пожалуй, тоже не смогу вам ничего поведать.

- Не сомневайтесь, Джулия, - серьезно сказал Антонио, - об автомобилях и оружии мне и без Вас хватает с кем поговорить. А о шитье, - в глазах итальянца проблеснули веселые искорки, - я предпочитаю знать как можно меньше. С другой стороны, мы с Вами уже полчаса на этом балконе. И, честное слово, на какой-то момент мне даже удалось забыть о том, грустном поводе, что собрал нас здесь.

- Тогда можно считать, что мое присутствие здесь не бессмысленно, - Джулия провела рукой по волосам и мимоходом потерла висок: головная боль понемногу отступала.

- Можете в этом не сомневаться, Джулия, - улыбнулся Антонио. - Лично я благодарен Вам за этот разговор и очень рад нашему знакомству. И мне действительно очень жаль, - мужчина вновь развел руками, - но, кажется, я вынужден Вас покинуть.

- Ничего страшного, работа...я понимаю, - Джулия выдавила из себя  улыбку, даже не осознавая до чего кислой она вышла. Анжело тоже уходил так, разводя руками, говоря на прощание: "Это ведь работа, я вынужден идти, понимаешь?".

- Если бы... - печально произнес Бандерелли, - ах, Джулия, если бы это была работа, думаю, я бы смог от нее отделаться. К сожалению, сейчас меня зовет долг. Мой долг по отношению к тому, кем был для меня Вито Корлеоне. Он сделал для меня очень многое. Сейчас я хочу отблагодарить его. Насколько смогу. Хотя все равно навсегда останусь ему обязан.
С этими словами Антонио допил остатки виски и сделал шаг по направлению к выходу с балкона. Но на пороге остановился и обернулся к Джулии:
- Простите, Джулия, я бы никогда не простил себе, если бы не спросил. Не хотите поужинать сегодня со мной? Я знаю одно прекрасное место, где подают божественное ризотто с чернилами каракатицы.

От неожиданности Джулия опешила:
- Надеюсь, вы не "Палермо" имеете в виду, - только и смогла она выдавить из себя, уже потом осознав, что это прозвучало, почти как согласие. Джулия испытывала смешанные чувства. Разум в считанные секунды привел сотни благоразумных причин, по которым ей следовало отказаться: её вдовство, рабочий дедлайн, тон, которым Анжело говорил о Бандерелли. Да, Анжело в жизни не позволил бы Джулии даже заговорить с этим мужчиной. А с другой стороны... У тебя уже два года не было мужчины. Даже не в постели, а просто собеседника. Разговоры по работе не в счет. А тут...такой шанс.

Антонио едва заметно вздохнул и расслаблено улыбнулся:
- Ну что Вы, я бы никогда не потащил Вас в эту забегаловку. Я имел в виду Marea, в центральном парке. Уверен, вы не пожалеете. Так я отправлю за Вами машину часам к десяти?

- В этой забегаловке, как вы изволили выразиться, - отчеканила Джулия, - мой покойный муж сделал мне предложение. Благодарю за приглашение, но боюсь уровень Marea мне не по карману. Всего доброго, мистер Бандерелли.

"Надо же было под конец так опростоволоситься," - разочарованно вздохнул Антонио. - "И едва ли сейчас есть способ исправить ситуацию. Cretino!!"
Мужчина досадливо поморщился:
- Простите, синьора Пеццати, я не хотел задеть Ваших чувств, поверьте.
С этими словами Антонио Бандерелли развернулся и скрылся в комнате.

Джулия обхватила себя руками и расстроенно пошла вслед за Бандерелли в комнату. Видимо, сегодня вечером её ожидала работа.

[Fenix]

Салли Марино

Спойлер

С Бодуна до

После

[свернуть]

- Землетрясение,  это катастрофа... Ан нет кто-то трясет меня за плечо. Салли открыл один глаз, потом второй... Мир кружился, все шло кругами, и прекрасные канделябры на стенах тоже кружились, диван, на котором он лежал и тот кружился... Что-то тут не так. Салли осторожно повернул голову, посмотрел на трясущего его водителя и спросил: - Чего тебе? И почему я лежу одетым на диване? Переминаясь с ноги на ногу, водитель не смело ответил: - А вы что ничего не помните? Вы вчера хм... «обедали» в ресторане на пятом авеню с мисс Пеццати и немного перебрали, пытались даже приставать к ней...
- Надеюсь, я был не слишком настойчив – спросил Салли – Нет, что вы! Все было прилично, вы предложили довести мисс Пеццати до дома, но она вежливо отказалась, проводив ее, вы пытались приставать к прохожим, но я вас уговорил ехать домой, куда и  привез, на этот самый диван.
- А почему я одет?
- Я не осмелился Вас беспокоить больше необходимого, а новую «горничную» вы так и не наняли.
- Ладно, спасибо, что разбудил свободен.
- Но, сэр, нам через 2 часа нужно быть на похоронах Дона Вито.
- Иди, готовь машину, я через час выйду.
Салли хлебнул виски из припрятанной во внутреннем кармане фляги и потихоньку перебрался в душ. Спустя 30 минут он был уже, а полном здравии и твердой памяти.  Глядя на свой вид в зеркале, он был не доволен, взяв косметичку, подкрасил слегка брови, черной тушью, попудрил синяки под глазами и намазал обветренные губы гигиенической помадой. – Так вроде лучше, даже кажется, помолодел на пару лет.
Салли, взял бутылку лучшего виски, наполнил и спрятал во внутренний карман флягу, и вышел к ждавшему его водителю. Он прибыл как раз вовремя не самый первый и не последний. Прощание с Вито было в самом разгаре.  Он тоже подошел к его гробу и не смог удержаться от слез...  - Друг мы с тобой многое прошли за эти годы, и видимо, нашим мечтам не суждено осуществиться, не будет новых партнеров, новых рынков сбыта, выхода на рынок северной Америки... Эх еще столько мы не успели с тобой сделать... Мне тебя будет не хватать...- И Салли не заметно сунул бутылку виски в гроб.
Уступив место следующим прощающимся, он надолго приложился к своей фляжке, и пошел искать знакомых с кем можно было бы выпить и скорбеть вместе.

[Луан]

Джон Поллак

Не нравилось ему здесь, но что делать - раз вызвали (а он получил предложение от человека, которому отказывать не принято), значит надо было приезжать. Но вот чего он не ожидал - так это обнаружить, что его заказчик - мертв. Конечно, можно было и проверить, но судя по всему тот не придуривался - его связной (перед тем, как сделать ноги) божился, что это все так. А раз так случилось, то следовало подумать.
Кто бы не занял место Дона - он наверняка узнает, что Дон Вито вызвал сюда Джона. И наверняка захочет получить отчет о проделанном. Знать бы еще, кто его сменит. В любом случае, следовало бы посетить похороны. Наверняка там будет вся Семья - и можно будет приглядеться ко всем кандидатам. Так что пришлось покупать смокинг.
Он прибыл на место одним из первых. Охранник, увидев его, сглотнул, но ничего не сказал. Улыбнувшись ему, Джон встал поодаль - ему не стоило быть слишком близко, а то могут не так понять. Охранник чуть расслабился - а зря. С этого места можно было многое натворить.
"Интересно, а придет ли Она?"

[redno]

Энрико "Джули" Провенанцо

Мне никогда не нравились похороны. И похороны Крестного Отца не исключение. Любой человек, видя горсти земли, бросаемые на гроб в могиле, станет думать о бренности жизни, о своем предназначении и как успеть  завершить свой путь так, чтобы не было стыдно перед предками. Эти мысли загружали мою и без того загруженную вычислением убийц голову. Меня спасала  заранее заготовленная фляга с виски и растворенной в нем таблеткой так нелюбимой доном Вито. Заметив вчерашнюю недовольную матрону с интересной фамилией Чилинтанно, он двинулся к ней навстречу.
-Чем я могу загладить мою вчерашнюю неучтивость, прекрасная матрона?

[Тереза]

Констанция Карлеоне.

Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.

Рано утром позвонил Майкл и резким голосом приказал немедленно приехать в резиденцию Семьи.
Там в кабинете отца - теперь, вероятно, это будет кабинет Майкла - подумалось Конни - он рассказал ей новости. Майкл был по настоящему зол, таким его редко кто видел. Тот факт, что их лишили даже возможности спокойно попрощаться с отцом было последней каплей.
У Конни ломило в висках от недосыпания, голова была тяжёлой и было трудно сосредоточиться - убили прикормленного сенатора - это потеря, сторонников такого уровня, которым к тому же можно доверять, так просто не заменишь. Член Семьи - Конни смутно его припоминала - шумный и крикливый - сейчас, когда каждый человек на счету это было совсем некстати.
Конни думала об отце Брауни - она знала его всё свою жизнь, регулярно ходила к нему на исповедь - единственный человек, который знал о ней всё. Как же всё это... трагично!
Майкл всё никак не мог успокоиться:
- Ты должна немедленно задействовать все твои связи в прокуратуре и полиции. Я, со своей стороны тоже не буду сидеть сложа руки, но ты работаешь в системе, у тебя наверняка есть свои возможности.
Майкл! Пожалуйста! - Взмолилась Конни - давай похороним отца! Я всё сделаю! Я вылезу из кожи вон, но всё сделаю! Но сегодня, сейчас - давай похороним отца!
requiem aeternam dona eis, Domine..
Стоять у гроба, принимать соболезнования - частью искренние, частью лицемерные. Глухие рыдания матери, тётушек и кузин - как всё это тяжело!
"Папа, я думала ты будешь всегда с нами!"
Хотелось спрятаться от пытливых взглядов и Конни надела тёмные очки - зачем кому-либо знать, что твориться у неё в душе.
*И жжет слеза, на стебли трав
Росой бессмертною упав.*