Мини-мафия "Свадьба Дейнерис Таргариен"

[Илийен]

Он и его конь.

Он сидел на коне, конь шел по степи. Мир вокруг тянулся людьми, травой, обозами, конями. Трава коню нравилась, и он с удовольствием щипал её сочные стебли, впитывая соки земли. Только конь не мог жевать и идти, поэтому его приходилось постоянно отвлекать от этого дела напутственным подстегиваниями. Где-то вдалеке был кхал. Говорят, на свадьбе было достаточно смертей и оргий чтоб у него все было хорошо. Говорят, что убили брата заморской кхалиси. Но это было там, далеко, во главе колонны. Тут все было иначе: тут был просто праздник, просто кхал, просто жизнь. И конь все жевал сочную траву, которая на пути в город старух.

Спойлер

мэри  :buck2:

[свернуть]

[redno]

Энрик Нортон.

Утром его мучила страшная головная боль, будто он пил всю ночь. Но он не пил. Энрик не забыл бы добрую вечеринку. Что же это, о Воин, как голова болит. Если бы я верил в магию, так же как и моя бабушка, Тильда, я бы подумал, что кто-то наслал на меня сонное заклятие.  
-Кхаласар поедет дальше рыцарь. А что будешь делать ты? Твой клиент мертв,  он не твой родственник и не твой сюзерен, чтобы ты искал его убийц. Так что же ты будешь делать?
Тот самый торговец, который прибыл с моим караваном. Небось, хочет ехать торговать дальше, но боится тронуться в путь, одному. Мне это и надо.

голос против

Эльф

[свернуть]

[Тэль]

Раэль

   На кострах посреди лагеря готовилось мясо. Запах жареного мяса щекотал ноздри. На кострах посреди лагеря зарождались слухи. Джингу срезал три косы ночью. Тхико бесплодна, придется ей освоить мази. Кхаласар приближается к Вейс Дотрак. Брого упал с лошади. У Сокито пропал его кнут. Звезды несут душу Харалеба...

   Ветер, донёсший до степнячки этот слух, поспешил дальше на север - за море, окунуться в интриги, ложь и предательство. Поймать их, покружиться с ними в танце, зачерпнуть и понести их дальше за Стену на край мира.

   Раэль удивленно посмотрела в сторону костра, уши слышали, но разум отказывался в это верить. Буквально вчера она видела, как он сражается. Аракх в его руках, казался продолжением его самого. Нет, это не может быть правдой. Девушка решила, что должна выяснить все сама. Глупые женщины, сами не знают, что говорят.

   Посреди лагеря были сложены погребальные костры. Она спешилась и медленно пошла вдоль них. Первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, Харалеб. Да это был он. Всё - правда, все слухи у костра правдивы. Как же может быть иначе в Кхаласаре?
Раэль прислонилась лбом к сложенным веткам, проведя по ним пальцами, как бы прощаясь с тем, кто был с нею, пусть недолго, но был.

Раэль

        Спи, дитя мое, усни!
        Сладкий сон к себе мани:
        В няньки я тебе взяла
        Ветер, солнце и орла.

        Улетел орел домой;
        Солнце скрылось под водой;
        Ветер, после трех ночей,
        Мчится к матери своей.

        Ветра спрашивает мать:
        "Где изволил пропадать?
        Али звезды воевал?
        Аль по степи всё гонял?"
     
        "Не гонял я волн степных,
        Звезд не трогал золотых;
        Я дитя оберегал,
        Колыбелочку качал!"

[свернуть]

Голос

Редно

[свернуть]

[котька]

Даана
Путь, любой путь, не только до Вейс Дотрак, не сладок для безлошадных. Даана поняла это, когда кхаласар, после непродолжительных утренних сборов двинулся покорять дотракийское травяное море, оставив повозки и тех, кто не имел своего коня позади - глотать пыль. Это казалось глупым, ведь готовить ночлег и пищу будут всё те же безлошадные, но всадники ни за что не признаются, что зависят от таких как Даана. Лиссенийка сидела нахохлившись в повозке, и щурилась, пытаясь разглядеть белую кобылу Дейнерис сквозь клубы пыли. Утром она смазала бедра и промежность госпожи особой мазью, притупляющей боль, но всё же она знала, что улыбка кхалиси и прямая спина в это утро дорого ей стоят. Кхал не был жесток, но был груб. Нельзя садить ту, что потеряла девственность только вчера, на лошадь. Нельзя приходить и запросто брать ту, что провела весь день в седле после потери девственности.
"Клятый кхал! Ты измываешься над женой в угоду кхаласару, что знает о страданиях кхалиси и ждет, когда она сломается. Стервятники, все они стервятники!", думала Даана, смывая кровь с ног Дени на исходе третьего дня пути.
После ночного разговора с Раэль, Даана стала осторожно высказывать Дени слова поддержки во время ежедневного плетения и умащивания косы госпожи. Будь сильной; их одежда - твой щит, тебе идет; Кхал влюблен в тебя, раз так часто навещает; эта мазь с ароматом степных трав - Кхалу понравиться. Дени слушала и молчала, но, видя тоску в ее глазах, Даана украдкой прятала ножи, что были в палатке кхалиси. "Тебе не должна быть начертана смерть от собственной руки. Не спеши упасть в ее объятья, когда столь многие рядом способны ее дать..."

голос против

 
Живите оба.
Эльф

[свернуть]

[Рашан Курин]

Джим

Джим хотел выспаться, прежде, чем утром кхаласар выдвинется в путь, но снова не мог уснуть и снова смотрел на звезды. Ему казалось, что эта ночь тише предыдущей, но он не был уверен. Краем глаза он заметил куда-то направившегося худенького паренька, похоже, дотракийца.
Уснуть ему удалось только к утру, поэтому дорога давалась тяжело. Джим вспоминал дела давно минувших дней, наблюдая за окружающим пейзажем. В Вестеросе не было ничего подобного, ни там, где он жил, ни там, где убивал, ни там, куда его сослали.

Спойлер

Редно

[свернуть]

[mary]

Голос против

Тэль. Прости, подруга, но не могу найти второго убивашку

[свернуть]

[Эльф Лориеновский]

Фробо остановился. Ветер растрепал его волосы, пеший путь сбил его ноги. Что ж.  Значит, так хотят боги. Солнце зашло, но сил разбить лагерь уже не было. Он опустился на землю. Он смотрел на звезды, и холодный ветер волновал травы. От холода он вскоре он свернулся калачиком, но это покоя ему не принесло. Никогда так не терзало его чувство одиночества и тоски. Он заснул. Сон стал откровением. Тревожным, трудным... Но он принес чувство уверенности. Пусть я слеп, думал Фробо, но я прозрею... Пусть путь мой во тьме, но из тьмы я иду к свету. Я скажу правду народу степей, я должен...

Спойлер

Редно. И пусть боги будут нам судьями, ибо ведают правду

[свернуть]

[Сэм]

Голосование НЕЗАКОНЧЕНО, или проклятый форумный движок

4,5 Эльф  - Боб, Редно,Тувин, София
4 Редно - Кит, Тэль, Рашан, Эльф
1 Мэри -  Илийен
1 Тэль - Мари
Начинается ночь.До 20.11.2013 г. - 21-00

еще в игре

1. Тэль
2. Mary
3. Bob-Domon
4.Редно
5. София Шавро
6. Тувин
7.Рашан Курин
8. Генерал оладий
9.Илийен

[свернуть]

вылетели

1. Никта - Визерис убит в первую ночь
2. Луан - Мерео Харконес вынесен на голосовалке во второй день
3. Кподс - Василек убит во вторую ночь
4.Элиан - Аллиандриа  - убита во вторую ночь
5.Спектатор - Бельвас- вынесен в третий день
6.Шарин -Куэйта - убита в третью ночь
7. Манао - Харалеб - убит в третью ночь
8.Эльф - вынесен в четвертый день

[свернуть]

[Сэм]

Сцена бега Фробо за лошадью осталась за кадром

[Сэм]

Четвертая ночь

Мори шла по лагерю, надо было проследить что происходит, и затем отправить письмо лорду Иллирио. Она не делала этого уже три дня - особенно нечего было сообщать. О том, что силач Бельвас теперь раскидывает свой шатер далеко от центрального? О смертях, которые случаются тут каждый день? Или о том, как Фробо уличили в том, что тот может и не делал - попытке забрать лошадь кхала и протащили на веревке за этой самой лошадью? Но сегодня, она просто чуяла, будет что-то интересное.

И интересное случилось. Все, что этой ночью было интересного, сосредоточилось вблизи двух шатров. За одним из них смотрел какой-то человек. Тем временем из него навстречу друг другу вышли две фигуры, и одна из них попыталась что-то сделать другой, но от ближнего к Море шатра отделился человек и предложил в многоумных выражениях следовать опасной тени иным путем. Эта тень сморщилась, но слово есть слово, которое как известно не воробей. Воробьи же не водятся в Эссосе, а в Вестеросе их хоть отбавляй. Так что язык был понятен без перевода. А вторая фигура проследовала своим порядком к второму шатру, что-то ей там сильно понадобилось. А перед встречей двух фигур появился еще один человек - он и попал в поле зрения следящего. Вместе с еще одной личностью. Потом Мори заглянула на огонек в третью палатку. Здесь пили со знанием дела, и она попросила выпить тоже. Обратившись к главному выпивохе, Мори молвила - этой ночью вы могли бы очень многое изменить. И ушла, довольно покачиваясь, под руку с собутыльником главного пьяницы. Еще же один человек этой ночью ничего не получил, и о нем здесь говориться не будет. А наутро посиневшего нашли посиневшего Энрика, и кхал был разгневан, что кто-то убивает его гостей, да еще и таким образом.

Начинается пятый день, и он продлится до пятницы, 21-00 (22 число).Голосуем сразу.

все еще в игре

1. Тэль
2. Mary
3. Bob-Domon
4. София Шавро
5. Тувин
6.Рашан Курин
7. Генерал оладий
8.Илийен

[свернуть]

вылетели

1. Никта - Визерис убит в первую ночь
2. Луан - Мерео Харконес вынесен на голосовалке во второй день
3. Кподс - Василек убит во вторую ночь
4.Элиан - Аллиандриа  - убита во вторую ночь
5.Спектатор - Бельвас- вынесен в третий день
6.Шарин -Куэйта - убита в третью ночь
7. Манао - Харалеб - убит в третью ночь
8.Эльф - вынесен в четвертый день
9.Редно - убит в четвертую ночь

[свернуть]

[mary]

Вейес Дотрак

С тех пор, как первый мужчина выехал на первом коне из Чрева Мира и поскакал прочь, в безгранные равнины дотракийского моря, Вейес Дотрак оставался сердцем степного народа. Мы, женщины Дош Кхалин, правим призрачным городом в ожидании великого дня, когда все кхалассары вернутся в материнское лоно и стекутся в один, великий табун. Мы были жёнами кхалов, матерями кхаллака. Мы были рабынями их похоти, но теперь они скачут к нам со всех берегов, покорно складывая клинки у ворот. Они ждут мудрых слов, и они услышат их, но смогут ли понять, что молвим мы?

[котька]

Даана

Глумление над совсем еще юным дотракийцем поразило Даану своей неоправданной жестокостью и заставило ее вновь вернуться к мыслям о побеге. К тому времени, когда уже забывший о посиневшем трупе рыцаря, клахассар вступил на Божью тропу, она чувствовала себя слишком подавленной и одинокой посреди шумного кхаласара, приветствовавшего странный город и старух Дош кхалина.
В череде прочих она преклонила колени перед множеством морщинистых лиц, и, казалось, что с каждого на нее смотрят фиалковые глаза Дейнерис. Вытягивающие самые глубокие тайны из души, взгляды старух безжалостно жалили, оставаясь при этом равнодушными. Даана сама не ведая, что творит, не мигая, встретила взгляд каждой из бывшей кхалиси.
- Что скажите мне вы?

Даана

[свернуть]

[Шарин Налхара]

Куэйта

когда-то...

Иногда он являлся ей во снах, сильный, с лоснящимся от пота и масла телом, смеющийся и одерживающий победу за победой. Но чаще в последнее время ей снился огонь и пляшущие вокруг него тени. Тени сливались в странные, знакомые и не очень фигуры, затем распадались обрывками темноты. Лунные дни так и не пришли ни в предыдущем месяце, ни в этом. Она тщательно скрывала это и даже специально просила у других рабынь чистые тряпицы, понимая, что всё это означает. Если хозяин узнает...
Следы порки заживали медленно и неохотно, но всё же заживали. За поротого раба не дадут хороших денег, говорил хозяин, а значит её не продадут, пока не зарастет спина и не спадет короста. Но от следов на лице ей не избавиться уже никогда. Раны затянула нежная розовая кожа. Хозяин говорил, что на щеках ей уже татуировок не сделать, но можно вытатуировать лоб или нижнюю челюсть.
Они миновали Вейес Дотрак и приближались к стенам Пентоса, где жил друг хозяина. "Продам тебя на первых же торгах, неблагодарная тварь", - обещал хозяин. - "Верну себе хотя бы половину тех денег, что отдал за тебя". Она молчала, смиренно потупясь и моля солнце и тени, чтобы следующий хозяин ничего не сделал ей и ребенку.
Торги состоялись два с половиной месяца спустя её глупой выходки. Унизительное стояние на помосте, осмотр рук, ног, глаз и зубов. Пентошийцам нужны крепкие здоровые рабы и рабыни. Из одежды на ней оставалась только набедренная повязка.
- Лот номер сорок два! Рабыня-асшайка, молодая, обучена грамоте, знает асшайский, валирийский и общий язык, а так же варварское дотракийское наречие! Начальная цена - две сотни серебра!
- Двести и десять!
- Триста!
От каждого нового голоса она вздрагивала. Старуха с мутными глазами. Молодой мужчина с сальным взглядом. Беловолосая дама в носилках. Толстяк с завитой бородой.
- Пятьсот!
- Шестьсот!
- Да у неё лицо изуродовано! Какие шестьсот?! Уродка!
- А ты ночью её в постель положи, когда лица не видно. Небось, чтобы тискать, рожу видеть не надо. Ишь, черная какая...
- Шестьсот пятьдесят!
Не плакать. Слезы остались где-то далеко позади, как кажется ей. Но впереди еще море слез, выплаканных и не выплаканных.
- Тысяча!
Долгое молчание толпы. Она пытается выцепить взглядом того, кто назвал последнюю цену. Вокруг её ног подрагивают тени. Подрагивают, вне зависимости от солнечных лучей. Тысяча серебра за изуродованную женщину-рабыню - это слишком много. Она не может понять, кто отдал за неё такую сумму и почему, и ей страшно. Возможно, кто-то прознал о ребенке под её сердцем и надеется получить двух рабов по цене одного? Колени становятся ватными.
- Продано за тысячу серебра этому господину!
Звонкий удар гонга далеко разносится над площадью. А она смотрит на приближающегося к ней высокого темнокожего мужчину в черном, как ночь, балахоне. Вокруг его ног пляшут тени...

[mary]

Дош Кхалин

Когда моё солнце не смог удержаться в седле, моя жизнь, какой я её знала, подошла к концу. Его кровные скакали рядом, они кричали ему, подбодряя, они привязали его к коню, но не смогли сжать бёдра коня вместо него, как сжимали они мои. Моё солнце хворал давно, болезнь поселилась в его сердце. Последние набеги он возглавлял с трудом, больше пусто размахивая аракхом, чем удобряя его кровью. Меня он больше не будил под утро, но когда его кровным надоедали рабыни, они приходили ко мне, а он был слишком слаб, что бы возразить. Он всегда был слишком слаб. Когда-то он взял меня, яростный, молодой, крепкий кхаллака, который смог устоять в борьбе за кхалласар отца. Тогда я думала, что он и на небо поскачет на своём жеребце только тогда, когда сам решит. Но он не смог побороть хворь. Когда он упал, я плакала. На закате жизни признаюсь, отчасти я плакала от радости. Столько лет спустя, я была свободна. У меня не оставалось ничего - дети более во мне не нуждались, солнце ускакало на небеса, а новый кхал проводил меня сюда, в Вейес Дотрак. Ни один мужчина не волен более распоряжаться мной. Здесь правим только мы, мудрейшие. Женщины. Наши ярила закатились, мы живём в вечной ночи, и мы освещаем её, как тысячи лун. И мы укажем вам путь.

*  *  *
Дейенерис прожевала последний кусок сердца жеребца, крики "Рейего!" вознеслись к звёздам, кхал, кхалисси и почти все женщины Дош Кхалин отправились к Чреву Мира. Позади осталась лишь одна, самая дряхлая из них. Толпа поредела, все бежали смотреть, что будет дальше, но те, кто остались, смотрели на старуху. Сморщенная, как иссохший финик, она сгибалась под тяжестью лет и казалось уже ничего не видела и не слышала. Женщина подняла руки над костром и принялась призывать к себе дым, окунаясь в него, словно в воду из ручья. Она воззывает к духам, она читает грядущее, она живёт в прошлом.

Куку...

[свернуть]

По дороге сюда она задержала невидящий взор на юной служанке.

Даана
Даана сама не ведая, что творит, не мигая, встретила взгляд каждой из бывшей кхалиси.
- Что скажите мне вы?

Потресканные губы глухо шевелились, пока длинный, как у змеи, язык, не увлажнил их быстрым мазком. Гортанный, низкий голос вырвался из хрупкого тела:
- Тебя ждут, дитя, ждут там, где скрещаются судьбы. Познай, как важно то, что носит тебя*...- старуха закашлялась и сплюнула на землю.

[off-topic]В сносках буду писать оригинальные пророчества Сэма, для поста я их слегка перефразировала

*удачное приобретение на рынке, а также важность песка в жизни

[/off-topic]

[Илийен]

Он и его конь.

Вайес Дотрак великий город. Древний город. Единственный город дотракийцев. Тут хорошо.Тут бывают разные кхалсары, но они не воюют. И можно с ними пообщатся. Тут живут мудые старухи. Интересное, в общем место. Он редко видел этот город, но он ему нравился. И нравилось тут бывать. Иногда можно было получить пророчество о жизни будущной. Конь фырчал своим мыслям. Дом старух был в центре. И там было уже много народа. И все с конями. Так что коня пришлось оставить у колодца, и понадеятся на его благоразумность. Судя по взгляду, конь благоразумность проявлять не собирался, но на то воля богов. Интересно, что в этот раз скажет ему судьба.  

голос против

кит-оладий

[свернуть]