Мини-мафия "Свадьба Дейнерис Таргариен"

[redno]

голос против

Спектакор

[свернуть]

[Кит]

Голос против

Спектатор

[свернуть]

[Snusmumriken]

Спойлер

Спектатор

[свернуть]

[Шарин Налхара]

Спойлер

Эльф Лориеновский

[свернуть]

[mary]

Голос против

Редно - есть вероятность, что он убивашка, а у нас их слишком много, что-бы  сливать менее опасных мафов

[свернуть]

[Bob-Domon]

голос против

Спектатор (Бельвас-Силач)
No comments.

[свернуть]

[Сэм]

Голосование закрыто.


spectator - 6 голосов (Тувин, Эльф, Редно,Генерал Оладий, Манао, Bob-Domon)
Эльф - 2 голоса (Куйэта,spectator )
Тувин - 1 голос (Тэль)
Редно - 1 голос (Мари)
Рашан Курин 1 голос - (Рашан Курин)
Илийен - 1 голос (Илийен)
София Шавро - 1 голос (София Шавро)

Нас покидает spectator - Силач Бельвас

[Сэм]

Бенерро

       Бенерро устало прислонился к колонне храма. Храм его бога располагался в Волантисе, городе еще не избывшим воинственность валирийцев, но уже поддавшийся слабости мягких подушек. Жрецы были не таковы, и спор с ними отнял все силы у главного жреца Рглора. Хорошо было ни о чем не думать, но Бенерро не мог. Хотя уже давно он научился ждать, и вместе с тем понял, что не следует рассчитывать на многое - что дает Рглор, то заработано тяжким трудом. А дары бога или человека вообще вещь опасная, и кто знает ,как повернется дело? Он не ждал милостей, и готов был завоевать мир и победу своего бога силой. Дары бывают опасны, да... Внезапно он вспомнил старую притчу, которую много лет назад рассказала ему мать, когда он еще и не думал, что станет жрецом. А речь в ней шла именно о жрецах.

      "Был Новый год, и племя послало жреца гадать в лес, что принесет год. Навстречу выползла змея и сказал: «Будет засуха, запасайте еду». Запасли, выжили. Жрец отправился с подарками, благодарить змею, но у самой норы раздумал и повернул прочь.

На второй год змея сказал: «Будет война, собирайтесь с силами». Собрались, победили. Жрец пошел благодарить змею, но когда та выползла из норы, передумал и хотел ее растоптать, но змея скрылась.

На третий год змея сказала: «Будет большой урожай, готовьтесь к сбору». Приготовились, собрали. Жрец пошел с тройными подарками благодарить и просить прощения.

Но змея сказала: «Прошлое – не вина, а щедрость – не заслуга. Было бесхлебье – и ты пожалел мне корма. Была война – и ты хотел убить меня. Теперь всего много – и ты несешь мне подарки. Каково время, таковы и мы»."

- Да, каково время, таковы и мы, прошептал Бенерро...

Начинается ночь. Дедлайн ночи - 16.11.2013 в 21-00.

[Сэм]

По мотивам «кто-то что-то где-то спер»

Кто-то начал прикрывать,  кто-то выпил с кем опять,
Кто взглянул глазком одним, ну а кто и не одним,
Кто-то снова промахнулся, кто с успехом развернулся,
Яд и быстрый в ночь удар, что рыдать заставил дам,
Кто-то спрашивал не то, перебравший всех же шел потом,
И под занавес что утром, был везуч запросом умным.

Убиты Куэйта - Шарин и Манао - Харалеб.

еще в игре

1. Тэль
2. Mary
3. Bob-Domon
4. Эльф Лориеновский
5. София Шавро
6. Тувин
7.Рашан Курин
8.Redno
9. Генерал оладий
10.Илийен

[свернуть]

вылетели

1. Никта - Визерис убит в первую ночь
2. Луан - Мерео Харконес вынесен на голосовалке во второй день
3. Кподс - Василек убит во вторую ночь
4.Элиан - Аллиандриа  - убита во вторую ночь
5.Спектатор - Бельвас- вынесен в третий день
6.Шарин -Куэйта - убита в третью ночь
7. Манао - Харалеб - убит в третью ночь

[свернуть]

Начинается 4-й день, на посты и голоса - три дня. Голосуем сразу же, отдельного дедлайна для постов - не будет. Дедлайн - 19.11.2013 г. в 21-00

[mary]

Эйла

Здравствуй...ох, нет, не здравствуй, уходи, свет, оставь меня.

Эйла зажмурила глаза и закинула на лицо руки, прикрываясь от восходящего солнца и шума пробуждающегося кхалассара. Вчерашние барабаны гудели в ушах и сейчас, желудок содрогался при мысли о еде. Дотракийка попыталась встать, но по пути задела ветку, служащую главной опорой палатки и шкуры с шумом схоронили её под собой. Хорошо, что всё равно пора собираться в путь - сегодня табун двинется в Вейес Дотрак, что-бы показать новой кхалисси её будущее. Эйла выбралась из под шкур, ожидая услышать насмешки в свою сторону, но никому не было до неё дело - занятые утренними делами женщины взволнованно толковали о жизни и о смерти...нет, только о смерти. Эйла окончательно вынырнула из-под сумбурной свалки, которая недавно служила ей убежищем, и, пошатываясь, направилась к женщинам. "Мейега, что в маске ходила...наездник, что одолел троих в первый день..." Мейега и наездник. Слова гремели в голове, заставляя шум барабанов отойти на задний план. Солнце ещё не занял своё место на небосклоне и холодный порыв ветра забрался под самую кожу Эйлы.

[Bob-Domon]

Халахисир

    У ног передовых всадников кхаласара, стоявших на верхушке гребня, открылся необъятный простор, уходивший к далекому горизонту и исчезавший за ним. Это и было Дотракийское море, где не было ни домов, ни гор, ни деревьев, ни городов, ни дорог... лишь бесконечные травы, высокие, в рост человека, колыхавшиеся волнами под ветром.
    Накануне выезда из лагеря кхал Дрого призвал к себе Халахисира и поручил ему командование отрядом отборных воинов, призванных обеспечивать безопасность кхалиси во время перехода к Вейес Дотрак, священному городу степняков, где старухи из Дош Кхалин должны были предсказать судьбу будущего наследника грозного кхала. За этим поручением Халахисир видел просьбу кхалиси - значит, Ракхаро передал ей его послание, написанное кровью, и оно было понято правильно.
    В лагере было тревожно. Утром были обнаружены еще двое убитых - Харалеб, могучий воин, и мейега Куэйта, заклинательница теней. Странно, что ее таинственный бог не сумел защитить ее. В лагере перешептывались, что она была отравлена одним из тех ядов, в изготовлении которых она сама  была мастерицей. Халахисир так и не решился встретиться с ней, о чем очень жалел, ведь в случае ее расположения он мог узнать от нее многое. Но видно, ее прикончили либо из опасения вскрытия чьих-то секретов, либо просто опасаясь ее колдовства.
    Что касается Харалеба, то он был большим любителем женщин, и поговаривали, будто ночью его зарезал один из неудачливых соперников на любовном поприще. Однако Халахисир в это не очень верил, почерк убийства был тот же, что и при убийстве Алиандры. Но вот что могло связывать ее с Харалебом, Халахисир пока понять не мог.
    Ясно было одно - кхалиси нужно оберегать всеми средствами. Накануне Халахисир попытался переговорить с ее рабынями, чтобы те тщательно проверяли еду и выпивку, которые подавали Дейенерис. Однако рабыни держались очень настороженно и не пожелали его слушать. Вспоминая это, Халахисир ухмыльнулся: "Похвальная бдительность! Откуда им знать, что, Vojjor ray tih, трудно найти более преданного прекрасной и мудрой не по годам кхалиси человека, чем я?"
    Халахисир учитывал, что опасность грозит и ему самому, его новая должность отнюдь не была синекурой. Его могли попробовать оклеветать перед кхалом, хотя он не верил, что клеветникам это удастся. Кроме того, был еще и таинственный убийца, который мог его подстерегать ночью во время обхода, затаившись в высокой траве. Защитить себя мог только он сам, и Халахисир чувствовал, что ему еще придется схлестнуться с этим безжалостным addrivati, и еще неизвестно, кто из них одержит верх. Впрочем, того могли обезвредить и верные воины кхала.
    Вольная бескрайняя травянистая степь расстилалась перед ним, опасность будоражила кровь пуще кувшина доброго вина, выпитого им с друзьями накануне вечером, и Халахисир под нос замурлыкал невесть где слышанную им мелодию, которая, казалось, как нельзя лучше подходила к его душевному состоянию:

Спойлер

[свернуть]

голос против

Трудный выбор, ведь владение мечом у Редно настораживает. Но Мари в обсуждаловке была очень убедительной.
Эльф Лориеновский (Фробо)

[свернуть]

[котька]

Раэль и Даана

Спойлер

[свернуть]

Даана видела слезы на глазах своей госпожи, когда пришла к ней, одинокой, в темноте шатра. Кхал Дрого взял своё и ушел. Небывалая жестокость для первой брачной ночи с той, что обладает такими невероятными фиалковыми глазами. Даана знала массу способов избавить госпожу от слез, но решила, что судить кхала, не понимая, что движет им – не имеет право. Покончив со своими ежедневными обязанностями, она прокралась к костру, у которого заприметила Раэль. Дикарка судя по всему пользовалась успехом у мужчин своего племени. Быть может, побеседовав с ней, удастся выяснить, чем вызван этот успех?
- Я хочу поговорить с тобой.
Раэль отдыхала после танцев, сидя возле костра, когда к ней подошла чужеземка. Степнячка удивленно посмотрела на подошедшую девушку. Кажется она видела ее подле новой Кхалиси. Что же...
- Присаживайся, - сделав приглашающий жест, сказала Раэль.
Даана за озиралась по сторонам и, убедившись, что в круге света от костра никого больше нет, опустилась на колени рядом с дикаркой. Не зная как подступиться к волнующей ее теме, она уставилась на языки пламени.
- Кхаласи не говорит моими губами. Но она может слышать моими ушами и видеть моими глазами... - начала она издалека.
- Дейнерис Таргариен повезло, ее взял самый сильный из нашего народа. По ее глазам видно, что она будет хорошей Кхалиси, достойной этого Кхаласара.
Даана покачала головой, скрывая досаду.
- Кхалиси слышит не всё, что слышу я. Но я передам ей эти твои слова, Раэль. Она запомнит их. Но я пришла не для того, чтобы выслушивать пустые слова. Я видела. Ты пользуешься успехом у мужчин своего племени. Расскажи мне, почему?
Раэль потянулась за кувшином с перебродившим лошадиным молоком. Сделав пару глотков она с недоумением посмотрела на чужеземку:
- Как мне называть тебя?
Даана смущенно спрятала глаза. Ей и в голову не пришло представиться.
- Зови меня Даана. Я служанка кхалиси Дейнерис. - Чуть подумав, она добавила. - Меня ей подарили.
- Да-ана, - слегка разделяя имя на слога, повторила вслед за девушкой Раэль. - Успех мне только снится. Всадники обычно берут тех у кого бедра поокруглее, да грудь побольше.
Схватив руку Дааны, Раэль притянула ее к своей груди, давая возможность почувствовать той, что именно она имела в виду. 
- Посмотри туда, - кивнув в сторону пышногрудой красавицы, за которую уже начали сражаться двое всадников, сказала степнячка. - Вот кто пользуется, как ты говоришь, успехом.
Даана посмотрела на указанную Раэль дотракийку, перевела взгляд на грудь собеседницы и чуть-чуть сжала ее, почти сразу отняв руку, смущенно спрятав ее в складках платья между коленей.
- Кхал Дрого выбрал Дейнерис не за грудь и бедра. Не только за них... Чего хотят ваши мужчины от женщины?
- Странная ты, - пробормотала Раэль. - Чего хотят мужчины от женщины? Правильнее будет спросить, что должна сделать женщина для мужчины. - Раэль улыбнулась, вспоминая Харалеба и то, что они с Эйлой устроили для привлечения его внимания. - Женщина должна привлечь внимание мужчины, должна  быть готова стать сосудом для его семени. Родить ему детей - настоящих всадников. Которые когда-нибудь заплетут косы и совершат подвиги во славу Кхаласара.
Даана помолчала, слушая треск костра. Слова дотракийки не стали для нее откровением, но ей казалось, что за ними стоит нечто большее. Что-то скрытое в самом образе жизни степного народа.
- Как может женщина добиться уважения вашего народа?
- Кхалиси уже достойна уважения. Но, - Раэль оглянулась по сторонам, убедиться, что никого нет рядом. - Она должна стать сильной. Стать одной из нас. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Невольно Даана подалась ближе к Раэль.
- Объясни.
- Кхаласар - это мы, но по отдельности мы не Кхаласар. Кхал Дрого объединил всех, он силен. Всадники убьют любого за него. Но если он даст слабину, они убьют и его. Сила в единстве, но единство должно быть всегда.
Лиссенийка медленно кивнула. Она и не верила, что сможет понять то, чем дышит кхаласар после одной лишь беседы у костра с девушкой, вызывающей гремучую смесь чувств - от страха и неприязни до восхищения и уважения. Но интуитивно, по женски, она ощутила в себе уверенность, что теперь знает слова для утешения Дейнерис.
- Спасибо, Раэль. Да обретешь ты воду и прохладу. Я многое услышала сегодня благодаря тебе.
- Ты найдешь верный путь под Небом, - сделала вывод Раэль.  - Вейс Дотрак поможет. - Подводя итог разговору, девушка встала с камня.-  Если захочешь еще поговорить, приходи. С тобой интересно.
Даана улыбнулась, вставая вслед за дотракийкой, и вышла из светового круга.

[София Шавро]

Doreah

Минула ещё одна ночь.  Ночь услады спать одной и быть во сне себе хозяйкой.  Её услуги  в утехах никому не были нужны. Мужчины боялись к ней подойти, а женщины если и смотрели на неё, то так, словно она пустое место.  *Хорошо быть собственностью Кхалиси! * Ночью Дореа снился дивный сон. Она гуляла  в неведомом  саду под звуки арфы.

Спойлер

http://www.youtube.com/watch?v=fN_1l_DuIPA

[свернуть]

На арфе играла  сама госпожа  Ремидеос, хозяйка Весёлого Дома, где прошло  обучение Дореа. Госпожа  Ремидиос   была  одета в ярко-синюю тунику играла на синей арфе. Её окружали цветы невиданной красоты.  * Синий цвет – цвет надежды. На что мне следует надеяться?  У госпожи Ремедиос были  распущенные по плечам волосы. Это означает дальнюю дорогу.  Я буду в дороге  куда?... *

***

Кхалиси её личная рабыня уже приготовила после ночи в дорогу.  Кхал уже покинул хозяйку. И она сидела грустная.  
– Дореа,  мне сказал Иллирио, что ты необычная рабыня, почему?  В чём твоя необычность? – Обратилась к ней кхалиси.
– Да, кхалиси, я рабыня для утех.
– А как ты стала ею?
– Меня обучали в  Весёлом доме.  Меня туда моя мать продала в обучение?
– Твоя мать?  Ты хочешь сказать, что твоя мать сама продала тебя в рабство? Зачем?
– Она хотела, чтобы я выжила.  Мой отец умер от чёрной лихорадки. Моя мать выжила, но осталась калекой. Нам нечего было есть...  А в Весёлом доме своих воспитанниц всегда хорошо кормят, заботятся о них и обучают ремеслу. Иногда свободные мужчины берут в наложницы таких воспитанниц. Рассказывают, что даже порой женятся на них. Но это, я думаю, –  сказки.
–  А чему тебя обучали в Весёлом доме.
– Искусству быть желанной женщиной для мужчин...  И для женщин.
– Ты можешь  научить меня быть желанной...  для  кхала? – Несмело поинтересовалась кхалиси.
– Вам стоит это только приказать, моя госпожа...

Их прервала одна из рабынь, которая появилась в палатке кхалиси  с новостями о двух смертях. Колдунью и одного из дотракийцев, приближённых к кхалу,  утром нашли мёртвыми. Услыхав эту весть,  Дореа сделала охранный знак,  чтобы отвести беду от кхалиси, и от себя. Кхалиси, взволнованная это  вестью,  выбежала из шатра, чтобы разыскать кхала Дрого.
А  Дореа, вышла вслед за кхалиси  из палатки, предоставив дотракийцам  самим разбирать палатку кхала и вьючить её на лошадей. Она брела среди собирающегося в дорогу  лагеря дотракийцев.  Дойдя до открытого всем ветрам места, она увидела в траве дотракийца, который сидел  играл на каком-то странном инструменте грустную мелодию.* Наверно оплакивает того погибшего дотракийца, *– подумалось ей.

मी उत्तर  एक पिंजरा मध्ये  पाच पक्ष्यांना    

голос против

эльф

[свернуть]

[Кит]

Стум

Дотракийцы покидали равнину. Они двигались хаотично, ведя за собой лошадей и сопровождая отбытие дикими восторженными криками. Впрочем, криков в этом огромном лагере хватало и без них. Неподалеку от лагеря кхала Дрого шумно переговаривались белые, пестро одетые мужчины и женщины из-за океана. Тут же толкались солдаты и наемники со сдвинутыми набок остроконечными шлемами - жара заставляла забыть об уставных требованиях. Грузчики тащили на спинах тяжелые мешки, осыпая руганью всех, кто не успевал отойти с дороги. Стум наблюдал за всем этим, стоя у собранных вещей и ожидая приказа выдвигаться в путь. Суета лагеря вызывала в нем смешанное чувство презрения и настороженности.
По лагерю ползли слухи о том, что в стане завелись убийцы, которые убивали подло, из за угла или сзади. И жертв с каждым днем становилось все больше. Стум был безразличен к слухам и россказням, он лишь выполнял приказы и ждал уготованных для него часов отдыха.
-Стум! Мы выдвигаемся! - Боден резко подъехал к их стоянке и стал раздавать приказы.- Путь предстоит не близкий, надеюсь, ты выспался этой ночью, раб! - Дотракиец ухмыльнулся и поскакал к началу лагеря к своему хозяину, словно гончий пес.

Голос против

redno - сдается мне он мастер боя

[свернуть]

[Шарин Налхара]

Куэйта
типа пост-мортем, буду флэшбеки писать

Они продолжают двигаться бок о бок с кхалассаром. Хозяин кривится и жалуется на пыль и вонь от варваров, но лучше идти с ними, чем стать их добычей. Друг хозяина лишь усмехается - он едет в своей повозке один, прижимая к золотой бороде надушенный платок, не дающий пыли забиваться в рот и ноздри. У неё такого платка нет, поэтому она замотала лицо стиранной полосой ткани, оторванной от подола платья. Так к тому же никто не увидит её татуированного лица. Словно она не рабыня, а простая вольная служанка. Иногда так даже удается мечтать о том, что она может стать свободной. Сбежать куда-то далеко отсюда... Раскинуть руки над этим морем травы и лететь, видеть перед собой прошлое, настоящее и будущее... Но татуировки и ошейник тянут вниз, в пыль и грязь.
Он необычайно красив и по обычным меркам, и по дотракийским, и она тайком следит за ним из повозки. Его тело еще не испещрено шрамами, но коса уже довольно длинная, и на ней позвякивает несколько колокольчиков. Уже не мальчик, но почти мужчина. Вернее, мужчина, ведь он уже убил своего первого врага. Он сражается на поединках и уже срезал косы у троих за то время, пока они едут бок о бок с кхалассаром, и одному вспорол брюхо. Её сердце трепещет при виде его, ей становится до странного хорошо, когда он вдруг замечает её взглядом. Конечно, он смотрит на неё, как на рабыню, но вдруг однажды... Она продолжает смотреть на него, а однажды ночью сбегает из лагеря хозяина, чтобы посмотреть, как он бьется на поединке для развлечения. Он силен и очень ловок. И в какой-то момент она решает, что не вернется к хозяину. Эта мысль отдается в сердце страхом и ужасом - если её поймают, её убьют. Но лучше умереть свободной. Лучше...
Он вдруг снова ловит её взгляд, потрясая в воздухе свежесрезанной косой. Он никогда не проигрывает. Она чувствует, как у неё пересыхает во рту, когда он с усмешкой направляется к ней. Ноги становятся ватными, мысли путаются. Как же он красив... Он хватает её за локоть, вздергивает на ноги и закидывает себе на плечо. Он смеется, и воины вокруг тоже заходятся смешками, видя, как отчаянно и испуганно она вцепилась в его пояс.
Он уносит её чуть поодаль и бросает в охапку срезанной травы, служащую чьей-то постелью под открытым небом. Она дрожит, но не сопротивляется, когда он подхватывает её под бедра и принимается задирать ей юбку. Затем его рука касается повязки на её лице. Он срывает её и смеется, глядя на метки раба на её щеках, а затем пытается перевернуть её на четвереньки, как подобает наезднику. И откуда только у неё хватает смелости? Она крепко перехватывает его руки, вызывая его гнев, и тянется к ножу на своем поясе. Он пытается выкрутить ей руки, но она мотает головой и успокаивающе приставляет нож к своему лицу. Она не знает дотракийского, он не говорит на её языке. Нож надрезает кожу, по щеке течет горячая кровь. Это больно, очень больно, но она не хочет, чтобы он брал её, как рабыню. Взмах ножом, стон сквозь стиснутые зубы. Еще раз... Он с любопытством смотрит, как она срезает татуировки раба со своего лица. От боли перед глазами всё мутнеет, но он не останавливает её.
- Anha... ray vo zafra... - быть может, он поймет.
Он продолжает смотреть, даже когда два куска кожи падают на землю, а вслед за ними из окровавленных пальцев выскальзывает нож. Он поднимает его и воздевает над головой с каким-то криком. Другие воины кричат в ответ, затем смеются. Он что-то говорит ей, но она не знает таких слов. Он смотрит ей в глаза и улыбается, а затем всё же переворачивает её спиной к себе. Она больше не сопротивляется - нет сил. Он не груб больше, даже странно нежен, наверное, по дотракийским меркам. Он гладит её по спине, сжимает её бедра и входит в неё. Боль струится по телу, когда он наваливается на неё всем весом и принимается двигаться в ней, срывая все барьеры, делая её настоящей женщиной. Воины улюлюкают, он тоже что-то кричит им в ответ, затем только стонет - стонет вместе с ней, закусившей кулак. чтобы не вскрикивать. Лицо горит огнем - струящий по лбу пот попал в раны, и теперь кажется, будто их прижгли раскаленной головней. Кровь течет по лицу и шее и по бедрам.
Всё кончается быстрее, чем она ожидала, но он еще какое-то время задерживается в ней, пока его жезл не становится более мягким и не выскальзывает из неё. Тогда он отстраняется и хлопает её по заду, оставляя лежать на охапке травы. Ей больно, но она всё же благодарна ему. И еще более благодарна, когда он вдруг снова подхватывает её на плечо и несет к реке и жестами предлагает ей помыться, а сам садится рядом на камень, смотрит и смеется. Она не смеется - ей больно даже говорить...
А утром её найдут свернувшейся в комочек под каким-то дотракийским шатром. Хозяин изобьет её плетьми, и остаток пути она проведет лежа в повозке с обещанием, что её продадут за бесценок первому же работорговцу и она должна быть благодарна, что её не убили и даже перевязали раны. Теперь её ноги связаны крепкой веревкой, и она не может даже подняться, чтобы видеть, как мимо проплывает море кхалассара...

Куэйта протянула руки к огню - её пальцы отбрасывали длинные тени, превращаясь на стенах шатра то в стебли растений, то в когти хищных птиц, то в колючие ветви деревьев. Тени танцевали. Тени пели... Тени пугали её. Тени предупреждали её. Бойся, Куэйта. Гори, Куэйта!
Сердце сдавливает крепкая рука, сжимает, душит... В шатре не хватает воздуха. Куэйта задыхается, тянет руки к огню. Я хочу видеть! Покажи мне! Я не хочу уходить! Не хочу уходить так! Тени сгущаются вокруг упавшей женщины, заползают ей под темные одеяния, под кроваво-алую маску. Больше нет ничего, кроме теней...
Больше нет Куэйты.