Мафия № 34. Однажды в Одессе

[Bob-Domon]

Зюба Гасторский, Бертрам Леви

Тут поднялася катавасия такая.
Передралася вся компания блатная...
Из знаменитой ростовско-одесской песни

Услышав приветствие иностранца, Зюба отважно ринулся в омуты английского языка, которым он владел... кхм... на уровне пиджин инглиш:
- Хау ду ю ду! Ду ю спик идиш?
- Я и по-русски разговариваю,- улыбнулся симпатичный иностранец.- Папаша меня научил. Правда, практики у меня было не так уж много - за "железным занавесом" я в первый раз.
- Ну что вы, говорите вы прекрасно, с небольшим, но очень милым акцентом,- польстил ему Зюба.- Что ж, познакомимся - меня зовут Зебулон, фамилия - Гасторский, а для друзей (каковыми мы, думаю, станем) я просто Зюба.
- Бертрам Леви, можно Берти, - американец пожал руку. - Вот, дядюшку я увидел, я волноваться, русский забыл. Досадно! Вы знаете, я только приехать, может нам с вами идти... in to the bar to wet his whistle... Промочить горло, то есть! Вы знать такое место, одесское?
Финансист с надеждой уставился на нового знакомого.
- Знать, знать, я и вы - знать, воистину "знать",- скаламбурил бравый рыболов.- Пойдем к Tante... нет, это вроде по-швабски... Aunt Motya, у нее отличная деликатесная рыба. Был такой древний итальянец... никак, ведь и у вас примесь итальянской крови?.. Сенекой звали, запомнил, так как похоже на сейнер... Красиво описал древний, как отдает концы барабулька - это рыба такая...
- Отдает концы? – удивился американец.- Кому отдает и какие у рыбы "концы"? Вы иметь в виду хвост?
- Да нет,- усмехнулся Зюба.- Это она умирает перед тем, как попасть к нам на стол. Ши из дайинг, ферштеен Зи?
Пока Бертрам пытался разобраться в диковинной речи моряка, в дверь их комнаты сильно, по-хозяйски постучали. Это и вправду был хозяин квартиры, Беня-капитан, который слегка пошатываясь вошел и с порога гаркнул:
- Свистать всех наверх! Курс - на пивбар "Гамбринус" недалеко от порта, там еще этот, как его, Куприн прохлаждался, а потом написал про брыльянтовый... да нет, вроде гранатовый браслет, который у него там стырила братва. Или это он у кого-то стырил?..
Спорить с хозяином, который к тому же был "на взводе", в первый же день пребывания у него на квартире было бы, так сказать, неприлично, несимпатично, да и негигиенично, так что новоиспеченные друзья приняли его предложение. И, выйдя из дома, наша троица направила стопы к "Гамбринусу".
По дороге Зюба рассказал Берти, как только мог, о том, что этот пивбар тоже в числе достопримечательностей Одессы-мамы, и его безусловно стоит посетить иностранному гостю.
- Как мне здесь нравится! - американец оживленно оглядывался. "Гамбринус" был местом оживленным, окна выходили на порт. В бар постоянно заходили новые и новые посетители, которые были старыми знакомыми Зюбы и Бени. Бертрам, широко улыбаясь, со всеми знакомился, пожимал руки, ведя себя как человек компанейский. Дегустируя пиво, финансист с интересом слушал рассказы Зюбы, Бени и других посетителей бара. Он кивал, иногда поддакивал, принимая в разговоре самое живое участие.
- Вы, значит, и спорт любите? - спросил некий Петрофф, которого живо интересовало как живут "там".
- Yes, sir! Регби, был в сборной. Now.. . тоже люблю по-раз-мяться,- финансист проговорил сложное слово по слогам и утвердительно кивнул.
- У, по вам таки и не скажешь,- моргнул другой моряк, поглядывая на костюм Бертрама.
- Ерунда этот регби ваш! - сказал дюжий мужчина, сидевший за соседним столом.- Вот хоккей!..
Тут доброе сердце Бени не выдержало:
- Сеня! Сеня, я тебя таки уважаю, хоть и забыл про что. Кушай борщ, и не пугай-таки мне иностранца. Он как вышел от Иосифа, так едва своими ногами сюда пришел!
Тут Беня взмахнул рукой и, как всегда, "пустился в воспоминания".
- Вот помню, когда я был вратарем...
- Ты - вратарем?! А разве тот раз ты не говорил, что был продавцом сейфов?
Моряк расхохотался, от избытка чувств хлопая себя по коленкам. Вокруг тоже раздались смешки, а побагровевший Беня ринулся в драку!
Морячки тоже не сплоховали - начали бить кого и что попало, но в первую очередь, конечно, Беню. Тот в долгу не остался, и на некоторых физиономиях появились быстро синеющие фингалы. Кто-то схватил стул, другой - пустую бутылку со стола, третий со зловещей ухмылкой полез в карман...  "Надо что-то делать,- подумал Зюба, вспомнив слова из песни, которую он накануне спел дяде Йосику: "И сталь ножа зловеще заблестела...",- Но что?" Он кинул взгляд на Бертрама, который, не растерявшись, а, скорее, собравшись (небось привык к таким катавасиям в салунах на своем Диком Западе), смотрел на него и явно ждал указаний. И тут Зюбу осенило - он запрыгнул на помост, махнул рукой музыкантам и неожиданно запел громким женским голосом (что-что, а имитировать он умел мастерски):

Спойлер

[свернуть]

Дерущиеся опешили и, раскрыв рты, повернулись лицом к помосту. Зюба краем глаза заметил, что его американский дружок подхватил упирающегося Беню под локоток и тихонько, бочком повел его к выходу...
- Let's go on the air! Пойдем... пойдем скорее... воздух дышать!
Беня упирался, что-то возмущенно выкрикивал, но Бертрам, быстро осмотревшись, запомнив на всякий случай лица моряков, выволок Беню на свежий воздух.

[mary]

- Вы музыкант?
- Нет, я одессит!

Приключения Яшки "Буксирa" и Лёньки-Рыбки в Одесской филармонии

Встреча с родственниками, картина первая
Воодушевлённый радушным приёмом папки, Лёнька победоносно покинул родительские покои, взволнованный до глубины кошелька. Хаим Абрамович направил блудного сынку квартировать поблизости, у пожилого профессора музыки Соломона Аркадьевича, где Рыбке предстояло делить аппартаменты с Родственником. Афро-одессит расцеловал хозяина комнаты в обе щеки, приняв того за родича: - Ми же с тобой одной крови! - заверял он оторопевшего профессора. Когда выяснилось, что настоящий родич уже оквартировался, Лёнька весело прихлопнул по роялю, с которым им предстояло делить комнату. Рыбка с размаха оголил клавиши и уселся за инструмент:
- Ви хочете песен? - ИХ есть у мене!

Встреча с родственниками, картина вторая
Соломон Аркадьевич сначала процедил "Азохен вей родственники" при виде отпрыска этого поца Рабиновича, затем потёр остатки былой роскоши, в которые превратилась его некогда пышная бородка, ну а после начал отбивать во всю носком туфля ритм ритма-и-блуза, который исполнял темнокожий товарищ. И тут эту дивную гармонию прервал скрип дверных петель. То был Родич, Яшка "Буксир", аккурат от Рабиновича. Яшка присвистнул, Лёнька подпрыгнул и таки полез обниматься. Соломон Аркадьевич зашмыгал носом, полез в карман за видавшим лучшие времена носовым платком и пошёл жарить синии на обед.

Встреча с большой культурой большого города
Дальше история развивалась стремительно. Профессор пригласил квартирантов в филармонию, провел их за кулисы в самом разгаре капустника. Лёнька с Яшкой приплясывали и прихлопывали в такт выступающей певице. Рыбка так совсем разомлел, как только опознал мелодию - так тож "Бай мир бисту шейн", шлягер, милый уху всякого афро-еврея!

Что пели на сцене:

[свернуть]

Что слышал Рыбка:

[свернуть]

Встреча большой культуры с Рабиновичами
Темнокожий то ли Рабинович, то ли городской мешигане, зашёлся в танце, локоть к колену - колено к локтю, так, что кулисы вздрогнули раз, вздрогнули два и зашлись такими волнами, что в час прибоя не всякий раз увидишь. Пианистка, аккомпанирующая певице, не отрываясь от дела бросила строгий взгляд в сторону Соломона Аркадьевича. Профессор надел виноватый вид лица и буркнул хлопцам, но тот поезд уже уехал под шумок. Звучный голос конферансье прожурчал, что сейчас выступает известный американский вокально-инструментальный ансамбль. Побледневший Яшка вцепился в Лёньку, и, пока их выводили на ту сторону кулисов, шептал ему таким театральным шёпотом, что Фирочка Уриновская в последнем ряду могла бы расслышать, если бы не была туга на слух, что он в своё время в художественной самодеятельности участвовал, одессит он или кто, но теперь - ком в горле стоит- боится сцены после того, как однажды исполнил частушким на экваторе, а его Нептун всё равно в купель бросил! - Лёнька-Рыбка, выручай!

Лёнька подмигнул Яшке воодушевляюще, подмигнул пианистке самонадеянно, хлопнул Яшку по плечу одобряюще и подтолкнул белее белого родича к роялю.
- Что петь будем? - властным голосом перекричала пианистка авации полного зала.
- Джеймс Браун (карий) и Джеймс Уайт (белый), поёум и пляшем "Ай фиииил гуд", - протянул Лёнька.

И тут началось такое, что словами описать сможет только кому дядя, кому папка родный, Йосик Рабинович, который мог лицезреть своих ненаглядных по прямому включению в эфир:

Яшка слишком бледный был, на плёнке не отпечатался. Но вся Одесса ещё долго говорила о белом негре-гастроллёре, так что не верьте всяким плёнкам.

[свернуть]

А Соломон Аркадьевич смотрел на порхающие над клавишами пальчики пианистки, и его старые, сморщенные пальцы повторяли её движения тихим постукиванием ногтей по спинке стула.

[Вэль]

Собрались однажды два корейца, немец и старый еврей...

Старинный друг дядюшки Йосика Цукерман оказался необычайно скупым человеком, хоть и весьма чистоплотным. Радушный хозяин после краткого знакомства провёл нежданных гостей в ванную, где предложил вымыть руки. Сук Чхуль, взглянув на обмылок, вопросительно уставился на супругу:
- Это что? Мыло такое?
- Гигиена превыше всего! – Сон широко улыбнулась, а мужу шикнула: - мой давай!
Затем они прошли в общую кухню. Хозяин усадил корейцев на крашеные табуреты и стал хлопотать по хозяйству, в то же время расспрашивая их обо всём.
- Так откуда вы к нам понаехали? Шо дома не сиделось?
- Приехали мы из Кореи. Дядюшка Иосиф – мой двоюродный дядюшка – заболел что-то, вот мы и решили его навестить, - ответила Сон (о том, что дядюшка при смерти, мудрая восточная женщина решила не сообщать – мало ли), - он-то нам и рассказал про вас – своего старинного друга.
- А понятно, понятно, - Цукерман покачал головой, - надо бы мне тоже к нему заглянуть, а то всё некогда.
На застеленном газетами столе уже появились кружки, заварочный чайник и сахарница: к великому разочарованию Сук Чхуля сахарница оказалась пустой. Кореец тоскливо поглядел на плиту, где кроме чайника красовалась большая эмалированная кастрюля.
- Уж загляните, попроведайте, а то он нас как увидел, так сразу про вас вспомнил, - закивала Сон, - про вас да про спор ваш десятилетней давности.  Мудрым дядюшка Йосик оказался и прозорливым, так ведь? А вот смотрите, и у вас эта газетка есть, - Сон Ран указала на заметку про пионеров Конго: « 18 ноября 1965 года в Республике Конго (Браззавиль) создана пионерская организация — Национальное движение пионеров.»



Лицо Цукермана слегка застыло и наступила тишина, нарушаемая тихим свистом закипевшего чайника.
Стук в дверь сначала обнадежил было старика Цукермана, но новый гость оказался даже хуже. Фридрих быстро оценил ситуацию и решил максимально ускорить дело. Не дав хозяину даже слова сказать, он протопал в кухню и, плюхнувшись на ближайший табурет, процедил сквозь зубы Соне:
-Что так долго? Этот швайн все еще ломается? Дядя сказал, что не ограничивает нас в выборе методов взыскания. Так что я предлагаю в шесть рук перетряхнуть эту шарашку и возвращаться, а то ужин пропустим.
Разумеется, такое предложение не могло понравиться хозяину, но Фридрих, успевший уже вытащить сигарету и продемонстрировать свою "зажигалку", не казался тем, кому можно помешать выполнить озвученное.
- Возможно, господин Цукерман сам собирался отдать, причитающийся дядюшке выигрыш, - мягко начала Сон, отдирая вцепившуюся в неё руку мужа, - не так ли?
Цукерман всё ещё, как завороженный, смотрел на пистолет-зажигалку. Услышав слова кореянки, он с усилием кивнул, потом взял себя в руки и прочистил пересохшее горло:
- А я што против? Да я ж всегда говорил, долг платежом красен, - Цукерман криво заулыбался, - я как раз собирался вернуть  эти несчастные пять рублей. На какой ляд мне ссориться с Йосиком?
- Не пять, а двадцать пять! – спокойно возразил немец.
- Тридцать! – улыбаясь, вставила Сон Ран, - с учётом инфляции и курса юаня, - одесские корни в ней были особенно сильны.
- Тридцать! – подтвердил Фридрих и для пущей убедительности щёлкнул пистолетом.
- Тридцать, - не своим голосом вторил Цукерман. Шаркая он подошёл к кухонному шкафчику, пошарил на верхней полке и достал ещё одну сахарницу. В ней сахар был. Но помимо сахара там, как оказалось, была спрятана заначка. С тяжёлым сердцем протянул Цукерман злополучные тридцать рублей незваным гостям. Сон взяла деньги, аккуратно засунула их в сумочку и, взяв под локоть мужа, направилась к выходу. Фридрих на всякий случай следовал позади.

Спойлер

Зы. На самом деле старый еврей их всё равно обдурил бы, но у нас же праздничная версия развития событий...

[свернуть]

[Луан]

Вала Кацман-Доран, Циля Фишелевич
Застолье у тети Софы. Присутствует ряд трудноопознаваемых личностей


Обед продолжался до глубокой ночи. Вала с трудом вспоминала о том, как ее пугали голодом в СССР, что там нельзя достать никакие продукты. Реальность превзошла все ожидания.
Сначала была закуска, перемежаемая рассказами тети Софы о том, какие продукты вредны для здоровья. Как насчитала Вала, большинство из этих "вредных продуктов" они дегустировали во время закуски, запивая для обеззараживания самогонкой. Как появилась эта самогонка, Вала помнила тоже с трудом. Вроде бы вернулся племяша, который вытребовал зажатую бутылку. Правда бутылка эта была заполнена гораздо меньше - по словам племянника, на таможне пришлось ему провести экспертизу с привлечением нескольких независимых экспертов. Надо же было установить, где этот самогон произвели? Результаты экспертизы читались у племянника на лице. Другие же эксперты обрабатывали результаты в другом месте.
- Вот смотрю на тебя, Вала, сердце кровью обливается. Как же тебе голодом морили?
- А я возражаю? Вон и Циля кушает на заглядение.
- Вот и учись у нее, как правильно жить.
Вала уже была в том состоянии, в котором спорить - во вред здоровью. Да и не особо она сопротивлялась.
- А Доран - это кто? - переключилась Софа на другой интересующий ее момент.
- Папа. Мерзавец, охмурил маму и потом бросил нас, даром что француз. Но я ему высказала все, шо он заслуживал, когда выросла. И плюнула на все его деньги.
- А он?
- Не пережил этого позору. Поел гирбочков и ударом скончался. А деньги, сволочь, завещал таки мне. И шо мне было с ними делать? Не выкидывать же. Так шо плюнула на них еще раз и оприходовала.
- Сразу видно, шо у тебя одесская жилка есть. Шо упало и было подобрано, упавшим не считается.
- Вот вот.
- А мама?
- А мама сказала, шо в гробу она его давно мечтала увидеть, но он ее разочаровал и кремировался. Она осердчала маленько, но филосовски заметила, шо нельзя получить все и сразу.
- Ой, Вала, не дави на мозоль. Мужчины - они такие. А ты в первый раз в Одессе?
- Во второй. В первый была ребенком. Мама сказала, что дядя Йосик должен поглядеть на мои красивые глаза.
- И поглядел?
- А как же.
- Да ты ешь, Вала, борщ пропасть не должен.
Борщ был наваристым. И самогон под него тоже хорошо шел. Затем Софа принесла закуску перед вторым. Шестое чувство в пятой точке говорило Вале, что встанет она отсюда нескоро. К счастью, Софа решила уделить немного внимания и Циле.
- Циля, а ты... О, а шо это она так?
Будущая звезда филармонии сладко спала в салате.
"Интересно, а почему салат такой красный?", спросила Валу какая-то часть ее мозга. "А это эффект Допплера", ответила другая, которая прослушала как-то научно-познавательную лекцию полуспившегося эммигранта. Шо это такэ, Допплер, Вала уже не помнила, но почему то он ассоциировался с красным цветом.
- Пусть, не трогайте ее.
За столом народу прибавилось. Видно ко второму подали добавку.

- Ну шо за жизнь, а? Хто мне потом спину будет чинить? Ну пошел народ, не умеет закусывать. Хоть ты поддержала честь Одессы! Кладем!
Тетя Софа и Вала с придыханием устроили Цилечку на кровати.
- Ну шо, а теперь третье?

Поэма о том, как все было на самом деле

[свернуть]

[Дара]

Ночь 1

Внимательные глаза соседей увидели много интересного.

В несмолкающей даже ночью коммунальной квартире кто-то нашел  пример для подражания, но это не принесло ему преференций.  А кто-то хотел отправить другого,  но зачем отправлять, если все можно решить к взаимной выгоде? А кто-то увидел много любопытного, но так и не смог исполнить свое предназначение.  А чья-то помощь как раз пригодилась. Но стоило ли оно того, вот в чем вопрос? Одна парочка хорошо провела время вместе,  впору переписывать наследство!  Другая – тоже, но менее шумно, хоть последнего и хотелось!  Моралисту уже работы не нашлось. А мог бы! Однако двоих удалось отговорить от участия в гонке за наследством и убедить кого беседой, кого документами в том, что лучше просто  отметить с родственниками Новый год в Одессе, чем... Но это уже другая история.

Результат ночи 1: два родственника выведены из борьбы за наследство:
Вала Кацман-Доран (Луан) и Фридрих Нойман (Пингвинчег)

С нами играют:
Плетущий и Вэль,
Боб Домон и Дайни,
Роскошная Тэль,
Макс, Нана и Мари!

[Эльф Лориеновский]

Хаим Абрамович и Иосиф Давидович. Утро, 23 декабря 1965

Утро Рабиновича вместо стакана теплого кефира началось с успокоительного, предусмотрительно принесенного душеприказчиком.
- Хаим, прошу тебя как старого друга! Нет! Как человека, которого уважало старое НКВД и даже моя мама! Что случилось в нашей приличной и уважаемой квартире?! Этот скрип ступенек не давал мне спать всю ночь! А штукатурка! Нет, ну ты это видел? Она осыпалась! Чего будет стоить один ремонт!
- Иосиф, у меня есть хорошие новости и плохие. - Хорошо, Хаим! Начинай со счетов за электричество и с возмещения убытков!
- Само собой Иосиф, но я сейчас не о 25 рублях, а о твоих наследниках! Рабинович вздохнул.
- Ну, тогда не делай мне нервы. О них уже знают в  городе?
- За всю Одессу может ответить только градоначальник и угрозыск, а вот за «Гамбринус» и окрестные пивные ответит дядя Беня. Этот пройдоха утащил Зюбу и Бертрама, втянув обоих в кабацкую потасовку!
- Ну, а дальше?
- Ни одной царапины, Иосиф. У финансита не помят костюмчик, про Гасторского теперь знает  последний босяк на Пересыпи и готов носить его на руках. Очень убедительно выступил!
- А Беня?!
- Целехонек, как счет в ГосБанке. Отделался легким испугом.
Во взгляде Иосифа Давидовича чувствовалось некоторая доля одобрения. - Поговори обстоятельно с Беней, чтобы так больше не делал. Бетрамом и Зюбой я доволен, но им этого знать пока не следует.
- Кстати, вот твои 25 рублей от Цукермана. Мне страшно представить, чего ему это стоило, но о наших родичах слухи идут по городу такие, что впору писать роман о японской мафии в Одессе! И таки да, с немецким характером! - Хаим выдержал театральную паузу, - Яшка-«Буксир» и Ленька-«Рыбка». Ай, и что я рассказываю!? О выступлении в филармонии уже написали в комсомольской газете - ну, ты знаешь,  как они пишут о современной музыке! И что же ты думаешь, наша черная гроза женщин на этом успокоилась? Так нет же, нам подавай еще приключений!
- А что это был за женский крик, который был слышен аж на лиманах и от которого у градоначальника приключился приступ?
Редкая улыбка появилась на лице Хаима Абрамовича.
- А это его супруга, Иосиф. По слухам, Фима Карпович продал ей породистого котенка так дорого, что уже должен сам ей и ее мужу на лечение. Котенка после этого отвезли в пароходство, попутно дав 15 рублей на плавание в сторону Северной Америки, а нашего главу Лазаря Заярного на служебной машине в санаторий залечивать нервы! И знаешь, кто во всем этом замешан?! Эльза Карловна, тетя Песя и Наама!
- Вот уж не подумал бы! И что, надеюсь,  прибыль была?
– Не обижайте родичей, Рабинович! Котенок тети Песи ушел красиво!!

Иосиф задумался.
- Знаешь, это напомнило мне одну историю моей молодости в 1918, когда случился биржевой кризис! Плач стоял такой, что и не случался даже при избиении младенцев в Вифлееме! Деньги и акции стоили не больше, чем осенние листья! У меня тоже были акции! Но не будь я Рабиновичем, если бы не воспользовался моментом!
- И что, Иосиф - ты успел-таки избавиться от акций выгодно и вывести деньги?!!
- Нет, Хаим! Они также сгорели, и у меня осталась горстка пепла и 5 рублей!
И что ты думаешь? Я вижу во дворе абсолютно лысую курицу и понимаю, что здесь что-то есть! Подкатываю к мадам и на последние 5 рублей покупаю эту кралю! И вот оно, началось! Лысая курица становится знаменитостью! Началось все с газет, которые разнесли весть об удивительном открытии – мечте поваров и домохозяек! Потом крупнейшие мясозаводчики присылают ко мне в Одессу своих агентов, которые слушают в одесском научном обществе профессора о революции в области птицеводства! Да, тогда была мода на революции во всем! И фирма «Идеальная курица» уже заключает контракты с крупнейшими птицефабриками! Потом они конечно, захотели товар, начали волноваться и переживать! Нашли только курицу, у которой на шее болталась записка: «Мы одесские селекционеры вывели еще курицу без головы и костей!». И вот что я хочу сказать, Хаим! Я рад, что мое прошлое не забыто! Передай Нааме еще мороженной рыбки! Кстати, о птице. Я думаю, они готовы к серьезному делу.

анонс заданий

На этот раз наследники столкнутся с серьезным заданием. В прицеле - крупная птица, которая уже не первый год портит старику кровь. Участникам предстоит разделить между собой обязанности и выполнить более сложные поручения, объединившись в одну большую команду детей Иосифа Рабиновича.

Также нас ждет субботний розыгрыш лотерейных билетов - тому, на чьей стороне окажется фортуна, будет дан дополнительный голос, который можно применить во второй день.

[свернуть]

житейская мудрость вместо эпилога

[свернуть]

[Эльф Лориеновский]

Спецоперация "Перо и Тело"

Хаим распахнул окно, впустив крепкий декабрьский воздух в покои умирающего.
- Иосиф, что бы ты ни говорил своим наследникам, ты обязан поправиться! Ума не приложу, что я буду делать с этими родственниками!
- Милый, ну еще маленький кусочек! Скушай! - воркующий голос ворвался вместе с морозом и неприятным не то скрипом, не то скрежетом.
- Вот! Я больше не могу этого слышать! Она со своим хахалем хочет сжить меня со свету! И прекрати меня упрашивать – я долго ждал, но теперь готов положить концы этому существованию! Раньше! Раньше  мы щипали бы его с дядей Соломоном! Время было тяжелое. Вот помню, как они кричали: "Помогите! Караул!!!". А ты его – хвать за нежность! А тут такой откормленный экземпляр, я вам скажу! А еще у нашего Яшеньки сегодня день рождения. И чтобы нам не  отметить праздник и не ощипать двух гусей разом?
Хаим, до этого стоявший у окна, резко обернулся.
- Но как?! Это же опасно!
- Ой, не надо рассказывать дедушке о том, как опасно гусей щипать! У тебя талантливые помощники! И ты что, откажешь в последней просьбе умирающему??! Но только – все должно быть кристально честно! Никакого криминала и налетов со шпалером! Кстати, на самого гуся возьмите Фридриха. У нашего немецкого гостя талант к подобным вещам. Валу назначь ответственной за приготовление! Чтобы о ней ни говорили – вкус у девочки отменный.

Цель: приготовить гуся тети Баси на коммунальной кухне так, чтобы об она этом не узнала.

Операция 1 "Похищение".
Цель  - похитить гуся незаметно от тети Баси. Уничтожить улики (перья и вещественные доказательства).  Живой она дорогого питомца не отдаст.

Операция 2 "Подготовка".
Гуся нужно готовить по спецрецепту. Замариновать обязательно во французском коньяке. Перед этим дать попробовать его Рабиновичу.  Требуемый коньяк есть только у директора Центрального гастронома (та самая вторая бутылка французского конъяка 1788 года).  

Операция 3 "Гарнир".
Утятница. Яблоки. Апельсины. Добыть! В гастрономе нет - дефицит. Также обязательные ингредиенты -  зеленый салат, огурцы, помидоры, маринованные сливы.  На дворе зима, не сезон.

Операция 4 "Коммунальная кухня".
Приготовить гуся на коммунальной кухне, чтобы тетя Бася не узнала (свидетели, запах жареного и проч.). Время суток и обстоятельства – на выбор.

Операция 5  "Сервировка".
Фамильное серебряное блюдо Рабиновичей из Исторического музея необходимо "позаимствовать". Ищите повод!

Операция 6  «Жертва». Объяснить тете Басе, откуда гусь взялся на столе.

При выполнении задания не должно пострадать ни одно другое животное. Используйте навыки красноречия, секретные связи, магические приемы и обольщение! Никакого криминала в борьбе – только ловкость и ум!

Задание засчитывается, если выполнены все этапы. Необходимо самостоятельно разбиться на команды (2-3 родственника) и выбрать операции.

Спойлер

Объект:

[свернуть]

[Bob-Domon]

Зюба Гасторский

Она его любила. Она знала, что он самый искусный тореро.
Он лучше всех владел мулетой,
а сверкающая шпага казалась продолжением его гибкой руки.
Но хотя он был самым ловким и быстрым, красивым и бесстрашным,
он так и не стал знаменитым матадором.
Для матадора он не умел самого главного.
Он не умел убивать.
И за это она его любила.
Леонид Енгибаров, "Тореадор"

     К вечеру Зюба отлучился по делам - надо было получить зарплату в пароходстве, причем таких, как он, было много, и кассир засиделся до позднего вечера. А получив деньги, Зюба с боцманом своего сейнера намылился в пивную на Дерибасовской (правда, не в ту, о которой он пел во время их памятного похода в "Гамбринус" - той давно не существовало).
     В этом году по всему Союзу праздновалось 20-летие победы в Великой Отечественной войне, так что неудивительно, что оркестр львиную долю времени играл "Катюшу", "Журавли", "Темную ночь" и другие патриотические песни - как по своей инициативе, так и по заказам посетителей. Наконец, дошел черед и до известной песни Леонида Утесова:

Спойлер

[свернуть]

     Посетители были уже под изрядным градусом - они притопывали, припевали и всячески выражали свое одобрение. Вдруг Зюба рассмеялся, что очень удивило боцмана, толкнувшего его в бок:
     - Ты шо, уже лыка не вяжешь? Песня смешная, факт, но ты смеешься совсем не в смешном месте.
     - Да нет, тверезый я, просто вспомнил кое-что смешное, пусть и невпопад,- оправдывался Зюба.
     И действительно, воспоминание было смешным. Лет пять назад, когда их сейнер для мелкого ремонта пристал к берегу в итальянскому порту Бриндизи и экипаж получил увольнительную на берег, Зюба там случайно встретился со своим одесским дружком Яшкой Попандопуло, греком по батющке, полуевреем-полуитальянцем по матушке. Поскольку его бабушка (матушка той самой матушки) была еврейкой, то и он считался евреем и вполне законным путем эмигрировал в Землю обетованную, там заделался коммерсантом (как-никак, греческая кровь) и основал компанию с филиалом в Бриндизи (дань деду-итальянцу).
     Приятели зашли в кабачок, нагрузились изрядно и славно побалакали об Одессе-маме, одесских нравах и городском фольклоре. Вспомнили и песню Утесова. И тут дружок поведал Зюбе удивительную вещь: оказывается, песня эта изначально была чистейшей воды еврейской, так как написал ее композитор-еврей, некий Шолом с забавной фамилией Секунда.  Правда, характер у него был совсем не еврейским - он никогда не заявлял авторских прав на свои песни и ничего с их исполнения не имел (или, в лучшем случае, получал сущие гроши), а потому и заработал прозвище "Шлимазл", что на идиш обозначает хронически невезучего человека.
     И приятель напел Зюбе эту песню на идиш:

Спойлер

[свернуть]

     Об этой встрече Зюба, понятное дело, никому не рассказывал - доносчиков вокруг было более чем достаточно, и из-за этой совместной попойки с бывшим советским гражданином, а теперь верноподданным недружественного Советскому Союзу государства Израиль можно было запросто лишиться участия в загранрейсах, а то и заработать "волчий билет". Поэтому, ясное дело, Зюба доносчиков отродясь не любил и доносов никогда не строчил, даже в критических случаях предпочитая душевный разговор и дружеское убеждение.
     ...Попойка с боцманом и подсевшим к ним к концу вечера симпатягой-иностранцем закончилась дружески, эксцессов, как с Беней-капитаном, не было, и Зюба без приключений вернулся "на хавиру". А наутро стало известно про диковинное диво - двое из наследников, мужчина и женщина, отказались от наследства - он вроде добровольно, а она, как передал своим квартирантам по секрету Беня-капитан, боясь неких разоблачений - мол, по чьей-то подаче всплыли на Божий свет какие-то документы, выставляющие ее... гм-м-м... в несколько пикантном свете.
     Кроме того, наследникам было поставлено новое, очень нелегкое задание - они должны были а-ля Паниковский, но чтя Уголовный кодекс, добыть некоего гуся, приготовить его по всем правилам поварского искусства и подать его на стол любимому дяде. Поразмыслив, ставшие закадычными друзьями Зюба и Бертрам решили взять на себя его похищение (о-го-го!) и сервировку стола.

[Луан]

Вала Кацма-Доран, тетя Софа
Часть 1. Рождение рецепта кулинарного шедевра.



Каждый, кто начинает что-то готовить, понимает, что самое главное в готовке - правильно подобрать ингредиенты, а потом их правильно добавить. Конечно, можно взять существующий рецепт и выдержать его в точности. Но это же скуууука. Гораздо лучше взять рецепт - и модифицировать его. Вале не раз приходилось наблюдать, как готовит ее мама. Так что она решила взять на вооружение ее метод.
- Вала, деточка, ты слушай тетю Софу, она плохого не посоветует.
- А тож, конечно, но я не меньше вашего умею. Давайте сделаем кулинарный конкурс?
- А давай.
- Только гусь то один!
- А шо, это помешает? Не пили мне мысль, какой-же ты кулынар, если такая мелочь тебе помешает?
- А не помешает. Согласна на половину.
Мысль Валы иногда возвращалась к ночному разговору с дядей Йосиком. Он был очень убедителен. Он так убедил ее, что пятая вода на киселе вряд ли может быть наследницей, что Вала прониклась этой идеей до слез. Ударно прониклась. Настолько прониклась, что громогласно заявила, что в гробу у белых тапках видала это наследство, но ради дяди Йосика готова жить здесь за харчи и обогатить местную кухню французскими изысками. На обеспокоенные вопросы пообещала, что лягушек она сама не любит, а французская кухня у нее все равно имеет одесский акцент. На чем все и успокоились.
- Коньяк - гениальное французское изобретение. Хотя есть недостаток - сделанный тобой коньяк смогут оценить только твои потомки. Но зато наши деды позаботились, чтобы мы оценили их коньяк.
- Да ты шо?
- Да. Хотя самогонка тоже подошла бы... Но раз дядя Йосик сказал "коньяк", значит будет коньяк.
С самогонкой вышла вообще загадочная история. Вала точно помнила, что бутылку эту вчера оприходовали. Причем оприходовали настолько хорошо, что до сих пор многие ощущали, чем хорош оказался самогон. Но сегодня обнаружилась еще одна бутыль. Племянник тети Софы, срочно вызванный ей, покаялся. Выяснилось, что вчера он, вломившись на таможню, бутыль перепутал. А сегодня узнал, что бутыль была не Валина, а какая-то чужая. Причем сама бутыль была произведением искусства, которую и затребовали назад. В обмен вернули бутыль Валы. На вопрос "А ниче, шо та пустая?" последовал ответ, "шо это не наша проблэма, они все равно не помнят, шо было вчера. А для таможенников французский самогон - яд, доказано научно". Испугавшись такого, бутыль была отдана с заверениями, шо они только нюхали, после чего побежали по врачам.

На кухне кипела усиленная работа кулинарной мысли. Вала и тетя Софа усиленно составляли конкурирующие рецепты, периодически обмениваясь идеями. После чего список "трэбуемых ингрэдиентов" увеличивался.
- Ты шо, адиет? Читай сюда. Какой же гусь без зелени? А ты шо притащил? Коньяк? Шо, коньяк бывает зеленого цвету?  Нет, ну табя только в Большие Будуны за смертью посылать. И не делай мне беременной голову, я тебе все ясно расписала. Иди отсюда, найдем кого еще послать.
Посрамленный племянник, который вместо зелени притащил тете Софе какую-то зеленую настойку непонятного составу, с позором удалился.
- На ком бы испробовать, шо это?
- Надо сразу рядом с туалетом подавать, мало ли шо. Но ты Валочка, права, на ком нибудь испробовать можно. Можно в нагрузку к самогонке прэдлагать. О, Хаим Абрамович, вы за рецептом, да? Вот, мы подготовили, держите.
В рецепте были перечислены (кроме коньяка): яблоки, лук, морква, чеснок, лимоны, вишня, различная зелень, орехи кешвам и корица. Некоторые пункты были тщательно замазаны, прочитать, что там было написано, было невозможно.
- И Хаим Абрамович, чем быстрее это доставят, тем быстрее дядя Йосик получит гуся. И, кстати, а где сам гусь?
- Гусь в процессе.
- Ну шо, а пока нам не доставят ингрэдиенты, Валочка, давай подумаем, на ком испробовать этот коньяк?

[Тэль]

Циля Фишелевич.

Встав рано по утру, Цилечка пинялась наводить порядок в своих вещах. Статьи с газетами о дядечке, были любовно пересмотрены и отсеяны от остальных, не столь важных. Циля как раз убирала ножницы, карандаши и другие принадлежности в коробку, когда вошел Хаим и сказал, что к ней пришли. Гадая кто это может быть, Циля в сопровождении Хаима спустилась вниз.

- А из этого дома мы сделаем театр! И ты, Цилечка, будешь в нем главной актрисой. Кстати, как там здоровье у дяди Иосифа?, - якобы ненароком решил узнать Арчи Кварц, позиционирующий себя никем неоцененным, но от этого не переставшим быть, гениальным режиссером. - А что, Цилечка, я уже говорил вам как вы прекрасны, когда... Эм-м-м, когда молчите? Из Вас вышла бы прекрасная жена. Представьте себя, представьте меня, представьте нас...

"Представь таки меня голой в ванной и умри от желания", - думала Циля, загадочно улыбаясь Арчи. "И чего приперся? Хочет воспользоваться моими связями в театре", - осенило Цилечку.

- Ба! Простите мне мою занятость, но у нас там такие дела, такие дела.

Дверь с шумом захлопнулась перед носом Кварца. Циля Фишелевич, будучи молодой и красивой полагала, что не для того мама ягодку растила. Она работает в театре, в театральном гардеробе. Она в отличие от этого пройдохи - Арчи, является работником театра. Почти, что балерина! Звезда.



- Циля, Цилечка.... Доносилось из-за двери.

- Интересно, что за наследство оставит старик, про это уже вся Одесса говорит, - выходя из дворика, себе под нос пробормотал Кварц.

А Цилечка уже порхала по направлению к своим апартаментам. Деревянный пол при этом жалобно скрипел, от выполняемых ее па. Па - ра - па - па.

- Ну шо, а пока нам не доставят ингрэдиенты, Валочка, давай подумаем, на ком испробовать этот коньяк?

- Ой, Валочка, тетя Софа, ну вы же знаете, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь.
Вот это Цилечка удачно вернулась.

[Плетущий сети]

Бертрам Леви



Когда солнце поднялось над горизонтом, Бертрам, утомленно посмотрев на стоящего возле кровати Беню и маячившего за его плечом Хаима, закрыл глаза и пробормотал:
- Я таки умираю...
Беня горестно воздел руки к потолку коммунальной квартиры и, с жалостью глядя на бестолкового американца, лежащего с мокрой тряпкой на голове, возопил:
- Ой вэй! Ну скажи мне, скажи, что тебя понесло ночью на пустырь? Почему ты выбрал именно тот, который напротив обкома? Или ты жаждешь повторить подвиг Якоба, который в 1908 запер жандармов в их будке от того, что они громко читали газеты и комментировали, не давая-таки ему спать в обед?
- В 1908-м? – Бертрам нахмурился. Его мысли путались – после того, как он всю ночь до рассвета окапывал наполовину вросший в землю огромный валун, он даже не мог сообразить какой сейчас год. Но он точно помнил, что у валуна кто-то стоял, и когда Бертрам, схватившись за стянутую у какого-то лопату, уже подобрался ближе, тот уже скрылся. – Да я никогда!...
- Молчиж!
Беня замахал руками, потянул Хаима за руку, отводя его от постели американца, и зашептал на ухо:
- Хаим, ты скажи Иосифу, таки так и скажи – Беня не доволен. Ну что за шуточки про клад под валуном? Ты шо, не знаешь, что американцы-таки трудоголики?!! – Беня возмущенно посмотрел на Хаима. – А если бы Модя не пошел посмотреть, отчего у Эллочки горит свет? И не сказал бы парню, что тот валун уже лет 500 лежит на этом месте? Берти бы копал! А если вот он умрет теперь? Что скажут люди! Что скажут там?!!
Тут Беня ткнул пальцем в потолок коммунальной квартиры, чтобы подчеркнуть важность своих слов.
- Ой вэй! Что скажут - что интурист протянул ноги в первую же ночь, как приехал в Советы?!!!
Беня горестно покачал головой и устремился к шкапчику, в котором на дальней полке стояла настойка, которая поднимала с того света любого, даже американца. Берти нужно было спасать!

***

Рабинович выслушал рассказ Хаима о приключениях американца со стойкостью христианского мученика - скорбно и молча.
- Хаим! Не побоюсь этого слова, но кто-то просто зарывает свой талант! Сколько энергии на социальное благоустройство!  Очень перспективный молодой человек! Такие нужны в нашей семье!

[Bob-Domon]

Зюба Гасторский, Бертрам Леви

"Да ведь это Мартин, лучший мамин гусь,- подумал Нильс.-
Чего доброго, он и в самом деле улетит!"
Сельма Лагерлеф, "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями"

- Ну что, корешок,- спросил напарника Зюба,- как будем действовать?
- Почему "корешок"? - удивился Бертрам.- Разве я такой маленький ростом?
- Да нет,- усмехнулся моряк,- "корешок" хорошее слово, это значит "друг", "дружок". К тому же наслышан о твоих ночных похождениях, любой уркаган позавидовал бы.
- Ай-яй-яй,- сокрушенно вздохнул финансист,- о моих ночных прогулках лучше молчать. И, значит, я всегда учить не тот Russian, на котором люди говорить здесь.
- Вот это ты в точку попал,- расхохотался Зюба.- Это две большие разницы, Федот, да не тот.
Бертрам аж вспотел, пытаясь расшифровать хлынувшие лавиной новые идиоматические выражения своего напарника, в то время как тот продолжал:
- Ну, ладно, все это неважно, вернемся к нашим баранам. Как ты предлагаешь добыть гуся, не нарушая (по крайней мере, внешне) советский Уголовный кодекс?
Бертрам уже постеснялся спросить, откуда у них взялись бараны и где они находятся сейчас, и сразу перешел к делу ("взял быка за рога", как выразился бы Зюба). Он нахмурил лоб и потер подбородок.
- Ньельзя нарушать закон. Но я знать, как его о-обой-ти,- Берти кивнул.- Дядя упоминал советскую почту. Так вот, мы пойдем к aunt* Бася, я сказать, что ей позвонила ее сестра Фима - та, которая живет в этом god-forsaken place** на Дальнем Востоке. Пока тетя Бася до нее докричится - от гуся след простудится,- "блеснул" знанием русского языка Бертрам, очевидно, имея в виду выражение "след простынет".- Как думаешь, Зюба, получится?
- Надо посмотреть, все взвесить,- уклончиво ответил тот, не желая обидеть напарника.
- Или можно сказать, что на market апельсинами торгуют по рубь за кило. Как думаешь, тетя побежит за ними? - предложил еще одну "идею" Бертрам.
- Тетю Басю отвлечь на пару минут не так уж трудно,- задумчиво сказал Зюба.- И я даже знаю как. Подойди поближе, а то здесь и стены имеют уши, может услышать наш хозяин, а ведь, как говорят немцы, "Was wissen drei, wisst Schwein"***.- И моряк что-то зашептал на ухо финансисту, причем можно было разобрать только слово "Боря".
- Да, это должно сра-бо-тать,- еще одно трудное русское слово подчинилось Бертраму.
- Все это хорошо и должно прокатить. Убивать мы гуся, конечно, не будем, мы же с тобой не убийцы! Просто доставим его в мешке живым зондеркоманде поваров. Но вот как объяснить исчезновение гуся Tante... то бишь, aunt Басе?
Некоторое время в комнате царило молчание - оба напарника напряженно думали, да так, что, казалось, слышно, как у них скрипят мозги.
Вдруг Зюба хлопнул себя по лбу:
- Герника! (Зюба явно хотел сказать "Эврика!") Гусь улетит в Швецию!
- И попросит там... как его... политического убежища? - ухмыльнулся Бертрам.
Он явно подумал, что от чрезмерного умственного напряжения у его напарника "поехала крыша".
- Смейся, смейся! - улыбнулся Зюба.- Тем более - это тот случай, когда мы с тобой будем смеяться последними, и без последствий. А ну, подойди поближе!
И моряк вновь что-то зашептал на ухо финансисту.

* * *

...До "Канцелярских товаров" Берти добежал за пять минут.
- Что вам, товарищ?
- Чернила и бумаги.
- Рубль девяносто. Касса - там!
Берти кивнул и занял место в очереди, прислушиваясь к разговорам. Стоящие впереди него гражданки оживленно обсуждали цены, продукты и последние новости. Не оставили они без внимания и клад Рабиновича. Судя по всему, об этом уже знала вся Одесса.
Выйдя из канцтоваров, Берти дал 15 копеек Боре на мороженое. Мальчишка юркнул в подъезд, и через минуту раздался его восторженный вопль:
- Тетя Бася! Тетя Бася! Тетя Сара сказала, чтобы я сказал вам, что в "Меха" завезли манто, она вам оставила!
- Та ты шо?!!
Малец умчался за мороженым. Дождавшись, когда тетя Бася, бросив все дела, спешно протопала вниз по лестнице и скрылась за углом здания, Бертрам вошел в ее комнату, дернул гуся за хвост, выдернул перо и устремился с трофеем в квартиру Бени, где его уже ждал Зюба.
Гусь злобно загоготал, но было уже поздно. Все детали "Конструктора" уже были у напарников на руках - оставался заключительный аккорд.

* * *

...Вернувшись несолоно хлебавши, разъяренная тетя Бася кинулась искать негодного мальчишку, так бессовестно и, главное, бесцельно обманувшего ее. Но малец был не лыком шит, так что поиски были безрезультатными. А когда она вернулась к себе в комнату, гусь яростно зашипел и загоготал, словно пытаясь о чем-то сообщить своей хозяйке. Та, стараясь успокоить неугомонную птицу, погладила ее по голове, но гусь, взъярившись еще пуще, очень больно ущипнул хозяйку за палец.
Тетя Бася, причитая, наложила на палец примочку и, вконец сытая неудачным днем, приняла две таблетки снотворного, чтобы найти успокоение во сне. И это оказалось ее последней ошибкой в этот насыщенный самыми разными событиями декабрьский день.

* * *

...В самый глухой час ночи дверь в комнату тети Баси тихонько отворилась, и в нее проскользнули две тени. Хозяйка своим зычным храпом заглушала все шорохи. Тени заметались по комнате, послышался сдавленный звук - не то кашель, не то гоготание, которое сразу же резко прервалось. Еще через пару минут мельтешение теней в комнате кончилось.
На полу остался листок бумаги, придавленный бутылочкой чернил, на котором лежало заточенное гусиное перо с кончиком, запачканным чернилами. На листке было написано корявыми буквами:

Улетел с Нильсом на подмогу его дружку гусю Мартину.
Думаю потом жениться и получить вид на жительство в Швеции.
Не поминайте лихом!

                                                                                                         Ваш гусь Гарибальди,
                                                                                                             написано рукой Нильса

На подписи лежал свежий гусиный помет, формой напоминающий печать.
...Пристрастные допросы свидетелей на следующий день почти не прояснили ситуацию, только маленький Боря (тот самый, который притаранил Зюбе весточку о сборе наследников дяди Йосика, а потом отвлек тетю Басю, о чем, понятно, знали только напарники) рассказал, что рано утром пошел "до ветру" и, вернувшись в комнату и выглянув в окно, высоко в небе увидел белую птицу и нечто вроде человечка, оседлавшего эту птицу...
- Ай да гусь! - воскликнул Зюба на съемной квартире.
- Хорош гусь! - там же подытожил Бертрам.
Финансист выразился в самом прямом смысле слова, не подозревая о том, что впервые в жизни употребил идиоматический оборот на русском языке.

* Тетя (англ.).
** В этом Богом забытом месте (англ.).
*** Что знают трое, знает и свинья (нем.). Вообще-то, в этой поговорке сказано не о троих, а о двоих ("zwei"), но Зюба слегка ее переиначил, чтобы не обидеть напарника.

[Эльф Лориеновский]

26 декабря 1965

Пухленькая девушка за маленьким прилавком с надписью «Черноморское морское пароходство», с щеками напоминавшими спелые яблоки, задорно выкрикивала, стараясь привлечь внимание немногочисленных пешеходов набережной.
- Молодой человек! Купите билетик! Выиграете – купите маме квартиру, жене – цветы! Молодой симпатичный человек, а вас есть жена? Нет? Ну купите хотя бы билетик, если я вам не нравлюсь! Купите билетики, пожалейте бедную девушку! Декабрь на улице – а всего 10 билетиков! Девушка, девушка! Возьмите билетик на щастье! Что значит не везет? Я вам так расскажу, что не поверите как в жизни бывает! Купите билетик! Ой, сколько помню, никто еще не выигрывал, девушка, берите, будете первой!

Ветер румянил ее щеки, заставляя зябко кутаться в длинное драповое пальто, но ни погода, ни отсутствие у прохожих желания забрать последние билеты энтузиазма ее не убавляли.

- Про-о-одам билетик! Да заберите уже или меня, или эти билетики!!!

Мужчина, я вижу, вы заинтересованы! У вас уже есть квартира? А как здоровье вашей мамы?

Купить билетик!

№1


№2


№3


№4


№5


№6


№7


№8


№9


№10


Один участник выбирает один билет и его указывает номер в обсуждениях. Играют все!

[свернуть]

Трансляция

Воскресенье, 12.00

Не успевшие выбрать билет получат распределение от ведущих.

[свернуть]

[Плетущий сети]

Бертрам Леви, Зюба Гасторский

...Первый этап совместной операции "Га-га-га" увенчался несомненным успехом. Напарникам осталось достать бриллианты для диктатуры пролетариата блюдо из Исторического музея, что представлялось еще более сложной задачей.
- Может, ты попросишь блюдо как бы на экспертизу, представившись знаменитым экспертом и доктором-профессором блюдознательных наук? – пошутил Зюба.
- М-м-м,- протянул ошарашенный Бертрам.- Боюсь, так просто блюдо нам не дадут. Вряд ли здесь требуются эксперты, блюдо явно подлинное.
- Ага, верно,- уныло сказал Зюба.- Могут и по шее надавать... Как же нам быть?
- Стоп! - воскликнул иностранец.- Я же в молодости на летних каникулах работал кинооператором, снимал на пляже... э-э-э... джентльменов и дамов. Так что могу представиться кинорежиссером. Какие фильмы любят здесь у вас? Исторические снимают?

* * *

...Исторический музей города-героя Одессы был местом примечательным. Сюда с экскурсиями приходили школьники и студенты, и в это же место устремился прогрессивный итальянский режиссер-коммунист Леви, специально приехавший в город со своим менеджером и командой, чтобы начать съемки еще одного фильма про "Неуловимых мстителей".
- "Красные дьяволята", - с американским акцентом произнес Бертрам, обращаясь к директору музея.- Фильм называться так. Будем снимать в Одессе, разрешение есть.
Бертрам взял директора под руку и доверительно зашептал на ухо:
- Вы есть человек передовой, и должны знать, что за границей до сих пор много сторонников свергнутого царского режима. Мы решили рассказать всю правду! - Берти сверкнул широкой улыбкой.- Мой менеджер ввести вас в курс дела. Он же набирать массовку - нам подойдут отставные моряки и жители города.
Бертрам повернулся к Зюбе и подмигнул. Моряк повернулся к директору и заговорил бархатным голосом, что обычно сильно действовало на его собеседников:
- Товарищ директор, такой шанс может выпасть лишь раз в пятьдесят... да нет, в сто лет! Фильм идейно выдержанный, ЦК КПСС в курсе. Скажу по секрету, одобрил сам Суслов. Для того. чтобы показать упадок и разложение белогвардейского генералитета и раскрыть глаза упертым западным поклонникам российской белоэмиграции, в фильме планируется показать роскошный обед верхушки белого офицерства и параллельно нищету трудящихся масс. В решающий момент в пиршественный зал ворвутся Красные дьяволята (они же - Неуловимые мстители) с песней:
              Ешь ананасы, рябчиков жуй,
              День твой последний приходит, буржуй!
И захватят в плен всех пирующих. А еще в фильме будет вот что:

Спойлер

[свернуть]

Одним словом, после ТАКОГО фильма Одесса будет намного более знаменита, чем буржуйский Голливуд, которому даст сто... нет, тысячу очков вперед! А Ваше имя впишут золотыми буквами в скрижали города.
Что такое "скрижали", Зюба представлял смутно, но, видно сказал впопад, поскольку лицо директора приняло такое же мечтательное выражение, какое было разве что у председателя шахматного клуба в Васюках, когда незабвенный Остап Бендер обрисовал ему превращение городка в штаб-квартиру Междупланетного шахматного конгресса.
Тем временем Бертрам подобрался поближе к стендам в поисках искомого блюда.
Блюдо на стенде выделялось тонкой работой. Даже Бертрам, который ничего не понимал в этом, оценил работу мастеров.
- Великолеффно! - с чувством сказал финансист.- Оно как нельзя кстати покажет то, что показать нужно!
Так витиевато изъяснился Бертрам. Он достал лист бумаги и написал ручкой следующее:

Сим заверяю, что изымаю серебряное блюдо XIX века в качестве реквизита для съемок фильма.

                                                                                                                       
                                                                                                                                 Год 196..., ... декабря.

- Ну что вы, не нужно! - директору музея, судя по всему, было неудобно за расписку.- Мы верим вам на слово!
- Нет-нет! - сверкал улыбкой Берти.- Учет нужен всегда и везде, ведь так говорить сам Владимир Ильич!
Так, попеременно краснеющему и бледнеющему директору Исторического музея, была вручена расписка, а Зюба, Берти и блюдо поспешили на квартиру Иосифа.

[Плетущий сети]

Выбираю билет №6.  :banka