Мафия №35: Три мушкетера

[Эльф Лориеновский]

голос

Один за всех!

[свернуть]

[Вэль]

Спойлер

все за одного!)) (который против всех)

[свернуть]

[Daini]

    – Господа! Я вижу, здесь собрались приличные люди. – Громко воскликнул Д'Артаньян, до этого понуро сидевший на скамье у стены. Но деланная бравада не могла скрыть тоску, застывшую в его глазах. «Или искусно прикидывающиеся ими» – говорили они.
    – Я вижу, что все несколько шокированы произошедшим, – сказал он. «Но не больше моего».
    – Всем нужно отдохнуть, собраться с мыслями. День выдался долгий, все проголодались, сейчас сестры накроют ужин. Но, тысяча чертей, никто не покинет монастырь, пока не будет найден убийца моей несчастной возлюбленной! – С этими словами он, махнув рукой мушкетерам, удалился из трапезной.
    Монахини начали разносить еду по столам.

    Аббатиса откашлялась, привлекая к себе внимание:
    – Прошу внимания, господа! Поскольку свободных келий в монастыре нет, то вопрос с вашим ночлегом стоит довольно остро. Господа мушкетеры твердо намерены никого не выпускать из монастыря до окончания расследования, и я вынуждена признать их право. Поэтому всех мужчин прошу после ужина пройти на сеновал, примыкающий к монастырской конюшне...
    Поднялся невообразимый шум.
    – А что вы хотели? Это все-таки женский монастырь и я обязана уберечь своих подопечных от мирских искусов! Пусть никто даже не помышляет о нарушении устоев монастыря!
    С этими словами Селеста удалилась.

Спойлер

Проголосовали традиционно, результат также традиционен )))
Никто не выбывает. Начинается ночь.
Право задать вопрос Ведущим получил Эльф.

[свернуть]

[Daini]

    Луч утреннего солнца пробился сквозь пыльное окно конюшни и упал на дощатый пол, усыпанный клочками соломы. Мухи бились о стекло, не в силах вырваться из помещения, и неприятно жужжали.  
   Д'Артаньян еще раз заглянул в каждое стойло, но нет, конюшня была пуста.

   – Куда это все подевались?! – мушкетер искренне недоумевал и тут же все понял... Боже мой, это же женский монастырь!
   С полчаса назад аббатиса попросила его пригласить невольных гостей монастыря в трапезную для дальнейшего разбирательства, и вот он здесь, в конюшне, где должны быть, по крайней мере, шестеро мужчин! Однако конюшня пуста, как кружка пьяного гвардейца.
   – Планше! Планше! Разыщи этих прытких кузнечиков и отправляй всех в трапезную!

***

   Селеста с утра была не в духе. Эта мерзавка Антонина-Клементина просто проигнорировала ее приказ! Какая наглость! Ну, девонька, ты еще не знаешь, как я поступаю с забывчивыми сестрами.
   «Прости меня, Господи, за гнев мой!» – Аббатиса истово перекрестилась.
   Свернув за угол, она наткнулась на Ле Руа, чему несказанно обрадовалась и негромко беседуя проследовала с ним в трапезную, где уже собрались все задержанные в монастыре.
   «Ага, и ты, голубка моя, здесь!» – отметила Селеста, разглядев Антонину-Клементину в дальнем углу.
   Однако сейчас настоятельнице было не до провинившихся монашек. Этой ночью монастырь гудел, как растревоженный улей: несколько раз она слышала, как кто-то громко звал Эмиля де Тройаля, по коридорам всю ночь кто-то ходил, ей даже послышался громкий хлопок, как от пистолетного выстрела, а еще где-то звенели шпаги, но, слава Господу, никто не пострадал...
   – Господа, что вы устроили здесь сегодня ночью?! Стыдитесь, вы находитесь в стенах монастыря! Такое поведение недопустимо!
Затем она повернулась к мушкетерам, устроившимся у окна:
   – Господин Д'Артаньян, задавайте свои вопросы, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь расследованию, надеюсь, что и вы, господа, приложите максимум усилий, для скорейшего разрешения этого сложного дела!

Спойлер

Ночь прошла впустую, практически для всех, за редким исключением.
Начинается новый день.
Ждем отчеты игроков о выполнении заданий

[свернуть]

[Пингвинчег]

Отец Анджело

Отец Анджело отличался превосходными внутренними часами. Он мог встать ровно в назначенный себе час, как бы крепко он ни спал ночью. К несчастью для тех, кто находился под его духовным надзором, отец Анджело назначал себе ранний подъем. Так и сейчас, пробудившись, он разбудил своих охранников и конюха, которым, как и ему, пришлось ночевать в конюшне. Это не смутило немолодого аббата - были времена, когда ему приходилось спать на голой земле, так что ночь для него прошла совершенно мирно. Отправив своих спутников приводить себя в порядок, проверить лошадей, помолиться и совершить другие необходимые утренние дела, отец Анджело направился было навестить настоятельницу обители, чтобы узнать, не найден ли злоумышленник, и можно ли аббату продолжать путь. Но вскоре ответ на этот вопрос он получил другим образом - когда снова был вынужден, среди прочих, ожидать расспросов мушкетеров.

[Тэль]

Айвен
Истово верующий паладин с ощущением Божьей длани на своём плече.
- АЙВЕН, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕ ЕЩЕ С МЕШОЧКОМ?
Паладин резко открыл глаза, ему так и не удалось выполнить свою миссию, несмотря на то предстал он перед самой Аббатисой Селестой. Да и когда такие дела кругом творятся, что погрязнуть в них могут истинно верующие, что же предпринять?
Вытаскивая из волос пучок соломы, Айвен прикидывал где могут находиться монашеские кельи, пустят ли его туда и, на всякий случай, придумывал красноречивое раскаяние.

[Плетущий сети]

Валенсия де Вержи и Диего дель Алькасар

Со своего места возле стены Валенсия могла видеть практически всех присутствующих в этот час в трапезной. И она сразу заметила горделивую осанку благородного испанца среди всех остальных. Уголки ее губ слегка приподнялись, когда она поняла, что дон Диего направляется в ее сторону. Когда-то они были представлены друг другу еще при Мадридском дворе, но с тех пор утекло много воды.
Испанец приблизился и Валенсия поднялась, чтобы выполнить подобающий встрече приветственный ритуал.

- Донья Валенсия, - взгляд Диего дель Алькасара исполнился радости. Испанский гранд степенно поклонился - так, что за тысячу лье было видно придворного, отточившего мастерство общения с монархами в стенах Эскориала и Вальядолида.
– Благословен Господь, направивший меня в этот монастырь, в объятья друга! – произнес дон Диего весьма двусмысленную фразу и хитро улыбнулся. – Что вы забыли в столь уединенном месте, донья Валенсия?
Дон Диего приосанился, готовясь внимать словам дамы, и бросил грозный взгляд на кавалера в алом камзоле.

Виконтесса с сожалением обнаружила, что веера у нее под рукой нет, чтобы выразить ответную радость от встречи с благородным сеньором и лишь улыбнулась давнему знакомцу чуть эмоциональней, чем-то позволял этикет.
- Дон Диего, право, наша встреча столь неожиданна. Я прибыла в сию Святую обитель несколько дней назад, чтобы насладиться ее умиротворенностью и тишиной, исповедаться и вознести молитвы Господу нашему, но произошедшее здесь преступление омрачило мое паломничество. Господь великодушен! Он ниспослал мне Вас, я верю в это.

Дон Диего важно кивнул и слегка поклонился.
- Донья Валенсия, я счастлив исполнить любое ваше указание. Любое... - благородный дон на минуту задумался, затем предложил даме руку. – Соблаговолите опереться на мою руку, донья Валенсия. Здесь душно, а у окна приятная прохлада.
Виконтесса благосклонно оперлась на предложенную руку и разрешила увлечь себя к окну.
Дон Диего сурово сдвинул брови – поистине, в этом монастыре негде уединиться, кроме как у окна, на виду у всех, чтобы обменяться новостями. Французы совершено не умели строить! Тут дон Диего с тоской вспомнил пустынные залы и уединенные места Вальядолида, в которых он искал встречи с единомышленниками. Как жаль, что его борьба против Оливареса пока не дала результатов!

- Но расскажите же последние новости. Что при французском дворе? Донья Анна смогла вернуть расположение короля? Мне бы пригодилось ее заступничество перед его католическим величеством.
- К сожалению, в последние месяцы я не присутствовала при дворе. Но могу с уверенностью сказать, Ее величество все еще имеет влияние и небольшое недоразумение не может лишить донью Анну расположения короля, - де Вержи понизила голос и чуть ближе придвинулась к собеседнику. - Накануне я получила письмо от ее приближенной фрейлины (не буду называть ее имени, дабы не скомпрометировать благородную даму). И оно полностью подтверждает мои слова.

Испанка отстранилась, поздно поняв, что приникла к герцогу не только плечом. Дабы исправить неловкую ситуацию, она поспешно добавила:
- Я могла бы испросить помощи королевы для Вас, воспользовавшись своим положением при ее дворе. Ее величество покровительствует многим знатным испанцам, как Вы должно быть знаете.
- Ах, донья Валенсия, вы спасаете меня! Я не забуду вашего участия, - дон Диего почтительно поцеловал руку виконтессы, покосился на мать-настоятельницу и на кавалера в алом камзоле. Остальные дамы и господа, находящиеся в комнате, в сторону окна не смотрели, или делали вид, что не смотрели. Но дон Диего всегда был осторожен, поэтому он понизил голос и произнес:
- Известно ли вам, сеньора, что я уже две недели обретаюсь в гостинице: жду ответа от Ришелье? Две недели прошло с тех пор, как Оливарес затеял заговор, но меня вовремя предупредили друзья и я сбежал под покровом ночи из моего дворца в Мадриде, опасаясь ареста. И вот, сеньора, уже две недели я жду здесь, в монастыре, а его преосвященство не спешит прислать мне бумаги. Без них я не могу явиться ко двору французского короля. – Дон Диего насупился. – Если бы вы написали королеве, чтобы она призвала меня к своему двору, или донья Анна написала бы своему брату, его католическому величеству. Я был бы бесконечно признателен и королеве, и вам, сеньора!

Валенсия за лукавой улыбкой скрыла ощущение тревоги, что оставили слова герцога в ее душе, и с наигранным возмущением произнесла:
- Как? И добровольно лишить себя Вашего общества и защиты? - она обиженно надула губки, - Сеньор, ваш отъезд меня очень огорчит. Но так и быть, я напишу Ее величеству и, ради нашей дружбы, буду умолять ее помочь вам.
Дон Диего почтительно поклонился. Он подал руку даме и проводил ее к столу. Наступило время вечерней трапезы.

[Луан]

Шилярд Ле Руа

Голова Шилярда говорила ему, что стоит еще поспать, но другие части тела противились этому. При этом голова лежала на чем-то очень приятном. Открыв глаза, Шилярд увидел очень привлекательные и аппетитые формы. Но мысли были прерваны на самом интересном месте. Девушка вдруг проснулась и вскочила.
- Что я наделала? Я согрешила. И как много раз я согрешила! Но мне же было хорошо! И это очень плохо!
Она быстро оделась и помчалась куда-то, восторженно причитая, что она должна покаяться.
- Надеюсь, что она побежала не к настоятельнице!
Шилярд все же смог сесть. О том, как он здесь оказался, он имел весьма смутные представления. В ожидании, пока голова прекратит свое коловращение, Шилярд попытался вспомнить вчерашний вечер.
Известие о том, что им придется спать в монастыре, причем спать не в привычных удобствах, а на сеновале, вызвало у многих волну возмущения. Особенно возмущался испанец, Шилярд от него не очень сильно отставал. Но делать было нечего. Найдя взаимопонимание с доном Диего в одном вопросе, они решили, что стоит им продолжить знакомство в более неформальной обстановке. Благо Шилярд вспомнил, что видел по дороге бочку с вином. Убедить монахиню, охранявшую искомую бочку, что двое дворян имеют полное право поправить свои нервы монастырским вином, оказалось не так уж и сложно. Более того, ее уговорили, что дегустация должна происходить в ее присутствии - должна же она проконтролировать процесс инспекции качества вина, благо и дон Диего, и Шилярд считали себя экспертами по данному вопросу. Кроме того, они обещали действенно защитить бочку от поползновений со стороны, согласились помочь ей в этом нелегком деле. Когда монахинь стало две, Шилярд уже и не помнил. Сначала он решил, что у него двоится в глазах, но вторая была совсем непохожа на первую. Шилярд еше подумал, что скрывать такое чудо в монастыре - преступление против бога, такие девушки должны нести жизнь.
Дальнейшее было окутано еще большим мраком. Но судя по тому, где Шилярд проснулся, ни о каком сеновале речь не шла. Кстати, кто именно была та монахиня, с которой он провел ночь, кто из двух? Хотя какая разница, судя по ее восторженным причитаниям о том, что она несколько раз согрешила, шут поддержал мужское реноме на самом высоком уровне.
Потирая голову, которая постепенно приходила в себя, Шилярд обнаружил шишку. Где он ее получил и когда? Память, похоже, подводила, но это было не очень важно. Умывшись из стоящей бадьи с ледяной водой (которая произвела некоторое лечебное воздействие), шут осторожно оделся и вышел из кельи, где он провел ночь. Первой, на кого он наткнулся, подойдя к трапезной, была вчерашняя охранница-собутыльница.
- Вот ты где, негодяй! Кто обещал мне вернуться? Вышел на минутку и исчез!
- Я...
- Имей в виду, - монахиня перешла на шепот, - что следующую ночь ты проведешь у меня. И так стоны Корделии ввели в искушение всех ее соседок, но ты обещал это мне! Если не придешь, мать-настоятельница узнает о твоих вчерашних подвигах!
Шилярду только и оставалось, что покаянно кивнуть и дать обещание.
Войдя в трапезную, Шилярд первым делом схватил кувшин с водой и осушил его почти в один присест. Это немного уменьшило его жажду. И после этого он, оглядев собравшихся, сел за один из столов.
- Стыдитесь, вы находитесь в стенах монастыря! Такое поведение недопустимо! - вещала настоятельница. К счастью, она обращалась не непосредственно к Шилярду. Похоже, что не один он провел бурную ночку.

[Пингвинчег]

голос против

В выходные могу не попасть на форум, поэтому голосую сейчас. Тэль.

[свернуть]

[Луан]

Шилярд Ле Руа, Дон Диего дель Алькасар

Спойлер

Пост написан совместно с Плетущим.

[свернуть]

Монахиня, которую звали сестрой Сульпицией, оказалась весьма добродушной дамой с весьма широкими взглядами. Под воздействием выпитого, Шилярд и дон Диего пришли в приподнятое состояние духа. Хотя о первопричине происходящего они не забывали.
- Где это было видано, чтобы благородных господ размещали на сеновале! – вещал дон Диего, потрясая воздетой к небесам рукой, обращаясь к Шилярду ле Руа. Прошло не менее четверти часа, как они покинули трапезную, но дель Алькасар все не унимался. Другой рукой он держал факел – они спускались все ниже по лестнице, прямиком в винный погреб.
- Благословен Господь, пославший нам утешение! – дон Диего с любовью посмотрел на пузатую винную бочку и закрепил факел на стене. Вино полилось в кружки, минута прошла в молчании. Наконец, испанец произнес: – Сударь, вино превосходное! Мы были бы неблагодарными христианами, если бы покинули это райское место раньше времени.
- О да, даже при дворе его величества Людовика я не пивал лучшего. Хотя что там пить? Когда первый советник короля - святоша кардинал. Он если и пьет, то в тайне от всех. Хотя и ходят разные слухи, но...
Однако беседы о политике прекратились быстро. Вино способствовало тому, что душа начала требовать высокого. Инспектирование подвальчика с вином продолжалось уже больше часа, когда их внезапно стало четверо.
- И что вы тут делаете, а?
Заглянувшая монахиня выглядела весьма грозно.
- Мы? Проводим инспекцию. На бочку с вином был совершен дерзкий набег крысы. Она вылакали полбочки. И сейчас мы пытаемся оценить ущерб и понять, не испортила ли крыса вино.
- Крыса?
- Ага, крыса, - Шилярд предъявил тельце мертвецки пьяной крысы. Увидев перед лицом ЭТО, монахиня с визгом отскочила.
- Сестра Корделия, эти благородные сеньоры действительно сер'езно помогают мне, - сестра Сульпиция даже и не пыталась встать, а ее язык никак не заплетался, она просто была немного задумчивой.
- Да?
- Да вы сами попробуйте, сестра, ваша помощь будет неоценимой! - Шилярд налил немного вина в ковшик и поднес сестре Корделии, чудом не попав рукой в ее пышный бюст. "Нет, надо запрещать с такими формами становиться монахинями."
Монахиня посмотрела в глаза бывшего шута, вздохнула и приняла ковшик.
Куда делось тельце крысы, Шилярд уже и не помнил. Он только надеялся, что в качестве закуски они использовали не его.
Выпитое вино немного смягчило грозный вид сестры Корделии. И инспектирование вина продолжалось.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Куда делся дон Диего, Шилярд не видел. Вроде бы он вышел куда-то на минутку - как он сказал, ему нужно было обдумать один очень важный философский вопрос.
- Мне тоже нужно выйти на минутку, сестры...
За Шилярдом выскользнула и сестра Корделия.
- Бог ведь велел делиться с ближним своим? Велел. Вот я и поделюсь с тобой, Шилярд, своей келью и своей кроватью.
- Вы ангел во плоти, сестра Корделия.
- Правда, кровать узкая, но вас ведь это не испугает?
- Нет, не испугает. Давайте, я вас провожу!
Немного шатающаяся парочка келью нашла достаточно быстро. В любом случае, это было удобнее, чем на сеновале. И должен же он был как-то отблагодарить радушную монахиню?

[Плетущий сети]

Дон Диего дель Алькасар

Вино было отменным, и дон Диего с трудом оставил бочку и нового знакомого. Выйдя на улицу из винного погреба, испанец глубоко вздохнул. Звезды отчего-то качались, но дель Алькасар расстегнул верхнюю пуговицу камзола, распечатал новое письмо от королевского исповедника и вгляделся в строчки. Генерал ордена доминиканцев прислал грозное письмо, в котором наставлял герцога: как служить королю, как служить королеве. Он пенял на леность благородного дона, предписывал радеть в службе и в вере.

Дон Диего скривился и потер лоб рукой: ему показалось, или меж колонн мелькнула фигура, похожая на де Сандоваля?
- Маркиз, это вы? – дон Диего устремился в тени, тут незнакомец обернулся, и дон Диего пробормотал, - прошу прощения, я обознался!
Тень растаяла, а дон Диего устремился вверх по лестнице – к галерее, откуда можно было попасть к кельям монашек. Пришло время выполнить обещание, данное настоятельнице.

***

- Преподобная мать, все сестры тверды в вере! – лицо дона Диего было непроницаемым. Этой ночью он забрался по стене в келью на втором этаже, где был встречен с неподдельным интересом. Но тут в коридоре раздался шум, и благородному дону пришлось спешно убегать в окно. Вслед полетел горшок с цветком. Спускаясь, испанец оборвал плющ, который накрыл благородного дона.
- Стыдитесь, сын мой! Вы же в монастыре.
Дон Диего вздохнул: поистине, Оливарес заплатит и за это!

[mary]

Сестра Антонина-Клементина

Инициалы сестры Антонины-Клементины, выведенные тонким пальчиком на пыльном парапете, представляли из себя сплетение изящных линий, плавно изгибающихся вправо и влево. Где-то с треском захлопнулась дверь, монахиня вздрогнула и поспешно смахнула рисунок рукавом рясы. Гордыня была грехом, с которым Нина-Тина безуспешно боролась с момента принятия обета. Она поглядывала украдкой на благородных дев и дам, отдыхающих в пансионе монастыря, восхищалась их ухоженной внешностью и холеными манерами. И непременно корила себя за подобные мысли.
- Отче, отче, это Нина-Тина беспокоит. Молю тебя снислать дочери твоей грешной силы душевной, молю что есть мочи. Отвести глаза от роскоши нарядов, особенно от кружев тонкой отделки, воздушных кружев, ласкающих кожу нежную, как прикосновение крылышек бабочки...

Нина-Тина томно вздохнула, отпуская стоящий перед глазами образец кружевной вязки, и принялась усердно протирать поручни ступенек.

Интуиция подсказывала монахине не показываться на глаза абатиссе Селестине этим хмурым утром, но ей пришлось смиренно выдержать пронзительный взгляд матери-наставницы. Абатисса не могла остаться удовлетворенной поведением юной монахини, не исполнившей порученное ей задание. Однако матери придется смириться с неубранной келью, ибо дщерь ее ощутила недомогание утром ранним, после преисполненной молитвами ночи, и на заре посетила лазарет, где ей был прописан отдых праведный до обеда.

[Вэль]

Валенсия де Вержи



Вечерняя исповедь и причащение, а также все эти волнительные события, что произошли в монастыре, отняли слишком много моральных сил у виконтессы и к ночи она почувствовала недомогание. Разговор с доном Диего тревожил и в то же время согревал душу Валенсии. Она приняла твердое решение написать королеве, как только рассветет, и исполнить его просьбу испросить защиты и покровительства у Ее величества. Мысли о благородном испанце увлекали ее все дальше, но присутствие сестер и распятие на стене, освещенное колеблющимся светом свечей, не давали им пересечь дозволенные границы. В отведенные покои она так и не поднялась: провела ночь в молитвах, как и подобает истинной католичке.

В полдень их снова собрали в трапезной. На этот раз Валенсия благоразумно отказалась от верховой прогулки и захватила с собой веер. Нежно-ванильное скромное по меркам французского двора, но вполне подходящее для монастыря, платье немного оттеняло бледность лица виконтессы. Испанка побледнела еще сильнее, когда молодой мушкетер буквально кинул в лицо всем присутствующим страшные обвинения. Мать-настоятельница была более сдержана, но строгость взгляда, коснувшегося сестры-кармелитки, не укрылась от де Вержи. Она улучила момент и подошла к Селесте. Учтиво поклонившись, Валенсия смиренно молвила:

    - Благодарю Вас, матушка, за поддержку в столь тяжелый час для всех нас. Только благодаря Вашим молитвам и молитвам сестер, - испанка выразительно посмотрела на юную монахиню, стоявшую поодаль, - эта обитель является столь желанным убежищем для страждущих, тяготящихся мирскими заботами.

    - Я рада, дитя мое, что мы хоть чем-то можем помочь страждущим найти путь к Господу нашему!

    Не смея более отвлекать аббатису, виконтесса отошла в сторону, надеясь, что ее слова хоть немного успокоят Селесту.

[Bob-Domon]

Жан-Мишель де Парэ дю Трианон

Наутро дали премию в бригаде,
Сказав мне, что на бале-маскараде
Я будто бы не только
Сыграл им трудоголика,
А был у бегемотов я в ограде!
Владимир Высоцкий, "Бал-маскарад"

    - Просыпайтесь, мессир,- разбудил Жана-Мишеля нежный голосок.
    С трудом разомкнув глаза, он увидел себя лежащим на жестком полу в узенький келье, а над собой - совершенно незнакомую молодую и весьма миловидную монашку.
    - Помилуй, дитя мое, как я очутился здесь? - недоуменно спросил Жан-Мишель.
    - Значит, вы действительно были не в себе,- озабоченно сказала монашка.- Вчера поздно вечером я увидела вас прислонившемся к стене и шатающимся. Предложила опереться на меня и последовать со мной в мою келью, благо она была рядом. А вы здесь сразу свалились на пол и затихли. Я-то даже испугалась, но потом, слава Господу, заметила, что вы слабо, но дышите...
    И тут Жан-Мишель вспомнил, что вечером не хотел терять времени, а поскольку никого из гостей (кроме, разумеется, мушкетеров с д'Артаньяном) раньше не встречал, то решил заняться собой - безделья он не терпел и считал его крайне вредным. Однако что-то пошло не так - видно, его знаменитый дед был прав не во всем...
    - Сердечно благодарю тебя, дитя мое,- сказал он монашке.- Можешь обращаться ко мне в случае необходимости. Здесь в пансионе воспитывается моя родственница Шарлотта.
    - Знаю ее очень хорошо, мессир,- сказала монашка,- и в случае необходимости обращусь к вам через нее. Однако сейчас вам лучше уходить - не ровен час, аббатиса прознает, что в моей келье ночевал мужчина. Сами понимаете, что со мной будет тогда...
    - Что ж, благодарю еще раз, и до встречи!
    Жан-Мишель, попрощавшись, крадучись вышел из кельи. Везение продолжало оставаться на его стороне - его вроде так никто и не заметил. Лишь потом он сообразил, что так и не удосужился спросить имя монашки, проявившей себя по отношению к нему истинной самаритянкой.
    "Ничего, в случае чего спрошу у Шарлотты",- подумал он и зашагал по направлению к трапезной.

Спойлер

[свернуть]

[Эльф Лориеновский]

Эмиль де Трояль

Смутные сомнения терзали благородного парижанина Эмиля. Он только что вышел из конюшни, где аккуратно нанес на слегка измятую одежду немного соломы, и уже собирался завтракать тем, что  послал Бог и лично абатисса Селеста. С одной стороны, он был надежно сокрыт за  монастрыскими стенами, и это было хорошо. С другой, сам он об этом не просил. Вот уж медвежья услуга, господа королевские мушкетеры!!! Эмиль  мог бы и сам отстоять собственную честь, но раздачу долгов придется отложить.
Впрочем, плюсы и минусы его положения уравновешивали друг друга. Эмиль публично признался, что хотел исповедоваться? Признался. И лишний грех не отяготил его душу. Жаль, а хотелось!