Мафия №35: Три мушкетера

[mary]

Сестра Антонина-Клементина

Инициация Виктории-Патриции-Сесилии-Маргариты-Фелисии-Дельфины-Росалинды-Лукреции состоялась в день ее семнадцатилетия. В тот же день имя девы укоротилось в четыре раза, а вместе с ним и ее былые мечты. Новоиспеченная сестра провела всю ночь на коленях, моля всевышнего об отпущении грехов плотских, о жизни праведной, святым духом освещенной. И о перине мягкой напомнила, вдруг Отче не расслышал ее, хотя она не впервые молит об этом, между прочим. С той поры Антонина-Клементина денно и нощно обращалась к господину небес, будучи точно уверенной в том, что однажды будет озарена провидением.

Иного исхода Нина-Тина не представляла. И все же, как раз тогда, когда ее душевное спокойствие было подвергнуто испытаниям, провидение не приходило. Смерть и страсть, бок об бок шагающие по коридорам монастыря, пугали монахиню.
- Отче, отче правый, отче, это Нина-Тина беспокоит. Пятый раз с зари, двенадцатый, считая от заката! Дочь твоя ждет знака, ждет с нетерпением, отче! Пошли голубку, или петушка, ну хоть воробушка, - монахиня всхлепнула, - ведь я стараюсь, так стараюсь, заданное выполнить и указы исполнить, везде пыль протереть и полы помыть, соблазнам не поддаться и грехи искупить...хотя нелегко, Отче, нелегко сие, когда в дверь мою стучатся сеньоры и рыцари, несут речи пылкие, целуют устами влажными...
Нина-Тина прижала к груди тряпку для мытья полов, которую извлекла из мешочка Айвена, и мечтательно вздохнула. Пол обеденного зала сегодня будет сиять.

[Daini]

Бетюнский монастырь, 10 августа 1628 года. Два часа пополудни.

    – Знаете, Селеста, можно я буду так вас называть? – Д'Артаньян и настоятельница уже битый час пытались разобраться в случившемся ночью, дождавшись утвердительного кивка, мушкетер продолжил: – мне одно непонятно: зачем она звала Айвена? Думаете, она хотела его убить?
    – Не знаю, не знаю... – протянула аббатиса. – Могло быть и наоборот. Видите ли, месье, многие верят в то, что паладины обладают толикой божественных сил, и госпожа виконтесса, возможно, почувствовав себя плохо, хотела попросить об исцелении.
    –  Попросить с вилами в руках? – изумился ее собеседник.
    –  А вы знаете, что Айвена в тот момент не было в конюшне? Мне доложили, что он почти всю ночь усиленно молился в нашей часовне.
    – Да? Интересно... Но ведь это бред, я про божественную силу. – Д'Артаньян ухмыльнулся.
    Лицо монахини потемнело:
    – Господин Д'Артаньян! Я бы попросила вас! Не забывайте, где вы находитесь. Ваши богохульные речи...
    – О, прошу прощения, – молодой человек поспешил замять этот неудобный вопрос.
    – Я вам больше скажу, даже сестра София ходила к нему освящать свои инструменты. – Селеста многозначительно помолчала, дав собеседнику прочувствовать смысл ее слов. – Кроме того, я никогда не поверю, что воин божий поднял руку на слабую женщину. В бою, на врага – да, это его предназначение, но осквернить святую обитель убийством невинной женщины... Верится с трудом. А верит Айвен истово, в этом не приходится сомневаться!

...

    Выйдя из кабинета аббатисы Д'Артаньян устремился в комнату погибшей виконтессы. Свернув за угол, он неожиданно наткнулся на зеленоглазую малышку Софию, отрешенно бредущую вдоль стены.
    – Сестра София! А я как раз собирался вас искать, – горячо приветствовал ее мужчина.
    – Искать меня? – София в изумлении уставилась на мушкетера. – Но зачем я вам?
    – Хочу осмотреть комнату покойной, возможно, я найду там что-то, что наведет меня на след убийцы. И мне хотелось бы заодно услышать ваши соображения по поводу отравления с точки зрения современной медицины.

...

   Когда Д'Артаньян и целительница вошли в покои госпожи де Вержи, то первым, что им бросилось в глаза, было распахнутое окно, в которое влетал легкий летний ветерок и теребил белые занавески. Безмятежную картину портил мертвый голубь, лежащий на столике у окна. Там же стояла початая бутылка вина и два бокала, в одном еще оставалось вино, красивого золотистого оттенка.
    София подошла и, взяв в руки бокал, понюхала содержимое.
    – Пахнет одуванчиками...

Спойлер

Начинаем дневное голосование.
Дедлайн голосования 21.03.2016 понедельник 20:00 Мск

[свернуть]

[Луан]

голос

mary

[свернуть]

[mary]

Голос против:

Тэль

[свернуть]

[Плетущий сети]

Спойлер

Мари

[свернуть]

[Daini]

Голосование окончено

Спойлер

mary – Луан, Плетущий сети
Тэль –  mary, Пингвинчег, Тэль
Bob-Domon - Bob-Domon

Итак, нас покидает Тэль.
Объявляется прием ночных ходов.
Дедлайн ночи 23.03.2016 среда 20:00 Мск

[свернуть]

[Daini]

    «Надо бы побеседовать с Айвеном, чтобы прояснить его роль во всей этой истории» – подумала Селеста.
   Она допила свой отвар и выглянула в окно, увидев проходящего в этот момент по монастырскому двору испанца:
   – Сеньор Диего! Не будете ли вы столь любезны подняться ко мне в кабинет? – Аббатиса дождалась подтверждающего кивка и закрыла окно.
   – Дон Диего, я бы хотела выслушать ваши соображения по поводу произошедшего сегодня ночью. Мне вы показались невероятно проницательным человеком...

...

   Беседа настоятельницы и благородного дона продлилась никак не меньше часа, затем Селеста проводила собеседника до двери и попросила позвать к ней паладина.
   В ожидании прихода Айвена аббатиса принялась перечитывать деловые письма, затем пришла экономка – сестра Амелия, и они долго сверяли записи бухгалтерских книг.
   – Однако это странно, Амелия! – Селеста только тут сообразила, что дон Диего ушел уже несколько часов назад, а паладин так и не явился к ней. – Пойди срочно разыщи Айвена, а заодно и господина дель Алькасара.  
   – Как прикажете, мать, – экономка склонила голову в поклоне и покинула кабинет.

...

   Еще через полчаса стало понятно, что паладина в сияющих доспехах никто не может найти.
   – Еще только этого не хватало, – пробормотала аббатиса и отправила всех на самые тщательные поиски. Дон Диего же был послан на ворота разузнать, не предпринимал ли Айвен попытки покинуть монастырь.

Спойлер

Задание на ночь для игроков: Все ищем Айвена и подробно описываем поиски, а также свои подозрения, куда он делся, в дневных постах.
Право на вопрос ведущим получает mary

[свернуть]

[Daini]

Бетюнский монастырь, 11 августа 1628 года. Десять часов утра.

   Сегодня аббатиса проснулась в прекрасном настроении. Ей снился замечательный сон, правда она уже почти не помнила о чем он, но так ли это важно? Настроение-то осталось.
   За окном прокричал петух и Селеста проворно соскочила с постели, пробежала босыми ногами по каменному полу в соседнюю комнату, сдернула с кресла халат и выглянула в окно. Солнце уже вышло из-за верхушек деревьев, где-то заливались жаворонки, утро было просто божественным.
   Позавтракав в компании экономки, настоятельница решила заняться текущими делами.
   – Амелия, будь добра, попроси наших гостей собраться в трапезной. И, кстати, нашелся наш пропавший рыцарь? – Мысль о паладине чуть не испортила ей настроение. Но она отогнала ее прочь.
   Монахиня пожала плечами:
   – Сие неведомо мне. – Она была немногословна, за что и ценилась Селестой более других.
   – Ну что ж пойдем, там все и узнаем. – Настоятельница была сама безмятежность.
   – Матушка, там с вами хотела встретиться наша София. Кажется, у нее есть, что вам рассказать.
   – Потом, все потом. – Аббатиса махнула рукой, отсылая экономку, а сама направилась по коридору, улыбаясь и гладя рукой многочисленные растения, любовно выращенные монахинями.

Спойлер

Итоги ночи: все живы. Жду ваших рассказов об увлекательных поисках Айвена.
Дедлайн дневных постов 26.03.2016 суббота 20:00 Мск

[свернуть]

[Daini]

Бетюнский монастырь, 11 августа 1628 года. Ночь

    – Неисповедимы пути твои, Господи! – прошептала сестра София, дрожа от страха и провожая взглядом фигуру мужчины, вышедшего из исповедальни. Темнота не позволяла ей разглядеть его лица, но уж то, что в исповедальню входила женщина, она могла бы поклясться.
    Как только незнакомец вышел из часовни, скрипнула другая дверь, ведущая к южной стене монастыря. В исповедальню вновь зашел мужчина, уже другой, неужели же выйдет женщина? – София затаила дыхание.
    – Боже, я совсем забыла приготовить отвар дядюшке Шарлотты! – Целительница, хлопнув себя по лбу и подобрав юбки, понеслась со всех ног на кухню. – Селеста очень расстроится, если узнает, что из-за меня он долго не мог уснуть. Вот только... может он уже спит?
    Эта простая мысль заставила ее остановиться. Как же быть? Ведь, если  дю Трианон уже спит, то она разбудит его, явившись со своим отваром. С другой стороны, если он мучается бессонницей, а она так и не принесет отвар, то ей влетит от аббатисы, да и старика жалко.
    От размышлений ее отвлек звук выстрела, прогрохотавший в ночи особенно громко. Затем раздалась отборная ругань и звук быстрых шагов сразу нескольких человек.
    София аж присела от страха.
    «Ну нет, разгуливать по монастырю ночью становится небезопасно. Надо запереться в своей келье и сидеть тише воды, ниже травы. А у кого проблемы со сном, тот пусть сам и варит себе отвары. Моя жизнь мне дороже!» – С этой мыслью маленькая целительница тихонько, по стеночке, скрываясь в тенях, прокралась к себе.

...

    Все утро она тщетно искала аббатису. Уже у входа в трапезную София столкнулась со своим несостоявшимся пациентом. Выглядел он неплохо, непохоже, что промучился без сна всю ночь. К тому же, дю Трианон не высказал ей каких-либо претензий или упреков.
    София с облегчением вздохнула: «Наверно, он забыл!» – Успокоившись этой мыслью, монашка вошла в трапезную, но рассказать настоятельнице о своих ночных наблюдениях опять не смогла – слишком много народа.

[Пингвинчег]

Отец Анджело

Отрядив своих охранников в помощь тем, кто искал пропавшего Айвена, Анджело решил поспрашивать других гостей обители, не видели ли они чего-нибудь подозрительного. Ведь первопричина их задержки так и не была устранена - и мушкетеры по-прежнему следили, чтобы никто не мог покинуть эти гостеприимные, но все же не родные стены. В отличие от прошлой ночи, когда Анджело пришлось выслушать тяжелую исповедь грешника, эта ночь оказалась щедра на куда более благочестивых собеседников, хотя сомнения в их искренности у аббата все же были. Тем не менее, утро он встретил с более легкой душой, и даже расстроенное лицо Франсуа, говорившее, что поиски не увенчались успехом, не могло омрачить настроение Анджело. В трапезную он спустился с едва заметной улыбкой на лице.

[Луан]

Шилярд Ле Руа


- Нет, ну какой смысл искать этого не совсем нормального паладина, а? Я обошел несколько монахинь, нигде его не нашлось. Еле удалось отговориться, что ему нужно продолжать инспекцию. Даже к этому, заботливому дядюшке заглянул, но толку? Нет этого паладина. Так что или его выпустили, или его укрыла сама настоятельница, а поиски затеяла для отвода глаз. Здесь его тоже нет, хотя я и в предыдущие дни его здесь не видел. Интересно, а куда делся дон Диего, а то ведь пропадет вино.
- Не переживайте об этом, Шилярд, вас здесь более чем достаточно.
- Надеюсь, что эта... Как ее? А, да, Сульпиция, не придет.
- Она сейчас занята другим. Она замаливает грехи.
- Видно много их накопилось, что так нескоро освободится?
- Слушай, а при дворе ты себя также вел?
- Нет, там такой гадючник, что приходится постоянно держать себя в руках. У короля нет любовниц, зато они есть у кардинала. Все об этом знают, но все об этом молчат. А попробуй шутить в такой обстановке! Вот и сижу я здесь.
- Тебе за вредность нужно доплачивать.
- От этого я бы не отказался.
- Уже ночь. Проводите меня, Шилярд? А то я боюсь.
- Конечно!
Дорогу он помнил плохо. Вроде его кто-то грубо окликнул. И он полез выяснять отношения, получив фингал в глаз, но и обидчик удрал посрамленный. Кто это был - он не видел, темно было, да и выпитое немного изменило увиденное в создании Шилярда.
- Бедный, вот что значит настоящий кабальеро! Вступиться за честь дамы! Вы заслуживаете награды!

- Где я?
- Там, где лег вчера. Ох, не убереглась я от греха. Несколько раз не убереглась!
Она мечтательно улыбалась. Шилярд застонал, представив, что последует дальше.
- Не бойся, я не побегу исповедаться настоятельнице или кому еще. Это может подождать. Тем более что я пока что постриг не приняла.
- В смысле?
- Я здесь укрываюсь. Мой опекун хочет наложить свою лапу на мое состояние и попытался меня женить на своем сыне. Но вступилась моя тетя, в итоге я укрылась здесь.
- А одежда...
- Ну, а как ты думаешь, дурачок, чтобы сложнее было отыскать меня, лучше одеваться как монахини. - Она потянулась. - Наверное, тебе пора. Не стоит, чтобы тебя тоже начали искать. Иди.
Вздохнув, Шилярд оделся. Оглянувшись напоследок, он вышел из кельи.

- Распутник! Где ты опять ночевал?
- Я не ночевал, я думал.
- Всю ночь?
- Да, всю ночь. Что у вас за бардак творится в монастыре? Здесь никто не чувствует себя в безопасности! Или вы расстроились, что я так и не дошел до вас?
- Негодник, рассказала бы я о твоих похождениях настоятельнице!
- Ага, а я бы рассказал, как вы меня пытались во грех ввести!
- Не было ничего!
- А я про то же. Ничего не было, ведь так?
Фыркнув, экономка проследовала мимо него. Вздохнув, Шилярд вышел во двор. Нужно было собраться с мыслями.

[Плетущий сети]

Дон Диего дель Алькасар и сестра Антонина-Клементина
Пост написан вместе с Мари

- Айвен, где же вы, Айвен?..- Нина-Тина заглянула под очередную скамью, надеясь найти там золотистые локоны. Предпочтительно вместе с их владельцем. Безутешно вздохнув, монахиня поднялась на ноги и смахнула с рясы пыль. В поисках рыцаря она немного запустила свои обязанности и подмела только собственную келью. Матери-настоятельнице это не понравится, но Нине-Тине было сейчас не до нее.

У входа в трапезную стоял благородный Дон Диего. Монахиня склонила голову в знак почтения:
- Монсеньор.
- Сестра, - настроение Диего было превосходным. Он только что прочитал письмо от главы Святой Инквизиции, в коем генерал доминиканцев хвалил его за твердость в вере. Он написал подробный ответ, который бы порадовал духовника короля. – Благословен Господь, направивший вас ко мне.

Испанец лукаво улыбнулся.
- Видели ли вы брата паладина этим утром? Или ночью?
- Ах, и вы не видали Айвена? - монахиня заметно поникла. - Нет, я не встречала Айвена со вчерашнего дня, не была на то воля Господня.
Сестра сложила руки в молитвенном жесте и подняла глаза к потолку.

Дон Диего вздохнул, дон Диего потупил взгляд, не желая мешать молитве. Отчего-то в глаза бросились прикрытые монашеским одеянием формы, а в голову неудержимо полезли не то что суетные, а даже местами греховные мысли. Испанец вздрогнул. «Снова дьявольские козни!»

- Я вижу, вы очень расстроены, сестра. Я тоже. – Участливо произнес он. – Эти события оставили печальный след в моем сердце.
«Куда еще печальнее: заперты в монастыре! А там – балы и вино!»
- Я ночами не сплю, все думаю. И думаю! – Сокрушенно произнес дон Диего. – Как же поступить? Как вырваться из этих стен! Но я вижу печаль в ваших глазах...

- Вы так проницательны, как и  учтивы...
Нина-Тина всхлипнула и уткнулась носом в плечо Дона. К счастью, они остановились под широкой аркой у входа в трапезный зал, и оказались скрыты от чужих глаз, пока что. Монахиня прижалась к мужчине, причитая:
- Ах, если бы вы знали, как тяжело бьется сердце мое, как невесело светит солнце с небес, как мягка кожа камзола...- сестра шумно втянула в себя воздух и потерлась щекой об материю.

Руки дона Диего обхватили тонкую талию монахини прежде, чем голова дона Диего успела подумать.
- О как я вас понимаю! Мы здесь, в этом месте... А там – охота, балы! Вино льется рекой, кавалеры ведут дам в паване через освещенный тысячами свечей зал... - Дон Диего шумно вздохнул, крепко прижал к себе Нину-Тину, и страстно забубнил в макушку. - Королева в алом, король – в черном! Бриллианты, шпаги... И только мы, грешники, мучаемся здесь, как в преисподней!

Нина-Тина мечтательно слушала Дона, не спеша отстраняться от него. Баллы, кавалеры... но ее ждали полы. Аккуратно вызволяясь из объятий, монахиня вытерла слезы кружевным бантом, повязанным на шее Диего.

- Дон Диего, вы утешили безутешную, подарили надежду безнадежной, - монахиня притупила взгляд, - да осветит Господь ваш путь, - и сверкнула глазами на прощание.

Дон Диего сокрушенно вздохнул, посмотрел вслед монахине и пошел прочь.

[mary]

Сестра Антонина-Клементина

Инкрустация была единственным украшением грубого деревянного стола в кельи монахини. Выложенная кусочками дерева мозаика складывалась в простой геометрический узор. Нина-Тина провела немало часов, любуясь этим редким изяществом в своем без того сером существовании, непременно чередуя любование с молитвами об искуплении грехов, но отделаться от желаний мирских, желаний плотских, так и не смогла. Сегодня она глядела на узор и видела в нем правильные черты лика паладина. И молилась пуще прежнего, понимая, чем чреваты ее желания. И поделать с собой ничего не могла, и ждала, когда вернется Айвен, и сгорала от нетерпения даже больше, чем в дни, когда на кухне обещали сладкие пончики. С вареньем.

Интерьер кельи скуден, но не скуден духовный мир той, что в келье проживает. Молитвы тут, молитвы там, богоугодное подметание полов, молитвы и еще раз молитвы. Подметая около исповедальни, порой монахиня слышала обрезки фраз пришедших на исповедь, убеждаясь в высоконравности и благодетели некоторых персон, гостящих в монастыре. И тогда Нина-Тина преисполнялась смиренности и вдохновения, и с большим рвением искореняла грязь из обители веры.

[Bob-Domon]

Жан-Мишель де Парэ дю Трианон

- Том!
Нет ответа.
- Том!
Нет ответа.
- Куда же он запропастился, этот мальчишка?..
Марк Твен, "Приключения Тома Сойера"

    ...Новое задание аббатисы не заставило себя долго ждать. Чтобы вынужденное пребывание в монастыре его гостям не казалось медом, им было велено дружно искать неведомо куда пропавшего паломника со странным именем Айвен (если оно было настоящим).
    Паломник Жану-Мишелю был глубоко безразличен. Скорее всего, он просто нашел способ удрать, в чем его Жан-Мишель отнюдь не винил. Но распоряжение аббатисы было весьма недвусмысленным, а он не любил беспардонной лжи, так что пришлось создать хотя бы видимость поиска.
    Для этого Жан-Мишель прошелся по монастырскому двору, заглянул в закоулки, затем даже демонстративно поворошил сено на сеновале, что видели многие, после чего вернулся к себе с чувством выполненного долга. Учитывая его неплохо подвешенный язык, за утренний доклад аббатисе о своих поисках можно было уже не опасаться.
    Видно, у некоторых других гостей тоже возникла мысль об имитации поисков. Это можно было судить по заезжему рыцарю, бывшему королевскому шуту Шилярду Ле Руа, заглянувшему к Жану-Мишелю и будто невзначай осмотревшему его пристанище - вплоть до того, что он уронил запонку на пол и нагнулся за ней, заодно посмотрев под кровать. Все это изрядно рассмешило Жана-Мишеля, хотя он сумел сохранить серьезность на лице.
    Однако его сильно удивил другой факт - мелкий, на первый взгляд. Под вечер к нему подошла одна из монахинь по имени София и сообщила ему, что по распоряжению аббатисы вечером приготовит и принесет ему снадобье, которое позволит ему быстро заснуть. "Уж не навечно ли?" - тут же подумал подозрительный Жан-Мишель. Ведь аббатиса знала его давно и была отлично осведомлена о цели его приезда в монастырь, причем вряд ли приняла бы его за сапожника без сапог. Значит, одно из двух. Либо аббатиса хотела быть уверенной, что он будет спать этой ночью, а не шататься по кельям монахинь, как в прошлую ночь. Либо (что гораздо хуже) аббатиса и знать не знала обо всем этом, а монахиня София действовала по чьему-то наущению - тогда ему всерьез грозила участь разделить судьбу несчастной виконтессы Валенсии.
    Хорошенько поразмыслив, Жан-Мишель нашел, на его взгляд, наилучший выход. Во-первых, он не выпьет этот отвар, а потихоньку выльет его. Во-вторых, этой ночью он никуда не пойдет - пусть аббатиса (если это было ее распоряжение) думает, что он сладко спит, напившись отвара Софии. И после принятия некоторых необходимых мер он действительно заснул - спокойно и беспробудно.Она же к нему так и не явилась - возможно, почувствовала, что он в чем-то заподозрил ее.
     А наутро он встретил возле трапезной Софию и улыбнулся, едва удержавшись, чтобы с таинственным видом не подмигнуть ей. Увы, из ее ответной, вполне дружелюбной улыбки ничего нельзя было понять. Затем он направился к аббатисе и там стал заливаться соловьем, красочно описывая свои вечерние поиски пропавшего паладина...

Спойлер

[свернуть]

[mary]

Голос против:

Луана

[свернуть]