ГДЕ-ТО ЕСТЬ ГОРОД… Повесть по мотивам "Колеса Времени" и земного бытия

[Джулин Моерад]

*****
   В крошечных заботах по разделке снеди и дневных прогулках до серого, блёклого озера, дни летели за днями и Серёга сам не заметил, как выходная неделя подошла к концу.
   - Уходишь? - спросила его старица утром последнего дня, хоть Серёга ни разу не обмолвился о сроках своего возвращения в город.
   - Ухожу. Работать-то надо.
   - Не уходи, а? - впервые старушка тронула его за руку.
   - Ну, скажешь... А как же денежка? Да и Маху вызволять пора.
   - Не пора ещё. Вот на третий день отсель уже можно будет - а пока рано.
   - А работа как? Прогонят ведь...
   - И что с того? Чай, нравится она тебе?
   - Глаза б не глядели...
   - Ну а коли так - оставайся. И Маху свою приводи - места на всех хватит! В подвале моём прорва комнат есть, просто закрыла я их за ненадобностью. Обживётесь, отдохнёте, я тебя к делу пристрою.
   Серёга задумался.
   - Нет, мать, негоже это - чужой харч тратить.
   - Так ведь харч мой по-любому чужой, - просто ответила старушка. - Разве подаяние - наше?
   - Всё равно... неправильно это - как заяц сбегать. Вот смену отколошмачу - и вернусь. Надеюсь, не один...
   - И я надеюсь... - старушка всхлипнула. - Ой, соколик, что ж то за горе горькое - раз за разом провожать...
   - Да вернусь я, мать! Зуб даю!
   - Может, и вернёшься - да не такой, А может - и не ко мне...
   - К тебе, матушка! Лучше прежнего!
   - Ладно, иди. Не моя то воля, а посему - да осенит тебя Свет.
   - И вам того же, матушка!
   - Ой, не шёл бы ты... чует моё сердце - Тот на пороге. Лучше выжди три денёчка, смотаешься за Махой своей, привезёшь её с детями, вместе и избежим. А то одиноко мне, страсть как одиноко: без любимого да без отчизны. Далеко, так далеко, что не с чем и сравнить, летает сокол мой ясный, ястреб верный, нескоро нам увидится, ой, не скоро, да и не точно то, что увидимся, какими были, какими есть... Край мой родимый в плену у Того, крутится-вертится по жерновам, трёт-истирает он себя самого, выход сыскать суждено ль будет нам?
   - Я вернусь, мама!
   - Вряд ли... - промолвила старица и вдруг запела:

Быть может, в Западной Стране
Теперь цветет весна,
Поют ручьи, и в вышине
Трель зяблика слышна,
А ночь роняет звездный звон,
И чистый небосклон
Алмазной россыпью вплетен
В убор полночных крон...
Мой путь угас в Стране Теней,
Но знаю: с давних пор
Превыше черных крепостей,
Превыше черных гор
Лучится свет; бессмертен край,
Цветущий по весне,
И я не говорю "прощай"
Ни солнцу, ни звезде. (133)

   Серёга - Ястребиное Крыло не сразу и просёк, откуда песня, а как дошло - враз сел от удивления на промёрзшую грязь.
   - Откуда вы...
   - Нет, - погладила его по голове старушка, - ни я, ни ты не оттуда, а впрочем - как знать? А вот гость мой недавний как раз оттуда был. Да ты его помнишь - Вася, Шуйский который.
   - Шуйский был у тебя?!
   - А как же - дня за четыре до вас.
   - Он... умер.
   - Знаю, соколик. Сердце Льда сразила его - вот и умер. Но - избежал. Успел избежать... Ты тоже сможешь... если дешёвой славой не прельстишься в последние-то дни. У Того рук много, от Ледяного Седца сбёг - так уж другая ищет. И не врагом - другом лепшим предстанет она, правдою сразит, как некогда ястреба моего верного Душа Мрака сразил. Не верь правде, соколик! Не всё, что есть - быть должно. Правда - её в сердце носят, с реальностью - не путай!
   - Постараюсь, мама.
   - Только к коммуне не заходи - худо там, - обнимая его, просила старушка.
   - Ладно, мама, не зайду.

*******
   ...По дороге к "железке" Серёга всё ж не утерпел - и завернул к "коммуне". Он долго шёл, в тумане выглядывая стену, но стены не было. Пробираясь всё дальше сквозь серое марево, Серёга внезапно оказался на краю обрыва. Внизу, сколько хватало глаз, струились туманные стебли.
   - Что за чёрт, аль леший водит? - ошалело вглядывался он в дымную глубь. - Отступать? А троллока с два! Иль у меня норматива по горному туризму нету? Встречайте, рогатые!
   Спускаться было тяжело лишь поначалу, далее осыпь стала положе. Серёга поймал себя на мысли, что, если насыпь круглая - такой штуке самое место на Луне либо Марсе, где, всяк ведает - полно метеоритных кратеров. Спуск внезапно прервался, далее громоздилось нечто невообразимое: вздыбленные брёвна, куски стен, перепутанная проволока.
   - Э, да сюда, похоже, вся коммуна рухнула! Эй, Ба'альзамон, признавайся - твои шашни? Молчишь... а ведь твои! Тамика тебя как облупленного знает, ой, мать-перемать, да что же это? - в тумане Серёга споткнулся о нечто мягкое. "Нечто" оказалось человеческим бедром: без туловища и голени.
   - Ёма-ё - только и смог вымолвить он.
   Пока Серёга разглядывал свой трофей, туман внезапно ожил. Отдельные локоны его зашевелились, словно черви в тухлом мясе, поначалу тонкие, как волосы, они свивались в щупальца толщиною в палец, миг спустя - в хоботы с руку, а ещё через миг...
   Ослепительный свет прорезал туман и неведомая сила швырнула Серёгу вверх, как мячик пинг-понга. Он очухался на другой стороне кратера, где сквозь туман проступала придорожная лесополоса.
   - Нихрена себе! - только и смог вымолвить он, вставая на ноги и шагая к "железке".

*****
   А за спиною его на холме, широко расставив ноги, стоял человек в чёрном. Воздух возле него задрожал и расступился, пропуская девушку с белыми волосами.
   - Спасибо, Элан, что помог ему! - на ходу воскликнула она.
   - О, не стоит, Суерлэйн! - рассмеялся тот. - В кои-веки здесь позвали меня по имени.
   Девушка рассмеялась. Но мгновением позже лицо её вновь стало серьёзным.
   - Я хочу подарить ему кое-что.
   - И что же? - притворно удивился Ишамаэль.
   - Семя Ангриала.
   - Ту самую отвёртку? Для не умеющего Направлять - совершенно бесполезный дар.
   - Откуда ты узнал?
   - От Месааны, разумеется. Она просила меня посмотреть: что такое у тебя выросло? Так бывает всегда, когда она сталкивается с непонятным.
   - Что же непонятного в неудачном Ангриале?
   - А ты покажи!
   Суерлэйн протянула отвёртку Ишамаэлю. Тот долго крутил её в руках.
   - Забавно, забавно... Ты что, Калландор пыталась воспроизвести?
   - Нет, Са'ангриал Воры, - улыбнулась Суерлэйн.
   - А получился Калландор.
   - Почему?
   - Да потому, что эта штука более всего отзывается на Истинную Силу, в этом мире представленную чрезвычайно слабо. Буде она посильнее раз в сто - с её помошью можно было бы пронзать Узор и Перемещаться без Врат, а так... можешь дарить.
   - Но если она бесполезна - зачем?
   - Бесполезных отвёрток не бывает! - усмехнулся Ишамаэль. - Тем более, что я знаю: какое именно событие сподвигло тебя на сотворение сей вещицы. Ты, шутя, солгала мне про Вору, а я, в ответ - тебе, хотя про Калландор, как ты знаешь - не совсем ложь. Однако Месаана расказала, в чём цель твоих исканий. Впрочем, и без неё нетрудно было догадаться...
   Разумеется - это не Вора и не Калландор, а аналог того самого тер'ангриала - концентратора, которым Майрин Эронайл бурила Отверстие. Но ты пошла иным путём: чрезвычайно самобытным и при этом - эффективным. Ты использовала автоколлапс: чрезвычайно редко применяемый, ввиду капризности и склонности к катастрофическому завершению, эффект. Это - когда Сила стремится к бесконечной величине при нулевом объёме. В физике сходную природу имеет кавитация в жидкости, либо, если хочешь - образование чёрных дыр из умирающих звёзд. И мысль о том, что коллапсар Истинной Силы при определённых условиях способен устремится к своему источнику, нарастая и сжимаясь по пути - тоже очень здравая. Поздравляю! Ты свершила настоящее изобретение, и если бы не тождественность всех Отверстий друг другу - им можно было бы сломать Узилище Повелителя! Либо - первично вскрыть его, как то сделала Ланфир: иным способом в другом мире.
   - А - здесь?
   - Слишком долго ждать, пока Сила накопится... Впрочем, это и не нужно. Когда мы найдём Дракона - он сломает Узилище целиком, безо всяких промежуточных стадий. Однако - твоё изобретение заинтересовало меня чрезвычайно. А если сделать так, что Сила из твоего накопителя не устремится в своему источнику, а Истинной Силы вокруг будет много, как в Бездне Рока? Тогда - что? Пузырь Силы вечносущего Повелителя, втиснутый в наш временный мир? Ты же помнишь: Истинная Сила рассоздаёт даже квейндияр! Вот он - настоящий "клык-для-душ", "вещь-которая-не-вещь", кинжал-рассоздатель всего и вся! - глаза Тедроная врсторженно сияли.
   - Ты сделала оружие себе под стать, Ледяная Дева! Нечто, противоположное самомУ бытию! Создай ещё! Себе - и мне. Почту за честь принять новое из рук первооткрывателя, и продолжить его дело: некоторые традиции Зала Слуг всё ж восхитительно хороши!
   А этот - дари, уж ежели так решила. Как знать - быть может, именно сия вещица сподвигнет твоего соседа, весьма вероятно - Проводника: скажем - к дару Направляющего либо - действительно мощного Сноходца. Или даже - к служению Великому Повелителю Тьмы, если на то будет его вышняя воля!
   Впрочем, дело не только в этом... Знаешь, порой меня посещает нечто вроде Предсказаний - и сейчас как раз такой случай. Эта вещь ещё сыграет свою роль в нашем деле - и очень важную! И - именно в руках твоего знакомого. Дари!

*****
   - Эй, кому делать нехрен! - заорал Серёга, когда прямо перед ним на мёрзлую землю упал некий предмет. Сергей Денисович огляделся. Вроде, никого: на серой и безвидной дороге к станции он был один.
   Серёга поднял неведомо откуда прилетевшую штуковину - и повертел в руках. Ею оказалась отвёртка - самая что ни на есть простецкая, хотя и весьма качественная: с прямым, доброй стали жалом, удобной жёлтой рукоятью и красным пластмассовым набалдашником - похоже, отвёртка по совместительству была ещё и тестером.
   - Спасибо, приятели неведомые! - Серёга расхохотался прямо в низкое серое небо - и сунул находку в карман.
   ...Добравшись до "железки" и обнаружив, что опоздал на "дизель", Серёга витиевато выругался и сел ждать следующий. От нечего делать он достал из кармана книжку со Снежкиными опусами, развернул и принялся читать.

[Джулин Моерад]

*****
РОК ВАЛИР

Ты должен за тьму,
Ты должен за свет,
Ты должен нам даже за то, чего нет:
За детскую радость и радость труда
Чего не изведать тебе никогда!

Ты должен за день,
Ты должен за ночь,
Ты должен за то, что ты - сын, а не дочь!
За то, что мы, жизнь изломавши твою,
К себе приковали: в миру и в бою.

Ты должен за жизнь,
Ты должен за смерть,
Ты должен за то, что есть небо и твердь,
За миг, когда мы, никого не любя,
В похмельном угаре зачали тебя!

Навеки! Повсюду!
И каждый свой миг,
Пока не сожрут злые черви твой лик,
Работай на нас! И люби, говнотА!
Ты - должен!
Нам - должен!
Всем - должен!
Всегда!!!

Ты должен... Как смеешь
Ты нам надерзить?
Ты нас, своих родичей - хочешь убить?
Позор и проклятье! Умри, сотона!
Ты - должен...
И - крик.
А потом - тишина... (134)

    - Джарид, домой! - раздался за спиною у щуплого паренька грозный, с плотоятными нотками, голос. Мальчик обернулся. К нему неуклюже семенила женщина неопредёлённого возраста. Тётка Натаэлла... Когда он впервые увидел её, бежавшую из Шончан от армий Тени, она показалась ему схожей с портретами древних Айз Седай из учебника... С тех пор он давно переменил своё мнение: и дело не в том, что она не умела Направлять. Когда-то, совсем маленьким, Джарид так представлял себе Отрекшихся: страшными, растрёпанными и крикливыми. Это тоже прошло: теперь, в свои десять лет, он знал - Отрекшиеся прекрасны лицом - что не делает их дела краше, а хорошие люди сплошь и рядом бывают и безобразны - от нехватки Целителей, и - изломаны войной, да и голос у них порою сорван. Но это не делает их плохими. Всех... кроме тётки Натаэллы.
    Мальчик оценил расстояние до тётки: бежать поздно, да и - некуда, разве что броситься с обрыва в море, на которое он пришёл посмотреть. Но этого - не стОит. Хотя бы потому, что броситься можно в любой день: море-то никуда не убежит.
    - Ты здесь, паршивец! - тётка Натаэлла пребольно схватила его за ухо. - В горизонт впялился, ушлёпок? А нет там больше ничего! Нету! Люди были, дом мой был, а теперь - нету! И нечего бельма вылуплять, недоумок, иди лучше мамке помоги! - и тётка Натаэлла отвесила Джариду звонкий подзатыльник - до искр в глазах.
    Дабы вызволить болезное ухо, он припустил домой сам, так как знал - тётка его не догонит. Она вообще ходила медленно - после того, как срезанная Погибельным Огнём стеклянная башня Комелле(135), разваливаясь, одним из осколков повредила ей ногу. Нога под рукой полевого целителя заросла вмиг - но шрам остался: он-то и мешал тётке бегать, а до настоящих Исцеляющих добраться не было и речи - все они день и ночь работали по военным госпиталям.
    - Явился! - хмуро приветствовала Джарида мать. - И где тебя на этот раз троллоки носили?
    - На море пялился - встряла тётка Натаэлла. - Ты присмотрись к нему, Гилда: как по-моему - у него не все дома. Гляди в оба: а то, неровен час, придушит он тебя во сне. Да и где ж такое видано - под Тенью рожать!  Что: там аборт некогда было сделать, а потом поздно стало?
    - Заткнулась бы ты! - огрызнулась Гилда. - Сама под Тенью не была - а рассуждаешь? Не делают там абортов, ясно? Вообще! И не лечат, кстати: потому, что Айз Седай - нету! Тебя вон, хоть криво - да подлатали, а там бы - гнила себе под башней, пока троллок не сожрёт! Заживо - да по частям!
    - Я-то не была, а ты - дура! - сплюнула Натаэлла. - "Не делают", видишь ли... Айз Седай ей нету! А по-старинке не пробовала? Аборты-то ещё до Тамерлинов случались!
    - А аборт - это что? - спросил Джарид.
    - Аборт, дорогуша, - тётка Натанэлла, склонившись, приблизила к лицу паренька своё лицо: рассечённое шрамом и искажённое злобой, - это когда маленького мальчика, что у мамки в животике, заживо пополам режут! Он кричит, заходится - а его всё равно пилят, потому, что нечего уродов всяких на свет выпускать! Я сама то не раз делала, так что - знаю...
    Джарид встретил тёткин рассказ бестрепетно, хотя внутри у него всё кричало от ужаса: он, словно наяву, представил огромные ножницы и пилы, раздирающие его тело, и смертный крик, рвущийся из глотки. Он просто не мог вымолвить слова от удушающего страха, но тётка Натаэлла истолковала его молчание иначе:
    - Глянь - и бровью не ведёт: всё-то ему фиолетово, чисто троллоку какому! А может - он троллок и есть, или этот... мурдраал? Может - ты с ними его прижила, а не с Гэбрилом своим, упокой Свет его душу. Чего молчишь, дура? Правда языка лишила?
    - Не гуляла я ни с кем... - наконец выдавила из себя Гилда. - Думай, что говоришь: троллок тебя сожрёт, а не трахнет, а мурдраал...
    - Что - мурдраал?
    - Тебе лучше не знать.
    - Таки-проговорилась - мурдраалово семя! - торжествующе захохотала тётка Натанэлла. - То-то я гляжу, он всё время глаза прячет! Так ли, вышкребок? - тётка больно ущипнула Джарида за подбородок.
    - Сын, чем болтать с этой кривой стервой - принеси-ка лучше воды! - распорядилась Гилда. И Джарид, всячески скрывая радость, дабы тётка не полезла за ним, бойко устремился к двери.
    Однако его опасения были напрасны: едва он вышел, в комнате раздался лютый крик тётки Натаэллы.
    - Это кто - кривая? Да ты помнишь, какою я была, или под Тенью память отшибло? Думаешь, к кому твой муженёк бегал? Ко мне! Потому, что я на всё Комелле слыла первой красавицей - не то, что ты, корова!
    В ответ раздался грохот сковороды и тёткин злобный визг. Потом зазвенела кастрюля, громыхнуло ведро и заорала уже Гильда. Джарид не стал слушать дальше - дюжая тётка побеждала всегда.
.....   .....
    На улице он едва не налетел на огира Ледара, что, как всегда, хлопотал над огородом.
    - Ты чего, решил в "кто-кого" поиграть? - добродушно рассмеялся он.
    - От тётки драпал... - проворчал Джарид.
    - Тогда - понятно! - огир потрепал мальчишку по русой голове.
    - Дядь Ледар, а чего она такая?
    - Тётка, что ли?
    - Ага...
    Огир надолго замолчал.
    - Знаешь, как выяснилось - я плохо понимаю людей. Всю жизнь думал, что понимаю, а теперь - заново учусь. Так вот: тётка твоя, как я полагаю, взбесилась по многим причинам сразу:
    Во-первых - у неё отняли дом. Это её нисколько не оправдывает - но она считает иначе.
    Во-вторых - рухнула та мало-мальски комфортная жизнь, что она застала. Оно, конечно, не то, что до Скважины - да только те дни из здешних лишь я помню.
    В третьих - она по людским меркам была красавицей, а стала - калекой, что злит её несказанно. Нам, Огир, этого не понять - мы любим иначе и за другое, да и многие люди - тоже, но у неё в этом месте, как говорят шончан - "пунктик".
    - Да, но ведь потом её и Исцелить могут! Я знаю - это сложно, но раньше-то делали!
    - Раньше... А вот здесь находится в-четвёртых: она не способна вообразить себе "потом" - лишь "раньше". Она яросно, бешено верует, что у неё навсегда и всё отнято - и за это готова растерзать весь мир, как троллок... Но мы заговорились. Набирай воды - и ходу домой, я помогу.
    Ледар донёс воду до самого порога, и даже поднял на крыльцо, но дальше нести не смог: с культями да протезами вместо ног особо не походишь. Пришлось Джариду волочь неподъёмное ведро через весь коридор до самой кухни, где его давно поджидала мать Гильда.
.....   .....
    - Тебя только за Тёмным посылать! - заорала она. - И где это тебя троллоки носили - колодец-то рядом!
    - С Ледаром заговорился, - буркнул Джарид, прекрасно зная, что ни Гильда, ни тётка Натаэлла с ветераном - огир бранится не станут.
    - Ну и что ты спрашивал у олуха этого шерстеголового? - недоверчиво поинтересовалась Гильда.
    - Спрашивал, чего это тётка такая злая, - прошептал Джарид, предварительно глянув в комнату и обнаружив, что тётка куда-то ушла.
    В следующее мгновение рука Гильды вцепилась ему в ухо.
    - Ты это брось - на тётку поклёп возводить! - прошипела она. - Потому как только лишь из-за неё мы здесь и живём! Три человека - комната с кухней, а иначе знаешь, где бы ты куковал? Показать?
    Джарид молчал.
    - Нет, показать?! - распалялась Гильда и, подтащив мальчика к окну, ткнула его носом в щербатое стекло.
    За окном расстилался посёлок - безымянный посёлок на высоком берегу моря. Разумеется, посёлок имел номер - но Джарид по малолетству его не помнил. А имени у посёлка не было - да и зачем? Ещё десять лет назад здесь были просто скалы - и сосны на морском берегу. И лишь толпа беженцев со всех концов земли содеяли то, что видели ныне Джаридовы очи: кривые улочки из автофургонов да корпусов сбитых стрелокрылов, лачуги из всякого хлама, и лишь кое-где - подобия домов.
    - Теперь видишь, где бы мы жили, кабы не тётка! - орала Гильда мальчику прямо в ухо. - Вот в этих конурах, как псы шелудивые! А между прочим: через пол-года - зима! Да ты должен тёте Натаэлле в ноги кинуться, руки ей целовать, за то, что она к нам прибилась! Должен! Слышишь, дрянь паскудная - ДОЛЖЕН!!! - Гильда пару раз ткнула Джарида носом в стекло.
    - А теперь - марш пол мыть, пока я готовлю, а потом - в школу! И что б без лишней болтовни с соседями, понял! Ты понял? Ты понял - я тебя спрашиваю!!!
    - Понял, - угрюмо ответил Джарид.
.....   .....
   - ...Так, всем встать в строй, начинаем! - орал худющий, кривящийся на один бок инструктор военного дела притихшей малышне. - В этом году вам исполнилось десять - а значит: вы должны уметь сражаться! Среди вас: тех, кого я вижу, нет не Направляющих, ни - имеющих Голос для Песни семян, а значит: ваше предназначение и долг - защитить Свет с оружием с руках: ради родных и близких, которых вы любите. Не скрою - большинство из вас не вернётся домой, как и моё поколение, но вы должны, слышите - ДОЛЖНЫ быть готовы отдать жизнь за ваших отцов-матерей и ещё нерождённых потомков! А теперь - приступим к тренировке...
   - ...А сейчас мы приступаем к уроку истории, - слегка нервно вещала дородная дама с обесцвеченной шевелюрой. - Предшествующая Эпоха, которую вы, милые детки, увы, не застали, справедливо именовалась Эпохой Мира, хотя некоторые без малейших на то оснований, уже прозвали её Эпохой Легенд. В Эпоху Мира люди жили в довольстве, гармонии и дружбе меж собою. И лишь из-за отдельных отщепенцев, ныне именуемых Отрекшимися...
   - А чего они ощепились, если все жили в гармонии? - подала голос смуглая девочка-шончанка.
   - Потому, что они предались Тёмному, а он - разрушитель всяческих скреп. И вот, когда одна из них пробила Отверстие, и Тёмный смог коснуться мира...
   - Так если он раньше мира не касался - как он мог Отрекшихся испортить? - спросил рыжий парнишка.
   Учительница на пол-минуты замолчала.
   - А я знаю - как! - неожиданно сам для себя выпалил Джарид. - Он вообще не при чём! Видать, не везде гармония была - вот Отрекшиеся и отщепились!
   - Это ещё что? - взвилась учительница. - Ах, да, ты прибыл из-под Тени и, наверно, состоял в "детях Месааны"?
   - Нигде я не состоял! - надулся Джарид. - Я тогда у мамки в животе сидел.
   - Тогда почему ты высказываешь мысли, от Тени исходящие?
   - Да не при чём тут Тень! - понимая, что здесь стоило бы смолчать, всё равно крикнул Джарид, потому, что накрученное тёткой ухо всё ещё болело. - Я - о гармонии! Не было её! Иначе бы люди не стали... такими.
   - А какими? - поинтересовалась учительница.
   - Троллоками вроде тётки моей! - выпалил Джарид.
   На этот раз учительница замолчала надолго, роясь в картотеке на экране стола.
   - Ты не прав, мальчик! - наконец, сказала она. - Твоя тётка пережила разрушение Комелле - и ты должен быть ласков с нею. Должен, слышишь! Даже если тебе это не нравится! И, хоть ты это и отрицаешь - Тень к твоему делу очень даже причём. Хоть ты и перебил меня - я продолжу: именно забвение своего долга сделало Отрекшихся такими, какие они есть. Ты должен, Джарид! Должен любить родных, какими бы они ни были. Должен, слышишь!
   - Даже если его родители - троллоки? - вновь подала голос девочка из Шончан.
   В ответ учительница, хлопнув о стол пачкою бумаг, выбежала из класса.
   - ...Так-так, срыв урока путём задавания злокозненных вопросов, что пристали лишь Друзьям Тёмного, - пробормотал крупного телосложения мужчина: новый директор школы. - И как вы собираетесь пояснить происшествие?
   - Эти вопросы не были злокозненны! - с вызовом произнес рыжий парень.
   - Но ваша преподаватель охаректеризовала именно так. Как поясните?
   - А вы спросите нас: что за вопросы такие?
   - Хорошо: и какие же они?
   - Она говорила, что в Эпоху Легенд...
   - В Эпоху Мира, - поправил директор.
   - ...В Эпоху Мира все жили в гармонии, после чего Отрекшиеся отщепились из-за Тёмного, которого они лишь позже нашли. Но так не бывает: следствие не опережает причину!
   - Хорошо, а ты, Джарид, что сказал? На тебя она жаловалась наиболее.
   - Я подтвердил - так не бывает! - буркнул Джарид.
   - А ещё?
   - Что тётка его - хуже троллока! - воскликнала шончанка. - Я её ещё по Коммеле помню - она и там не сахар была, а теперь ею, наверно, можно и Отрекшихся пугать!
   - Вот поэтому-то вы и здесь! - со значением произнёс директор. Вы забыли свой долг: долг любви - и тем самым уподобились самому Тёмному! А меж тем - мы обязаны, должны любить своих родных: какими бы они ни были. Что ж: дело куда серьёзнее, чем я полагал - придётся зайти к родителям всех троих...

[Джулин Моерад]

.....   .....
   Назад домой Джарид плёлся так, словно его там ожидал троллочий котёл: впрочем, по его мнению - он был недалёк от истины. Одно из двух: либо его сожрёт тётка - либо вмешается педсовет, тётку отселят и тогда - его сожрёт мать. И, как говорят на уроках математики: третьего - не дано. Интересно: а чего это люди так веселятся? Победу празднуют? Которую по счёту?
   Даже за свой малый век Джарид успел уяснить: любая победа, сколько о ней не ори, оборачивается лишь двойным поражением от Тени. Так было в Шаре. Так было в Шончан. Так было и в земле на далёком юге, название которой Джарид всё время забывал.
   Огромная фигура едва не сбила его с ног. От фигуры пахло вином.
   - О, теперь я с тобой в "кто-кого" играю! - расхохотался огир Ледар. - А чего такой хмурый: весь мир - празднует!
   - Директор домой придёт - за то, что я урок сорвал, - хмуро ответил Джарид.
   - И как же это тебя угораздило?
   - Сказал, что если в Эпоху Легенд была сплошь гармония да благолепие - Отрекшиеся ни в жизнь бы плохими не стали!
   Ледар посмотрел на него, словно увидел впервые.
   - И как - сильно директор рассвирипел? - наконец спросил он.
   - Да изрядно...
   - Ещё бы! А дело-то как раз в том, что ты совершенно прав, парень!
   - А это - как?
   - А так! Не была Эпоха Легенд гармонией. Богатой - да. Комфортной - ещё и как! Безопасной - даже слишком. А вот гармонии - не было! Да, деньги тогда народ не жаловал: тебе, наверно, рассказывали об этом, с, как её там - ностальгией. Зато за третье имя собачились - будь-здоров! Драк тогда не было - и тётка твоя рук распускать не посмела бы - зато подначки не осуждались. А слово - оно ведь не слабее руки ранить может...
   Джаред насупился.
   - Что, она тоже на язык остра? Чего болтала?
   - О том, как у мамки в животе младенцев пополам резала, - нехотя произнёс Джарид.
   - Даже так... А ты не спросил: представляет ли она то сама на себе?.. Нет, не надо, я её сам спрошу.
   - Она - хуже троллока! - внезапно сам для себя расплакался Джарид.
   - Хуже! - подтвердил Ледар. - А знаешь, почему?
   - Потому, что злая.
   - Нет, малыш - дело в другом. Троллок - он таков, какой есть: людоед свирепый, и иным быть не может - природу им такую Агинор сделал. И увещевать его - всё равно, что говорить пауку: мол, мухе больно. А вот человек, в частности - тётка твоя, способна быть разной, но выбирает - троллока. Не потому, что её принудил кто - а по собственной воле! И потому она - хуже.
   - А... как вышло, что люди такими стали? Или про Эпоху Легенд - вообще всё сказки?
   - Нет, не сказки, - вздохнул огир. - Но правда - куда как сложнее... Я долго думал над этим: почему люди пооскотинились, а огир - нет, и вот чего надумал:
   Мы, огир - только с виду такие мирные да благостные, а на самом деле - мы у земли живём, а земля о добре да зле забыть не даёт никогда. Ты видал когда-нибудь, как один жук ест другого? Страшно, правда?
   - Есть немного, - поёжился Джарид.
   - А почему - немного?
   - Да потому, что я - больше, и мне тот злой жук ничего не сделает!
   - В самую точку! - погладил его по вихрам огир. - Нам не страшно, ибо мы - сильны, но мы, огир, постоянно видим изнанку природы - и помним о ней. И потому, когда пришла Тень - для нас она стала чем-то вроде... гусениц. Очень больших, злых, умных гусениц: но мы всегда знали - гусеницы сушествуют. Как и болезни, вредные грибы, холодные бури. Нам они нипочём - но мы постоянно жили рядом с теми, для кого те - бедствие. А ещё, живя в нашем лесном благоустроенном краю, мы всегда помнили - иного у нас нет. И потому, если что - были готовы стоять насмерть.
   А вот у людей вышло слегка иначе. Они... слишком оторвались от мира, каков он есть. Нет, могущество - это не плохо, плохо - забвение. Чудесно в самую лютую зиму сидеть к камина да грызть яблоко, сохранённое с лета. Но камин и дом - не части тебя! И яблоко - не само прыгнуло в твою ладонь.
   - Так это - само собой!
   - Они тоже так говорили, да думали - иначе. Комфорт Эпохи Легенд... им казалось, что они с ним родились. А как рухнул он - озлились, что троллоки...
   - Ты полегше на поворотах! - раздался сзади пьяный голос. - Ишь, распелся, чучело тыловое! Вот придут мои с фронта - они покажут...
   - Что - покажут? - осведомился Ледар, невзначай поворачивая приколотый к куртке орден.
   Мужчина тотчас растворился в толпе.
   - А как они с фронта вернуться? - спросил Джарид. - Война ведь...
   - А ты не знаешь? Кончилась война! Сегодня под вечер Дракон и Сто Спутников запечатали Узилище! Тёмный пленён снова - и все Отрекшиеся - с ним.
   - Ух ты! - обрадовался Джарид, но вскоре снова поник головой.
   - Что, домой идти страшно? Так я проведу.
   - Ну да, а потом они меня вдвое взгреют... Не надо!
   - Ну, тогда - крепись! Тем паче, что войне-то - конец. Скоро будет вновь у каждого дом справный, тётку вылечат - и подобреют она.
   - А если не подобреет?
   - Тогда ты ей однажды в дыню дашь.
   - Это... в смысле - по роже? Так ведь учителя говорят - своих любить надо.
   - А это и есть любовь. Думаешь, на войне только чужих бьют? Как же! Порой - и своих, что бы дурь вышибить, а иначе подерутся они в тылу - а враг с того оборону и прорвёт. Ты скоро вырастешь, малыш: у людей это быстро, и, если надо - воспитаешь своих родичей в лучшем виде!
   - Хорошо бы... - выдохнул Джарид, и храбро побежал к дому.
.....   .....
   Домой Джарид пошёл не сразу, завернув сперва на обрыв над морским берегом. Несколько минут спуска по козьей тропе - и он в тайном месте, возле крошечного грота. Даже Джариду с его худым телом туда было не залезть, но этого и не требовалось. Грот служил хранилищем единственной дорогой Джариду вещи, что он нашёл однажды: здесь, среди камней. Это был рог, наверно - старый-престарый, а может, и нет: по нему не определишь. Рог выглядел так, словно время над ним не властно вовсе: однажды Джарид попытался лёгонько поцарапать его изнутри стекляшкою - и стёр стекло.
   "Могила не преграда для зова моего!" - буквами Древней Речи было написано на ободе рога. И это - единственное, что в роге было неправдой: однажды, когда Джариду было лет восемь и рог отыскался впервые - он уже трубил в него, но взамен - получил лишь очень много тумана.
   - Бабушка, оживи! - прокричал он в туманную глубь, но ничего не произошло, а туман вскоре рассеялся. Так он и понял, что рог - игрушка, забавный сувенир, сделанный в честь сказочного рога, поднимающего мёртвых, а туман - ну, наверно, кто-то над ним Силой поработал.
   Но рог всё равно был прекрасен. И - стал Джаридовой тайной. Хотя то, что он не оживил бабушку - было обидно до сих пор. Пока бабушка жила - мама Гильда была куда добрее. И всякие там тётки Натаэллы носу не смели к ним показать! Но бабушка умерла. Три года назад, от старости. Хоть, буде рядом кто из толковых Айз Седай - жила бы и поныне. В Эпоху Легенд все жили втрое дольше, по крайней мере - на уроках истории так говорят.
   Посидев на скальном карнизе ещё невесть сколько времени, и обнаружив, что Солнце уже почти погрузилось в море: то самое море, что разделяет их - и изгаженный Тенью Шончан, Джарид с неохотой спрятал рог, поднял с земли сумку и принялся взбираться наверх.
.....   .....
   - Я всё знаю! - ледяным голосом встретила его мать. - Директор звонил мне. Что ж, поздравляю - тетю Натаэллу ты победил. Гордись, герой хренов! Твоя школьная подружка оказалась дочерью высокого шончанского чиновника. Бывшего, конечно - да то не помеха. Всего один его звонок в школу - и директор потребовал от поселкового совета, что бы тётку выселили. Она уже ушла - завтра вещи заберёт, а к вечеру - и нас прогонят. Ты доволен? - сиросила мать ледяным голосом. - О, я вижу - ты просто счастлив!
   - Я счастлив потому, что кончилась война! - выпалил Джарид. - Дракон и Сто Спутников закрыли Тёмного! Теперь у нас будет новый дом, и всё - как прежде!
   - Как прежде? - прошептала мать, тихо подходя к Джариду. И вдруг с проворством богомола схватила его за волосы.
   - Как прежде - не будет!!! - истошно заорала она. - Потому, что не нужны мы никому, ясно!  Губу на новый дом раскатал, оглоед? А вот на тебе, на! - Гильда скрутила перед носом Джарида здоровенную фигу. - Вот что ты получишь, ясно! Вот!!! - и Гильда коротко и страшно ударила Джарида по губам.
   - Права была Натаэлла - нужно было ещё тогда тебя выскрести! Да не ножом-пополам, а за ногу, да - об стол! Об стол!!! - мать несколько раз ударила Джарида лицом о столешницу. - Это из-за тебя - тебя, гнида, Гэбрил погиб! А кабы не ты, паразит в пузе - мы бы вдвоём выбрались! Да что ж ты не сдох: кто меня теперь с вышкребком замуж возьмёт?! Ещё и тётку спровадил, с домом вместе! Сам под забором родился - и всех под забор тянешь? Отвечай!!! - Гильда, не останавливаясь, стала бить Джарида по щекам.
   - Вот из-за таких, как ты, люди и бедствуют! Без спросу на свет вылез, присосался, гадёныш - так мало того, что кровь пьёшь - ещё и гадишь! А вот - на тебе, на тебе, на тебе!!!
   - Что, будешь любить? - Гильда воззрила на Джарида глаза: безумные и страшные. - А ведь - должен! Все говорят: должен, и ты это знаешь! Ты должен! За то, что жив! За то, что я терпела тебя десять лет! За то, что солнышко видишь! За то, что... - Гильда поперхнулась словом - и вместо того со всей силы ударила мальчика по уху.
   Джарид закричал. До этого он стоически терпел, сам не зная, почему. Наверно, из упрямства: он не раз читал, что троллоки только и ждут мольбы о пощаде, что б посмеятся над ними. И мама... а какая мама? Нет мамы. Умерла. Есть Гильда. Троллок. Лучшая подруга троллока Натанэллы, хоть та и пыталась увести его отца. А при троллоках - кричать нельзя. Все герои из книг даже умирали молча, плюя в лицо самой Семираг, самому Тёмному...
   - Да подери тебя Шайи'тан, проблядь!!! - выкрикнул Джарид самое страшное из всех мыслимых ругательств: проклятье, после которого, если верить соседским пьяницам, человек падает замертво и уже не встаёт.
   Гильда так и застыла с открытым ртом: волосы всклокочены, глаза - навыкате. А в следующий миг в комнату ворвался Ледар.
   - Кто Тёмного поминает? - закричал он с порога, и тут же осёкся: - А, понятно - Тёмный уже здесь.
   - Пошёл прочь, не лезь в жизнь чужую! - взвилась Гильда.
   - Щас пойду! - прорычал Ледар, хватая Гильду за шиворот.
   - Эй, парень, айда за мной! - приказал он Джариду, по дороге затолкав Гильду головой в помойное ведро.
   - А ты - поостынь! - сказал он напоследок.
.....   .....
   Каморка Ледара в фюзеляже сбитого стрелокрыла была столь тесна, что Джарид удивился: как это огир вообще залазит в неё? Однако внутри было на удивление уютно: пышные лозы завивали стены и потолок; маленькая печка-энергетка стояла в улу, словно камешек в гроте парка, над нею, полускрытый цветами, висел экран, пол покрывал тюфяк из свежих трав.
   - ЗдОрово у тебя! - воскликнул Джарид.
   - Тесновато только, - проворчал огир. - Ну да в тесноте - да не в обиде. Ложись, спать пора: утро вечера мудренее.
   И, пристроившись под тёплый бок Ледара, Джарид мигом заснул.
   ...Ему снилось нечто удивительное, чего никогда не бывало с ним прежде: его отец, коего он видал лишь на фото - живой и весёлый, а рядом - помолодевшая бабушка. И - Ледар, у которого из штанин вместо протезов торчали настоящие ступни. И - их морской берег, обращённый в сад: лишь кое-где из зелени тянулись к небу тоненькие стрелы домов, и облака неторопливо обходили их.
   Вокруг сновали люди в разноцветных, вычурных одеждах, в воздухе витали огни, звучал смех: наверно, здесь был какой-то праздник.
   - Не удивительно - двухсотлетие победы! - ответил на его мысленный вопрос отец.
   Будто в подтверждении его слов мимо пронеслась вереница Нимов, и целый вихрь бабочек следовал за ними. У одного из них, средь цветов и побегов, Джарид успел заметить бараньи рога - и нисколько не удивился. Потому, что рога не важны, и вообще - не важно, кто кем некогда был. Важно лишь то - кто кем стал.
   ...Один из летучих огней пребольно ткнулся Джариду в нос - и он проснулся.
   - ...Ой, прости, это я на тебя чуть в тесноте не наступил! - пророкотал сверху голос огир. - Вставай, подымайся, учёный народ - айда в школу!
   И Джарид подскочил: бодрый и радостный, как никогда.
   ...Дорогу до школы они прошли вместе с Ледаром, болтая о том-о сём, правда, почему-то огир был мрачен.
   - А с тобой-то - что? - спросил его Джарид.
   - Вестей нет. От Дракона и Спутников. Скважину они доподлинно закрыли, а вот на связь - не выходят.
   - Может... погибли все?
   - Тоже нет. У Зала Слуг для того способ есть, и говорит он - не погибли. Живы они - но молчат. Не к добру это...
   - Так, может - оглушены? К этому... Шайол Гулу кто после них - ходил?
   - Ходили. Нету их там. И - нигде нет. Разве что - сами в Узилище уголили: жутко-то как...
   - Да уж, жутко, - поёжился от какого-то ну очень недоброго предчувствия Джарид. Однако ворота школы уж были рядом...
   ...Уроков не было. Вместо них длился и длился бесконечный рассказ о том, какой молодец и всем пример - Льюис Тэрин Теламон, прозванный Драконом. А так же - Сто Спутников: их биографии перечислялись по одному. Лишь в конце школьного дня случилась некая заминка: учительнице кто-то позвонил, она сбилась с речи - и тут же заговорила о том, какая удивительная жизнь настанет теперь, после победы: как в Эпоху Мира - и даже краше. Но, судя по голосу, она сама не особо в это верила.
   А у ворот школы его вновь встретил Ледар.
   - Плохие новости! - сообщил он. - И - сразу две.
   - Говори! - прошептал Джарид, ощущая за холодным тоном всегда весёлого огир нечто совсем скверное.
   - Отыскался Дракон.
   - Где?
   - У себя дома. Он убил всех родных. И всех, кого любил. А потом - покончил с собой, наворотивши Силою целый вулкан.
   - Почему? - шепнул Джарид.
   - Никто не знает: там не осталось живих. Похоже, он обезумел.
   - Быть может... это Тёмный успел свести его с ума напоследок?
   - Хорошо, если так... А о Спутниках вестей нет до сих пор.
   - А вторая новость?
   - Идём домой.

[Джулин Моерад]

.....   .....
   У крыльца их встретило множество незнакомых людей.
   - Кто вы? - спросил Джарид.
   - Это - опека, тихо сказал Ледар. Они хотят вернуть тебя к матери.
   - Не хочу!!! - не помня себя, закричал мальчик.
   - Вот видите! - заорала Гильда. - Кто его знает, что творил этот шерстеголовый с ним вночи.
   - Я к тебе не хочу!!! - ткнул в Гильду пальцем Джарид. - Ты - плохая, ты - хуже троллока!
   - Э, малец, так не подобает! - возмутился один из мужчин. - Ты должен любить своих родных. Должен, слышишь!
   - Да слышит он! - расплылась в кривой ухмылке Гильда. - Джарид, домой!
   - Насколько мне известно, это уже не ваш дом, - подал голос другой мужчина. Семьям меньше трёх дома не полагаются.
   - Ошибаешься, соколик! - улыбнулась Гильда. - Трое нас уже! Так что дом - мой. Джарид, тебе дважды повторять? Марш в дом!
   При слове "трое" всё оборвалось у мальчика внутри. Ведь "трое" - это тётка Натаэлла, а уж она-то не забывает ничего и никогда. Джарид затравленно огляделся. И внимание его привлекла женщина.
   Она была высокая и молодая, а ещё - от неё слегка пахло травами. Как от бабушки. И улыбалась она так же - тепло и ласково. Не помня себя, Джарид бросился к женщине и потянул её за рукав.
   - Не бросайте меня! - с жаром зашептал он. - Моя мама - спятила, а тётка Натанэлла - и того хуже. Бьют они меня - за то, что я на свете есть: мама - потому, что я ей помешал замуж вновь выйти, а тётка - та вообще рассказывала, как у мамок в животах младенцев пополам режет.
   К удивлению Джарида, женщина поверила сразу: он крепко отвык, что взрослые, кроме огира Ледара, верят его бедам.
   - Слушай сюда! - зашептала она. - Тебе нужно продержаться неделю - максимум. В рядах приспешников Тени - паника, скоро будут освобождены и Шара, и Шончан, но ещё до того - вас расселят, а тебя можно будет пристроить в интернат.
   - А почему не сейчас? - всхлипнул Джаред.
   - Потому, что все сиротские приюты - переполнены: ты не представляешь, что там творится!
   - Да уж не хуже, чем тут!
   - Может, и не хуже... Да только закон есть закон. Не могу я тебя забрать при живых родичах - полномочий нету. И огиру передать не могу - незаконно. Так что подожди: послезавтра, как горячка праздничная уляжется - я зайду. До послезавтра потерпишь, правда? Это - меньше чем два дня! Договорились?
   - Договорились! - Джарид обнял женщину, едва не повисши на ней.
   - Уж наябедничал! - проворчала Гильда. - Поменьше верьте - врун отъявленный!
   - Мне так не показалось! - грозно сказала женщина.
   - Ещё бы, обнимала - как родного! - расхохоталась Гильда. - А вот своих надо иметь, а не к чужим ластиться!
   - Мадам, вы забываетесь! - крикнул на неё один из мужчин.
   - Уж простите, - проворковала Гильда. - Извелась, себя не помню... Джарид, сЫнонька, иди домой.
   Джарид несмело прошёл по коридору, ожидая увидеть хищную рожу тэтки Натаэллы. Но её - не было. А вместо ней в углу комнаты сидел угрюмый мужчина - тот самый, что вчера пытался повздорить с Ледаром.
.....   .....
   - Это и есть твой "прицеп"? - хмуро бросил он Гильде незнакомое слово.
   - Да, это - Джарид! - мальчик отметил, что Гильда забыла прибавить всегдашнее "сын". - Джарид - это дядя Эбан, можешь называть его "папой".
   - Ещё чего! - гаркнул мужчина. - Значит, так: назовёшь папой - дам в нос, да и вообще: на глаза пореже попадайся! - и, поворотясь к Гильде, добавил: - Чего ж ты, дурочка, в приют его не сдала, пока можно было?
   - Да восславь Свет, что не сдала! - возмутилась Гильда. - Сдала бы - так мы бы в хибаре куковали: дом лишь семье из троих полагается: аль забыл, умник?
   - И то правда... - проворчал мужчина. - Эй, как тебя там - подь сюда: кажись, я тебя уже где-то видел.
   Джарид несмело подошёл, Эбан взял его за подбородок.
   - Глаза-то какие чёрные, - пробурчал он. - Кто папаша-то его?
   - Мурдраал! - прямо в лицо Эбану ответил Джарид.
   Ему было люто страшно - но он очень хотел быть храбрым: как дядя Ледар, как Дракон, как эта незнакомая женщина. Он уже видел папу во сне, и потому был уверен: папа - не обидится. А вот этот... этот: молодой и дюжий, что позорно бежал от калеки-Ледара - где уж ему с мурдраалом совладать, ведь сам взгляд безглазого - страх. А ещё - Дракон и Спутники вновь пленили Тёмного, а это значит - их можно поминать безбоязненно! Что б разбегались, хватаясь за сердца, те, кто хуже троллоков!
   И тотчас слово его произвело самый поразительный эффект: Эбан отпрянул, лицо изобразило ужас.
   - Это... правда? - задыхаясь от страха, выдавил он.
   - Враки! - взвизгнула Гилда. - Отец его - ублюдок один, а этот - весь в него!
   - А вот и не враки! - твёрдо ответил Джарид. Гильда была под Тенью - и там Агинор сочетал её с мурдраалом - для научного эксперимента!
   В ответ Гильда схватила со стола нож - и кинулась на Джарида. Тот проворно отпрыгнул: всё ж не зря гонял их в школе инструктор боевых искусств; схватил швабру, сделанную из обломка какой-то трубы, и выставил перед собою наподобие копья. Щербатый конец трубки хищно заблестел.
   - Я - твоя мать! - завизжала Гильда. - Ты должен любить меня!!!
   - Я должен убить тебя. - холодно ответил Джарид. - И всех: таких, как ты. Троллокам на земле - не место!
   Он видел распахнутые в запредельной ярости глаза матери, а за её спиной - глаза Эбана, в которых пополам смешались ненависть и страх - и вдруг поразительное спокойствие снизошло на него. Он вмиг понял, что всё делает правильно: и не важно, что будет - надо лишь не отступать. Как Дракон у врат Паарен Дизен. Как его Спутники на чёрных склонах Шайол Гул. Как тысячи и тысячи других, неведомых Джариду героев, не отступали перед волнами троллоков с мурдраалами, перед мощью Отрекшихся, перед силою самого Тёмного - и не только в эту Эпоху, но и в те, что уже были и ещё будут! А за спиною - вовсе не стена. Там вообще ничего нет. И никогда не было! И потому отступать - некуда!
   Гильда открыла рот, что бы заорать что-то ещё, но тут могучий удар сотряс дом. Раздался подземный гул и скрежет расходящихся стен, крыша просела.
   - Бегите! - первым опомнился Джарид.

[Джулин Моерад]

.....   .....
   Наутро оказалось, что все строения посёлка, кроме автофургонов да корпусов машин, рухнули в единый миг. Толчки повторились раз двадцать, разрывая и корябя почву, несколько раз со стороны моря приходила волна, разбиваясь об обрыв, а дважды - даже чуть-чуть перехлестнув через него.
   Люди наперебой кричали о том, что сообщалось с экранов - и разум отказывался в это верить. Будто бы - материк Шары наехал на наш, словно два джо-кара, вздыбив две горные цепи и обратив в сушу океанское дно.
   Куда реальнее была другая новость: близлежащий город смыт волнами начисто, а ещё один, вместе с частью берега - рухнул в море. Оттуда уже прибежали чудом спасшиеся люди и подтвердили, что это - так. А под утро на поселковой площади сложили всех тех, кто не успел выбратся из-под развалин. Мёртвых. И среди них - пахнущую травами женщину. Односельчане шептались, что она погибла, спасая какую-то девчонку...
   И за всем этим, как выяснилось, стояли сошедшие с ума Сто Спутников Дракона: это они, используя сильнейшие са'ангриалы, направляли Силу разрушительнейшим образом, и - в количествах преогромных.
   В криках и суматохе про Джарида забыли. Спрятавшись в старом стрелокрыле, он видел, как Гильда и Эбан таскают из развалин вещи; как они поссорились из-за него, Джарида, и даже - подрались; как Эбан, уходя, прихватил тюк с Гильдиными вещами, а на её крик - лишь плюнул ей в лицо.
   От этого крика Джарид вспомнил, что у него тоже кое-что есть, правда - не в доме, а в гроте. Рог! Конечно, грот глубок и он всегда крепко заклинивал его средь камней, но ночью были такие волны! Неужто его смыло?
   Джарид бросился бежать к обрыву, но тяжкий стон окоротил его бег.
   - Что творится, дядя Ледар? - спросил Джарид, залазя огиру в "нору". И разом осёкся - Ледар лежал навзничь и лицо у него было серое. - Что с тобою! - закричал мальчик.
   - Стеддинги... - простонал огир. - Я больше не чувствую их. Ни одного... А прежде, когда подвинулась Шара... они кричали.
   - Стеддинги - это твой дом? - спросил Джарид.
   - Более, чем дом... - прошептал Ледар. - Огир не может быть один. Он... чувствует товарищей и место, где они есть, а иначе... тоска...
   Ледар захрипел и закатил глаза, мальчик бросился к нему на грудь и услыхал, как бьётся сердце: тихо и неровно. Через несколько ударов оно остановилось.
   - Ледар умер, Ледар умер!! - кричал он, выбежав на улицу. Но здесь его поджидало иное зрелище.
   - Курва, проблядь, мразь шелудивая!!! - надрывалась Гильда, тыча пальцем в тётку Натаэллу, что, подбоченясь, стояла в обнимку с трусом и поганкой Эбаном, а тот игриво щекотал ей шею, не выпуская при этом из рук вещевой куль.
   - Я тебя приютила, а ты! - Гильда бросила в тётку горсть песка. - Тварь неблагодарная, троллочь!
   - Расслабся: кто успел - тот и съел! - хохотнула тётка.
   - И вообще: обманывать - Свет не велит, - поддержал её Эбан. - Кто мне врал: мол, война окончилась, своего детёнка заведём? А сама-то ведь знала, что не могёшь - курица полупотрошёная!
   - Ага, а у меня-то, от тебя в отличие, там - всё на месте! - игриво взмахнула подолом Натаэлла.
   Гильда рухнула в пыль и громко, брызгая слезами, завыла.
   И Джариду вдруг стало её жалко-жалко, будто сквозь ту, вечно недовольную, издёрганную и злую мать, проступила другая: та, что когда-то, с ним в животе, пробиралась сквозь жуткие места, захваченные Тенью: мимо троллоков с мурдраалами, мимо Повелителей Ужаса да Гончих Тьмы, что запросто могли учуять её. Та, что пела ему песни, пока он был мал. Что кормила грудью, и из смешной бутылочки с резиновой титькой на конце. Та, что гуляла с ним, что гордилась им - пока жадоба и сожаление о прошлом не пожрали в ней человека.
   Не до конца пожрали! До конца вообще невозможно пожрать - даже троллока: потому, что там, во сне - троллок превратился в Нима, и не важно: кто каким был, важно - кто кем стал!
   И, бросившись на Эбана с Натаэллой, Джарид грозно закричал:
   - Ану прочь от моей матери! Убирайтесь в Шайол Гул - там ваше место!
   - Мурдраалово отродие! - прошипела тётка.
   - Что, ты тоже знала? - сделав шаг назад, выдохнул Эбан.
   - А как же! Люди, это он всё это учинил! И землетрясение, и волну - всё он! Он, Темного вышкребок!! И его мамка - с ним!!!
   На несколько мгновений воцарилась тишина. А потом люди с перекошенными от злобы лицами кинулись на него и Гильду.
   Никогда ещё Джарид не бежал так быстро. Он вихрем слетел по козьей тропе и до половины забился в грот, дабы никто сверху не смог сразить его камнем. Минутою спустя мимо него пролетел истошно вопящий мужчина - и скрылся в волнах: наверно, он пытался преследовать Джарида по тропе. А ещё пару минут спустя сверху раздался пронзительный крик, и мимо грота полетели кровавые ошмётки. Один из них упал на камень рядом с Джаридом и мальчик поднял его. Это было сердце. Оно всё ещё слегка трепетало...
   - Да ну его к Шайи'тану! - раздался сверху грубый голос. - Засел под скалой - вот пусть и сидит! С мамашей разделались - и ладно, остальное волна довершит, небось, на сегодня - не последняя. Как говорится, собаке - собачья смерть!
   Под землёй загудело, скала зашаталась, Джарид со всех сил вцепился в камень. Толчки прекратились - и он вспомнил о роге. Джарид достал его. Рог ничуть не изменился: похоже, от купания в морской воде он засверкал ещё ярче. А на горизонте вставала волна: пока ещё далёкая и нестрашная: чёрная полоса на лазурном просторе. Но Джарид уже знал, ибо - видел: она будет здесь быстрее, чем кажется. Крики сверху, меж тем, послышались снова, перемежаемые чьими-то отрывистыми командами. И в криках тех слышался страх.
   Джарид бережно положил сердце матери в расщелину, на место рога, и, прижимая рог к груди, полез наерх. Он надеялся, что, в случае чего, всегда успеет прыгнуть с обрыва вниз, навстречу любимому морю...
.....   .....
   Поднявшись, он обнаружил на улице множество людей в форме: кое-какая ему была уже знакома, другую он видел лишь на картинках. Улица была залита кровью, повсюду валялось нечто красное и сизое, несколько односельчан со скрученными за спиной руками на коленях стояли перед кровавым месивом, и среди них - Эбан. Глаза его были выпучены, рот застыл маскою страха, влажное пятно медленно растекалось меж ног. А рядом, в точно такой же позе и с таким же ужасом на лице смотрела в пыль тётка Натанэлла.
   - Ты её сын, - то ли сказал, то ли спросил солдат, и не дожидаясь ответа, обнял Джарида за плечи. В обрыв ударила волна, толчок сбил всех с ног, солёные брызги окатили павших, рог выскользнул из Джаридовых рук и, блестя на солнце, покатился по улице.
   - Твоя вещица? - спросил человек в чёрном кафтане и с маленьким дракончиком на лацкане, протягивая рог Джариду. И тут же изменился в лице, читая: "Могила - не преграда для зова моего!"
   - Ты... знаешь, что это такое? Ты трубил... в него? - запинаясь, произнёс мужчина.
   - Да, трубил, - ответил Джарид, стараясь не ступать на то, что ещё недавно было его матерью. - Только, если вы о том,сказочном роге - это не он. Никого он не воскрешает, даже одну-единственную бабушку - лишь туман от него один.
   - Туман? - ещё более меняясь в лице, переспросил мужчина. - Так знай же - Рог Валир не воскрешает мёртвых - он призывает на бой Героев Рога, где бы они ни были и когда бы ни закончили свои дни. Он сам является в самую трудную минуту! О, если бы ты только знал, сколько лет мы ждали и как искали его, не ведая, что самая трудная минута - ещё впереди. Ты связан с ним, малыш, лишь тебя послушают герои, и лишь ты способен спасти нас всех от безумия Спутников.
   И, отвернув лацкан, мужчина чётко произнёс:
   - Пааран Дизен, Зал Слуг - всех из Высшего Совета - в посёлок номер 3578, приоритет "зеро"... Нет, вы не ослышались: приоритет "зеро"!
   Спустя минут десять по окружности поселкового перекрёстка распахнулись Врата и оттуда вышли те, кого Джарид видел лишь на новостном экране. Раньше бы зрелище то вселило в него трепет, но за последний день случилось столько всего, что он лишь с любопытством наблюдал, как одна из вошедших брезгливо одёрнула туфлю от кровавого пятна, второй - нервно поправляет косу, у третьей на лице было словно написано: "ну какого троллока вы меня разбудили?", глаза четвёртого выдавали двухдневный недосып, пятая на ходу запахивала пеньюар, шестой тихо выругался, ударив ногу о камень, а седьмая выглядела так, словно только что сбежала с собственных похорон.
   - Латра-седай, найден Рог Валир! - со звоном в голосе произнёс мужчина. Трубящий - вот этот парень. - Приказывайте, Шадар Нор! (136)
   Джарид глянул на собеседницу мужчины - и она ему крепко не понравилась. Лицо... ну слишком безвозрастное и слишком благостное, какое бывало у тетки Натанэллы, когда она задумывала новую пакость. И одежда: подчёркнуто-скромная, подчёркнуто - со вкусом... слишком подчёркнуто, хотя прочие Айз Седай явились в том, в чём их застал зов: в потрёпанном праздничном убранстве, которое так и не успели снять, в военной форме, в ночной рубашке с халатом поверх - и лишь эта делала вид, что выше страстей и треволнений мира.
   - Ты уже трубил? - обратилась она к мальчику.
   - Да. - ответил он.
   - Герои говорили с тобой?
   - Нет, я видел только туман.
   - Этого достаточно. Что ж, дитя - ты должен нам помочь. Теперь ты и только ты должен всем. Всем, кто на свете есть. Ведь ты любишь Свет, правда? И своих односельчан. И- своих папу, маму, тёть и дядь? Ты - любишь! А значит - должен!
   - Вы мне тоже кое-что должны, - сказал Джарид.
   - Мальчик, этим - не торгуются! - вскричал плотный мужчина в богатом камзоле. Женщина в пеньюаре дёрнула его за руку.
   - И что же ты хочешь, дитя? - елейным голосом спросила Шадар Нор. - Большой дом, много игрушек, Исцеление для мамы? Поверь - это будет и без твоей просьбы! И - много больше.
   - Мою маму не исцелишь - вы стоИте на ней! - Джарид указал на груду плоти. - Увы, я не успел её полюбить, а она - меня. Но я требую, что бы все, кто убивал её - были немедленно казнены: здесь и сейчас! И, сверх того - я приказываю, что бы мою тётку Натаэллу заживо перерезали ножницами пополам, как она то делала с нерождёнными детьми!
   - Да он спятил! - вскричал плотный мужчина.
   - Мальчик, это недопустимо! Ты уподобляешься Тёмному!
   - Да нет, ему просто нужно в спецлечебницу - глубокая эрозия моральных ценностей...
   - Поосторожней! - грозно ответил на то Джарид. - Если вы не выполните приказа - я протрублю в Рог и прикажу героям сделать это за вас! И троллока с два вы им помешаете!
   - А ведь он - может! - охнул кто-то.
   - Это всё она! - заверещал Эбан, силясь окровавленными ногтями дотянуться до лица Натаэллы. - Её - пополам! Да я хоть сам перережу!!!
   - Точно! - заголосили связанные. - Она начала!
   - А вот и неправда! - вскричала Натаэлла. - Он не меньше орал! И - на руки гляньте! У кого - в крови? Уж не у меня - а у вас! У вас!
   Худой мужчина прислушался к чему-то - и изменился в лице.
   - Один из Спутников движется по побережью сюда, разрушая всё на своём пути! - громко сказал он. - Скоро он будет здесь!
   - Мальчик, вот и настал твой час! - присела перед Джаридом на корточки Шадар Нор. - Труби в Рог - спаси мир! И Рог Валир, словно сам собою, оказался у Джарида в руках.
   - Да сколько можно его упрашивать! - вскричал мужчина в богатом камзоле. - Давай Рог сюда, я протрублю.
   - Рог Валир связан с тем, кто трубил в него, пока тот жив! - крикнула какая-то из женщин.
   - Тогда - в дыню ему - и пусть трубит!
   - Либо вообще: кончай ушлёпка, и пусть трубит кто другой! - заорал мужчина в камзоле. Женщина в пеньюаре дёрнула его за рукав, но он гневно вырвал руку.
   - Мальчик, не испытывай наше терпение, - слегка шипя, сказала Шадар Нор. - Труби: ты должен, и все мы ждём. Посмотри: твои соседи готовы молится на тебя!
   Джарид огляделся. И увидел глаза односельчан. В них застыла одна лишь жадоба, собачья преданность, готовая в тот же миг сменится бешеным гневом. Не людские лица. Троллоки, Мурдраалы, Драгкары, Гончие Тьмы - и ни одного человека. Ни единого!
   - Так ты будешь трубить? - повторила вопрос Шадар Нор. - Помни: ты должен. Должен!
   - НЕТ!
   И Джарид во мановение ока бросил Рог в море.
   Он не долетел до края обрыва всего пол-спана, ударился о камень, вновь взвился в небо, сияя в полдневных лучах, описал широкую дугу - и скрылся из глаз.
   - А-а-ах!!! - вырвалось из множества глоток.
   А в следующий миг на краю обрыва из ниоткуда возник человек в разорванном камзоле, пылью на лице и хохочущей улыбкою до ушей.
   И ещё пол-мига спустя Джарид понял, что летит.
   Он летел прямо в небеса, словно птица, нет - как ракета, влекомая неведомою силой. А рядом с ним летело множество людей: некоторые из них открывали Врата и исчезали в них, а прочие - забавно махали руками, дико голося. Они летели всё выше, пронзая лёгкие облака, и Джариду стало трудно дышать.
   Внизу - грянуло. И ещё быстрее летящих, вверх устремилась тётка Натаэлла. Половина тётки Натаэллы: всё, что ниже пояса, она потеряла. И Джарид понял: младенцы не кричат, когда их режут в утробе: потому, что вздохнуть им - нечем. Так и с тёткой: её лёгкие волоклись за полу-телом, как багряное знамя, но сама она могла лишь беззвучно разевать рот.
   Снова грянуло. И Джарид понял, что падает. Он посмотрел вниз - и не узнал земли. Он уже видал, как выглядит она со стрелокрыла, но здесь было иное. Берег вспучился вверх, его пересекла громадная трещина, на дне которой пылало алое зарево, и целый город вместе с частью тверди медленно сползал туда, навстречу багряному жару.
   А с моря, со стороны Шончан, накатывала волна: выше и больше всех, виденных им когда-либо. До берега было ещё далеко, но она уже встала в исполинский рост, грохоча так, что болели уши.
   "Интересно, какой она будет, когда подойдёт ближе? - стремительно падая, подумал Джарид. - И кто успеет ко мне раньше: земля или вода?"

[Джулин Моерад]

6. - Цистерна с олеумом

   Проснувшись, Серёга снова не мог понять, где находится. Было тесно, сыро и зверски холодно. Неужто он свалился под лавку, а старушка забыла подбросить дров в печь? Да нет же, от неё он уехал, но это и не дом, и не вагон-барак, а... нора какая-то... Что за чертовщина!
   Наконец, после нескольких попыток он вылез, протёр глаза и разом всё вспомнил. Вчера, добравшись до станции, он успел увидеть лишь "электричкин хвост", явившийся на пол-часа раньше расписания и без него укативший в город. Крепко на то разозлившись, Серёга пожелал "дизелю" повстречаться со стаей Джумар, закурил махорку и сел ждать следующий поезд.
   Он прождал все мыслимые сроки - но поезда не было: как в город, так и из него. Потом проехала дрезина и с неё крикнули стоящему на перроне люду: мол, не ждите, дизеля не будет, так как в пяти "кэмэ" отсюда он сошёл с рельс.
   Проклиная "железку" на чём свет стоит, Серёга подался к дороге для автостопа; без особых, впрочем, надежд на оный: все его деньги унесла Маха, не оставив даже на курево. К счастью, целый пакет махорки обнаружился у Старицы в закромах и она, видя Серёгину нужду, презентовала его целиком.
   На этот раз ему снова повезло: едущий в город тракторист согласился взять Серёгу бесплатно - и проезжая вдоль "железки" мимо потерпевшего крушение "дизеля", Серёга подумал, что старица, пожалуй, была права, пытаясь задержать его: первый вагон, в котором Серёга обычно располагался, выглядел так, словно попал в чью-то глотку и она извергла его, недожевав.
   Трактор полз, что черепаха, и к городу они подъехали затемно, так что о явлении на работу нечего было и думать. Но и идти мимо пожарища, в мёртвый дом, населённый таинственными постояльцами - ой как не хотелось! Выручила старая уловка: он затемно залез под компрессор в депо. И теперь было раннее утро следующего дня.
      А от чего такой сумбур в голове, будто квасил дня три кряду - так это из-за сна, ебтыть его налево! Надо ж было такому привидится: всю ночь напролёт он, будто привязанный, следовал за каким-то незнакомым мужиком, шляющимся неведомо где...
   Серёга зябко передёрнул плечами, вспоминая подробности ночного видения. Хотя как раз подробностей-то и не было. Было лишь ощущение, донельзя сильное - будто он в чужую душу глядел. А вот душа эта...
   ...Вокруг расстилалась ночная равнина: пустая, безлюдная и мёрзлая. Ни звезды в небе, ни огонька на горизонте, а под ногами - сплошь какие-то комья: то ли мёрзлая грязь, то ли, чем чёрт не шутит - кости. В последнее верилось легко - стоило лишь поглядеть на мёртвые остовы деревьев, кое-где торчавщие на равнине.
   Тьма была - хоть глаз выколи, но Серёгино альтер-эго каким-то чудом видел свой смутный путь. Местность будто отблескивала металлическим, слегка нереальным светом, а сверх того - мир был полон запахов. Серёга и вообразить не мог, сколь остро и явственно может пахнуть земля, лёд в ямах, лужи с чёрной водой и само небо. Тот, к кому был привязан Серёгин взгляд - выбирал дорогу именно по запаху, упрямо стремясь к чему-то, пребывающему очень далеко, за изгибом окоёма.
   Несколько раз ракурс, с которого смотрел Серёгин дух, слегка смещался - и тот видел идущего со стороны. Вроде - ничего особенного: мужик как мужик, ну - крупный, ну - одет во многослойные лохмотья, ну - на голове намотан здоровенный тюрбан, ну - котомка за плечами. Но что-то царапало взгляд - и там, во сне, Серёга долго ломал над этим голову, пока не понял - что.
   Котомка за плечами мужика была неподъёмно-огромна - такую можно вздеть, разве что если в ней - поролон либо вовсе - шарики, надутые воздухом. Меж тем, по тому, как она болталась на плечах, бывалый турист Серёга мигом определил - в котомке нечто тяжёлое: крупа там, либо тушонка. А меж тем мужик ворочал свой циклопический груз лёгонько, будто там и взаправду - шарики. И - не сбавлял скорого хода, хотя ноги его оставляли в подтаявшей грязи глубоченные следы. Ещё и напевать умудрялся, вместо того, что б, как то положено человеку - кряхтеть с натуги...

Ой у вишневому саду
Там соловейко щебетав.
Додому я просилася,
А він мене все не пускав.

О, милий ти мій, прошу тебе.
Зоря зійшла, пусти мене.
Проснеться матінка моя,
Буде питать, де була я.

   "Надо же - по-украински поёт! - во сне изумился Серёга. - А впрочем - мало ли кого может застать ночь в дороге... В самом-то городе "хохлов" тоже изрядно - не все успели до Киева сбежать... А всё ж интересно - где это он чешет? Неужто - за периметром?"
   Будто услышав Серёгины мысли, картина сменилась. Теперь мужик шёл в виду большого города. Бывшего города - ни один огонёк по-прежнему не озарял окоём. Зато в странном, невидимом обычному глазу, свете, явственно виднелись остовы высоких домов, будто рёбра и зубы убитых драконов, да откуда-то из-за них проступало зелёное зарево. Низкие тучи отражали его, словно зеркало, и на зерцале том поминутно проступал мираж: острые башни с разбитыми звёздами на маковках, ступенчатая пирамида на манер ацтекской, и лица - целое море лиц с провалами вместо глаз и распростертыми в беззвучном крике ртами.
   "Неужто Москва и стеклянное поле?!" - охнул во сне Серёга - и враз осёкся, так как тот, чью жизнь он созерцал, споткнулся обо что-то и растянулся на колдобинах разбитой дороги.
   Идущий поднялся. Затем, нагибаясь, поднял с земли нечто размером с изрядный камень. Камень оказался человеческим черепом. Лёжа в руке, он слепо таращил на идущего провалы глаз.
   - Я жити хочу, я люблю! - выдохнул идущий в глаза костяному лику, бережно положил его на дорогу - и зашагал дальше...

[Джулин Моерад]

*****
   - Это что за таракан из-под лавки выполз! - раздался крик за Серёгиной спиной. Он обернулся. Навстречу семенил мастер участка Савелий Пройма: похмельный, поджарый и ядовитый, что дюжина кобр.
   - С прибытьицем, лодырь! - язвительно приветствовал он Серёгу. - Что, хороша была ночка?
   - Поезд с рельс сошёл, аль не знаете? - буркнул Серёга. - На тракторе добирался.
   - Ах, на тракторе? - сальные глазки Проймы стали пронзительно-остры. - Зазноба деревенская завелась, да?
   - Сами переехали, - отмахнулся Серёга. - Неспокойно на районе стало. На прошлой неделе по соседству газ рванул - три дома снесло!
   - Да знаю я, про взрыв наслышан, да только врёшь ты: дом-то твой на другой стороне! Что, коллекторы достают? - Савелий хитро прищурился. - Да, они такие! А теперь и подавно достанут - недельку-то я тебе не засчитаю! Вот вышибут тебя и будешь с Манькой своей под забором куковать: бомж, бомжиха и бомжата, пока не загребут вас куда следует!
   Серёга молчал, лишь далеко внутри него заворочалась знакомая чёрная ртуть. Но увы - такие вещи просекают далеко не все. А мелкие шавки, шалые от злобы да безнаказанности - не просекают вовсе.
   - Чё молчишь, обормот, аль крыть нечем? - продолжал наседать Савелыч. - То-то! А может, ты такой смурной от того, что жёнка твоя уже тю-тю?
   Серёга промолчал - и это было ошибкой. В следующий миг Пройма аж запрыгал вокруг него от возбуждения.
   - Таки-ушла! - противно захихикал он. - Я знал, я всегда знал: мудаков вроде тебя бабы завсегда бросают! Ну и куда ты теперь, хрен ты наш завядший?
   - К тебе третьим! - ощерился Серёга, чуя, как внутри подымается волна. - Хош, трахну?
   - А что, ты теперь по мальчикам? Или они - по тебе? На безбабьи, знамо, и жопа - соловей, - продолжал ржать Савелий.
   - Отвали, а, - попросил Серёга, чувствуя, как разум затопляет ртутное море. - Что за дурная привычка у людей - нарываться?
   - А что ты мне сделаешь? - аж подскочил Пройма. - Кунг-фу своё покажешь? А толку то? За кунг-фу да еблю денёг не платят, коли ты не рейдер иль не пидорас! А вот я очень даже могу с тобою что хош сделать - и без всякого кунг-фу, ясно!
   - Ясно! - выдохнул Серёга, засадил Пройме кулаком в живот, вырвал из ослабших рук монтировку и со всей силы огрел падающего Савелия по хребтине. Под ключом что-то хрустнуло. Пройма ухнул - и сложился, как пустой мешок.
   - Ёма-ё! - вырвалось у Серёги. - Чего делать теперь? Как оклемается - "копов" позовёт, и загребут, как пить дать загребут, и у старушки уж не спрячешься! Серёга судорожно огляделся. Решение пало на него, как лавина в горах: простое и страшное.
   Он перевернул Савелия на спину - тот тихо застонал. Достал из-за пазухи найденную накануне отвёртку, примерился и вонзил жало в шею выше кадыка, целя вверх. Пройма дернулся и затих. Серёга достал отвёртку, вытер её и спрятал за пазуху.
   В два прыжка он оказался наверху цистерны под химреактивы, свинтил крышку, слез, завёл погрузчик, поддел Савелия крюком, со второй попытки забросил в цистерну, отогнал машинерию, закинул за кучу с хламом монтировку, снова забрался наверх, бросил в цистерное жерло сумку Савелыча и закрыл люк.
   - Вот так дела! - сам себе повторял Сергей Денисович, давясь махорочным дымом. - Таки-убил... Права была старая! И что там по-еному будет? В вечный круг попаду? В "день сурка", что ли? И каждый раз Савелия грохать, пока не грохну ещё кого-нибудь и слиняю через дырку в небе, так? Ножик особенный... Надо же...
   Он достал из-за пазухи отвёртку, повертел её так и этак, оглядывая со всех сторон. Крови вроде нет... Но в рассветных лучах, дробимых окнами админ-корпуса, казалось, что навершие ручки багряно светится.
   - Эй, Серёга, ты откуда взялся! - раздался женский голос снизу.
   - Да вот, сижу, курю, нет вроде никого.
   - А разнарядку Савелыч принёс?
   - Да говорю: не было никого сегодня.
   - Вижу ужо - засосал, паскуда, с утра его ищу, - выругалась бухгалтерша Галина.
   - А вечером он был? - осмелев, спросил Серёга.
   - Да то-то и оно, что нет! С полудня не было. На блядки ускакал, козёл старый! Или - забухал. Ну да я ему это не спущу!
   - Давно пора, - сплюнул махры Серёга. - Сволочь он. Небось, потому злой да не просыхает, что бабы не дают.
   - Сама знаю, - буркнула Галина и пошла дальше искать покойного Савелыча. А Серёга остался сидеть верхом на его могиле.
   ...Получасом спустя пришли "коллеги по бригаде" - заспанные и небритые. Серёга честно изложил им обстоятельства своей вчерашней отлучки и попросил их никому то не рассказывать, если его вчера не хватилось начальство. К величайшему облегчению, Вован подтвердил, что Савелыча со вчерашнего полудня нет, никакое начальство не захаживало, а вот то, что паскудник - Пройма не притарабанил разнарядку - из рук вон плохо. А если точнее: лучше лучшего, так как теперь его, возможно, таки-турнут взашей и никакой блат не поможет.
   До полудня проваландались в блаженном ничегонеделании, режась то в дурака, то в покер. Приехал тягач - и утащил цистерны, приволоча взамен кучу старых вагонов. Потом пришёл Виктор Олегыч из отдела снабжения, поинтересовался: нужно ль чего, вместе с бригадою метнул громы с молниями в адрес треклятого Проймы, а потом, достав из сумки клетчатую доску, начал расхваливать новую игру: на манер шахмат - только круче. В ней "съеденные" фигуры не выходили из игры, а сражались за противника. Серёге игра не понравилась: видя свою пешку в чужих руках, он не мог отвязаться от мысли, что та его предала.
   После обеда Галина, так и не найдя покойного Савелыча, сама принесла заново сварганенную разнарядку - и закипела работа. Потом случился гвалт: набежало начальство, для солидности прихватив с собою парочку "копов" - как выяснилось, на погрузочном терминале "химки" стряслась авария: при заливке олеума в цистерну часть его плеснула наружу.
   - Они у вас со вчера стояли, машинист подтвердил, не отвертитесь! - орало начальство. - Кто не слил из цистерны конденсат?
  - А хер его знает, не наш то профиль! - отбрехивался Серёга, коего бригада успела выбрать за старшого.
  - Как так "не ваш", а почему они у вас стояли?
  - По кочану! Девать было некуда - вот и стояли! А цистерны и всякая там хим.изоляция - дела не про нас: мы колёсами да тормозами занимаемся.
   - Он правду чешет! - орала Галина. - Чё, не видно - "колёсный участок".
   - Разнарядку вчерашнюю гони, без неё не поверю! - наседало начальство.
   - Дык нет её!
   - Как - нет? Под суд захотелось?
   - А так - нет! Вместе с бригадиром по девкам ходит - он и вчера не появлялся!
   - И где он?
   - Сказал бы - да при дамах неудобно.
   - А ты кто?
   - Рабочий простой. Надо ж кому-то ответ держать.
   В течении следующих десяти минут покойный Савелий Пройма был с треском уволен, а вакантное место бригадира "отправлено на рассмотрение".
   - Серого хотим! - за всех высказался Вован. - Он парень толковый, не то, что этот мандавошник.
   - Ага, так вам Серого и поставят, держи карман шире! - огрызнулась Галина, когда начальство отошло подальше. - Поставят того, кто блат имеет, а не того, кого вы хотите, голь перекатная! А кто он будет - ни вас, не меня не спросят, и как знать - не заскучаете ли вы от новой распрекрасной житухи за Савелычем!

*****
   - Не помешаю? - Бе'лал аж присвиснул, выйдя из Врат ко льдам Антарктиды и красному Солнцу, до половины ушедшему за горизонт.
   - Нисколько! - отвечала ему Суерлэйн, устремив взор на сияющую средь долгого заката звезду. - Правда, забавно, как выглядит отсюда Венера?
   - Определённо... - подтвердил Бе'лал. - Но, к сожалению, сейчас не время любоваться красотами природы. Нам - не время.
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, что настал день навсегда покончить с угрозой по имени Демандред!
   - Почему это должно волновать меня?
   - О! - Бе'лал сделал широкий жест. - На то есть множество причин:
   Во-первых: Барид Бел Медар не прощает ничего, никому и никогда, а сегодня он претерпел давно заслуженное унижение.
  - Уж у меня-то он ничего не похищал! - рассмеялась Суерлэйн.
   - Но ты смеялась, когда я разоблачил его: поверь, это - значительно хуже, - парировал Бе'лал. - Во-вторых: Барид Бел, прозванный Демандредом, что на Древнем Наречии сходно с вашим "сволочь", давно точит зуб на нашего Ни'блиса - твоего покровителя Элана Тедроная. Особенно зол он сейчас, после нашей под водительством Ишамаэля победы. О своём собственном поражении: во главе громадного воинства Шары, он предпочитает не вспоминать.
   - А знаешь, кого в старину "сволочами" называли? - усмехнулась Суерлэйн. - Смотрителей волоков: мест, где корабль можно посуху перетащить с одной реки в другую. Таковых было мало - и сволочи драли непомерно.
   - Вполне в духе Демандреда: ты не представляешь, сколько стоила его рецензия! Но, ради нашей победы, потрудись не отвлекаться!
   Итак, в-третьих: отсюда далеко до Великого Повелителя. Возможно, для тебя это и не так, учитывая то, что ты свершила, но прочие его почти не чувствуют. И это развязывает Демандреду руки.
   Прежде, под сенью Тёмного, мы не могли сводить счёты в открытую, а теперь нам никто се не может запретить. Разве что страх неведомого, что, будем откровенны, испытывает каждый из нас здесь, вдали от Такан'дара. Но Демандред таков, что жажда мести в нём пересиливает любые, даже самые рациональные опасения.
   - Почему-то я не удивлена.
   - Потому, что соображаешь! И именно поэтому я - здесь.
   Далее - в-четвёртых: если Дракона вообще можно найти - он будет найден в ближайший месяц, и я ставлю на твою идею, Суерлэйн! Есть в ней нечто... как любит выражатся Месаана - нетривиальное. И, уж будь уверена - Демандред прямо сейчас проверяет её. И, как только найдёт Дракона, либо Дракон будет найден кем-то другим, а Демандред о том узнает - он тотчас расправится с очень и очень многими!
   - Сволочь! - выдохнула Суерлэйн.
   - Ещё и какая! Но это - не всё, имеется и в-пятых: ему ненавистна лично ты. Почему? Да потому, что содеяла невозможное, учишься быстрее, чем он во младые года, к тебе благоволят Месаана, Ланфир, Равин, Семираг - и ой, не только за возрождение из мёртвых!
   Положим, Балтамель - бабник, но ты дискутируешь с ним на равных! Саммаэль, наш непрошибаемый мачо Саммаэль, недавно сказал, что у тебя - квейндияровое сердце, что стало лишь прочнее от невзгод, и это его восхищает. Даже наша нерушимая глыба ледяного разума - Тедронай, похоже, растаял и заботится от тебе... как человек!
   Да Демандред потерял сон и аппетит от зависти!
   - А ты мне разве не завидуешь?
   - Честные ответы? И да и нет! Нет: потому, что глупо завидовать рыбе, если не умеешь дышать под водой, а твои таланты, чем бы они ни были - вне моего разумения, да и кто-либо из наших вряд ли понимает: как ты нас спасла.
   Да! Потому, что трудно не завидовать твоему умению располагать к себе. Я потратил годы и годы, учась нравится, а у тебя это выходит само собою. Но даже здесь есть некоторое "но"...
   Я по праву ношу своё прозвище: зависть снедала меня. К тем, кто добился большего при меньших усилиях. К тем, кто достиг цели, бравируя лишь именем. К тем, кому просто повезло. Но ты... ты - как солнце, щедро расточаешь свой талант на всех, без разбору, а Солнцу - не позавидуешь. В его лучах грется охота - и можно завидовать тому, на кого оно светит щедрее - но не ему самому!
   - Кажется, теперь отвлекаешься ты, - усмехнулась Суерлэйн. - И, кстата, Ишамаэль предупреждал, что ты ловелас почище Балтамеля и у тебя нет сердца.
   - Он... прав, - после недолгой паузы выдохнул Бе'лал. - Каюсь, в самом начале я хотел тебя именно так. Но ты - из квейндияра, а... знаешь почему из него не делают ни мечей, ни ножей?
   - И почему же?
   - Потому, что квейндияровый меч не удержат ни одни ножны, кроме таких же. И ничто не удержит! Он режет всё! От прикосновения! Так и ты - пожелать тебя - порезаться насмерть!
   - Я уже почти растаяла! - улыбнулась Суерлэйн. - Быть может, пора переходить к делу? Что я должна предпринять?
   - То, что делают с непримиримым врагом, - голос Бе'лала стал глух и грозен. - Убить Демандреда!
   - И - как? - спокойно спосила Суерлэйн. - Подослать Голама, выспросив у Агинора рецепт их приготовления, или - самой через Врата подсыпать Демандреду клещевины в суп?
   - Не смешно! - ответил Бе'лал. - Ибо, даже буде твои планы исполнимы, это создало бы, говоря на юридическом языке: "плохой прецедент": Избранный лично убил Избранного. Нет, действо должно иметь легитимную форму!
   - Вызвать на поединок? Так вроде не за что...
   - К счастью, есть за что у других. А к сугубому счастью - дубина Барид дал волю ненависти и сам пригрозил поединком Агинору. И теперь в наших силах обратить это в смертный приговор.
   - Это уже интереснее.
   - Ещё бы! Вкратце мой план таков: Элан приказал приглядывать за Демандредом Саммаэлю - его злейшему врагу. Но Саммаэль не станет самоуправствовать: это против его представлений о чести. А у Демандреда хватит ума не нарываться.
   Но всё переменится, если напомнить ему, например... о некоторых пикантных обстоятельствах, всплывших как раз в нашу последнюю встречу. Тогда Демандред наверняка вызовет Агинора на поединок, Саммаэль радостно выступит вместо Ишара, а Ишамаэль, давно точащий на Демандреда зуб, препятствовать не станет. Проблема лишь в том, что в Силе Саммаэль с Демандредом практически равны. К тому же - Саммаэль наверняка предпочтёт пленение врага убийству. А посему - нам нужно помочь Саммаэлю в тайне от него самого.
   - Но каким образом?
   - Очень просто. Когда разговор зайдёт о месте сражения, я подскажу кое-что, и - уже придумал: как. Далее: ты скрытно переместишься на некую... высокую точку, и в нужное время обрушишь её Демандреду на голову, а для надёжности - припечатаешь каким-нибудь Плетением из арсенала Семираг - тогда ему будет... слишком больно Перемещаться.
   Саммаэль, меж тем, не видя твои плетения Саидар, будет пребывать в уверенности, что его удача, либо сам Великий Повелитель, пришли на помощь. То же он расскажет и всем, сообщая Ни'блису о невольном убийстве.
   - Но почему - я?
   - О, я ждал этого вопроса! - Бе'лал картинно воздел руки. - Потому, Суерлэйн, что тебя всё ещё слишком мало знают.
   Мы очень долго вместе - и досконально изучили почерк друг друга: в действиях и Силе. Разумеется, видеть Саидар Демандред не умеет, но есть специальные тер'ангриалы...
   - Ага, и метки, поставленные Ни'блисом, дабы мы могли всегда находить друг друга - лучший из них! - парировала Суерлэйн.
   - Догадливость делает тебе честь! - улыбнался Бе'лал. - Но я принял меры! Барышня разрешает позвать нашего... подельника?
   Спустя несколько минут раздался звон.
   - Можно входить! - скомандовала Суерлэйн.
   Из открывшихся Врат на лёд ступил Равин.
   - Уже договорились? - поинтересовался он.
   - Почти. Твоего искусства не хватает.
   - Ага, прекрасно, начнём! - жестом фокусника Равин извлёк из кармана два шарика матового стекла. - Это, если так можно выразится, "исказители меток". Как миледи, быть может, слыхала, ваш покорный слуга некогда занимался тем, что в ваших краях именуется пиратством: я копировал, размножал и распространял чужую интеллектуальную собственность по куда меньшим ценам, чем то назначал автор. В нашем мире бесплатным либо почти бесплатным было многое - но только не творения разума!
   Уверяю вас, это было нелегко, так как авторы вроде Демандреда были готовы удавить за каждый недополученный грош, а целая куча горе-изобретателей создавали всё новые средства защиты от копирования. И мне приходилось совершенствоваться в их взломе либо обходе.
   Дабы не остаться без своих наработок в случае ареста, самую важную информацию я храню вот здесь: - Равин постучал себя по лбу. - В особенном участке мозга, видоизменённом хитрым тер'ангриалом. О, там много интересного! Подпись Силы нашего уважаемого Ни'блиса, например. Я берёг её для особенного случая - и вот, такой случай настал!
   Сейчас, дорогая Суерлэйн, я активирую вот эти два тер'ангриальчика - и они запомнят твою метку. Потом, перед тем, как переместиться к месту засады, ты активируешь тот из шариков, что возьмёшь с собой, а он - своего собрата, оставленного здесь, и - вуаля: все, включая Демандреда, будут уверены, что ты - дома! Я, кстати, сейчас как бы осматриваю руины Нью-Йорка.
   - Здорово! - восхитилась Снежка.
   - Ещё и как! - донеслось сзади. Равин с Бе'лалом судорожно обернулись. В проёме Врат стояла Семираг.
   - Прятаться не надо, - мягко сказала она. - Сейчас я ваш друг.
   - Да, но как ты вошла без разрешения?
   - Суерлэйн дала мне ключ. А как догадалась? Да очень просто: любой заговор после недавних событий будет плестись с участием Суерлэйн, так как её Ишамаэль покроет при любых обстоятельствах. А вот кого я застану... были лишь догадки.
   - Ни'блис знает?
   - И нет и да. Он догадался наверняка, и то, что он - не здесь, указывает на его молчаливое согласие. Но, ввиду использования его украденной подписи - не стоит злоупотреблять его терпением.
   Я полагаю, заговорщикам пора расходится, а я тем временем покажу Суерлэйн несколхко плетений - ну очень неприятных для врага...

[Джулин Моерад]

*****
   На следующее утро, проснувшись раньше обычного и найдя титан на положенном месте, Серёга жадно выпил ячменную бурду, заменяющую кофе и, ошалело озираясь, побежал в туалет - зеркалу навстречу. Делая вид, что бреется, он долго разглядывал себя и наконец прошептал: "я убил человека".
   Он достал из-за голенища отвёртку, повертел её в руке так и этак, рассмотрел поближе, поднес к свету... вроде не изменилась.
    Нет - изменилась! Жёлтая рукоять явственно отсвечивала золотом, на красном пластиковом набалдашнике проступили грани, словно у драгоценного камня, да острие, исцарапанное об множество винтов да шурупов, стало сияюще, неправдоподобно гладким.
   Серёга провёл жалом по стеклу - и без усилий оставил на нём глубокую царапину.
   "Надо же - стоило мандавошника грохнуть - и на тебе квендияровый инструмент! - мысленно усмехнулся он. - Такой штуковине имя потребно, как справному мечу!"
   Он попытался царапнуть гвоздём по рукояти из бывшего пластика - ни следа! Царапнул осколком зеркала - с тем же результатом.
   Озираясь, он выскочил в коридор, к доске объявлений: там всегда на проводе висел привязанный маркер. Схватил его, попробовал об ладонь и торжественно вывел на золотящейся рукояти: "Валар Моргулис!".
   И в следующий миг пред его потрясённым взором фломастерная надпись обратилась гравировкой. А красный набалдашник, окончательно став гранёным, засверкал рубиновым блеском.
   ...На участок он пришёл раньше всех на час, не меньше, и с трепетом сердечным ждал, что "вчера" повторится и со стороны дыры в заборе послышаться шаркающие шаги Савелыча. Но время шло, а покойный Пройма не появлялся.
   - Эй, парень, тебя как звать? - раздался женский голос из-за плеча. Серёга резко обернулся. Перед ним стояла женщина... нет - барышня с кудрявыми рыжими волосами и поджарой, спортивной фигурой.
   - Сергеем, - ответил Серёга.
   Барышня изменилась в лице и мгновеньем позже бросилась Серёге в объятия.
   - Ястребиное Крыло, ты ли это?!?
   Серёга стоял, будто в землю врос.
   - А вы меня... откуда знаете? - наконец спросил он.
   - Да Надька я, "Тармон-Гайдон" помнишь, ансамбль "Весёлые троллоки"?
   - Фродо... ты?

*****
   - Итак, ты стала участницей заговора, - тем голосом, коим констатируют свершившийся факт, встретил Ишамаэль Снежану, когда та, выйдя из Врат, ступила на клетки пола его венерианской обители.
   - Я...
   - Пока не продолжай, потому, что правильных ответов на сей вопрос всего два: либо "как только ты мог подумать?", либо - "откуда узнал?". Так какой из двух?
   - Второй.
   - Прекрасное и храброе решение! Что ж - тебе я отвечу. С тебя, кстати, ещё вопрос: с чего это я так откровенен?
   - И с чего же?
   - С того, что расправа над Демандредом неизбежна и необходима: его больные амбиции и оскорбительные методы угрожают не чему-нибудь - а успеху нашего дела! Как говорят здесь - "он попал конкретно".
   Теперь - о том, как мне это стало известно. Видишь ли, после достопамятного события на этом месте заговор был неизбежен - и мне он чрезвычайно на руку. Видишь ли, Суерлэйн, убийство Избранного Избранным, ка сказал бы наш уважаемый Бе'лал - "плохой прецедент", даже если убийца - Ни'блис. Иное дело - несчастный случай либо... случайная гибель на поединке. Что выбрали вы?
   - Мы...
   - Предпочли поединок, верно?
   - Откуда вы...
   - Логика, Суерлэйн! После происшествия могло возникнуть лишь две группы, всерьёз планирующие Демандредову смерть. Это Агинор плюс Могидин и Бе'лал плюс Равин. Саммаэль не в счет - ради красоты победы он не станет пачкаться интригами, но именно он, по большому счёту, становится тем оружием, на которое уповают обе группы.
   Далее: Агинор и Могидин никогда не полезут в драку в открытую. Несчастный случай, яд, кинжал и Тел'аран'риод - их стиль. И они уже неоднократно встречались, что говорит как о заговоре, так и о трудностях в выполнении их плана.
   Что ж до Бе'лала и Равина... первый всегда действует чужими руками, а вот второй... Я знал, что Равин - несравненный копировщик всего на свете, и давно разжился имитаторами маяков да подписями каждого из нас. И когда он вдруг отправился в Нью-Йорк - я насторожился, так как сентиментальностью он не отличался сроду. А когда на месте не оказалось Бе'лала - всё стало ясно.
   - Но почему ты решил, что они направились именно ко мне?
   - Потому, что больше не к кому! Ты пока не примелькалась, твой почерк малоизвестен, да и не устоялся, ты уже владеешь некоторыми приёмами Семираг, что резко повышает шансы на успех покушения, и у тебя есть более чем весомый мотив опасаться Демандреда, о чём тебе наверняка произнёс пламенную речь кто-то из этих двоих.
   - Всё верно, Ни'блис. Что я теперь должна делать?
   - То, на что решилась. А ещё - беречь себя. И - не беспокоиться о прочем: планы Агинора и Могидин тебе не помешают. Ступай легко, Избранная, мы все проходили через это!

*****
   ...Видел взрыв из поезда, говоришь? - взахлёб рассказывала она, сидя с ним рядом в каптёрке у большой кружки с брагой. - А я была там! Сестрёнку выгуливала, как раз к ручейку спустились, когда грянуло. Свет из-за кромки оврага - что нож острый! А потом волна прошла. Насте моей голову о сваю разбило, а меня лишь в камыши забросило. Из оврага вылажу: на месте нашего дома - зубцы бетонные, а вдали за ними - гриб. Там и полегли все мои. Сама-то я из города пехом выбралась, благо - ветер в поперек дул и радиацией не накрыло.
   А потом, когда сюда добралась - ещё один ядерный взрыв был: уж не знаю, кто да за что нас тогда порешить удумал. Только - не всамделешний, а так - пшик: не заладилось чегой-то в боеголовке ихней. Ты того, наверно, не застал, потому как то почти сразу после Красноярска было. А я - помню, потому, что по воздуху прилетела. В смысле - на грузовом самолёте: нас, выживших, какой-то добрый парень пристроил. Чуть не задохлась дорОгою - но цела... А ты... ты-то хоть помнишь меня, а?
   - Само собою, хоть и вымахала ты - просто загляденье!
   - "Жил на свете славный парень Элан Морин Тедронай, написал однажды книжку "Понимание причин" - нараспев продекламировала она.
   - "Артель "Ланфир и Ко" - бурение скважин любой сложности!" - парировал Серёга.
   - Ага, помнишь... А ты-то как?
   - Живу, хлеб жую, намедни жена ушла, с Ишамаэлем знакомство свёл.
   - С нашим Коськой? Он жив?!
   - Не знаю, Фродо, не знаю...
   - А тогда - с каким?
   - А если скажу: с настоящим - в психи не зачислишь?
   - После всего, что с нами было - не-а!
   - Ну тогда слушай! - и Серёга - Ястребиное Крыло принялся излагать Надюхе свою историю.
   - ...Ну ты даёшь! - восклицала она. - Соседи - Отрекшиеся! Все тринадцать!
   - Уже четырнадцать, - поправил её Серёга. - Соседская дочь - одна из них.
   - Ну и дела! - восторгалась Надька. - Везёт же некоторым!
   - А Отрекшиеся - это кто? - спросил заглянувший в каптёрку Вован.
   - Демоны такие - ответила Надька.
   - Демоны - соседи? Круто! Ты, Серый, не дрейфь, а лови момент: их из ада к нам, небось, в наказание сослали - самое время знакомство сводить. Полезнейшие кореша! - и Вован заливисто рассмеялся. Засмеялись и Надька с Серёгой.
   - А ты кто? - уставился на Надьку Вован.
   - Бригадир ваш! - подбоченилась Надька. - Заместо Савелыча.
   - Таки-прогнали мандавошника?
   - Сам сдрыснул. - уточнила Надя. - Прознал, небось, про аварию - и ноги в руки.
   - Скатертью дорожка!
   - Это точно! - добавил Серёга. - Высокого полёта, жёсткой посадки!
   - А ты к нам каким ветром? - спросил Вован.
   - Встречным! - ощерилась Надька. - Не блатная я, понял? С химреактива турнули, вчера, после аварии - так что можете поздравлять меня с понижением!
   - Надеюсь, ты не только химик, но и механик?
   - ТММ кончала.
   - А это чё?
   - "Тут моя могила".
   - В смысле? - не понял Вован.
   - Теория машин и механизмов, - пояснил Серёга. - Так её студенты кличут.
   - Ну тогда ладно... Милости просим!
   Ещё через час привалила работа. Точнее сказать - привалило работой. Надька втянулась быстро и дело в её руках прямо горело - но это помогло мало: на её месте не справился бы даже Геракл. Серёга, как мог, подсоблял ей, особенно в делах бумажных, Надьке незнакомых, даже на обед не пошёл - запрос на запчасти составлял. Освободился лишь к ужину - и вместе с нею да Вованом завернули в столовку. На телеэкране, вместо стародавних клипов позабытых рокеров почему-то прыгали балерины в пачках.
   - Ты глянь, "Лебединое озеро" - хохотнула Надька. - Презик сдох.
   - Кто сдох? - не понял Вован.
   - Президент накрылся. Когда они дохнут - всегда "Лебединое" врубают, - пояснил Серёга. - Традиция ещё времён Союза.
   - "Президенты, короли и листья падают осенью" - важно изрекла Надька шутку времён "Битвы королей".
   - Ага, понятно: лопнули гондона, - рассмеялся Вован.
   Посидели, стрескали суп и жидкое жаркое с кусочками неведомо чьего мяса, накатили бражки - и приятное тепло разлилось по Серёгиному телу, а вместе с ним его наполнила шалая решимость.
   - Слухай, Фродо, а ты поверила мне?
   - А если я скажу, что Направлять умею - ты мне поверишь?
   - Покажи!
   - Да запросто! Наур ан адриат амен! - скороговоркой произнесла Надька, и над рукою её вспыхнул огонёк.
   - Ух ты! - удивился Вован.
   - А чего это у тебя в ладони? - спросил Серёга, коему почудилось, что прежде огонька в руке Надьки что-то блеснуло.
   - Зажигалка. Сам попробуй.
   Разочарованный Серёга взял зажигалку в руки, пару раз чиркнул - но ничего не получилось.
   - Дай-ка я, - сказал Вован - Э, да здесь кремня нету... и она газовая! Старый хлам!
   - Наур ан адриат амен! - произнесла Надька - и над мёртвой зажигалкой вспыхнуло пламя.
   - Ёщкин цвет - в натуре ведьма!
   - Ага. "Айз Седай - никому не дай".
   - Как ты это делаешь? - воззрился на неё Серёга.
   - Касаюсь Источника, сплетаю поток Огня, а заклинание - так, для удобства концентрации. Я - серьёзно!
   - И давно... Направляешь?
   - Да ещё с "Тармон-Гайдона", а то и раньше. Только тогда у меня получалось через раз - вот я и таилась.
   - А ещё что-то можешь?
   - Да разное. Гайки откручивать, например.
   - Да, с таким бригадиром не пропадёшь! - восхищённо воскликнул Вован.
   - ...Ты в барак идёшь? - нагнала Надька Серёгу по дороге к вагону.
   - А что, есть альтернатива?
   - Айда ко мне, я тут неподалёку. Ночь напролёт болтать сможем!

*****
   Увы, уйти вместе с Надькой в положеное время не удалось. Чрезвычайно некстати подвалила Галина и ну вопрошать, как заправской Белоплащник: что да как бригада делала вчерась, в отсутствии покойного Проймы? Пришлось отвечать, особливо после того, как бугхалтерша принялась заклинать его всеми богами, ибо: "Серый, вспомни всё, а не то с меня за "как бы растрату" голову снимут!".
   Наконец, освободившись и не найдя в вагончике Надьку, Серёга, глянув на бумажку с адресом, уж изготовился "чухать" через "железку" до Выселок, как вдруг свет со входа заслонила чья-то спина.
   - Эй, Серый, с нами не хош? - и вслед за голосом в двери ввалился Виктор Олегыч: румяный и нетрезвый.
  - А с вами - это с кем? - слегка раздражённо спросил Серёга.
  - С Верой, Надеждой и Любовью! - хохотнул Олегыч. - На блядки, в смысле. Ты ж теперича разводной, только не ври, что нет, а хую негоже без дела висеть.
   - Неохота как-то, - Серёге не хотелось спорить со всеведущим Олегычем, но и тащится на любую, пусть даже самую распрекрасную гулянку заместо трёпа со старой знакомой - не хотелось стократ.
   - Ты сперва глянь, а уж потом "неохотай"! - наседал Олегыч. - "Восстань, пророк, и зри, и внемли"! Айда на воздух, там решишь!
   Притворно уступая назойливости зав.снабжения, Серёга вышел.
   У дверей вагончика стояли две девахи в одежде, наверно, являвшей претензию на сексуальность, но выглядящую, как с огородного пугала. Лица девах так же смотрелись соответственно.
   - Да ты не гляди на их рожи! - весело воскликнул Олегыч. - Знамо - не модели, да не в том кайф! Вот эта, - зав.снабжения ущипнул деваху сквозь тряпьё, - обожает, когда её хлещут! Натуральный задомазохизм, слышь! А эта и вовсе - любит, когда ей в ротик ссут!
   - А ты заплати втрое - и узнаешь, что им из всей жратвы больше всего по вкусу твоё говно! - ощерился Серёга.
   - Дубина, я всерьёз! - набычился Олегыч.
   - Я - тоже! - бросил Серёга и в один прыжок оказался в дверном проёме "бытовки".
   - Ну, вольному - воля, дрочи в одиночку, а мы пошли, - сплюнул Олегыч. - Только узнай на прощаньице, что теряешь. Думаешь, куда мы идём? Под забор в объятья водки? Ага, как же! Мы в автопарк чешем, а там девахи на любой вкус есть, понятно?
   - Понятно! - буркнул Серёга и закрыл дверь.

*****
   - О, как я рада, наше величество пожаловал! - смеялась Надька, открывая двери. - А я уж думала - государственные дела измотали вас вконец.
   - Ага, в лице Галины, Виктор-Олегыча и двоих блядей. Они хотели похитить меня...
   - ...Но Ястребиное Крыло не сдаётся! - закончила его речь Надька. - Айда ко мне, вкушать изысканные яства.
   Квартира Надьки была ещё меньше Серёгиной, но - более ухоженная и какая-то... тёплая. Словно Надька, вселившись в эти стены, ранее принадлежавшие неведомо какому покойнику, принесла с собою частицу того самого "нездешно Солнца", о котором Серёга тосковал не так уж давно. А в остальном: дом как дом, разве что с кухни доносился запах: неуловимо знакомый и совсем неуместный в эти чёрные времена.
   - Настоящая тушонка, представляешь! - развеяла его сомнения Надька. - У сталкеров оторвала, ну, тех, кто за периметр ходят, за некоторые услуги по части ремонта снаряжения.
   - Ух ты, прям как в древние дни! - восхищённо выдохнул Серёга.
   - Ага, а мы её - с тушёною картахой! У меня ещё и сгущёнка есть! Разбавим спиртом - будут "Слёзы Галадриели"!
   - Ахренеть! - только и мог сказать Серёга. - Может, у тебя и ещё чего сохранилось... из Эпохи Легенд?
   - Увы, нет, - грустно развела руками Фродо. - Ты же знаешь: в "ядерку" не только люди, но и сервера полегли. По крайней мере - наши, куда проклятые "возрожденцы" незадолго до того заставили перенесть весь контент. Так что фото и прочее творчество ныне украшают чертоги Вайрэ.
   - Прости... - взял её за руку Серёга.
   - Да не за что! У всех так... Мне ещё повезло... с приятелем. Представляешь, один здешний кент ещё до войны кучу правильного музона "за бугор" слил! И теперь я у него разживаюсь! - Надька с гордостью показала на древний "комп" и пару колонок.
   - Ух ты! Послушаем? А то у меня лишь "дискарь" с компактами есть...
   - Замётано! Но - только после пира! Картохи поспели, пора накладывать, и бодяжить "слёзы".

*****
...Вереск на равнине, да горы - как горький лед:
Не найти долины, где встречи трава растет...
Где найти мне сил, чтоб вернуться через века,
Чтобы ты простил?.. А трава разлуки высока...

Шорох ломких льдинок, слова ли листвой шуршат?
Плачет ли в долине бездомная душа?
Черных маков поле - да нет моего цветка;
Лишь полынь да горечь, Да трава разлуки высока. (137)

   - пели они в два пьяных голоса парою часов позже, когда картохи с тушонкою были съедены, а в литровой банке со "Слезами Галадриели" осталась лишь половина белесого зелья.
   - Слухай, Фродо, я вот давно хотел спросить: а не кажется ли тебе, что маки эти - никакая, нахрен, не память с болью, а чё похуже? (138)
   - Что... имен-но? - заплетающимся языком спросила Надька.
   - Чего-то вроде посмертия для морготовцев. Типа - личный Мандос, что б верные души не разлетались куда не попадя, а под рукою были. И при нужде - шмяк её в новое тело, и нате: старо-новый рыцарь Аст-ахэ растёт. От рождения обученный и поколениями верный.
   - Очень может быть... Такой себе "морготонакопитель"... - Надежда уронила голову на грудь.
   - Ага, и именно оттуда полезут те самые "тёмные герои", коим, если верить Ниеннах, надлежит встать на битву конца времён.
   - Наверно... Откуда ж им ещё взятся, - промычала Надя.
   - А вот мне всегда интересно было: с чего это вдруг фэнтезийные злодеи стали теми, кем стали? - не унимался Серёга. - Ну, с людими - понятно, человек и скосопиздится может, и обиду лелеять, и просто с голодухи разбойником стать - но Мелькору-то чего не хватало? Гордыня заела? Так ведь её куда сподручнее иначе накормить: Валар попытаться построить, например. Или - эльфов заболтать, как он то едва не сделал. С чего он таким охломоном стал?
   - В "Сильме" написано - долго бродил в пустоте и там набрался всякой хрени, - сквозь дрёму ответила Фродо.
  - Ну да, и - от кого же? Ну не от Унголиаты ведь - та только всё без разбору жрать и умеет... Слухай, Фродо, а вдруг он, того, в Узилище залез и с Тёмным побазарил? А тот и наобещал: мол, ежели освободишь - Эру скинем и будем править миром сообща! Вот Моргот и начал делать сказку былью: сперва Музыку исказил, потом Тангородрим, подозрительно схожий со здоровенным Са'ангриалом отгрохал, поле опять же это маковое... Представляешь: а вдруг они по Палантиру судачили, как мы по мобильнику? "Дорогой Шайи'тан, срочно требуется тысяч десять троллоков с Мурдраалами, да сотню Джумар - для усиления". ..."Друг Моринготто, а не подкинешь ли ты со своего замечательного поля пару тысяч опытных бойцов для последующего апгрейда в Повелителей Ужаса!". Во умора!
   - Ага... - уже совсем сонно отвечала Надежда.
   Серёга умолк, так как беседа не клеилась.
   - Ты музыку обещала! - наконец нашёлся он. - Включи, а?
   - Слухай, Серёга - включи сам. Мышкой повезяй да клацни - и все дела.
   Серёга поднялся, на нетвёрдых ногах подошёл к столу, сдвинул мышь и не глядя, кликнул в зажегшийся экран.

Правды нет в словах, молчи,
Вырвалась из пальцев нить,
Кто остался в дураках - сам дурак.
Если б ведал, что творишь,
Что ты смог бы изменить
В этот миг, когда пошло всё не так.

И кому бы ты сумел
Верить больше, чем себе,
Если сам с собой давно не в ладах?
Из десятка важных дел
Снова выберешь побег
От заведомо дрянного суда. (139)

   - донеслось из динамиков. Серёга вздрогнул. И словно судорога прошла по телу Фродо.

Не вернуться, не успеть,
Не нарушить тишину,
От предчувствия беды ветер стих.
Ты бы, может, и хотел
Искупить свою вину,
Но не выпустит тебя мир живых.

Что захочешь ты вернуть
Из того, что потерял,
Если даст тебе судьба новый шанс?
Много шума, толку - чуть.
Ты по-крупному играл,
Не осталось козырей про запас.

   - Не эту! НЕ ЭТУ!! - истошно заорала Надька. - Гаси её! ГАСИ!!!
  Но Серёга, в чьей голове плескались "Слёзы Галадриели", никак не мог попасть на кнопку "стоп", и песня звучала дальше:

Те, кто скрасил твои дни
Поровну - добром и злом,
Затаились, жду команды "Вперед!",
Но не ведают они,
Как им нынче повезло,
Все прошло и это тоже пройдет!

   - Не прошло!! - заорала Надюха, вырывая шнур из розетки. - Ни для кого не прошло: ни для святош, ни для "возрожденцев", ни для тех, кто за ними побежал! Заживо поджарились да друг у друга в брюхе оказались! Вот как прошло! Всё - прошло!! ВСЁ!!! И уже - никогда не настанет!!!
   - Фродо, что с тобой? - оторопел Серёга.
   - Фродо? Кто здесь - Фродо? - Надька подняла на него глаза: чёрные и безумные. - Был Фродо - да весь вышел! Нету его! Нету, слышишь! Как и всех нас, добрых да сетлых... в недавнем прошлом.
   Она встала, держась за край стола и шатаясь, как зомби.
   - Знаешь, кем бы я нынче хотела бы стать? - выдохнула она Серёге в лицо. - Третьим троллоком в пятом ряду у этого твоего... Ба... Ба'ал...
   - Ишамаэля?
   - Не-ет, он не Ишамаэль, - нараспев произнесла Надя. - Ишамаэль суть "предавший надежду", а он... он её возвращает!

[Джулин Моерад]

*****
   Ишамаэль спал и видел сон. Всамделешний сон, что было с ним довольно редко. Обычно он либо обдумывал во сне что-то из задач дня, либо - незримо и бесцельно странствовал по Тел'аран'риоду. Либо просто спал - крепко и без сновидений.
   Это был не Тел'аран'риод - он сразу понял это, а просто один из его снов, подобный тому, что в душах простых смертных сплетаются из воображения и памяти, порою - той, что днём они вспомнить не в силах.
   ...Он снова ходил широкими улицами Паарен Дизен, вдыхая аромат юных листьев Чоры. Он был не один: рядом шли Теламон, Илиена, да их дети: Ишам, Эвал и Снежана.
   Они беседовали о всяческих пустяках: мироустройстве  проблемах науки, том, что давно ведомо, но лежит за пределами так называемого "здравого смысла": последнее особенно интересовало детей.
   - Знаешь, Льюис, недавно мне приснилось, что я служу Тени, - внезапно сказал Элан Тедронай.
   - Ага, а я, стало быть - Свету! - звонко расхохотался Теламон. - Дорогой друг, все эти "светотени" - чушь чушкая! Так и передай своим подражателям заместо всегдашнего "идиоты и неучи"!
  - А как на самом деле? - спросила Снежка.
  - На самом деле мы - и есть Свет! - Льюис Тэрин значительно поднял палец. - И отбрасываем две тени. Одну - в прошлое: там те возможности, коим мы отказали. По большей части - худые возможности: человек-то склонен лучшего желать.
   А вот вторая тень... её мы бросаем прямо на туманы грядущего и она, по большей части, уж простите за тафтологию - "в тени". И состоит лишь отчасти из тех возможностей, что мы имеем в настоящем. А частию другой... о, здесь нужно быть пророком, а не просто иметь дар Предсказания! Там, за туманами, скрыто то, что ныне мы и вообразить не в силах! Возможности послезавтрашнего дня, основу коим мы создадим лишь завтра. Возможности, что, не ведая того, мы создаём все вместе: изобретая да открывая новое. А ещё... дары самого Создателя, что никогда не прекращает творить мир.
   Что бы "идти в Свете", не нужно нарочито ему служить. Достаточно стремится вперёд, храбро встречая будущее, и творить из теней возможного - свет сделанного. Что бы твой факел пылал ещё ярче, что бы ещё дальше пронзал тьму впереди! Особенно легко об этом говорить здесь, средь тех, кто избежал падения и круга, ты не находишь? - Льюис Тэрин вмахнул рукой.
   Элан Морин пооследил взглядом его жест и онаружил: они чудесным образом переместились из Паарен Дизена в некий другой город.
   Здесь была ночь, но город не спал, несмотря на то, что осенняя мгла накрыла его покрывалом сырым и серым. Не спал, хоть ни одна звезда не сияла в безвидном небе. Зато горели мириады огней: больших и малых, белых и разноцветных, неподвижных и летящих. Город купался в свете, пересыпая рукотворные звёзды, и люди, что во множестве встречались на ночных улицах, были подобны звездам: столь же радостны и безмятежны.
   Но не только улицы были полны народа: без малейшего шороха над головою пролетело кольцо, потом ещё одно, ещё... В проёмах колец куда-то мчались горожане, и то, что кольца есть часть чего-то большего, было видно лишь сейчас, в осенней мгле, по тому, как космы тумана огибают те места, где без видимой опоры сидит человек.
   У дома распахнулась стена, открывая дверь в день и лето - и весёлая кампания усремилась на тротуар. Они были в купальниках и дикарском наряде, но, похоже, холод не мог их уязвить по некой незримой - но более чем весомой причине. А вдали, прямо на облаках плыли причудливые узоры, а снизу с той стороны доносилась музыка.
   В это время девчушка, выйдя из высокого окна, шагнула прямо вниз, к далёкой мостовой - и Снежка вскрикнула, видя это, но Элан знал - её ничто не угрожает. Здесь никому ничто не угрожает: потому, что они достигли темпа бесконечности - и стали неуязвимы. Более чем люди в более чем мире... А то, что пейзаж знаком - просто их игра, прихоть. Потому, что даже боги любят бегать босиком по траве. Девчушка с хохотом взвилась вверх, пронзая тучи - и скрылась из глаз.
   ...Звук множества флейт прорезал мглу. Все спутники Элана тотчас остановились и глаза их остекленели.
   - Не сейчас, Повелитель! - едва не закричал Элан, но ноги его сами несли к вратам, что открывались на пыльную равнину, перечерченную горной грядой: чёрной и безвидной.
   Ишамаэль уже знал, что будет потом: из каменного зева горы выйдут те, кому уготованно пожать новый мир. И он, как Ни'блис, коему одному принадлежит эта честь и право, откроет им дорогу. И лишь потом он сможет вернуться к прарванной беседе. И - милым друзьям, что ждут его и всегда будут ждать.
   
*****
   - Что б вам троллок в рот нассал! - витиевато выругался Равин, проходя Врата. - Поспать не дают, обормоты, я уж не говорю про что иное...
   - Под Печатями отоспишся! - парировал Саммаэль, таща за собою связанного Силою Демандреда. - Общий сбор, Ни'блис уже осведомлён и скоро будет здесь!
   - А чего он вновь наделал? - из щели Врат высунулась острая бородка Агинора.
   - Сцепился с Ланфир в Тел'аран'риоде! Чуть до смертоубийства не дошло!
   - Положим, в Мире Снов Барид Бел Медар - слабак против меня, - проворковала вошедшая Могидин. - Но всё равно было неприятно: ведь я исполняла поручение Ни'блиса.
   - Вот именно! - вставил своё Саммаэль. - А этот недоделанный урод нашёл время для выяснения отношений!
   - Держу пари - она его спровоцировала, - шепнула Ланфир Асмодиану. Тот молча покачал головой.
   - И что ты собираешься требовать? - спросила Семираг.
   - Кор'совру (140)! Мне надоело бегать за ним!
   - Здесь нет Бездны Рока, - усмехнулась Месаана.
   - Ничего, Ишамаэль что-нибудь придумает.
   - Увы, могу разве что связать негодяя ещё и с Бе'лалом, дабы вы сменяли друг друга. Не повторяйтесь, я слышал всё! - сказал Ишамаэль, заходя в комнату.
   - Почему меня не спросили? - голос Бе'лала опередил его самого.
   - Что за шум, а драки - нет? - почти одновременно воскликнули вышедшие из разных Врат Балтамель, Суерлэйн и Грендаль.
   - Демандредушка распоясался, отцовские чувства покою не дают! - ехидно проворчал Бе'лал.
   Если бы Демандред мог метать Погибельный огонь взглядом - наверно, после этих слов Дурам Ладдел Чам и не родился бы.
   - А вот не надо было совать, как говорят местные, "окаянный отросток" куда не попадя! - невозмутимо продолжил он.
   - Ах, как я успел полюбить местное наречие! - воскликнул Равин. - Какие обороты, какая экспрессия!
   - Ещё бы, на треть - преступный жаргон, - проворчала Месаана.
   - Так что будем делать? - повторил вопрос Саммаэль.
   - Слово нашему юристу, - устало изрёк Тедронай. - Он начал судебное преследование - он и продолжит.
   - Как на мой взглял - всё ясно, - сказал Бе'лал. - Другое дело - поддержит ли мой вывод высокое собрание?
   - Уж говори, не томи! - хихикнула Могидин.
   - Отсечение, конечно. Временный щит с несколькими удерживающими и ключом - тер'ангриалом, как в тюрьме времён Тамерлин.
   - Я утверждаю приговор без обсуждения! - тяжёлым голосом сказал Элан Тедронай. - Есть ли у обвиняемого возражения?
   - А он не может, я ему и рот закрыл! - хохотнул Саммаэль.
   - Так развяжи!
   - Никак невозможно, кусается! - захохотала Семираг язвительно и зло.
   - Прекратить балаган! - мрачно произнёс Ишамаэль.
   - Протестую, Ни'блис! - воскликнул Бе'лал. - Это несправедливо: лишать пострадавших морального удовлетворения!
   - Вот именно: мы же не можем составить ему кампанию для покаяния в Зале Слуг - пусть теперь, как говорят здесь, "отгребает"!
   - Правильно! Других под суд тягал - пусть на своей шкуре ощутит!
   - Это - бунт? - заломил бровь Ишамаэль.
   - Нет, это, как ты метко выразился - "балаган". А бунт замышлял как раз Барид Бел!
   - Без-д-к-зательное ут-в-рждение! - плюясь словами, проговорил Демандред.
   - Признаю! - просто ответил Бе'лал. - Но за нападение на Лиллен Мойрел отвечать всё ж придётся.
   - Она сама меня...
   - "Вломила", да? - участливо спросила его Семираг. - Кажется, так всегда оправдывался герой одной из занятных книг Суерлэйн? (141)
   - Ненавижу! - заскрипел зубами Демандред.
   - Ещё бы, подлецы всегда храбрецов не любят, - проронил Равин.
   - Я в Шаре сделал то, что вам и не снилось!
   - Верно, - подтвердил Агинор. - По здешним хроникам я изучил твой путь. И до сих пор пребываю в изумлении: стать лидером величайшей страны, раздобыть самый мощный в мире Са'ангриал - и так, не при дамах буде сказано - обосраться!
   - Довольно, я вызываю тебя на поединок! - вскричал Демандред.
   - Никак невозможно, Ни'блис не велит.
   - Элан Тедронай, к тебе обращаюсь: если меня судят по законам Тамерлин - я требую суда поединком!
   - И с кем же? - спросил Ишамаэль.
   - С Ишаром Моррадом Чуайном, известным, как Агинор!
   - Хорошо. Однако он вправе выставить защитника вместо себя, если таковой найдётся. Ты, кстати, имеешь такое же право.
   - Я - могу? - тихо, но твёрдо спросил Саммаэль.
   - Разумеется! Передай Плетение Бе'лалу. - Надеюсь, Барид, это не уловка в надежде сбежать от менее сведущего в твоих способностях Чама?
   - Как долго я ждал этой минуты! - плотоядно усмехнулся Демандред.
   - Я - тоже, - ответил Саммаэль. - Где состоится поединок?
   - Да хоть здесь и сейчас! - с жаром ответил Демандред.
   - Протестую! - взвился Бе'лал. - Мы находимся в доме Суерлэйн! Пусть - бывшем, но он - её собственность.
   - Что предлагаешь ты? - спросил его Тедронай.
   - Нейтральную территорию.
   - Кто выбирает?
   - Да уж не эти двое! - сказала Семираг. - Место должно быть незнакомым для обеих сторон.
   - Дельное замечание, - ответил Ишамаэль. - Полагаю: я, либо Могидин, Агинор, Балтамель или  Бе'лал, как лица заинтересованные либо находящиеся при исполнении, также не должны участвовать в выборе места. Какие будут идеи?
   - Химическая фабрика этого городка, - хмыкнул Равин.
   - Обоснуй!
   - Местность сложная, пересечённая, много всяких реактивов по цистернам - фактор случайности также должен быть соблюдён, иначе это не судебный бой.
   - Ты был там?
   - Нет, но место это всем нам известно: труба завода господствует над городом.
   - Что думает вызывающий?
   - Аред, а я и не знал, что ты - мой друг! - обрадовался Демандред. - Это место слегка похоже на Гробницу Сердца, что придаст мне удачи.
   - Что думает ответчик?
   - Я не отступлю! - сказал Саммаэль.
   - Что ж, тогда - завтра. Рассвет или закат? - спросил Ни'блис.
   - Тьма внутри, конечно, закат! - выпалил Демандред.
   - ...Ахренеть, прав был Серёга! - раздалось из коридора.
   - А это - кто? - изумилась Грендаль.
   - Вован я. А вы - те самые демоны?
   - Кто-кто? - расхохотался Ишамаэль.
   - Вован, Серёгин кореш, ну, соседа вашего за стеной.
   - Приятель Сергея Денисовича! - воскликнула Суерлэйн.
   - А ты - та самая Снежка? - пьяным голосом спросил Вован. - Хорошо выглядишь! Держись их, в аду теперича легче, чем тута!
   - Быть может, стОит отправить его восвояси? - хмыкнула Могидин.
   - А зачем? - хохотнул Равин. - Он мне нравится!
   - Вот и целуйся с ним! - подначила его Семираг.
   - Вы чего, пидорасы? - охнул Вован.
   - Ну, демоны - они такие! - засмеялся Балтамель.
   - Может, я пойду... - несмело начал Вован.
   - Ни в коем случае! - воскликнула Месаана. - Только через окно!
   В следующий миг Вован взвился в воздух и, болтая ногами, выплыл через балконную дверь.
   - Ну зачем ты, как здесь говорят, кайф поломала! - накинулся на неё Равин.
   - Потому, что здесь мы стремительно преврашаемся в троллоков! - отрезала Ланфир. - Ни'блис, ты заметил?
   - Между прочим, я заметил то, что этот парень прекрасно Направляет, - сказал Агинор. - Такой себе природный А'шаман.
   - Я заметил и то и это, - ответил Ишамаэль. - Однако досмерти пугать знакомого Суерлэйн в её доме считаю недолжным.

*****
   Слетев по воздусям с четвёртого этажа на первый, Вован перепугался настолько, что не бросился бежать по улице, а забился обратно в подъезд и долго отдувался, выдыхая винные пары.
   - Что это было? - спросил он сам себя. - Вроде и не пил ничего такого. - Неужто "белочка"?
   Он выглянул из подъезда и посмотрел на стену дома. Звезда в окне сияла по-прежнему. Испугавшись, что демоны его узрят, Вован спрятался в подъездные недра вновь.
   - Таки-правда! - выдохнул он. - Не брехал Серёга. Но как теперь выбираться? Чёрный ход здесь есть?
   Он отступил вглубь, к лестнице. Двери во двор не было. Зато была другая, в подвал, и от неё, теряясь во мраке, с наклоном вниз шёл пандус.
   Странное чувство затопило душу Вована. Он словно разделился надвое, и одна половина властно звала его под землю, а другая - заходилась в ужасе от одной этой мысли.
   - Эх, была-не-была! - решил Вован. - Трус я, что ли? Про демонов в подвале Серёга не сказывал, а там, глядишь, и второй выход обнаружится.
   Он ступил на пандус, порылся в карманах, нашёл спички да лампу-коптилку, зажёг её и решительно зашагал вниз.
   И вскоре обнаружил, что его огонёк не нужен вовсе. Пол подвала был покрыт фосфорисцирующим туманом, что медленно колыхался. А вдали, аспидно-чёрный на фоне этого свечения, виднелся прямоугольник двери, и в створе его были видны отблески оконных огней.
   - Что за чертовщина! - выругался Вован. - Аль гниёт здесь что?
   Он ступил в светящийся туман - и ушёл в него по колено. Осторожно, памятуя о всяческих обломках да незакрытых люках, он стал пересекать подвал, подымая туманные волны. И вскоре заметил: туман шевелится даже тогда, когда он стоИт.
   - Во бля, не нравится мне это! - подбодрил он сам себя голосом. Драпать надо, а то как бы чего не вышло!
   ...До вожделенной двери оставалось метров пять от силы, когда туман взвился гибким, плотным хоботом, встал перед окоченевшим от страха Вованом и, не размахиваясь, ударил ему в грудь.
   
*****
   - Что ищещь ты, Ледяная Дева? - спросил Ишамаэль, глядя, как Суерлэйн аккуратно перебирает изломанные вещи в коридоре.
   - Свои записи, - оэветила она. - Они были здесь, в потайном ящике стола - а теперь их - нет.
   - Быть может, они выпали во время погрома?
   - Я тоже так думаю - потому и ищу.
   - А - что в них?
   - Мои попытки дописать вашу историю! - рассмеялась девушка. - У нас это называется "фанфики": когда читатель продолжает вслед за писателем нечто. Либо - придумывает "по мотивам".
   - Забавно... И в Эпоху Легенд было распространено такое творчество, правда - не приветствовалось.
   - У нас - тоже...
   - А - зря! Творчество по мотивам есть лучшее доказательство любви к первоисточнику!
   - Ты тоже так считаешь?
   - А то! И не я один. Балтамель просто обожал, когда в литературе обыгрывались древние мифы: и чем неожиданней - тем лучше. Дракон с Илиенной были большие поклонниками этого жанра: у Илиенны случалось нечто сродни провИдениям неведомо куда, за пределы известного мира. А уж наш Равин - и вовсе: не только обожал се читать, но и храбро распространял эти произведения, обходя наши формулировки авторского права. Ты поговори с ним о том однажды: уверяю, более благодарного слушателя тебе не найти!
   - Обязательно! Жаль, что его здесь нет, я бы...
   - Увы. Он пошёл спать - слишком устал от общения с местным криминалитетом. А что бы ты хотела сказать ему?
   - Сюжет. Ещё - ненаписанный.
   - Интересно... Можно полюбопытствовать?
   - Стесняюсь, - потупила глаза Суерлэйн. - В этом сюжете - ты.
   - Тем более расскажи! Обожаю пародии на самого себя!
   - А это - не пародия, это - догадка.
   - Ну, тогда я просто умоляю - сделай милость! - Ишамаэль улыбнулся.
   - Хорошо. Только если окажеться, что я всё переврала - не обижайся, ладно?
   - Договорились, начинай! Кстати, а как твой рассказ назыаается?
   - "Я брошу мир к твоим ногам!"
   - Ого! Я весь во внимании.
   - Итак, - невозмутимо молвила Суерлэйн. - Дело было во времена Артура Ястребирое Крыло...

[Джулин Моерад]

*****
Я БРОШУ МИР К ТВОИМ НОГАМ!
   
   - Это правда? - грозно сдвинул брови Артур Пейндраг Тарниал, известный под прозвищем "Ястребиное крыло", глядя на свою жену Тамику.
   - Да! - ответила она решительно и твёрдо.
   - Так почему ты молчала? - брови короля сошлись на переносице и лик его стал страшен, как у горного орла: неотвратимого и беспощадного.
   - Вопрос за вопрос, - бестрепетно отвечала Тамика. - Как ты узнал об этом - и почему поверил?
   - "Об этом" - это о чём? - спокойно, как то с ним бывало лишь в минуты величачшей ярости, спросил Артур. - Я хочу знать: имеем ли мы в виду одно и то же?
   - "Об этом" - это о том, что Бонвин Мерайгдин, известная как Престол Амерлин Бонвин Седай, лично приказала убить твою первую жену Амалин Тагора и всех ваших детей медленно действующими ядами. - ответила Тамика.
   - Зачем она это сделала? - тихо спросил Артур, глядя на разложенную на столе доску с фигурами Ша'рах.
   - Твой источник тебя о том не уведомил? - спросила Тамика, вставая напротив окна, за которым была видна пробуждающаяся Шандалле (142) в лучах утреннего солнца позднего лета 974-го года Свободы.
   - Я хочу знать твоё мнение! - отрезал Артур.
   - Причин было две: одна - сугубо личная и странная: Бонвин Седай ненавидит тебя с тех пор, как ты, поправ закон Башни, расквартировался ввиду Тар Валона, тем самым спасши её и саму Башню от Макулина и Мофениос. Да, она помнит и верит, что у тебя было Предвидение - но неприязнь Красных Айя к мужчинам и собственная ненависть ко всем, кто превосходит её хоть в чём-то - застят Бонвин разум.
   - А вторая причина? - произнёс Артур с едва слышимым рокотом, как просыпающийся вулкан.
   - Вторая - намного серьёзней. Внутри Башни всегда существовало два течения: "партия тайного влияния" и "партия мирового господства". Обычно дела шли согласно воле первой: тайное влияние куда удобней: как говорили в некие стародавние времена: "разделяй и властвуй". Но "партия мирового господстсва" всегда указывала им на существенный изъян: Башне подконтрольна лишь частица мира. Меньшая частица! Что деется за океаном Арит? До плаваний наших землепроходцев мы не ведали о том ничего. Что происходит в Шаре? Тирания местных Направляющих - и это всё, что мы знаем. Что скрывает Айильская пустыня, Морской народ, земли далёкого юга? Башня не в курсе... И это всегда оскорбляло самолюбие Айз Седай - со времён Разлома.
   Сначала Бонвин попыталась отомстить тебе лично: и, понуждаемые ею армии Кэймбарина, Ходомара и Товы одновременно двинулись на Шандаллу. Вроде: для захвата ослабевшего соперника - но их целью был лишь ты.
   А когда ты разгромил их, Бонвин тотчас сменила гнев на милость, уразумев, что в твоём лице само Колесо даёт ей ключи от мира. От всего мира! Наконец-то для "партии господства", которую возглавляла она, пробил час!
   А после, в течении девятнадцати лет, она натравляла на тебя всё новые страны, но не для того, что бы тебя уязвить. Она просто гнала их на убой, что бы ты поневоле стал властелином земли - что ты и сделал, да не совсем.
   Тебе ведь вовсе не хотелось завоёвать мир, правда? А уж тем паче - покорять такие места, как Айильская пустыня и Шара - за нею... Но этого хотела Бонвин: более, чем чего-либо! Она уже мыслила себя и своих преемниц всемирным гегемоном, повелительницей всего - пусть и из-за твоей спины: но ты не вечен, а Башня - бессмертна.
   И когда ты остановился - она решилась на крайнюю меру, отчаянный шаг - разбить тебе сердце путём умервщления собственной союзницы: ведь Амалин была другом Башни. Но интрига удалась: и ты, мой муж и король, растоптав собственное сердце, огнём и мечом завершил объединение вЕдомых - и двинулся дальше.
   - Откуда ты узнала всё это?
   - Ты помнишь: я была Принятой? И вроде - не заслужила шаль. Так вот: последнее - ложь. Моя ложь: я бежала именно после того, как случайно подслушала разговор.
   - Тебя... тоже прислала... Бонвин? - сжав всею силою фигурку Рыбаря на доске, спросил король.
   - Нет! Наша встреча была случайной. Воля Создателя. К тому же - ты теперь знаешь, я сама спасалась от Красной Амерлин.
   - Но тогда... за всеми покушениями на тебя... стоИт Бонвин?
   - Ты сказал...
   - Но почему ты молчала? - король гневно смешал на доске фигуры.
   - Сначала - пообещай ответить на мой вопрос.
   - Клянусь!
   - Хорошо. Я молчала от того, что порой правда - убивает. Бонвин - чудовише, но она тоже не вечна. Уже сейчас множество Айз Седай недовольны её гордыней, её властолюбием, её безумием, её жестокостью, её цинизмом - в том числе и к своим. Ей не видать преемницы - Белую Башню возглавит её противоположность: кто-нибудь из Белых, например. Её вполне устроит место второй силы мира и влияние из-за плеча твоих наследников, а вот твоя держава... она простоит тысячелетия. Ты сделал её совершенной, мой король. И люди уже почитают счастьем жить здесь - и сейчас.
   - В том твоя заслуга, Тамика, - сказал Артур, расставляя фигуры обратно. - Если б не ты - я бы стал... мурдраалом.
   - Моя заслуга - лишь в оживлении твоего сердца, - ответила Тамика.
   - Это - главное, я бы не смог сам, - король вновь поставил Рыбаря по центру доски.
   - Ты обещал ответ!
   - Изволь. Джулин Моерад - это он раздобыл документы Белой Башни. И ещё кое-кого... кто подтвердил подлинность изложенного.
   - Джулин Моерад? Ты всё ещё веришь ему?
   - А почему нет? Он не обманывал нас никогда.
   - Потому, что верить человеку, подарившему тебе книгу Ишамаэля - странно.
   - Что ж тут странного: что имел - то и подарил.
   - Но книга эта...
   - Она прекрасна, Тамика! Прочтя её, я на многое взглянул по-новому.
   - По-новому? Но автор этой книги - первый из приспешников Тьмы! Уж не из-за неё ли?
   - Ну что ты - тогда он был просто знаменитый учёный. А что до Тьмы... знаешь, гений и злодейство соседствуют в душах людских куда чаще, чем принято считать. Вспомним хотя бы Гвайра Амаласана...
   - Амаласан злодеем не был! - резко ответила Тамика. - Безумцем, фанатиком, верящим в своё предназначение - да, но - не злодеем! Элан Морин Тедронай - не таков!
   - Зато Бонвин Седай - такова... - сжал кулаки Артур. - Я ответил на твой вопрос. Теперь от слов мы перейдём к делу: и, открыв слуховую трубку, Артур приказал слуге:
   - Пригласи ко мне Джулина Моерада и советницу Човин Тсао!
   Спустя четверть часа в коридоре послышался стук каблуков: больших и малых - и в кабинет вступили двое: Джулин Моерад: безвестный дворянин откуда-то из-за Гор Тумана и Човин Тсао из Зелёной Айя - советница Белой Башни.
   - Документы у тебя? - обратясь к Моераду, спросил Артур.
   - Конечно, мой король. Точные копии. Или - послать за оригиналами?
   - Не надо... Предъяви их! А ты, Човин, - обратился Артур к Айз Седай - ответишь мне на прямой вопрос: действительно ли те события, что изложены здесь, имели место?
   - Я могу и не знать ответа, - осторожно заметила Човин.
   - А вот это - ну никак невозможно! - резко передвинув фигуру на доске, сказал Артур. - Снаряжая тебя сюда, Бонвин не могла не ввести тебя в курс дела, а клятва на Жезле не даст тебе солгать! Итак, повторяю: действительно ли случились те события, что описаны в документах, что ты сейчас прочтёшь?
   Стоящий рядом Моерад протянул бумаги, Човин углубилась в чтение - и Тамика видела, какие нечеловеческими усилиями та пытается не изменится в лице. И всё же - менялась...
   - Итак: у тебя четыре варианта ответа! - пророкотал Артур, подобно штормовому прибою. - Всё - правда, всё - ложь, ложь с вкраплениями правды, правда с вкраплениями лжи. Молчание будет означать признание правдивости документа. Так какой ответ из четырёх?
   - Я... обязана проконсультироваться с Башней, - с трудом произнесла Човин Тсао. По лицу её стекали капельки пота.
   - Нет, ты ответишь здесь и сейчас! - стукнул рукой о стол Артур Ястребиное Крыло. Фигурки на доске Ша'рах испуганно подпрыгнули в воздух - и раскатились по столешнице. - Итак: можешь ли ты утверждать, что документ содержит ложь? Если это так - тебе ничего не стоит подтвердить это, восстановя престиж Башни.
   - Он... я... я не... это - не... - было видно, что Човин лихорадочно ищет выход - и не находит.
   - Мой король, мои агенты добыли ещё кое-что! - Джулин Моерад протянул Артуру бумагу. - Извольте ознакомиться!
   Артур взял лист, прочёл... и лицо его окаменело. Враз стало тихо-тихо, словно перед грозой, нет - в промежутке меж взрывами вулкана - и Тамикою овладел страх.
   - Човин Тсао, более не трудитесь с ответом, - подойдя к советнице, сказал Артур. - Он мне не важен.
   - Да, но... - попыталась возразить Човин, но тонкая полоска стали: быстрее молнии, смертоносней укуса змеи, вошла ей в глаз. Не издав ни звука, Човин Тсао повалилась навзничь.
   - У нас говорят: идеальная победа - это когда враг не успел понять, что умер, - заметил Моерад. - Мой король, вы прекрасны!
   - Не надо лести, - проворчал Артур. - На том посту, куда я назначаю тебя, она не приветствуется. Отныне ты - Первый советник Короны!
   - Что... ты... наделал... - выдохнула Тамика.
   - Убил убийцу, - мрачно ответил король. - Сей документ гласит, что именно Човин Тсао руководила отравлением Амайлин и детей.
   - Это - ложь! - закричала Тамика. - Човин тогда была в Порубежье, отражая набег троллоков! Она там всех Стражей потеряла, или вы забыли?
   - Пребывание в Порубежье не мешает руководству деликатной операцией - заметил Моерад.
   - Не важно! Но ты её убил! - вскричала Тамика. - Что ты теперь скажешь Башне?
   - Ну, этот вопрос могу взять на себя я, - сказал Джулин. - Нас здесь было всего трое, так что смело обвиняйте меня в убийстве - например, в ответ на её попытку насильно связать меня Узами (143). Мне не впервой скрываться и менять внешность - так что действуйте смело!
   - Ну уж нет! - громыхнул Артур Ястребиное Крыло. - Тело вместе с копиями обвиняющих документов - отправить в Башню! Далее: вместе с ней доставить мой ультиматум: Престол Амерлин Бонвин Мерайгдин вместе со своей Хранительницей Летописей, а также всеми Айз Седай, что прямо или косвенно, действием или бездействием участвовали в убийстве моей жены Амалин и наших детей, должны быть схвачены и доставлены в Шандалле для суда и казни. Выборы следующей Амерлин и всех грядущих должны состоятся при моём участии - и под контролем моих чиновников. Ныне и впредь Тар Валон и Белая Башня лишаются самоуправления и добровольно присоединяются к моей Империи - на общих основаниях. Губернатора оных я назначу по тем же принципам, что и в прочих провинциях. При неисполнении данного ультиматыма Тар Валон будет присоединён военной силой, а вышеупомянутые преступницы, а также те, кто окажет сопротивление - казнены.
   - Ты обезумел!!! - вскричала Тамика. - Белая Башня никогда...
   - А не станет её, Белой Башни! - ледянам голосом оборвал Артур. - Я знаю: они не сдаются - и потому Башня будет разрушена, а Тар Валон - сметён и место его засыпано солью!
   В ответ Тамика бросилась на своего мужа с кулаками.
   - Подлец! Чудовище! Злодей! - кричала она. - Он не без труда усадил её за стол, заломив за спикою кресла руки.
   - Мне очень жаль, - сказал он, глядя на рассыпанные фигурки Ша'рах. - Что ж, ты - выбрала... Сегодня я повергаю тебя в опалу! Ты под охраной отправишься в крепость Манетерен, что в Туманных горах, и пребудешь там до тех пор, пока я не покорю весь мир! Ты не ослышалась: весь мир, включая Шончан и Шару! Я исполню мечту твоих подружек Айз Седай, но уже - не для них! Не для них - а для тебя! Когда всё будет готово и ты вернёшься - я брошу мир к твоим ногам! Весь этот мир! Слышишь?
   - Слышу... - прошептала Тамика.
   - А раз так - добро пожаловать в изгнание! Джулин, проводи и возвращайся, нам есть, что обсудить.
   - Слушаюсь! - ответил Моерад. - И глаза его сияли торжеством.
   Путь из Шандалле до Гор Тумана занял без малого месяц, несмотря на превосходные дороги и смену коней. Однако и то и другое оказалось бессильно против разбушевавшейся природы: на изломе лета с осенью откуда ни возьмись на землю то и дело обрушились бури, реки вышли из берегов, а туман, садившийся на землю меж штормами, мешал кучеру видеть даже переднюю пару четвёрки коней. А по трактирам в селениях шептались: мол, всё это - из-за безумного поступка короля: он прогнал Айз Седай, что веками сдерживали Тёмного, и теперь он шевелится, а дальше: того и гляди - вырвется в мир, как то уже было на излёте Эпохи Легенд. Тамика не верила фермерским байкам: такое не подобало Принятой - но действительно: что-то жуткое было в этих бурях и туманах - словно Тёмный и взаправду ворочался в своей кошмарной темнице по другую сторону бытия.
   Наконец, они прибыли. Крепость с громким именем Манетерен была всего-навсего дозорным фортом неподалёку от места, где некогда высился Манетерен настоящий, да и ныне, бродя средь вереска, можно было отыскать оплавленные камни.
   Хотя по голубиной почте гарнизон и был уведомлён о прибытии Тамики, встретили её с немалым удивлением, так как до последнего момента не верили, что такое может быть. Тамика не возражала: это избавляло её от долгих расспросов, ограничась лишь кратким ответом: да, её муж и король подверг её опале за то, что она встала на защиту гонимых Айз Седай. И - всё.
   Крепость была маленькая, пограничная: когда-то она защищала Доуоан от бесконечных набегов из Фарашелле (144), а теперь - защищала селян от разбойников, что ещё водились в горах. Здесь трудно было рассчитывать хоть на какое-то удобство, однако в том и не было нужды: вслед за бурной, ветренной и дождливой осенью пришла чрезвычайно снежная, холодная зима - и толстые, ноздреватого туфа, стены оказались как нельзя кстати. А потом грянула весна, а с нею - и пугающие новости из большого мира. Комендант, бледнея, рассказал Тамике, что её муж Артур Ястребиное Крыло назначил награду за голову каждой Айз Седай, если та не отречётся от Башни, а сам Тар Валон - взял в осаду. И Тамике вдруг стало тесно - чудовищно тесно в этих грубых, закопчёных стенах. Правда, покидать место ссылки ей запрещалось - но никто не указывал ей жить именно в крепости, и она решила переселится в комнаты над трактиром в одной из местных деревень с названием Эмондов Луг. Комендант не препятствовал.
   Вновь потянулись дни, поразительно похожие один на другой. Тамика пыталась разнообразить их путешествиями по Двуречью - так местные жители называли свой край. Они были всегда радушны и приветливы с нею, при этом наотрез отказываясь верить словам коменданта, что она - их королева, и считая её милой, но самой обыкновенной досужей горожанкой откуда-то из-за Беломостья. Тамика была не против.
   Однажды, придя после долгого путешествия по лесам возле Манетерендрелле к себе домой, она с удивлением обнаружила у себя на столе доску Ша'рах с расставленными на ней фигурами. В начале она несказанно обрадовалась, подумав, что к ней приехал Артур... но нет, на него это было не похоже. Будь это Ястребиное Крыло - он тотчас устремился бы за нею к Манетерендрелле, но доску на столе оставлять не стал. Да и игра эта... всё тот же растреклятый Моерад приволок её с собой и ввел на неё моду по всей Шандалле. Неужто - он? Но - зачем? Тем более, что он ныне - Первый советник, и обязан быть подле короля...
   - Не помешаю? - раздался голос из-за спины.
   Тамика обернулась: Джулин Моерад лёгкой походкой шёл к ней со стороны коридора.
   - Вы - здесь? - удивилась она.
   - Как видите.
   - Но вы же... должны быть рядом с королём? Или, - Тамика улыбнулась, - вас тоже постигла опала?
   - Отнюдь. Сегодня утром я был на королевском совете.
   - Но это же... шесть часов назад?
   - Семь - если учитывать разницу часовых поясов, - улыбнулся Джулин.
   - Но так не бывает! Вы меня разыгрываете, или... - холодная догадка постучалась в мысли Тамики. Слишком холодная, слишком невероятная... и слишком страшная.
   - Продолжайте, королева! - рассмеялся Джулин. - Или я умею Перемещаться, а стало быть - Направлять, правда?
   - Правда, - прогептала Тамика непослушными губами, которые тотчас же вспомнили все кошмарные рассказы о Направляющих - мужчинах.
   - Так, превосходно! - весело воскликнул Моерад. - Но этого - мало! Ваш следующий логический шаг, королева? Или мне придётся краснеть за обучавших вас Белых Сестёр?
   - Перемещение давно позабыто... - вымолвила Тамика.
   - Верно! А это значит, что я... ладно - истина слишком потрясающа для вашего времени. Поэтому я просто снимаю маску.
   Черты Джулина Моерада замерцали, и сквозь них проступили другие: точёные, с жгуче-чёрными глазами. Нет, не глазами - черны были даже белкИ, сплошь в крапинках чего-то, похожего на сажу.
   - Разрешите представится, Элан Морин Тедронай! - слегка поклонился бывший Джулин. Прибыл прямо от вашего мужа, как только выдалась свободная минута. Сегодня Артур Пейндраг вновь повторил, что хочет бросить мир к вашим ногам. К моим ногам, королева, а после - ногам Шайи'тана, Великого Повелителя Тьмы: пока он просто того не ведает. Однако завоевание мира - дело не одного дня, а у меня, как я понимаю - до завтра дел нет. А здесь у вас - тем более. Ну что, королева - сыграем?
   И тот, кого в летописях именовали не иначе, как "предавшим надежду" - Ишамаэлем, широким жестом указал Тамике на доску с фигурами Ша'рах.

[Джулин Моерад]

*****
   - Браво! - воскликнул Ишамаэль, едва Суерлэйн завершила чтение. - Это потрясает! И дело не только в художественных достоинствах рассказа - а в точности: ведь всё так и было!
   - Неужели - всё? - охнула Снежана.
   - Да! - воскликнул Элан, - разве что кроме крошечных мелочей: например, ту Айз Седай звали не Човин Тсао: Човин уехала незадолго до событий. Но, что интересно - убитая Артуром также была из Зелёных и действительно курировала отравление Амалин. Я уж не говорю обо всём остальном, включая доску на столе короля - ты словно незримо стояла в комнате!
   - Но... как такое может быть?
   - Талант сродни тому, коим владела Илиенна: здесь его называют ясновидением. Знаешь, я горю желанием прочесть все твои рассказы! Поищем их вместе?
   - Конечно!
   - А для этого - извлеки из Лакуны "библиотеку плетений" и найди то, что требуется для облегчения находки потерянных вещей. С твоим талантом Искателя ты справишься моментально.
   - Их здесь нет... - задумчиво признесла Суерлейн спустя четверть часа. - Они... у Сергея Денисовича в кармане, а он спит в гостях у какой-то барышни. Сейчас открою Врата...
   - Ни слова больше! - сказал Ишамаэль. - Я сам доставлю их тебе - почту за честь это сделать! - и, не дожидаясь ответа, сделал шаг.
   - ...Вот и они! - сказал он, выходя из Врат ещё десятью минутами спустя. - Вернее - их копия. Вечная копия! "Чтец" - так называется тер'ангриал, фиксирующий текст.
   На ладонь Ишамаэля лёг стеклянный бублик, от него вверх потянулось полотнище света, стало плотным и непрозрачным и на нём проступили строки.
   - Держите, Ледяная Дева, он - твой! - Ишамаэль церемонно поклонился.
   - Благодарю! - сказала Суерлэйн. - А ещё - благодарю за то, что и у Сергея Денисавича осталась возможность это прочесть.
   - Да, мне тоже кажется, что это - важно, - серьёзно ответил Элан. - Твой сосед, кстати, видит сон, который вовсе не сон - и отгораживается так, что даже я со всем своим опытом не смог в него проникнуть. Странно, не правда ли?
   
*****
   Насилу уложив Надьку спать и сам заснув далеко за полночь, Серёга - Ястребиное Крыло вновь увидел чужой сон. Вернее - не чужой, а - о людях, которых в обычной жизни в глаза не видел и видеть не мог.
   Он незримо пребывал в подводной лодке, откуда-то зная об этом. Напротив вся стена была в лампочках да экранах, а перед нею, рядом с креслами, стояли люди.
   Не все стояли: кое-кто лежал у их ног связанный, а ещё двое - распростёрлось в луже крови, и рядом с рукою одного из них поблескивал пистолет.
   - Друзья мои! - громко сказал седой человек в мундире, как показалось Серёге - британского флота. - Я сделал то, что сделал, потому, что, вопреки рассчётам трусов, до сих пор считаю долгом своим защиту Отечества и того мира, что нам вверен. Ныне не осталось сомнений: политиканы и их камарилья, боясь за свою шкуру и спокойствие, предали этот мир на поругание чудовищу, что жаждет лишь одного: учредить на Земле новый Тёмный век!
   Однако и политики, и денежные мешки, и трусливые граждне крепко забыли одну истину: в чёрный час власть принадлежит не им, а тому, кто, верный присяге перед Богом и Отечеством, держит в руке меч. Меч - у нас, и я, ради недопущения царства зла и во имя убитых и неотомщённых родных и друзей: моих и ваших, заявляю:
   ...Нет, сначала я кое-что расскажу: (145)
   Однажды, более двухсот лет назад - в 1806-м году. наполеоновские полчища растекались по Европе. После битв при Йене и Ауэрштедте Пруссия пала, Бонапарт с триумфом въехал в Берлин, немцы сдались... Кроме одного-единственного человека: Фердинанда фон Шилла, второго лейтенанта драгунского полка. Он организует партизанский отряд, который за пол-года превратился в гусарский полк.
   Ещё через полтора года, когда Прусское королевство заключило с Бонапартом мир, равный кабале, Фон Шилл во главе множества патриотов идёт в Австрию, дабы продолжить борьбу там.
   Прусский король объявляет Фердинанда дезертиром, младший брат Наполеона - Жозеф Бонапарт, сулит награду за его голову в десять тысяч талеров: колоссальные деньги по тем временам! Его объявляют личным врагом Империи - но он продолжает сражаться.
   И вот однажды, при городке Штральзунд, его загнали в угол: тысяча партизан против десятитысячной армии французов, голландцев, датчан... Парламентёр спросил: на что вы надеетесь? А фон Шилл просто ответил: "Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!"
   Вы знаете все: через несколько лет империя Наполеона пала и страны Европы вновь стали свободны. А он - погиб в том бою, не доживя до своей мечты. Потому, что хоть и был более чем человеком, но всё ж - лишь человек...
   Однако с нами - иначе! Человечество доверило нашим рукам ядерный пламень именно для такой наипоследнейшей из надежд! А посему: мы исполним то, что должно. И - будь что будет... Мэри, прочти то, что ты нашла.
   Кудрявая мулатка, сидевшая в кресле с гарнитурою на ушах, встала и произнесла:
   
"Ещё не смерть, но гибель близко -
Пылает сталь моя.
До края солнечного диска
Поднялись острия
И пятятся шеренги вражьи -
Десяток, двадцать, сто
Меня прозвали вы Отважным,
Узнаете - за что!
Смертельным ядом, чёрным дымом
Туманит взор.
Но я уже прочёл любимым
Свой приговор.
И пусть проклятья рок из мрака
Меня настиг:
Мой стяг был выше вражьих стягов
На целый миг!" (146)

   Видение кончилось - и остался лишь один-единственный человек: в порванном алом плаще, помятых доспехах, при щербатом мече и - без шлема.
   - Фингон? - позвал его сквозь сон Серёга, так как помнил: песня эта когда-то была сочинена именно в его честь.
   - Не помню, может быть... - глухо отозвался человек, и добавил: - Карай ан Калдазар! Карай ан Эллисанде!
   - Аэмон?
   - Он самый. С прибытием!
   - Куда?
   - В Колесо, конечно. Мне решительные парни нужны.
   - Тамика говорила...
   - Верно говорила, да не всё. Избежать - оно, конечно, правильно, да восстать - правильнЕе! Не всегда надо, как лучше, иногда лучше - как дОлжно.
   - Что это было там, во сне? - спросил Серёга.
   - Подводный крейсер, с которого началось - и которым могло закончится всё, что ты знаешь...
   - Зачем они - так?
   - Потому, что не могли иначе! Потому, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
   - Теперь конец - всему...
   - Не по их вине! Ты знаешь: где, кем и почему был свершён акт втрой.
   - Но если бы они не содеяли первого...
   - То что стало бы с родом людским под властью фанатиков и упырей? - вот как надо задавать вопрос!
   - Ну, может, отсиделись бы...
   - Где? "Отсиделись" бывает не всегда.
   - Знаешь, а Маха всё равно считает иначе...
   - Хочешь посмотреть, куда ведёт её "считает"? - спросил Аэмон и, не дожидаясь ответа, взмахнул рукою, словно отверзая занавес.

*****   
    Серёга снова видел сон. И не сон даже - а нечто большее. Он словно вошёл в тело Махи - и её ушами слышал, как на кухне неведомо-какого притона визгливо верещит девица, а давнишний Гриша кроет кого-то матом.
   Глазами Махи Серёга видел огонёк коптилки, и в свете его - Любаву, сидевшую у окна, словно вслушиваясь во тьму. К ней прильнул Вова - также вглядываясь в кромешний мрак за стеклом. А вот мыслей у Махи, почитай, и не было: лишь бесконечная усталость с разочарованием пополам. Похоже, Гриша не решился "с налёту" штурмовать Отрекшихся, а сперва приполз к прочей рейдерской братии за поддержкой.
   Постепенно Маху сморил сон - и Серёга вместе с нею оказался в том самом невообразимо далёком и невероятно тоскливом месте, что, порой снясь ему, всегда доводило до отчаяния: безвидная равнина под тёмным небом, а на ней - единственное дерево, будто в отчаянии, тянет ветви к багряной, злой звезде. (147)
   Маха искала его, Серёгу, поминутно окликая того по именам: и, собствено, Серёгою, и Сергеем Денисовичем и даже Ястребиным Крылом. Но нашла лишь бесконечную вереницу людей,  шагавшую по неглубокому распадку. Они шли понурой чередою, по колено в пыли, силясь добраться до того самого дерева - но странным образом оставались на месте. Минуту-другую поглядев на них, Маха устремилась туда, откуда они держали путь.
   Спустя полчаса бега дорогу ей преградила то ли скала, то ли стена: от края и до края. Идущие к недостижимому дереву остались далеко позади - и спросить было некого. Ответ пришёл сам: немного слева в стене зиял каменный зев.
   Вместе с Махой Сергей Денисович вступил под своды чёрной пещеры, точнее - норы, словно прогрызенной неким исполинским червём. Переходы были удручающе-однообразны: они ветвились, сходились, пересекались без всякого порядка. Единым было лишь одно направление: вниз!
   Внезапно округлые стены исчезли - Маха вступила в обширную залу. Потолок также пропал, но оттуда, из неведомой выси, книзу свисало каменное острие.

Далеко, так далеко,
Что не с чем и сравнить.
За далёкою горой
Повешен меч на нить.
Имя моё на клинке
Там вдалеке... (148)

   ...пришла Серёге на ум полузабытая песня.
   Миновав исполинский клинок, Маха упрямо зашагала дальше - и ей не пришлось далеко идти. Далее, сколько хватало глаз, зал заполняли люди. Тысячи тысяч людских фигур, облачённых в тёмные плащи. Маха-пошла меж ними, вглядываясь в лица, и вскоре натолкнулась на... его, Серёгу! Как и все прочие в этом сумрачном месте вне света и времени, Серёга недвижимо стоял, держа одну руку под плащом, и глаза его были закрыты.
   ...Хор множества флейт прозвучал где-то над головой, каменное острие изогнулось вовне, словно указующий перст, и в залу ворвались огромные, гибкие, багряные змеи. Тотчас глаза у всех стоящих распахнулись мёртвыми звёздами, в едином движении они ввхватили из-под плащей ртутно блестящие серпы и устремились туда, куда указал каменный меч.
   Маха бросилась за ними, рискуя расшибится о стену, но стены не было. Толпа чудовищных жнецов в единый миг оказалась под чёрным небом с одной звездой - и идущие к недостижимому древу бросились врассыпную, крича от лютого, невыносимого горя.
   С неба на месте древа прянул смерч, толпа с рёвом устремилась к нему, всё завертелось - и в следующий миг жнецы и Маха оказались на улицах смутно знакомого города.
   Город не спал, несмотря на то, что зябкая ночь накрыла его покрывалом сырым и серым. Не спал, хоть ни одна звезда не сияла в безвидном небе, не горели фонари и темны были фары машин, кое-где стоявших у дороги.
   Город не спал: холодный ветер терзал во тьме деревья да гнал по улицам клочки бумаги - извечных вестников разрухи, горя и войны.
   Ветер ерошил тусклое зеркало луж, ухал железом крыш, скрипел оконными рамами - теми, где стёкол не было. Лишь кое-где в проёмах рдел свет – дрожащий и слабый, свечи, а не лампы...
   Но теперь свет, источаемый сотнями гибких тел, затмил слабые человеческие огни. Неистовствовали флейты - и на звуки эти из домов стали выбегать люди. Выбегать лишь для того, что бы стать добычею: алых червей либо чёрных жнецов. Черви встречали жертву заливистой трелью - и лишь потом перекусывали да глотали, а жнецы... жнецы - пели! Пели нечто на неведомом языке, но и без слов было ясно, о чём та песнь. В звуках ёе было столько холодной ярости и жажды крови, что и у Махи, и у Серёги от страха зашевелились волосы.
   Жнецы не спешили. Они монотонно и неотвратимо шли сквозь город, проходя сквозь стены домов и железо крыш. Всяк встречнный ими человек был рассекаем серпом пополам - но не падал, а складывался по-новой. У кого из головы, проламывая череп, вылезали рога, у кого - клюв и гребень, кое-кто терял глаза, облачаясь при этом в плащ из теней, а у кого-то за спиною распахивались крылья - и он, издав пронзительный вопль, взмывал в бешено вертящееся небо.
   А в небе над городом висел ядерный гриб с мертвенно-серой лицом вместо шляпки. Глазницы его были пусты, рот распахнут в крике, и вопль запредельной, невообразимой ненависти с лютой мукою пополам рухнул на Сергея Денисовича, как горный обвал. И Серёга проснулся.

[Джулин Моерад]

5. - Мы жертвою пали в борьбе роковой

   На следующее утро Вован явился мрачный, что туча, и на шутливые расспросы бригады отмалчивался. Лишь на обеде он подошёл к столику Серёги и Надьки и поманил их за собой.
   - Айда в уголок, дело есть!
   Они проследовали за телеэкран, где находился крошечный столик, за которым по негласной договорённости уединялись желающие посекретничать. Сегодня столик был пуст.
   - Чего стряслось?  - спросила Вована Надя.
   - Демоны его стряслись, - указал Вован на Серёгу. - Вчера я зашёл к ним.
   - Ты был у соседей!
   - Ага, по пьяни завалил за полночь. Знаешь, Серый, каюсь - не поверил я тебе, а теперь - верю. Всё в точности, как ты и описал, особливо лампочка их летучая доставляет. Ахренеть - не встать, прям - анимешка!
   - А делали-то они чего?
   - А хрен их разберёт! Взашей выгнали, прямо по воздуху - и на том спасибо.
   - А мои... дома? - спросил его Серёга.
   - Не-а! И закрыто, и свет не горит: я, прежде, чем к демонам лезть: и стучал, ухо к двери прикладывал - никогошеньки... А вот в подвале твоём дела творятся едва ли не похлеще демонов. Как драпал я от тебя, гляжу - дверь открыта: зайду, думаю, сейчас и сам не знаю, чего туда потянуло... Спускаюсь, значит, по пандусу - и попадаю в туман: плотный, как молоко и - шевелится. Стрёмно мне стало, да только назад неохота, ещё демоны из окна углядят, а тут - дверка во двор вдали виднеется. Иду, значит, уже чуть-чуть осталось, и тут туман свивается хоботом, да мне в грудь - бац! Словно током врезало, до сих пор болит, и тоска какая-то дурная появилась: всё время мысли о смерти лезут, чего со мною отродясь не бывало... Слухай, Надь, огонек покаж, а? От него на сердце веселее.
   А на экране за его спиной какой-то святоша толкал прочувствованную речь о трагической кончине президента Маела.
   ...Поевши жаркого с мясом то ли Тузика, то ли Мурзика, они вновь отправились вкалывать. Вагоны подогнали - развалюхи полные, едва ль не по винтику разбирать пришлось, а запчастей как всегда - нету.
   - Где они только отыскали эту рухлядь! - чертыхался Серёга.
   - Тебе сказать, или при мужиках не надо? - отшучивалась Надька.
   - Мож, того: один на запчасти пустим?
   - Разнарядка не велит. Там они пересчитаны.
   - Любопытно: как они вааще доехали, - вставил своё Вован.
   - Небось, не все доехали, - отвечала Надька. - Думаешь,чего на дорогах крушения? Отрываются вагоны, что жопа у глиста!
   - А я слыхал - их черви кусают.
   - Чего? Какие-такие черти?
   - Да не черти - а черви. Ну, вроде как в кино "Дюна".
   - И ты в это веришь?
   - А почему бы и нет? Ты колдовской огонёк зажигаешь - факт! А Серого по соседству демоны живут - факт! В подвале дрянь какая-то несусветная завелась - факт, позавчерась на "химке" призрак из цистерны вылетел, куча народу видело - факт! Так почему ж червям не быть?
   - Ладно тебе, Муад'иб ты наш ненаглядный, - рассмеялась Надька. - Как оседлаешь Шай-Хулуда - зови, прокатимся!
   - Ага, после замены букс! - рассмеялся Вован. - Чего бы там сверху не написали - а буксам пофиг. Развалились они - и обратно воскресать не хотят!
   - Дай глянуть!
   - На! - Вован легко, как пустую коробку, поднял неподъёмное колесо, - и Серёга в который раз удивился, как это ему удаётся: по всем законам физики Вован должен опрокинуться, а он - стоит.
   - Как тебе только удаётся негабарит ворочать? - спросила Надька после осмотра дохлой буксы.
   - Сила есть - ума не надо! - хохотнул Вован.
   - Это ещё что! - важно изрёк Серёга. - Как-то раз наш Вован во время пожара шкаф с запчастями в одиночку вынес!
   - Так может, он тоже Направляет? - рассмеялась Надюха. - Вован, а Вован, та часом не Аша'ман.
   - Шаман, шаман, - отшучивался Вова. - Только и делаю, что над рухлядью шаманю. Без должного камлания она в жисть не зафурычит!
   После неоднократных просьб, подкреплённых матом, Виктор Олегович согласился выдать из загашника колёсную пару с рамой и буксами.
   - Неплохо! - одобрил Серёга, восседая на погрузчике. - Ещё и тормоза сымем! И тут на него накатило - и Серёга - Ястребиное Крыло с ужасом понял: стоит ему поддеть крюком лежащую на дрезине тележку - как случится что-то ужасное.
   - Чего застыл? - крикнул Вован, готовый принять груз.
   - Погрузчик проверить надо, - откликнулся Серёга. - Барахлит он, не сломать бы.
   - Вы шо, белены объелись? - заорал с дрезины машинист. - Сымай быстрее, потом проверите!
   - А если колесо тебе на голову ёбнет? - спросил Серёга.
   - К чертям! Лучше остаться без головы, чем без получки. Новая рейдерская волна с января светит, слыхал?
   - Давай, Серёга! - крикнула Надька. - Тару не задерживай!
   Рама с колёсной парой медленно поднялась над дрезиною, потом Серёга стал аккуратно поворачивать стрелу, дабы, упаси Свет, не раскачать груз. Вот уже он завис над платформою, Вован крикнул "Майна!", Серёга чуток сложил стрелу, тормознув возле самых Вовкиных рук... и тут с резким хлопком сорвало шланг гидравилики, из трубки ударила струя масла, сбивая Надежду с ног, стрела дёрнулась вниз и в сторону, крюк отцепился.
   Серёга - Ястребиное Крыло видел: тележка опрокинула Вована, и на нестерпимо долгий миг зависла без всякой опоры у него над грудью.
   - В сторону толкай, в сторону!!! - неведомо кому заорала Надька. Серёга прыгнул. Он был в прыжке, когда по тележке сверху ударила стрела погрузчика. Раздался грохот и хруст, Вован сдавлено вскрикнул, дёрнулся и затих.

*****
   - ...Да мне посрать, кто прав и у кого больше прав! - орал директор получасом спустя. - Вам ещё повезло, что погибший - сирота да холостяк, иначе бы по-тихому не выкрутиться! А посему: до января - без получки! Надо же хлопоты компенсировать, о людях подумай, как тебя... Серый.
  - А не жирно ли будет? - вмешалась Надька. - Вообще-то разгрузкой командовала я. А Серёга предупреждал: погрузчик на ладан дышит.
   - Точно! - подтвердил машинист. - Это я, дурак старый, его торопил.
   - Что, с вас тоже бабки снять? - ощерился директор. - Молчите? То-то! А этот хрен с горы мне давненько не нравится. Командовать лезет... может, он и Савелыча грохнул.
   - Ага, и вместо того, что б закопать по-тихому - теракт на "химке" учинил.
   - А кто вас, сибирских знает? "Враг народа, сын урода!"
   - А ты, значит, поволжский? - взял его за грудки Серёга, в коем подымалась знакомая волна, и поднял в воздух. Директор молча вытаращился на него и открывал рот, как рыба.
   - Серый, не надо! - крикнул машинист.
   - Чего не надо? Отметелить того, кто мой город спалил?
   - Это не он! - закричала почуявшая недоброе Надька.
   - Знаю, что не он, он только одобрял. "Учили всех, но кто-то стал первым учеником" - заорал Серёга в лицо зав.мастерской. Цитату помнишь? Да где тебе, ты ж всегда был третьим. Но третьим тоже порой перепадает, усёк?
   Серёга опустил начальство на землю. Некоторое время директор стоял,  как статуя - лишь мокрое пятно расползалось по штанам.
   - Вон со станции, придурок!!! - наконец заорал он.

[Джулин Моерад]

*****
   - ...Сейчас пойдёшь или труповозку встретишь? - спросила его Надька, когда зав.мастерской, матерясь, подался к кадровику. - Ты уж прости, но тебе лучше сдрыснуть. "Копы" здесь никому не нужны.
   - Хоронить буду! - словно не слыша её, произнёс Серёга. - Вован не хотел в крематорий.
   - А чего так? - спросил машинист.
   - Не знаю. Может, верующим был, я не расспрашивал.
   - Верующий... по нонешним-то временам... - протянул машинист. - А, была не была, чёрт с ней, с разнарядкой, всё одно лишнего машиниста у них нету - свожу-ка я вас к старому погосту, что возле нефтяного, там рядом "железка" заброшенная есть. Хоть какое-то дело человеческое сделаю.
   ...Молча они скантовали тележку с проломленной груди и погрузили Вована на дрезину. Ехать было далеко, да и не особо быстро: машинист, опасаясь за разошедшиеся рельсы, не гнал. А мимо проплывали ободранные дома, развалины заводов, дороги, проросшие травой да древесной порослью. Кое-где в окнах уже зажигали свет - но при приближении дрезины он мгновенно гас.
   - Стремаются, упыри! - зло бросил Серёга.
   - Рейдеров боятся, "копов" да налётчиков всяких, - просто ответила ему Надька. - А так - народ вроде нас.
   - Не вроде, - буркнул Серёга.
   - Приехали! - сказал машинист. - Сымай!
   Кладбище было маленьким и голым. Когда-то здесь меж могил рос целый парк - но пожар на нефтебазе, уничтоживший завод, сжёг деревья до корней и раскалил памятники так, что они, остыв, растрескались, как гнилые зубы. Лишь кресты пережили огненный ад - железные лишь почернели, а дюралевые - оплавились, словно пролив слёзы.
   - Тут копаем? - спросила Надежда.
   - Да, здесь. Дорога рядом - добраться легче.
   Песчаный грунт легко подавался заступу, и вскоре могила была вырыта.
   - Ну, что, Вован, земля тебе пухом! - бросил щепоть машинист.
   - Покойся с миром, дружище! - бросая землю, сказал Серёга. - Прости, я не знаю молитв твоей веры, а посему: да примет тебя последнее объятие Матери и да осияет Свет твою память!
   Прежде чем взять свою горсть, Надежда достала из кармана истёртый тюбик помады и поставила ею точку посреди лба.
   - Никогда не была замужем - так буду посмертно! - сказала она. - Да оссияет тебя Свет, да примет Создатель и да не лишит надежды на спасение и возрождение! - при этих словах в руке Надежды засиял огонёк.
   - Эй, чего вы делаете? - раздалось с дороги.
   - Человека хороним! - не оборачиваясь, бросила Надежда.
   - Не положено! - раздался другой, более грубый голос.
   - А ты-то сам - кто? - также не оборачиваясь, спросил Серёга.
   - Конь в пальто! Оборотись - иначе стреляю!
   Они обернулись. На обочине грунтовки, что тянулась вдоль путей, стоял старый, замызганный грузовик, в котором сидело три "копа", и ещё двое выглядывало из-за баранки.
   - Кого хороним? - вразвалку подошёл к ним один.
   - Коллегу по работе! - с вызовом ответил Серёга.
   - А почему не в крематорий?
   - Верующий.
   - Сектант, чё ли?
   - Наверно. Если что - закопать просил.
   - А чего с ним стряслось?
   - Погиб сегодня на вагоноремонтном. Зазнобин Владимир Борисович, можете записать да позвонить, там подтвердят.
   - А родственники где, ты, что ли? - коповский палец уставился на машиниста.
   - Сирота он, - ответила Надя.
   - Документ гони! И его - тоже.
   "Коп" переписывал данные всех троих, а паспорт Вована спрятал в карман.
   - Причина смерти?
   - Сами гляньте! - сказала Надя.
   "Коп" заглянул в могилу - и присвиснул.
   - Нифига себе! Чем это его так?
   - Тележкой от вагона.
   - А может, это вы его, а?
   - И хороним с почестями в виду трассы! - съязвил Серёга.
   - Возражение принято, - миролюбиво ответил "коп". - Но всё равно - не положено!
   - В смысле?
   - В смысле: всех жмуров - в крематорий, распоряжение сверху.
   - А чего так?
   - А хер его знает! Может, зараза какая...
   - А если по-свойски, а? - вмешалась Надежда, тихонько суя "копу" купюру.
   - Не выйдет, - прошептал "коп". - Четыре свидетеля за спиной, с ними Сан-Игрич, вредный, что "лучевуха". - И громко продолжил: - Загружайте!
   ...Старый грузовик тащился по грунтовке, словно квёлая осенняя муха, и дрезина с лёгкостью держалась следом. С высоты её да насыпи Серёга явственно видел, как моталось в кузове тело Вована, как брезгливо держались осторонь "копы". Хотелось плюнуть в их наглые рожи - да какая слюна долетит? К тому же боязно было попасть на Вована.

"Вы жертвою пали в борьбе роковой
Любви беззаветной к народу.
вы отдали все, что могли за него,
За жизнь его, честь, и свободу." (149)

   - внезапно запел машинист. Копы разом обернулись.

"Порой изнывали вы в тюрьмах сырых,
Свой суд беспощадный над вами
Враги-палачи уж давно изрекли,
И шли вы, гремя кандалами."
   
   - продолжал меж тем сухонький старичок с дрезины. Серёге аж завидно стало: во голосина у машиниста!

"А деспот пирует в роскошном дворце,
Тревогу вином заливая,
Но грозные буквы давно на стене
Чертит уж рука роковая."

   - шилась далее песня.
   - Ану заткнись! - заорал один из "копов"
   - А хренушки! - крикнула Надя. - Петь вы нам не запретите!

"Падет произвол и восстанет народ,
Великий, могучий, свободный.
Прощайте же, братья, вы честно прошли
Свой доблестный путь благородный!"

   - Чертва с два кто восстанет! - расхохотался другой "коп".
   - Так все говорили, - спокойно ответил машинист. - А потом с фонарей свисали.
   - Ты думаешь, мне этот бардак по нраву? - сквозь зубы процедил "коп". - Да только восставать нынче некому! Все скоро жмурами станем, как этот... И хоронить некому будет.
   - Эй, кто тут глотку драл? - раздалось из встречной машины, проезжавшей по шоссе, в которое вливалась грунтовка.
   - Да вот, катафалком заделались! - весело ответил "коп".
   - А песни чего революционные! - из машины вышел гладкий, упитанный мужичок.
   - А мне почём знать? Не мы горланим!
   - Так, если услышу ещё хоть что-то совковое - прикажу повязать!
   - Так ведь президент у нас - коммуняка, - подал голос машинист.
   - С Луны упал, да? Третьего дня, как пришили его. Теперь нами поп правит - так что коммунизм отменяется!
   - Может, вам "Боже, царя храни" спеть? - насмешливо поинтересовался машинист.
   - Вот царь будет - тогда и споёшь! Поехали!
   Грузовик тронулся, обдавая авто пылью, с трудом перевалил на шоссе и прибавил газу. Завелось и авто, но внезапно от него раздался звонкий щелчок, словно выстрел.
   - Лети, лети, лепесток, через запад - на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг, лишь коснёшься ты земли, быть по-моему вели! Хочу, что б ты сдох, паскуда! - скороговоркой произнесла Надежда.
   Будто услыхав её голос, набиравшая скорость машина вильнула влево, со скрежетом прочертив на асфальте глубокую царапину - и завалилась в кювет: лишь колесо бодро покатилось дальше. Кювет разразился ядрёным матом, оттуда вылезли гладкий мужик с водилой и принялись догонять коповский "катафалк".

*****
   - Здорово ты его! - восхитился Серёга.
   - Гайку отвинтила, - ответила Надя. - Жаль, что в брюхе у него гаек нету.
   - А кто он: этот, из авто?
   - Мэр наш - ставленник киевский, за кресло своё трясётся, гад!
   - А Киев здесь что забыл?
   - Нас забыл. Думаешь, куда весь этот хлам везут? В Киев да Днепр на переработку, а уж потом - в Европу.
   - Хорошо пристроились.
   - Лучше не бывает! Через Киев да Минск всё и прут, вторые, правда, сами вынуждены под Питер шастать - там после зимы правительства нету - банды одни. Ну а мы сами справляемся - у себя грабить.
   - Во дела, ебать-тарахтеть!
   - Ага. И кстати - отыскался Савелыч, - встрял в разговор машинист. - Представляете, он в Европу намылился, в цистерну залез, дурило: вагоны-то шманают, а цистерны - нет. Думал, небось, что то - порожняк из-под бензина: его, как нефтяной завод сдох, из Европы гонят. Задрых, наверно, а тут его олеумом и накрыло. Уголёк один и остался, по коронке золотой - предмету хвастовства ейного, опознали. А цистерну после очистки по-новой залили, на закате по маршруту двинет, можно проводить.
   - Слышал уже... Да ну его, мандавошника! - Серёга сплюнул.
   - Тоже верно. А вот к могиле вернуться - надо!
   - Зачем?
   - Закопать, надписать да постоять, как заведено.
   - Так ведь Вована увезли! - не понял Серёга.
   - Увезли тело - Вовы в нём нет, - строго отвечал машинист. - А хороним мы ради памяти своей: покойникам могилы не потребны.
   Они вернулись к разверстой яме, зарыли её, насыпав поверх курганчик, машинист принёс пару досок, крепил их "саморезами" в виде креста и написал поверх: "Зазнобин Владимир Борисович"
   - Когда он родился?
   - Не знаю.
   - Блин, сегодня читала, а вылетело, - посетовала Надюха.
   "Трагически погиб 19-го декабря 2020-го года от рождества Христова. - вывел на доске машинист. - Да пребудешь ты в обители Небесного Отца своего!"
   - Вот теперь - всё! Потом стальной крест сделаем.
   - Эх, Вован, что ж то такое: год вместе, а отчество твоё лишь на похоронах узнал, - вздохнул Серёга
   - Ладно! Тогда я пошла, - ответила Надька, пряча глаза. - Если что - двигай ко мне, завтра о работе твоей покумекаем.
   - Нет, сегодня я к себе.
   - Что, к Ишамаэлю на чай?
   - Типа того. Тёмный не выдаст, троллок не съест.
   - Что ж, удачи! Зайди ко мне завтра.
   - Слушаюсь, ваше величество!
   Надька с машинистом поехали в депо, а Серёга, просидев у могилы остаток дня, двинул на железнодорожный узел и долго стоял там, дымя махоркой да топча ногою ломкую полынь. Прошёл "дизель", пара товарняков, какой-то непонятный состав из трёх вагонов с намалёванными крестами, наконец на повороте замаячил тепловоз с цистернами - и Серёга впился в них взглядом. Одна из них явно пострадала - и совсем недавно: крутой лоснящийся бок её был обожжён чем-то едким и краска свисала хлопьями.
   Что-то загрохотало у него за спиной. Он обернулся. Над "Химреактивом" подымался дым и блистало пламя. Серёга оторопел - слишком явно сия картина отражала мысли, бушевавшие в его голове. Грохот повторился, над крышами поднялся пыльный гриб, потом ещё, ещё и ещё. Блеснула молния, или, быть может - прожектор: и заводская труба, накренившись, рухнула в дымное облако. На краткий миг над нею словно повисла крошечная человеческая фигура, а потом исчезла и она.
   "Лети, лети, лепесток, через запад - на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг, лишь коснёшься ты земли, быть по-моему вели! Хочу, что бы вы все сдохли!" - прошептал Серёга - Ястребиное крыло падающей трубе вослед.

[Джулин Моерад]

*****
   - Эй, Серый, подь сюда! - нагнал его хриплый, прокуренный женский голос, когда Серёга поворачивал на улицу, ведущую мимо автопарка к дому. Серёга обернулся. К нему, неуклюже семеня в раздолбанных сапогах, спешила Галина.
   - Давно не виделись, чего надо? - насмешливо спросил Серёга, поспешив ей навстречу.
   - Тебя надо! - криво улыбнулась Галина.
   - А - нафига? Я домой иду.
   - А есть - куда? - спросила Галька насмешливо. - Вован говорил: демоны с Европы у вас по соседству завелись.
   - Есть такая буква! - Серёга аж просиял: почему-то упоминание об Отрекшихся пробудило в нём чувство едва не родственное.
   - И - как?
   - Да нормально! Люди как люди - это Маха, жена моя, их перепужавшись, к тётке в деревню сдрыснула, да так накрепко, что по заводу о нашем разводе слух пошёл.
   - А, вон оно как... А, знаешь, возможно - она поумнее тебя.
   - Это ещё с чего?
   - С того, что сдрыснула.
   - Ну уж нет! Был я в деревне той - делать там совершенно нечего, в смысле - работать. Урожай из-за дури некоторых коммуниствующих охломонов - сгубили, а как зима придёт - кору, наверно, жевать станут. А здесь - не пропадём: вон, "химку", скорей всего, чинить потребуется - без гроша не останусь.
   - Ну, как знаешь! А вообще-то - ты нынче со смертью играть вздумал, Серый.
   - И чего - так?
   - А - так! Думаешь, какого лешего "европеры" сюда шастают?
   - За рейдерами приглядать, наверно...
   - А вот и нет! Херово им там, хоть и не настолько, как здесь - а херово. К тому же они нас виновными считают - вот и едут душеньку отвести.
   - И как - отводят?
   - Ага! Кровищей да еблей, а чаще - тем и другим вперемешку, так что сваливал бы ты - твои соседи наверняка из тех.
   - А похрен! Пока не лезут - и я не лезу, а ежели полезут - приложу. Только это - вряд ли, не до меня им.
   - Во дурак! - всплеснула руками Лидка. - Так ты и отмахаешься: от газу да от пули?
   - Ну, двум смертям не бывать, - ответствовал Серёга, не зная, куда деваться от прилипчивой бухгалтерши.
   - А иди-ка ко мне! - внезапно предложила та. - В гости! Жёнки-то всё равно под боком нету... Да и с деньгами у тебя, небось, не густо. Перекантуйся пока, квартира с демонами не сбежит!
   И не дожидаясь Серёгиного ответа, Галина схватила его за руку и поволокла в переулок.
   
*****
   Квартира Галины оказалась просторной, но какой-то неухоженной: Серёга чуть нос во тьме не разбил, проходя коридором.
   - Чего лампочку не вкрутишь, на заводе их - полно? - спросил Серёга, отдуваясь.
   - Да примета такая есть: если баба сама лампочки меняет, стало быть - не баба она, а мужик, и ей мужа не надобно - вот мироздание и не пошлёт, - серьёзно ответила Галина.
   - Чушь какая! - рассмеялся Серёга. - Хош, вкручу?
   - Не сейчас, - загадочно отвечала Галя.
   - Ладно... Кстати: а твой-то благоверный - где?
   - Выгнала я его! - с вызовом бросила Галина. - За автопарк! Олегыч наш свёл, к блядям, значит. Знаешь, чего он до сих пор жив, хоть руки так и чешуться травануть гада?
   - Кто, муж?
   - Да нет, Олегыч! Потому, что без него работа нахрен развалится, по миру пойдём, рейдерюгам в пасть. Без знакомств егойных со сталкерьём - хрена бы у нас запчасти были!
   - Прям как Совок... Говорят, тогда тоже снабженец решал всё...
   - Совок и есть - он у нас никогла не кончался. Да ты в проходе не стой, залазь, что ли?
   Кухня была ещё более неухоженна, чем коридор: Серёга поймал себя на мысли, что даже его нора выглядит презентабельнее.
   - А посуду тоже ради мироздания не моешь, что бы, значит, мужика привлечь? - хохотнул он.
   - А для кого мыть? - ощерилась Галина. - Здесь я да сын Димка, больше - нетути!
   - А он чего, не человек?
   - Увидишь ещё, коли припрётся! - злобно ответила Галина. - Ты лучше на разносолы налегай - уж чего Бог послал. Небост, с работёнкой своею одну баланлу жрёшь, от человеческой пиши отвыкнув?
   - Я неприхотливый, - усмехнуося Серёга.
   - Врёшь ты, - вздохнула Галина. - Не бывает так, что б мужик - да пожрать не любил. Накладывай, не стесняйся!
   В обширной кастрюле булькало нечто, издававшее мясной аромат.
   - Что за зверя варишь? - поинтересовался Серёга.
   - А хер его разберёт! У охотников купила: может, вепрь, а может - корова чья, мне-то какое дело? Ты хлебни малёхо, у меня настоящий довоенный коньяк есть!
   Хлебнули. Приятное тепло разлилось по телу Серёги и он блаженно отдавался ему, пока стыло мясо. Потом, поблагодарив хозяйку, принялся есть, и обнаружил, что неведомые охотники добыли на этот раз нечто стОящее, не иначе - телёнка иль домашнюю хрюшку: на жилистое мясо вепря сньдь была похожа мало. А рядом, удовлетворённо чавкая, наминала варево Галина.
   - Серый, ты чего такой смурной? - спросила она его получасом позже.
   - Добычу перевариваю, - отшутился он.
   - Расскажи чего-нибудь!
   - А что именно?
   - Да про себя, как здесь оказался, из Сибири-то, чего делать намерен?
   И Серёга, сражённый свиньёю пополам с коньяком, начал:
   ...Он говорил уже битых два часа, и чем дальше - тем больше понимал: его не слушают. Пока рассказ шёл об обстоятельствах их с Махой бегства - Галина слушала в оба уха, но потом - спросила: чем они занимались там, в Сибири, до войны. Серёге пришлось проявить чудеса красноречия, повествуя о том, что такое игры и чем интересны, какие книги он любил и за что... Галина, меж тем, из всей фантастики знала лишь сериал "Игра престолов", и не смотрела даже "Звёздных войн", не говоря уже о "Колесе Времени" да "Властелине Колец" - и её интерес к Серёгиному рассказу стал угасать на глазах. А когда Серёга закончил, просто спросила:
   - Перебраться ко мне не желаешь? Насовсем!
   - Нет, да и - почему?
   - А потому! Небось, надоело всякой хренью страдать, да с такой же женой пришибленной? А здесь, у меня - всё просто: ты да я, да мы с тобой. Хата немаленькая, жратва - в наличии, я в постели ешё на кой-чего пригодна, переходи, а? - и она обняла его за плечи.
   Это было столь неожиданно, что Серёга даже разозлится толкрм не успел.
   - Слушай, Галь, ты чего, я вообще-то женат и люблю свою половину! Да и про увлечения наши - поосторожней высказывайся: что ни город - то норов!
   - Любишь или привык? - ласково переспросила Галя.
   - Люблю.
   - Ладно, верю. А она тебя - точно ли да? Или - бросила, не жалея, "европерам" на отстрел?
   - Ты полегче!
   - А что - я... Жизни нет, вот что! Как мужик толковый - так рядом баба-стерва, а как баба хороша - мужик обязательно либо проблядь, либо - зверь.
   - Да ну тебя! Вон Вован покойный - чем не парень был? Сирота да без жены, а руки - золотые. И сердцем добр... был. Чего ты на него глаз не положила, пока был жив?
   - Так несерьёзный он. Всё "хи-хи" да "ха-ха". И анимешки эти: где только доставал и сколько бабла на то ушло? У него ж не так, как у вас: почти театр, а тоже - абы поржать. Ну разве то мужик?
   - Да, не угодишь тебе... Но - уж извини, занят я. Любовь - не картошка, зря ты меня обкормляла.
   - Ладно, забудь, гостей у меня нечасто бывает. Где ложится будешь?
   - Да где положишь.
   - А может, всё ж... Галина кокетливо махнула полой халата.
   - Нет. Неохота.
   - Ладно, тогда - доброй ночи... - неожиданно горестно, будто услыхав свой смертный приговор, произнесла Галя.
   - И тебе...
   Когда Галина ушла к себе в комнату, а Серёга растянулся впоперёг каморки, он зажёг лампу-переноску, висевшую со стеллажа, полез в карман и вынул оттуда книжечку Снежаниного творчества.
   "Мы жертвою пали в борьбе роковой" - значилось на титульном листе.
   Серёга вздрогнул.

[Джулин Моерад]

*****
МЫ ЖЕРТВОЮ ПАЛИ В БОРЬБЕ РОКОВОЙ.

   - Скорее, скорее, скорее! - шептала Илиенна синему шару, что бережно держала в руке, другою - управляя велосипедом. - Лишь ты можешь, лишь ты - помешаешь им нас найти! Транспорт узнает нас, стОит лишь войти в двери. Перемещение невозможно - они разорились на тотальное отслеживание поверхности, и не только. Лишь свои ноги, либо - колёса, и - не иначе!
   - Ты полагаешь, этого достаточно? - прошептал шар. - Нас превосходно видно с неба.
   - Видно - да не нас! - усмехнулась она. - Маска зеркал! Её пользуют слишком многие - и это не запретишь! А "велик"? Старый краденый драндулет, у которого из машинерии - лишь маячок для опознания встречными авто. Такие колымаги в количествах дают на-прокатиться деды-бабы своим внучатам постоянно - а потом забывают о том. И хозяин вряд ли вспомнит - иначе бы он у него в сарае не гнил.
   - Пожалуй, ты права...
   - Что ты чувствуешь?
   - Нас ищут. Пытаются... Пока они убеждены, что толика моего дара приведёт их ко мне. Надеюсь, они нескоро покинут это заблуждение.
   Они проехали под огромным бигбордом.
   "Последнее из чудес Силы!" - значилось на нём. А далее - много текста, коий Илиенна успела выучить наизусть:
   "...Вас заели тараканы, клопы либо моль? И они беруться неведомо откуда? Выход есть! Флуктуатор - последнее достижение квантовой механики! Тараканы неистребимы? ИМЕННО ТАК! Они не плодятся в тайных щелях - а телепортируют в ваш дом посредствам квантовой нелокальности! Объясняем на пальцах: как известно, любая микрочастица "размазана" по мирозданию, пребывая с разной вероятностью "здесь" и "там". По последним исследованиям - макрообъекты тоже способны на такое. Вам доводилось терять вещи а потом находить их в самых неожиданных местах? Это не происки домового - а эффект квантовой телепортации вследствие флуктуаций вакуума! А тараканы, моль и плесень способны на такое произвольно.
   Но мы знаем, как их остановить! Синий Шарик - квантовый флуктуатор, способен не допустить их перемещение в вашу квартиру! Кроме того, он вызывает локальное нарушение причинности, так что не удивляйдесь, если в его присутствии гнилое яблоко вновь станет свежим!"
   - Как тебя угораздило в это влезть? - в который раз спросила Илиенна, будучи не в силах справится с злостью, обидой и отчаянием.
   - Ты же знаешь, - ответил шар. - Мои таланты связаны с тем, что я как бы направляю нити самого Узора - и это не требует никаких усилий, вернее - Источник всё делает сам.
   Я очень хотел помочь людям, понимаешь: ведь я не могу присутствовать сразу везде. А меж тем, как ты знаешь, это действительно приводит к тому, что всем везёт, гнилые яблоки становятся свежими, бесследно исчезают вредители и заживают раны.
   Сначала - я попытался создать соответствующий тер'ангриал - но потерпел неудачу. Потому, что источник эффекта - не особое Плетение, а я сам. И тогда меня осенило: существуют же спутанные частицы? Так почему бы и мне быть "немного повсюду", используя особую модификацию Врат? А потом... - я отказался пластать людям души.
   Да, с помощью моего присутствия можно сделать бывшее - небывшим: например - радикальное исцеление от былой любви. Только это - всё равно, что оперировать Погибельным огнём! Такое "исцеление", по сути - ампутация части "я". Это... недопустимо: после человек теряет способность любить вовсе! Я отказался - ибо не мог поступить иначе: силою Создателя нельзя разрушать, даже если сами клиенты о том просят. В ответ меня подло затянули внутрь той структуры, что позволяла мне быть везде. Почти Узилище, только - наоборот...
   - Они могут с твоей помощью делать то, что ты не желаешь?
   - Отчасти. То, чего я не желаю осознанно: так то - удача в поиске нас, а вот "операции на дУхе" у тех, о ком я и не знаю - запросто.
   - Сволочи! - скрипнула зубами Илиенна.
   И  будто услыхав её слова, над горизонтом встала голограмма:
   "Синий Шарик - провозвестник новой Эпохи!" - значилось на ней.
   "Отныне, усилиями нашего любимого Дракона - горя больше нет! Спешите воспользоваться его последним изобретением! Синий Шарик - в каждый дом! Подобно тому, как его присутствие творит цветение из увядания - ваш негатив может быть рассоздан!
   Спешите нас приобрести - и тоски по несбывшемуся более не будет! И какие бы огорчения вы не испытали в личной и общественной жизни - волею Синего Шарика они исчезнут без следа!"
   - Ага, с куском души вместе, - прошептал синий шар. Илиенна нежно погладила его по матовому боку.
   - Куда мы движемся? - пару минут спустя спросила она.
   - Заброшенный Центр перспективных исследований, Великий трансформатор.
   - Постой, но это... что-то из астрофизики?
   - Нет: из космологии. Пятнадцать лет назад при помощи сканирующего портала была достигнута ДомЕнная стенка - грань нашего мира и иного. В терминах обычного расстояния: до неё - десять в тридцать пятой степени светолет и от того, разумеется, она на небе не видна. Свет не успел дойти - и не успеет: прежде погаснут все звёзды - нынешние и грядущие.
   Это - грань меж мирами с разной физикой: очень тонкая и очень горячая грань. Для наглядности представь себе две бумаги: в квадратную клеточку и - в шестиугольную. Теперь мы их склеим - и ломаная граница меж разлиновками станет домЕнной стенкой.
   За ней - другой мир. Совсем другой. Другие частицы, другие законы природы. Ничто наше там не может существовать - но был создан Великий трансформатор - тер'ангриал, способный плести "там" структуры, информационно аналогичные здешним. Ввиду огромной сложности и неочевидности пользы дело было заброшено. Но это - наш единственный шанс сбежать.
   - Куда?
   - В другое бытие. Мы будем неведомо сколько плыть сквозь мир, нам абсолютно чужой, лишь подавая сигналы, я знаю, какие - ведь я работал над этим проектом.
   - И сколько времени мы будем плыть?
   - Пока нас не найдут те, кто обретается там, за стеной. Недолго. Ведь моё везение будет при мне. И - ты, вечная любовь моя... Потом мы вернёмся - волею тех, кто за Стеной. А вот преследовать нас там - наши гонители не решатся!
   - Да уж конечно - кишка тонка жизнью рискнуть! - выругалась Илиенна. Велосипед в ответ жалобно заскрипел.
   Небо окрасилось заревом.
   "Илиенна и Теламон! - значилось на нём. - Вы поступаете предосудительно, вынуждая нас идти на обнародование факта вашего побега. Это чрезвычайно вредит вашей репутации - но вы вынудили нас на этот шаг...
   - ...Достойный лицемеров! - закончил Теламон, запертый в синем шаре.
   "Надеемся, вы не станете отрицать - высшая цель бытия каждой личности есть служение обществу. Даже предавшиеся Тьме не спорили с этим - лишь ставили Тёмного на место Создателя. Льюис Тэрин, ваш уникальный дар не может принадлежать лишь вам одному, он - всеобщее достояние! И лишь сообща люди решают: как и на что им распорядиться. Как говорили древние: "глас народа - глас божий!".
   - Врёшь, мерзавец! - прошипела Илиенна. - В войну Силы - Тёмного поддерживала половина населения! Это тоже был божий глас?
   "Прошу вас: не вынуждайте народ взять принадлежащее ему по праву - силой. Нам будет бесконечно больно, если вы - величайший из гениев, окажитесь, страшно подумать - эгоистом!"
   - Где моё тело, тварь? - обратио синий шар к небесному знамению гневный шёпот. - Или вы считаете - в моём служении оно - без надобности?
   - Что бы они не считали, для них наша полезность важнее нас.
   - Проклятые лицемеры!
   - Увы, не только - среди них есть и фанатики.
   ...На этот раз текст выскочил прямо перед ними, вызвав у Илиенны оторопь. Но, оглядевшись, она заметила: то же произошло перед каждым пешеходом и каждым авто. Со стороны дороги раздался визг тормозов и глухие удары: автопилоты не предназначены к тому, что бы препятствие возникало перед ними из ниоткуда.
   "Немедленно остановитесь! Вы не оставляете нам выбора! - гласил текст. - Талант, которым наделил тебя Создатель, не может принадлежать тебе одному, Теламон! И не тебе и не нам, а всем - и значит - каждому, принадлежит право его применения! Сдавайтесь сейчас, вам некуда бежать! Добровольное покаяние смягчит вашу вину - а иначе нам ничего не останется, кроме как сообщить тебе и Илиенне: ваши близкие - в наших руках!"
   "Суки! Суки!!! - зашёлся в шёпоте-крике синий шар. - Даже Тёмный не предупреждал меня заранее, прежде чем помрачить разум!
   - У них его нет, - прошептала Илиенна. - Как и сердца. Лишь жадность.
   - Далеко ли ещё, мне плохо видно? - спросил шар.
   - Мы уже рядом, - ответила Илиенна, глядя на витающий у руля мираж навигатора. - Два поворота, старая площадь и - через забор. Возможно, при его пересечении нас обнаружат.
   - Вряд ли. Есть целая субкультура любителей лазить по заброшенным местам, и "Центр перспектив" - любимейшее ими.
   - Насколько быстро мы активируем Трансформатор?
   - Почти мгновенно. Я консервировал его в полной готовности, дабы не сбить настроек. Надо же, пригодилось...
   ...Надпись явилась вновь.
   "Вы продолжали упорствовать - и мы вынуждены пойти на крайние меры! Вся тяжесть ответственности падёт на вас навсегда! Сейчас на счёт "тринадцать" все, кто прочтёт эти строки, снимут Маску зеркал. Кто не снимет - повинен в антиобщественном проступке! А вам мы в последний раз предлагаем одуматься. Предыдущая акция уже привела к массовому повреждению движимого имущества, но эта - приведёт к трудноизлечимым душевным травмам у тех, кто вынужден постоянно носить Маску: например - для сохранности семьи. Подумайте: сколько разводов и сломанных детских судеб станут неизбежны в ближайшие три минуты, когда множество сограждан будут вынуждены увидеть истинный возраст и внешность друг друга? Вы понимаете, что это непростительно и невосстановимо? Немедленно прекратите бегство и вернитесь в лоно общества!"
   - Гони!!! - шёпотом прокричал шар.
   - Успеем! - ответила Илиенна. До ограды - минута, от силы, а далее - в консервированном здании нас и без маски не заметят.
   Они на полном ходу влетели на старую, в выщерблинах и с засохшей клумбою посерёдке, площадь, когда неприметный мужчина буквально бросился им под колёса.
   - А кто это так торопится? - заорал он, ещё не поднявшись с земли. - Неужто сам Льюис Тэрин с женою?
   - Ты что, спятил? - накинулась на него Илиенна, имевшая вид благообразного старичка. - Под колёса кидаешься, велосипед, небось, сломал: в охрану порядка захотелось, дубина?
   - Захотелось! - ощерился мужик. - С тобою вместе. Потому как, даже если ошибся я - всё одно похвалят! За то, что подозрительного задержал. Или ты объявлений не читаешь, индивидуалист хренов?
   - Сам туда иди, козёл! Я на честных граждан кидаться не позволю! - крича это, Илиенна пыталась отцепится от поганца, впившегося ей в одёжу мёртвой хваткой. - Знаешь, что с такими, как ты, в Тармон-Гайдон делали?
   - Веришь, не знаю! - борясь, шипел мужчина. - Да только теперь - другие времена. Глас народа - глас Создателя! Или тебе то напомнить надобно?
   В отвен Илиенна направила на него поток Воздуха пополам с Огнём. Мужик тотчас отпрянул и жалобно завыл, но в следующий миг глаза его озарились радостью:
   - А Саидин-то я и не почуял! - торжествующе завопил он. - Сюда, сюда, это не старикан, я нашёл их!!!
   Илиенна ничего не ответила, бросившись бежать к ограде Центра. А кричащий мужчина внезапно вспыхнул и рассыпался роем искр от луча, вылетевшего из синего шара, что несла она в ладонях.
   - Всем стоять! - раздались голоса с четырёх сторон площади. - Льюис, Илиенна - вы арестованы!
   - Попробуй - возьми! - сплюнула Илиенна, преобретая свой обычный вид. - Вам ведь он нужен, правда? Только не отымете вы его! - она прижала синий шар к груди. - И если в его идее - хоть толика правды - Направить на нас вам будет ну очень затруднительно!
   Она ощутила целые сети Саидар, пытавшиеся окутать их - но что-то пошло не так: и они пали, не достигнув её Щита. Из Врат выскочили до тошноты одинаковые мужчины - Направляющие. И тут же рассыпались, как кегли в кегельбане: один, поскользнувшись на ровном месте, ударился головой о камень, рядом пал второй, мелко затряся ногами, край Врат располовинил третьего, четвёртый свернулся штопором, наскочив на Плетение пятого, в которого мигом спустя угодил шестой. Остальных Илиенна добила сама и бросилась к ограде.
   Ограды не оказалось. Вместо неё во множестве раскрывались Врата. Тем, кто сплетал их - это решительно не удавалось: едва раскрывшись, они схлопывались, выстреливая струи крови. Порой сквозь них она успевала увидать пламя от распадающихся Плетений да летящие руки и головы. Но Врата упорно распахивались снова, снова и снова.
   - Вам не пройти! - торжественно произнёс голос из ниоткуда. - Потому, что вы ничего не сделаете вот с этим!
   И за голосом вослед из порталов во множестве рухнули в пыль синие шары.
   - Теперь твоё "поле везения" заблокированно тобою самим! - возгласил голос. - Надеюсь, ты помнишь, что, истребив любой из них, ты ранишь и себя? Сдавайся, Льюис Тэрин: надежды нет!
   - Надежда есть всегда! - твёрдо сказала Илиенна, открывая неприметную крышку на боку шара.
   - Что ты делаешь? - спросил Льюис Тэрин.
   - Меняю полярность питания твоей тюрьмы! Теперь будет всё - наоборот.
   - Но это же...
   - Верно! Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!
   ...В следующий миг "голос из ниоткуда" захлебнулся. Вокруг брошенных наземь шаров треснули камни - и шары ушли в твердь, словно в воду, взвихрив напоследок пыльное море, в кое обратилась площадь. Стоящее рядом здание охнуло и сложился, как карточный домик. Грохот, визг и крики послышались со стороны, шоссе. В небе над головою сам собой развалился самолёт, и было видно, как его пассажиры летят к земле, будто рой пчёл. Вдали полыхнуло - и нестерпимо яркий огненный шар встал над окоёмом.
   Но ещё большее Илиенна не видела - а представляла внутренним взором. Ей мерещились сонмища домов, погребённых в шевелящиеся тараканьи полчища, зернохранилища, рухнувшие под напором жуков-кузек, рассыпающиеся стены, падающие мосты и миллионы людей, сходящих с ума от возвращения болезненной памяти...
   ...Небо прогнулось, словно с обратной стороны его продавило нечто огромное. Прогнулось - и прорвалось, обнажая чёрную сферу. Сфера лопнула, мрак пал на весь горизонт разом, а посредине от него оторвалась капля, что, достигнув земли, оборотилась фигурою без лица и глаз.
   - Когда-то Тедронай говорил тебе, что ты уже служил - и ещё будешь служить Тени, - усмехнулся Тёмный. - Как видишь, этот миг настал. Вы славно поработали, но не стОит расслаблятся: есть ещё множество миров - и они нужны мне все!