ГДЕ-ТО ЕСТЬ ГОРОД… Повесть по мотивам "Колеса Времени" и земного бытия

[Джулин Моерад]

   В общем - к Перестройке мы доползли записными засранцами, уверенными, что мир - дерьмо, Солнце - грёбаный фонарь, а жизнь стОит прожить так, что б всё порушить и застрелится на руинах, ибо только тогда придёт Большой Добрый Дядя, взмахом руки порушенное поправит, пулю ото лба отведёт, а за старание в самоистязании выдаст бочку варенья, корзину печенья да "трёшку" впридачу: трёхкомнатную хату, в смысле.
   И тем не менее нашлись те, кто научился не только хаять подыхающий Совок, не только гнать правду аки "чернуху" в глаза, но и деловарить. Быть может, кооперация и породила бы толковый капитализм... да не у нас. Потому как самые едрёные засранцы в эпоху всеобщего засранства пробрались наверх - и учинили величайшее ограбление в людской истории, известное как "кризис девяностых".
   Как именно они провернули обрушение валюты - не важно. Важно, что свалившиеся в их лапы миллиарды они тут же просрали. И те, кто на них нажился - просрали также. Заводы шли на металлолом, Серёга! А знаешь, почему? Потому, что так их продать быстрее - и съебаться куда подале!
   Вот с тех-то пор доверие народа к какому-либо конструктиву сдохло окончательно! Однако: доверия нет - а жить-то хочется! Но - как? А главное - как сделать, что б нищебродом себя не чувствовать - бедность-то уже за порок считаться стала...
   - Кредиты стали набирать, олухи царя небесного! - вставил Серёга.
   - Верно, кредиты. Только с ними тоже не всё чисто. Наша недавняя кредитная мания - это "культ карго". Слыхал про такой?
   Однажды к бедным туземцам на самолёте пожаловали белые люди. У них где-то шла война - но туземцу то пофиг: главное - белые боги привезли с собою волшебный продукт по имени "тушонка".
   Потом белые боги улетели, а тушонка закончилась. Стали туземцы думать-гадать: как призвать белых богов обратно? И надумали: аэродром расчертили, самолёты из травы наплели, строем ходили да флажками махали...
   - И белые боги вернулись! - съязвил Серёга. - С целым параходом тушонки! Туристами называются...
   - Точно! - рассмеялся Вадик. Но враз нахмурился вновь. - Потому, что не боги то были, а люди. И приплыли не из жалости к бедолагам, а ради просмотра шоу. Что ж до наших "карго-культовцев": никакого золотого дождя со бриллиантовым градом их дорогучие, в долг купленные квартиры-машины не принесли. Зато заявились сперва банковские служки, а после и коллекторы - долги вышибать. И вот тогда-то наступила развязка.
   Что делает туземец с идолом, который упорно отказывается помогать? Правильно - ссыт и срёт на него, потом кидает подальше, а из загашника достаёт идола прежнего. А что б искупить пред ним вину за измену - быстренько режет ему во славу самое дорогое: последнюю козу, любимое дитя, и уж конечно - соплеменника, отказавшегося вернуться к старым богам.
   Всё наше "возрождение", Серый, есть кровавая дикарская вакханалия! Тут тебе и "СССР-2.0", и Сталин, и домострой, ах, простите, "духовные скреБы", и даже святые Гришка Распутин да царь Кровавушка Грозный! Это было неизбежно, Серёга! Абсолютный фатум! Религиозное рвение с "волею к смерти" пополам! Вот потому-то всё и случилось - и жажда "нагнуть Запад", и ядерный шантаж, и боеголовки в ответ! Тут уж никто, никак и ничего изменить не мог!
   - Старица, у которой я гостевал, говорила: мы могли.
   - Ага, с помощью бузинной палочки, профессора Дамблдора и Гарри Поттера! - хохотнул Вадик. - Ой, не верю! Впрочем, могло быть аль нет - былого не вернёшь. Переходим ко дням нынешним.
   Вадик налил себе и Серёге вискаря, отпил и продолжил:
   - Как ты, возможно, слышал: вещи порой не таковы, каковыми кажутся. Классический пример: две коробки, содержимое обеих поглощает кислород, выделяет углекислый газ и генерирует тепло. Но в одной - горящая свеча, а во второй - живая мышь. Можно, конечно, возразить, что и там и там мы имеем дело с реакцией окисления, но в остальном эти двое ничем друг на друга не похожи.
   Раньше, до войны, мир был изощрённо-сложен и, дабы упростить его, народ выдумывал всяческие теории заговора, мировое правительство и прочую поебень, аргументируя её фразой "Но мы же всего не знаем, а на самом деле..."
   А после войны мир упростился и кажется нам куда понятнее - посему мы забываем, что с информацией да информированностью сейчас - кирдык, но нас это не волнует. Мы уверенно додумываем неизвестное, исходя из железокаменного "здравого смысла": где "ядерка" - там смерть, где её не было - там жизнь, если барахло везут на Запад - там лучше и богаче, если рейдеры гребут разный хлам - он кому-то нужен. Но это не так, дружище, в корне не так!
   - Мне всегда любопытно было: нафига кому рейдерский мусор?
   - Терпение, мой друг, терпение! Итак: ядерная война не только поубивала кучу народу, но сделала и ещё две, по началу - неочевидные вещи. Во-первых - всем известная ядерная осень. Мы пережили её лишь потому, что знакомы с зимой, так сказать, "по жизни". Но в странах, где круглый год тепло, похолодание было смерти подобно: кто не замёрз - умер с голоду, так как на полях всё вымерзло и звери передохли.
   - Знаю, про Африку смотрел.
   - В Латинской Америке - то же самое. Как и в Китае, Индии, Индонезии, у арабов, и в Австралии год спустя. Как ни странно, первый тайм выиграли именно мы - ибо морозоустойчивы.
   Второй неочевидный фактор -  электромагнитный импульс: при ядерном взрыве он возникает всегда - и очень силён. Думаешь, почему мы паяем старое железо, когда в довоенном мире компьютер был у каждого второго? Да потому, что все они выгорели! Уцелело то, что валялось на полках: никому не нужно, а выбросить - жалко; вот теперь оно снова в ход и идёт. Но спалились не только компы - сгорели коммуникации, рации, электромоторы, трансформаторы: любой длинный провод суть антенна, под действием импульса в ней возникает ток и прибору - капут!
   - Знаю. Насосную-то я ремонтировал. - перебил его Серёга
   - Так вот: когда связь накрылась медным тазом - разразился хаос поболе того, что от самих боеголовок. Никто не знал, чего делать. Иные города, оставшись без света и Сети, за неделю выжрали всё и ударились в каннибализм, хотя до ближайшего взрыва было вёрст триста! А вот этот тайм мы проиграли, несмотря на то, что зависели от электрики да Сети куда меньше Запада, а знаешь, почему?
   - Нет, - честно признался Серёга.
   - Потому, что царя привыкли слушать! - Вадик грохнул кулаком по столу. - А как царь подох - во все тяжкие пустились! Я читал, как на самом деле началась война Поволжья с Сибирью: местное отребье, хер знает кем названное Гос-Думой, чуть ли не за водкой на газете решило, что Сибирь отпускать невыгодно. Представляешь, им даже в голову не пришло договариваться, хотя незадолго до этого они сами послали на хуй Питер, куда, типа переехала столица. И ты ещё удивляешься?
   Кстати: здесь имеется ещё одна ложь, о которой все наши презики-правители молчат, что партизаны. Ты, наверно, тоже слышал: мол, после ядерного удара того бешеного британца сработала система "Периметр" и ракеты в ответ полетели сами? Так вот: это - лжа! Все, слышишь, ВСЕ точки пуска "Периметра" были сожжены теми самыми "Трайдентами", а ракеты в ответ наши отморозки пиздячили вручную! Вручную, слышишь! Когда и президент и его камарилья уже были залиты в стекло! По Нью-Йорку, по Лондону, по Берлину, по Парижу, и даже - по Риму! По Риму-то - зачем?! Что бы исполнить "пророчество о последнем Папе"? И ты после этого удивляешься упоротости поволжцев, Серёга?
   А когда "бывшие наши" покидали друг в друга ядрёны-батоны - связь накрылась окончательно, каждый полкан с ракетной точки возомнил себя "королём горы" и... записей практически нет, а по направлениям ударов хрен что поймёшь.
   Мы здесь такие классные потому, что сюда лишь однажды боеголовку загваздали, да и та не взорвалась. Потом прибёгли беженцы первой волны, вроде тебя - самые умные, то бишь. А остальных завернули в Питер, смерти навстречу. Вне нашей области - мрак, тлен и орки с троллями - ошмётки выживших людоедов, вот!
   Вадик откинулся в кресле, выдыхая. Серёга не знал, что и думать.
   - Давай ещё по одной, - предложил он. - За выживших.
   - Нет выживших, - ощерился Вадик. - Нету!!! И это - самая главная часть моего рассказа - то, о чём молчат президенты: что коммуняки, что попы. То, о чём мы не задумываемся - и не хотим знать!
   Вадик поднялся, шалым взглядом обводя мастерскую, налитые кровью очи придавали ему сходство с Ба'альзамоном.
   - Итак: ядрёная драка всех со всеми неведомо за что и воспоследовавшая за нею зима развалила мировое хозяйство.
   До войны мы как само собой разумеющееся принимали то, что наши компы собирает Китай из немецких, японских да американских микросхем, наши футболки шьёт Камбоджа, бананы растут в Эквадоре, кофе - в Бразилии, а чай - на Цейлоне. Земля успела стать всемирной ярмаркой, и когда она вновь раскололась на кучу анклавов - у всех не стало всего.
   Вот отсюда выросли ноги репараций: перерабатывать сырьё да производить вещи стало невозможно, и страны, сохранившие подобие порядка, поднаклепав атомных бомб, заставили нас отдать всё подчистую. А другие, через головы которых боеголовки летели, им в этом помогают. Я - об Украине, Беларуси да прибалтах. Такая же голь, как мы - но в царе не нуждаются: ты наверно слыхал - у киевлян даже армию волонтёры создали.
   И как прошла заваруха да осела пыль - они и беженцев наших на Запад не пустили, и север грабастают, где из живых - разве что комары, и хлам наш перерабатывают: пристроились, а всё равно - кирдык!
   Кстати, знаешь, чего мы жрём? Покойников! Некие ушлые ребята в конце зимы вышли за северный кордон - и насобирали: тех, кто сам замёрз, да тех, кого при переходе периметра кокнули. Целое бомбоубежище набили - и льдом закидали. Потом попытались толкнуть по видом свинины, да правительство тогдашнее само на лЕдник лапу наложило, а горе-бизнесменов - в расход.
   Вот что плавает в наших котлах, понял! А с пол-года назад запас иссякать начал, так "коммуняки" решили под шумок жмуров не хоронить, а морозить: в крематории только кишки жгут, да лохам урны вручают. - Вадик тяжело рухнул в кресло.
   - Получается... Вована съели?
   - Типа того. Жаль, я прослышал о том уже после бабушкиной смерти...
   - Откуда ты всё это знаешь?
   - Спутниковый Интернет - великая сила! А людская болтливость, да под коньячок - ещё большая.
   Но я не закончил: два года назад стряслась другая война - на востоке. Европейцы, турки да израильтяне против азиатских беженцев. Кто-то "грязную бомбу" взорвал, и не одну, а Европа их - ядовитым газом, да поздно - там отходы с атомных станций были - понимаешь, Серёга, у них период полураспада - дохуя лет, и теперь эта дрянь течёт в море. Индийский океан, почитай - мёртв, морская живность передохла, как в Пермское Вымирание, и скоро везде так будет.
   Тут-то за бугром и смекнули: "копец мышке" - тогда-то у нас и появились рейдеры. На хрена они хлам гребут? А ни на хрена! Казнь это, медленный распил виновных тупой пилою, то бишь - нас! В европах - тоже люди, и помирать неотомщёнными им неохота!
   А этим летом случилась война третья - меж Штатами и Китаем. Китая - нет, Штатов - считай, тоже. Остались европеры - и мы. И они сожрут нас - а потом передохнут сами, в отличие от здешних сирых - весело и с декадансом!
   А на закуску - совсем уж чуднАя новость - перестали рождаться дети. Везде и начисто, три месяца как, а те, кому меньше "пятака" - мрут, что мухи, по неведомой причине. Я проверял - это не "фейк".
   - Боженька решил довершить дело?
   - Типа того... Ему всегда было пофиг: что да как с нами, пока не наступает пора карать за грехи.

Ты - лишь мишень,
Это - такая игра:
Кто-то придумал этот мир,
Кто-то скажет "пора!"
Ты - лишь мишень,
Это - всего лишь тир,
Кто-то сейчас нажмёт курок,
Уничтожит твой мир! (157)

   - хрипло пропел Вадик. - Та же самая группа. Считай, пророки...

[Джулин Моерад]

   - И что же нам делать?
   - Жить.
   - Для чего?
   - Как и всегда - для кайфа! - Вадик налил обоим виски и жадно выпил.- Теперь, когда заботы о будущем нас не терзают - самое время кайфовать! Европеры кайфуют, киевляне кайфуют, даже полуживой Питер, вроде, подключился, а мы: рыжие, что ли?
   - Есть малёхо, - Серёга взбил рукою рыжие кудри.
   - Так перекрасься!!! - гаркнул Вадик. - Хош, знак свыше покажу: о том, что ночь сильнее дня? Гляди!
   Вадик выхватил из шухляды мегафон и распахнул маленькое оконце под потолком. С улицы повеяло вечерней свежестью и в оконном проёме зардели звёзды далёких огней.
   - О-го-го-го-го!!! - заорал в мегафон Вадик - и звёзды-огни враз погасли.
   - Видал, чуть что - во тьму, а не на свет! Видать, думают, что зло лишь по свету шастает... Ошибаетесь, черви - как раз зло-то вас в темноте и видит!
   - Еба-а-ать!!! - снова заорал он, и парочка огней, успевших зажечься вновь, тут же погасли.
   - Бояться, пробляди... - проскрежетал зубами Серёга. - Теперь - все боятся.
   - А раньше, значит, не так? Ошибаешься - просто раньше электрика повсюду была, а фонари на улицах гасить хлопотно...
   - Ненавижу их!
   - Ух ты, злой какой! А я их - презираю. Ненависть - слишком дорогой ресурс, я его берегу для особенных персон. Вот этих!
   Он пал на колени, лихорадочно роясь в шухляде. Потом поднялся, держа в руках пухлую папку.
   - Вот вы где, мои золотые, виновнички пира нашего! Присоединяйтесь да поглазейте, вы еси мужи, сотворившие сие! - он выхватил из папки кипу портретов и подбросил в воздух. Портреты зависли, словно приклеенные. - Кто тут у нас? Ба, кого я вижу: господин президент, его святейшество, а депутатов-то: каждой твари - по паре! Начнём, ага? - И он запел хрипло и страшно:

Ночь за плечом, вор у ворот,
Прялки жужжанье спать не дает
Тебе - я снова здесь!
Кто прядет лен, кто прядет шерсть,
Кто прядет страсть, а кто прядет месть,
А я - спряду твою смерть!
Колесо - гонит по жилам кровь,
Колесо - в губы вливает яд,
Колесо, вертись - это я...
Эй, пряха, работай живей,
Жги огонь, поджидай гостей,
Лей вино и стели постель! (158)

   Со стола сорвался скальпель, коим разделяют спаявшиеся ножки микросхем - и принялся сладострастно ковырять глаз одного из портретов. К нему присоединились отвёртка и нож.
   - Щас перемелетесь, суки!! - хрипло орал Вадик, дирижируя вакханалией. В некий жуткий миг Серёга узрел, как из нарисованных глаз показались капельки крови. Серёга моргнул - но виденье не уходило. Портреты корчились и разевали рты, моля о пощаде, но скальпель с отвёрткою отродясь глухи к мольбам, а их палач лишь хохотал меж куплетами:

Серп луны прорезал путь на ладони -
Не забудь о погоне -
Он не идет по пятам.
Кровь - железу, крылья - рукам,
Сердцу - хмель и горечь - губам,
Ты посмел обернуться сам.
Колесо, вертись на стальных шипах,
Страх сгорел на семи кострах,
Но смерть твоя - не здесь и не там;
А я жду-пожду ночью и днем,
Сквозь тебя пройду огнем да мечом,
К сердцу - осиновым колом!

   Инструменты заметались так быстро, что глаз видел не их, а блестящие колёса и стрелы. Портреты вмиг были обращены в крошево, Вадик вновь рухнул в кресло.
   - Новых напечатаю! - выдохнул он, и внезапно, оборотя безумные глаза к Серёге, сказал: - Давай трахнемся!
   - Да я вроде, по девочкам, - опешил Серёга.
   - Я вроде, в последнеп время, тоже, - выдохнул Вадик, - Но когда-то "возрожденцы" начали именно с геев - геями и кончат! Сделай это, дружище! Ради отречения от старого мира! Нам всё можно, потому, что мы - боги! Теперь мы - боги, Серега!! Боги мертвых и повелители могил!!! - на миг уста Вадьки блеснули пламенем.

*****
   - Суерлэйн, ты здесь? - спросил Асмодиан, проходя Врата из римских руин - в каморку Снежаны.
   Ответом ему была музыка. Скрежещущая и тягучая, она лилась из длинной пластиковой трубы, стояшей на полу. Жоар Аддам Насоссин уже знал - так выглядит местное звуковоспроизводящее устройство.

Если кто-то уже на грани-меже,
Будь всегда "в неглиже" - так спокойней душе.
Если кто не дошёл и тебя не нашёл,
А ты мимо поошёл - и тебе хорошо,

   - раздалось от стены напротив. Асмодиан обернулся. Прямо перед ним, оборотя лицо к стене, пела та, кто некогда жил в этих стенах. А на стене перед нею была укреплена картинка на картоне с изображением Создателя местных легенд. Жоару вдруг стало стыдно, словно он подглядывал нечто интимное.

"Будет вашим этот зов из реки,
И задушат вас пески!
И никто вам не протянет руки,
Беде вопреки!"

  - протяжно и гулко пропела Суерлэйн иконе. На миг Асмодиану показалось, что нарисованный Создатель плачет.
   Песнь закончилась, наваждение пропало, Суерлэйн обернулась.
   - А, это ты, Жоар, - как ни в чём ни бывало приветствова она. - Давно здесь?
   - Не знаю, заслушался.
   - Только не ври, что я хорошо пою.
   - Знаешь, не знаю, не до того было... Эта песня... она великолепна! Ты - замечательный поэт, Суерлэйн.
   - Песня не моя.
   - А - чья?
   - Не знаю. Когда-то помнила, а теперь - запамятовала.
   - Кто-нибудь помнит?
   - Да. Тот парень, что продал мне файл. У него ещё много... такого.
   - Он - музыкант?
   - Нет, электронщик.
   - Всё равно - познакомь! В последнее время я увлёкся песнями этой земли - в них есть что-то... запредельное.
   - Хорошо, познакомлю хоть завтра. А, кстати - где все?
   - Дракона ищут, - буркнул Асмодиан.
   - А ты?
   - Обыскался уже. В той выборке, что наметил я, его нет. Если кто такой средь музыкантов и водился - он сгинул в "возрождении". Здесь больше не поют, Суерлэйн! Ничего - кроме перепевок по кабакам.
   - И что теперь?
   - Собираюсь уговорить тебя взять меня в команду. Твоя идея о "ролевиках" интересна хотя бы потому, что они и сочиняли, и слушали нечто действительно глубокое.
   - Ладно, беру! В отличие от некоторых, музыка меня не раздражает.
   - Благодарю! - Асмодиан церемонно поклонился.
   - ...Музицируете? - входя, спросила Грендаль.
   - Нет, обсуждаем провал поисков Дракона, - ответил Асмодиан.
   - А, у вас тоже? - усмехнулась та. - Кресло найдётся?
   - ...Милые посиделки в тёплой кампании? - раздался голос из щели открывающихся Врат - и вслед за ним в комнату завалили Ишамаэль, Балтамель, Агинор, Саммаэль и Месаана. - Представляете: я нашёл президентский схрон всяческой снеди, можно сказать - стасис-бокс! - выпятил грудь колесом Агинор. - Защищён был - наверно, даже от вспышки Сверхновой: от того - ядерного удара и не заметил. Предлагаю затеять пир!
   - Как дела с Драконом? - мрачно спросила его Суерлэйн.
   - Никак, но сегодня это - не важно. Сам Ни'блис - с нам, так что можно веселится от души.
   - Именно так! Повелеваю сегодня всем быть весёлыми, - рассмеялся Ишамаэль. - Сейчас объявим общий сбор.
   Спустя некоторое время в комнате стало тесно от гостей.
   - Что празднуем? - осведомилась Семираг.
   - Наш первый провал в деле поиска Дракона Возрождённого! - весело ответил ей Балтамель.
   - А я думала - расставание с Ланфир.
   - Да ну её, страдалицу романтическую! - выпалил Агинор. - Или ты сохнешь по ней?
   - Вот уж о ком не было печали... - хмыкнула Семираг, стирая Силою с рук присохшие капли крови.
   - Давайте слегка расширим помещение, - предложил Саммаэль. - Суерлэйн, можно выбросить этот хлам из коридора? И точно ли нам нужны стены меж ним, нами и кухней?
   - Полагаю, не очень, - улыбнулась Снежана.
   - Кто-нибудь из женщин ради наведения чистоты мне поможет?
   - Ну, я, - отозвалась Могидин.
   В течении нескольких минут мусор был выброшен сквозь Врата аж на лунную поверхность, туда же последовали обломки кирпичей и бетона, из ниоткуда явился расписной стол, пол покрылся изысканной резьбой, а голый бетон стен расцвёл прихотливой текстурой.
   - Да, пожалуй, так - лучше, - усмехнулся Ишамаэль. - А теперь пора сказать то, ради чего мы вас всех и собрали: с Днём Рождения, Суерлэйн!
   Снежана резко обернулась и лицо её озарила сперва скорбь, а потом - несмелая радость.
   - Сколько лет я не праздновала его, - наконец, прошептала она. - Верите - забыла даже.
   - Но зато мы - помним, - улыбнулся Ишамаэль. - А раз так - никогда не поздно восстановить традицию. Пора дарить подарки, друзья, а у кого их нет - пусть создадут на месте.
   Спустя несколько минут груда тер'ангриалов с ангриалами воздвиглась у Снежаниных ног.
   - Просмотр - потом, - возгласил Ишамаэль. - Сперва - пир.
   - Остаётся подождать ещё двоих,  вмешалась Грендаль.
   - Надеюсь, они не разделили судьбу Демандреда? - усмехнулась Могидин.
   - Скорее уж - Ланфир...
   - Нет, я полагаю - они несут с собою некий особенный сюрприз, - подытожил Балтамель. А пока, в их ожидании, нам стОит, как говорят здесь - "врубить музыку". Суерлэйн, как работает этот агрегат?
   
"Удары сердца твердят мне, что я не убит,
Сквозь обожженные веки я вижу рассвет
Я открываю глаза - надо мною стоит
Великий Ужас, которому имени нет.

Они пришли как лавина, как черный поток,
Они нас просто смели и втоптали нас в грязь.
Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок.
Они разрушили все, они убили всех нас...

И можно тихо сползти по горелой стерне,
И у реки, срезав лодку, пытаться бежать
И быть единственным выжившим в этой войне,
Но я плюю им в лицо, я говорю себе: "Встать!"

Удары сердца твердят мне, что я не убит,
Сквозь обожженные веки я вижу рассвет.
Я открываю глаза - предо мною стоит
Великий Ужас, которому имени нет.

Я вижу тень, вижу пепел и мертвый гранит.
Я вижу то, что здесь нечего больше беречь.
Но я опять поднимаю изрубленный щит,
И вырываю из ножен бессмысленный меч.

Я знаю то, что со мной в этот день не умрет.
Нет ни единой возможности их победить.
Но им нет права на то, чтобы видеть восход,
У них вообще нет права на то, чтобы жить!

И я трублю в свой расколотый рог боевой
Я поднимаю в атаку погибшую рать
И я кричу им - "Вперед!", я кричу им - "За мной!"
Раз не осталось живых, значит мертвые - Встать!" (159)

   - Потрясающе! "Легенда об обретении рога Валир" - здесь, в этом мире - да ещё и весьма точный перевод! - восхищался Балтамель несколькими минутами позже.
   - Ты уверен? - прищурившись, спросила Могидин.
   - Абсолютно! - подбоченился Балтамель. - Доверяйте специалистам!
   - А рог Валир... он именно так и был создан? - спросила Суерлэйн.
   - Доподлинно никто не знает, - ответил Тедронай. - Это было ближе к концу Первой Эпохи, во время великих смут, и даже менестрели спорят о том, что то был за бой и как звали героя...
   - А что он такое на самом деле?
   - Хороший вопрос... Ответ на него стОит не только третьего имени, но и вечной всемирной славы.
   - И всё же?
   - Догадок - море, но все они ничем не подкреплены. Вообще ничем! А менестрели всех времён и народов, не обращая внимания на высокую науку, продолжают считать Рог Валир творением самогО Создателя...
   - А вот и мы! - в проём Врат шагнули Бе'лал с Равином. - С Днём Рождения, Суерлэйн! Подарок у нас всего один на двоих - зато такой, какой ты любишь: сердце в стасисе! При жизни его носитель полюблял петь нечто душещипательное: возможно, тебе удасться содеять из него Шейву!
   Вслед за Равином в комнату вплыло сердце в мерцающем кристалле. И Снежана с поклоном приняла его.

[Джулин Моерад]

*****
   - А теперь: айда гулять! - проорал он, когда всё кончилось. - Ты к Надьке ходил? Нет? Нехорошо, она тебя пристроила, а ты ей - шиш! Покатили к ней, я плачУ!
   Шкафчик в углу подвала сам собою открылся, оттуда вылетела бутылка.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и Тёмный тебя доведет до конца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

   - расхохотался Вадик. - Седлай коня!
   Пронзая ночь и виляя на поворотах, они на велосипедах неслись к дому Надюхи. Время от времени Вадик дико хохотал, отчего свет в окнах пугливо гас. Серёге вдруг тоже стало весело, да так, что плясать охота - и он сам не понимал, почему. Ну не от вискаря же, в самом деле? И не от того, что он впервые в жизни трахнулся с парнем, хотя это - "теплее". "Отвалилось будущее - вот что!" - с изумлением понял Серёга.
   Всю жизнь он к чему-то стремился, либо вынужден был стремится: к работе, к любви, на игры, в Средиземье, наконец... А теперь всего этого нет. Ничегошеньки! Можно плакать - а можно хохотать, и он выбирает второе.
   Потому, что стал свободен: ничего не держит, никому не должен, не на кого равняться, нечего терять. Можно всё - могила освобождает!
   За поворотом показался дом, тёмный, как скалы Шайол-Гула.
   - Приехали, слезай! - крикнул Серёга. - Ох и нагрянем мы - Тот, кто приходит с закатом обзавидуется!
   Надька была дома, более того - не спала. Узрив шалую кампанию, она на миг потеряла дар речи.
   - Айда с нами! - крикнул ей Серёга. - Работёнку обмоем!
   Теперь они шли втроём по притихшим улицам. Город не спал, не глядя на то, что зябкая ночь накрыла его покрывалом сырым и серым. Не спал, хоть ни одна звезда не светилась в безвидном небе, не горели фонари, и темны были фары машин, кое-где стоявших у дороги.
   Город не спал: холодный ветер терзал во тьме деревья да гнал по улицам клочки бумаги - извечных вестников разрухи, горя и войны. Ветер ерошил тусклое зеркало луж, ухал железом крыш, скрипел оконными рамами - теми, где стёкол не было.
   Лишь кое-где в проёмах рдел свет – дрожащий и слабый, свечи, а не лампы. Свет будто боялся покинуть провалы окон, быть заметным, увиденным, и запоздалый прохожий обходил стороной дома, где было слишком много света. Проехала машина - и с проворством ящерицы прохожий вжался в темноту, в спасительные тени, незримые деревья и лужи с чёрной водой.
   - Чё струсил? - заорал ему вослед Серёга. - Аль нас испугался? Тогда - правильно! Только нас боятся и надо, усёк? Прохожий не ответил - зато услышали огни в окнах. Как по команде, они разом погасли.
   - Ну и кто из нас Друг Тёмного? - расхохотался Серёга. - Уж не вы ли, гасящие свет?
   - Потише ты, ещё "копы" нагрянут - попыталась окоротить его Надюха.
  - А нам "копы" нипочём, нипочём, а мы "копов" - кирпичом,  кирпичом, а мы "копов" - топором, топором, трахнем жопы долотом, долотом! - проорал Серёга.
   - Он чё, спятил? - спросила Надька у Вадика.
   - Вовсе нет, просто я ему рассказал то, что тебе по Интернету показывал.
   - Тогда - ясно. Но всё равно - окороти его, а?
   - А зачем? Нам "копы" действительно нипочём, гляди!
   От фасада здания оторвался кирпич и завис в воздухе.
   - Ты - тоже? - охнула Надька.
   - Направляю, да? Только на днях узнал, как это называется.
   - Чего раньше не говорил?
   - Наверно, того же, что и ты - стеснялся. А ты, стало быть, Айз Седай?
   - Ага, "никому не дай" - мрачно ответила Надька. С дороги сорвался камешек и с треском ударил о висящий кирпич. Тот тотчас раскололся.
   - Круто! - одобрил её Вадик.
   - А Серёга - нюхач, - ответила Надька. Опасность заранее чует, но тоже - стесняется.
   - А давай пошлём стеснение к этим... к троллокам?
   - А давай!
   - И страхи - тоже!
   - Замётано!
   - Надька, я давно хотел спросить, чего ты "никому не дай"?
   - Влюблена потому что. В покойника. Дружили со школьных лет, а потом его черносотенцы кокнули - перед самой войной. С тех пор я "возрожденцев" да попов ненавижу смертно.
   - Во суки! Надеюсь, их сожрали в зиму, хорошо, если заживо.
   - А ежель уцелели - найдём и поджарим! Друзья Тёмного мы или где?
   - Выше бери - Повелители Ужаса!
   - Верно!
   - Повелители Ужаса никого не боятся!
   - Точно!!
   - И всех посылают на хуй к Мурдраалу!
   - Замечательная идея!
   - А если кобенится - к Джумаре в глотку!
   - Да здравствуют черви!
   - Да не иссякнет их аппетит!
   - Слава Шайи'тану!
   - Гип-гип-ура!

- Вставай, народ освобождённый,
Червей, Безглазых и скотов!
Кипит ваш разум пробуждённый
И в смертный бой вести готов.
Весь мир треклятый мы разрушим
До основанья, а затем -
Мы Шайи'тану мир построим.
Кто был никем, тот станет всем!

   - запел Серёга.
   - Ты извратил? - восхитилась Надька.
   - Я! - он выпятил грудь колесом. - Только что.

- Это есть наш последний
И решительный вой:
От ёб-наци-анала
Подохнет род людской!

   - подхватил Вадик.

Любо, братцы, любо,
Ой любо, братцы, жить!
С нашим Аша'маном
Не приходится тужить!

   - парировала Надька стёбной "песней Ста Спутников".
   - Ану заткнитесь, коммуняки клятые! - раздалось из окна. - Самим жизнь не мила - так хоть о людях подумайте!
   Надюха выпустила по окну поток Огня. Голос взвизгнул и пресёкся, рама захлопнулась.
   - Так их, сволочей, так! - закричал Серёга!
   - Правильно! - воскликнул Вадик. - Всех всегда затыкали, "как бы чего не вышло!", пора теперь и их заткнуть. На веки вечные!
   - Слушай, Надь, - внезапно спросил Серёга. - А ты не знаешь часом песни, где есть строка: "Эту руку не жми даже в самом красивом сне!"?
   - Не-а, а что? - ответила Надька. - Думаешь, мне все песни ведомы?
   - Ну, а вот если ещё и меня спросить - может и ведомы! - сказал Вадик.
   - Чё, серьёзно? - удивилась Надька.
   - А то! Редко где найдёшь такую жуть, как в этих стихах, от того и запомнил.
   - Прочти, а?
   - Да пожалуйста!
   
Каменный гость, руку пожми,
Видишь, ладони, хотя и разодраны,
Держат кисть, мрамор её
Вроде горяч, только было б рискованно
Верить ему, если сказано мне:
"Эту руку не жми даже в самом красивом сне!"
По траве, по воде, берегом тут, берегом там,
Где нас видно сейчас, комья земли, дерево-дуб
Вместе азбука-SOS или танец гроз, именами роз
Расписавший склон золотой коры,
По которой вверх, позабыв о дне, провожая свет,
В факельном огне, туда

Крабы, рыбы, чайки, совы, мыши, змеи, рыси, волки -
Все придут ко мне,
Воду, воздух, камни, травы, соки, пламя, снег и сосны
Поднесут мне! (160)

   - запел Вадик хрипло и глухо.

Корни ползут, дышит кора,
Полу-луна полумёртвая мчится на север, огонь,
Город горит, в небе молчащем безоблачном снится мне
Волчий глаз, не опасен он,
Только знай смотри, только знай разбей его
Светом фар, пускай горит в огне,
Пускай погаснет, лишь когда посмотрит вслед!

   - Вау! - воскликнула Надька. - Прям - свидание с Тёмным! Что скажешь, Ястребиное крыло? Тебе вроде не впервой беседовать с этим... Джулином Моерадом?
   - Запредельно круто, - выдохнул тот. На него внезапно навалились видения: пыльный подвал, искорёженные люди в паутине, раструб исполинской трубы, поглощающей звёзды, фигура на её краю и почему-то - чёрный мак.
   - Интересно, кто это написал? - спросил Серёга - и враз осёкся, ощутив, что приближается нечто... важное и небезопасное.
   Из-за поворота вылетел автомобиль с крестом на боку и лихо затормозил возле них.
   - Покайтесь, ибо близится час Суда! - раздалось из окна.
   - Поп, поп, а хочешь в лоб? - вразвалочку подошла к машине Надька, помахивая бутылкой рома.
   - Че-е-го?! - раздалось из машинных недр. И вслед за голосом из машины действительно показался поп: толстый и важный.
   - Эй, белоплащник, чего перекрасился? - захохотал Серёга.
   - Ах вы нечестивцы, сейчас посмотрим, кто во что окраситься! - заорал поп, выхватывая что-то из-под рясы.
   - Вадь, у него пушка! - бросившись к попу, заорал Серёга. Но Вадик словно окаменел: лишь глаза сверлили попа с узнаванием, болью и... нежностью.
   - Вот тебе! - крикнула Надька, пистолет поповской руке взорвался, поп завыл, из машины показалось ещё двое - один другого важнее, а вслед за ними, покачивая пузом, вылез давнишний мэр.
   ...Черная ртуть ударила в душу Серёги, тяжёлая и неотвратимая, как океанская волна. Время остановилось: для всех, кроме Сергея Денисовича. Он обернулся к Вадьке - и словно заглянул тому в сердце. Оно было полно любви, любви к тому самому попу с пистолетом, а в душе попа был лишь гнев пополам с гадливым узнаванием.
   - Держи, жнец! - загрохотало в голове Серёги. И в следующий миг он узрил в небе над окоёмом колоссальную арку, в створе которой, обращаясь в чёрное пламя, сгорали звёзды.
   Пламя пало на Серёгу - и затопило его. По телу пробежал смертельный холод, электрический ток... Огонь и лед!.. При мимолетном прикосновении к ним их не различишь!
   - Ты? - выдохнул меж тем в лицо попа Вадик. Несколько нестерпимо долгих секунд они смотрели друг на друга, потом голова попа резко повернулась и оторвалась. Тело вскинуло руки и осело на мостовую, а голова зависла в воздухе, открыв рот. Серёга мог поклясться, что она произнесла слово "Я".
   Прочие попы да начальство мигом вскочили в автомобиль, он прянул вперёд, взвизгнув шинами, запахло палёной резиной.
   - Кончай их, а то уйдут! - заорал Серёга. Машина вильнула, врезалась в стену и взорвалась.
   - Я их убила, да? - ошарашено спросила Надюха.
  - Ага. А иначе бы они сдали нас, - успокоил её Серёга. Вадик всё так же стоял столбом над распростертым телом.
   - Чего он тебе сделал? - спросила его Надя.
   - Не важно...
   В ответ Надька обняла его и Серёгу.
   Прихлёбывая ром, они пошли дальше.
  - Спой чё-нибудь, - попросила она. Серёга не ответил. Происшествие вырвало его из шалого веселья, опустошив, как пробитый бак.
   - Э, да перестаньте вы! - заорала Надька. - Это мне сейчас положено о стену биться, а не вам - троих уложила! Чего скисли? Повелителям Ужаса все похрен!
   - Ты Направила... на него? - спросил её Вадик.
   - Нет, я думала - ты с ним счёты свёл.
   - А тогда - кто?
   - А хрен его знает! Да ты не переживай, Вадька, попы эти с мэром в "Мавзолей" ехали, с блядями да детями плясать, я ж неподалёку живу - не раз видала!
   - Да не всё ли едино, кто направил! - на Серёгу вновь накатила волна безумной свободы. - Нехрен было по пути в бордель проповеди устраивать. Лучше я действительно щас спою.
   - А что? - мрачно спросил Вадик.
   - То, что Шайи'тану в кайф! Наверняка!
   - Тогда - я! Я-а-а!!!

Вижу, знаю - ты на пути,
Огненны колеса на небеси,
Плавится нить - и близок срок.
Ты вне закона - выдь из окна,
Преступленье - любви цена,
Так переступи, переступи порог.
Превращенье жизни в нежизнь
Во вращенье рдеющих спиц,
Раскаленный блеск из-под ресниц;
Ты разлейся в смерть кипящей смолой,
Разлетись сотней пепла лепестков,
В руки мне упади звездой,
Ты - мой,
Теперь ты мой!
Вовеки веков!..

   - заорал он, оборотясь назад, к лежащей вдали голове.
   - Ахренеть... - прошептала Надя.

Надо мною тишина,
Небо полное дождя.
Дождь проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.
Под холодный шепот звезд
Мы зажгли последний мост,
И все в бездну сорвалось.
Свободным стану я
От зла и от добра.
Моя душа была на лезвии ножа. (161)

   - запел Серёга, дивясь, откуда только у него голосина взялась.

Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог про все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Но это лишь игра.
В шуме ветра за спиной
Я забуду голос твой.
И от той любви земной,
Что нас сжигала в прах,
И я сходил с ума.
В моей душе нет больше места для тебя.

   - подхватила Надюха.
   - Поворачивай налево, Серёга, возле твоего дома пройдёмся, может, соседи оценят! - Вадик хрипло, бешено захохотал.

[Джулин Моерад]

*****
   - А вот и певцы! - рассмеялся Бе'лал, вставая из-за полуопустошённого стола. - Признавайся, Зайне: это ты их наняла?
   - Сами приползли! - весело отвечала Месаана.
   - Надеюсь, аппетитом Джумары они не страдают, - хмыкнул Агинор.
   - Хочешь зазвать на огонёк? - подключился к веселью Ишамаэль.
   - Почему бы и нет? - ответил ему Асмодиан. - Песня превосходна! Примерно такие чувства я испытывал, направляясь к Великому Повелителю.
   - Это можно сказать о каждом, - задумчиво произнёс Ишамаэль. - Восхитительные стихи пишут в твоём краю, Суерлэйн.
   - Не скромничай, Ни'блис, твои не хуже. - сказал Асмодиан.
   - Элан, ты писал стихи? - изумилась Могидин.
   - Один-единственный раз - и никто, кроме некоторых  Драгкаров, о том не помнит.
   - Ну зачем ты так, - притворно обиделся Асмодиан. - Именно они вдохновили меня на свою версию "Марша Смерти". Кстати - на днях я перевёл их на местное наречие и могу исполнить.
   - Как жаль, что с нами нет Ланфир, - проворчал Балтамель. - Раньше ты тиранил своей музыкой лишь её, а теперь достанется нам всем.
   - Ну не всем же Джумара уши откусила, как некоторым. Элан, я могу начинать?
   - Ну что с тобой поделать, как говорят местные - "валяй".
   Асмодиан гордо выпрямился.

Закрой глаза, зачем тебе смотреть
На то, что неизвестно, непонятно,
Не нужно, тяжело и неприятно,
Ну неужели хочешь ты опять
Об виденное сердце рвать?
   Закрой глаза и не ищи причин
   Рожденья, жизни, смерти, горя, счастья,
   Слёз, смеха, состраданья, безучастья,
   Зачем тебе такие знания, мой друг?
   Для зла и мук?
Закрой глаза - ты знаешь всё и так!
Давно уж мудрецы то в книгах описали,
Тебе готовые ответы дали,
А если что не ладится по ним,
Ну и чёрт с ним!
   Закрой глаза, закрой и просто верь,
   Что мир прекрасен, совершенен, ясен,
   Тёпл, ласков, справедлив и безопасен,
   А если кто зовёт: "На помощь, брат!" -
   Сам виноват!
Закрой глаза! Не может быть того,
Что бы с тобою горе приключилось:
"Не вышло", "Не сбылось", "Не получилось",
И ежели тебе кричат: "Беда!" -
Врут, как всегда!
   Закрой глаза! Смотри, не открывай!
   Иначе ты узришь, как задолго до срока,
   Я, Смерть, приду к тебе, вздохну глубоко,
   И тихо на ухо шепну:
   "Закрой глаза!" (162)

   - Браво! - воскликнул Саммаэль. - Элан, ты - гений!
   - Да, у кого-то, помимо прочих достоинств, есть и настоящий поэтический талант, - сообщил Асмодиан. - И кстати, если кто не знает, это стихотворение оказалось пророческим - ведь именно его он подписал тем именем, под коим Элана знает весь мир - "Предающий надежды".
   - А кого-то такту мог бы научить даже троллок преклонных годов, - ответил на то Ишамаэль.
   - Да ладно тебе, Элан, я его тоже читал - и восхитился, - за Асмодиана ответил Равин.
   - А вы не поверите, кто это горло дерёт! - вглядываясь во тьму, сказал Балтамель. - Мазрим Таим собственной персоной в кампании нашего соседа и какой-то красивой барышни.
   - Точно - Таим? - переспросила Месаана.
   - Как ты знаешь, Зайне, у меня прекрасное зрение и абсолютная память на лица, необходимая в моей профессии...
   - Ловеласа! - хохотнул Саммаэль.
   - Только Таима здесь и не хватало - нахмурился Бе'лал. - Демандредовский прихвостень!
   - Ты несправедлив к нему, Чам, - ответил Ишамаэль. - Мазрим схватился за первый попавшийся шанс. И, кстати, Таим не так прост, как кажется. У него, как выражаются здесь, "голова варит на всю катушку". В прошлый раз, эксперимента ради, я ему книг своих подкинул: и "Анализ", и "Реальность" и "Понимание причин"... И что ж вы думали - осилил побыстрее, чем некоторые в Коллам Даан! Интересно: помнит ли он хоть что-то из них сейчас? Применять - пытается?
   - Может, зазовём его сюда? - предложил Саммаэль. - Тогда и узнаем!
   - Ну зачем людям веселье портить, успеем ещё.
   - Всё ж тринадцать - замечательное число, - задумчиво изрекла Семираг. - Полагаю, он нам не помешает.
   - Кстати, Элан, ты заметил: наш сосед только что направлял Истинную Силу, успешно оторвав голову этому... святоше, - прошептал Агинор на ухо Ишамаэлю.
   - Да, Ишар. И я очень этим удивлён.
   - Опять соседи за стеной орут, - проворчала Грендаль. - Пойти, что ли, как здесь говорят - "разобраться"?

*****
   - ...Какого чёрта ты тут расселась! - громко шептал Махе рейдер Гриша. - На соседском балконе - свет: сваливать пора!
   - Я из родного дома не уйду! - упрямо твердила Маха. Насмотрелась ужо: и на корешей твоих скотоголовых, и на блядки ваши, хватит! Или ты здесь со мной - или где хочешь - без меня.
   - Дура ты, как есть дура! - запальчиво вещал Григорий.
   - А ты - брехло, - устало отвечала Маха. - Кто мне клялся: мол, прогоним их в два счёта?
   - Так я ж не знал, кто они! И сейчас не знаю.
   - Что, "в незнании - сила", да? А как по-моему - вреда с них никакого. Это раньше я дурой была, когда стремалась, а теперь - прозрела. Не трогать их - и они не тронут. Говорила с одной, которая в белом, темнит она, конечно - но человек, вроде, неплохой. Опять же, Снежана с ними - родная душа...
   - Неплохой, говоришь? Родная душа, говоришь? А куда они Емельяныча дели, не знаешь? Подошёл он, при мне дело было, к змее ихней чёрной: мол, потолковать надо, она увела его - и с концами! С концами, понимаешь: ни тела, ни вести!
   - И что, не стали искать его твои храбрые рейдеры?
   - Конечно, не стали - коню понятно, о людях подумай, прежде чем чушь городить! Иностранцы это, смекаешь? Европеры! Им тут всё можно.
   - И чего, съедят они меня, что ли?
   - Могут и съесть. Там по слухам тож люди мрут - вот самые богатые сюда и едут - поразвлечься напоследок. От этой... безхозности.
   - Может, безысходности?
   - Ну, да.
   - А вот и не съедят, невкусная я. И тобой побрезгуют.
   - Дураков отстреливать - самое оно.
   - Профессиональный опыт?
   - Не твоё дело! Как тебя с охвостьем за свой счёт кормить да у корешей селить - то хороший, а как чего не по тебе - то рейдерюга поганый, так? Стерва! Григорий залепил Махе пощёчину.
   - Ану не бей маму, тебя большой дядя убьёт! - закричал с кровати проснувшийся Вова.
   - Заткнись, вышкребок дурноватый, - зло бросил Гриша, и тут же взвизгнул, хватаясь за руку.
   - У, ведьма меченая, - зашипел он, косясь в тёмный угол, где, как всегда безмятежно, сидела Любава.
   - Что, уж горазд лишь с детьми воевать? - ощерилась Маха. Гриша замахнулся - но опустил руку.

Надо мною тишина,
Небо полное огня.
Свет проходит сквозь меня,
И я свободен вновь.
Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добра...
В моей душе нет больше места для тебя.

   - раздалось с улицы.
   - Серёга... - охнула Маха, бросаясь к балкону.
   - А, кунгфушник пожаловал? Пожалуй, я пошёл, - хихикнул Григорий.
   - Он не один! - голос Махи был полон горечи.
   - Точно! - подойдя к ней, подтвердил Гриша. - Две девки с ним. Или вторая - парень? А не всё ль равно - сбёг от тебя кунгфушник, ещё и горланит под окнами. Бахвалится... Мужику завсегда легче бабу найти, а вот бабе...
   - Гриша, не бросай меня, - всхлипнула Маха.
   - Ух ты, что я слышу! - подбоченился Григорий. - Уже хорошим стал... Да только поздно!
   - Папа вернулся! - захлопал в ладоши Вова. - Папа идёт, а с ним - храбрые друзья и большой дядя!
   - Заткнись!!! - заорала Маха. - Гриша, не уходи, он меня не простит!
   - А мне не фиолетово ли? - ухмыльнулся Гриша. - Да и хрен я тебе поверю! Потому, что ежель он тебя покличет, ты к нему снова переметнёшься, а мне дырка в черепе не нужна! - и решительно направился к двери.
   - Гриша, стой!
   - А нахрена? Поздно пить "Боржоми"!
   - Гриша-а-а!!!
   Маха схватила Григория за руку, потянула, он вырвался и зашагал дальше. Она догнала его и вцепилась мёртвой хваткой.
   - Не пущу!!! - закричала она что есть мочи. Он дёрнулся, оставляя ей оторванный рукав пальто.
   - Ах ты сука! - заорал он и прянул в дверь. Но неведомо какая сила отбросила его назад в комнату до самой балконной двери. Рыча, как зверь, Маха кинулась к нему, схватив за грудки.
   - Мама, ты предала! - раздался звонкий голос из тёмного угла. Оттуда, как привидение, вышла Любава.
   - Убери ведьму!!! - заверещал Григорий.
   - Любка, на место!!! - заорала Маха.
   - Ты предала! - повторила Любава. - Предала папу и нас.
   Пытаясь оттолкнуть вцепившуюся в него Маха, Гриша, силясь опереться хоть на что-нибудь, вжался спиною в стену, пребольно ударившись о косяк балконной двери. Новый Махин рывок затолкал его под притолоку. Споткнувшись, он шагнул назад, вглубь балкона...
   Балкона не было.

[Джулин Моерад]

*****
   Серёга был метрах в десяти от дома, наблюдая за безобразным действом, когда балкон медленно и тихо отделился от стены. Рейдер пал в образовавшуюся щель, Маха - за ним, после чего балкон стремительно прянул вниз.
   - А-а-а!!! - закричала Надька, Вадик вскинул руки - но было поздно. Балкон одолел четыре этажа с проворством штамповального пресса, раздался грохот и хряст, веер брызг из потревоженной лужи окатил кампанию.
   А парою минут спустя в воздухе открылся освещённый прямоугольник, и из него вышли те, кого встретил Серёга на этом самом месте две недели назад.
   - Это... сделали вы? - прошептал Серёга.
   - Нет, она! - открылись ещё одни Врата, и из них вышла Месаана, ведя за руки Любаву и Вову. На лице Вовы не было глаз.
   - Люба, ты?
   Словно в кошмарном сне, Вова оборотил к Серёге безглазое лицо.
   - Я помогал! - с гордостью произнёс он.
   - Да Исцелите их кто-нибудь! - закричал Серёга.
   - Легче Исцелить вон тот кирпич, - сказала Семираг. - Я сочувствую.
   Снежана молча взяла его за руку.
   - Сейчас им лучше уйти, - произнёс Ишамаэль.
   - Я позабочусь, Ни'блис, - ответила Грендаль.
   Месаана с детьми прошла от вторых Врат к первым, вслед за нею под незримую притолоку ступили все Отрекшиеся, Врата закрылись.
   - Что это было? - потрясённо спросил Вадик.

*****
   - Просто фантастика, какая находка, какой потенциал! - не переставала восторгаться Месаана, волчком крутясь вокруг Любавы.
   - Награда нашла героя, - хмыкнул Бе'лал. - Наконец-то тебе будет кого учить с младых ногтей.
   - И не сомневайся - мы с Суерлэйн в этом преуспеем!
   - А без меня не обойдётесь всё равно, - съязвила Грендаль. - Девочка до сих пор не сказала ни слова, и мне кажется, это у неё давно.
   - Мы надеемся на тебя, Камарейл, - сказал Саммаэль. - Нас снова тринадцать!
   - Пока - нет, она ещё мала, - серьёзно ответил Ишамаэль. - Но завтра я навещу Таима.
   - Ах, а моей радости никто не оценит, - проворковал Агинор, гладя по волосам безглазую голову Вовы. - Первый Мурдраал на этой земле! Милый, иди к папе!
   Вова с видимым удовольствием забрался к Агинору на руки.

*****
   Оставшись один, покинутый исчезнувшими неведомо куда друзьями, Серёга присел на фундамент разрушенного дома напротив освещённого окна. В голове было пусто - будто вынули что-то, и он едва понимал: где он и зачем. Мир был пуст, он был пуст, жизнь была пуста и жиьь было незачем: это всё, что он понимал, но почему - не помнил. Порывшись в карманах, он достал махорки, вынув для этого объемистый свёрток Снежкиного творчества. И с удивлением обнаружил, что один лист лежит отдельно - и он его не читал.
   Он примостился поудобнее, дабы свет из окна освещал бумагу, и принялся читать.
   - Хороша у Отрекшихся лампочка, себе, что ли, попросить - соседи ведь, не хрен собачий, - саи себе сказал он прежде, чем углубиться в текст. "Последний - и первый" - значилось прописью в самом верху листа.

[Джулин Моерад]

ПОСЛЕДНИЙ - И ПЕРВЫЙ
   
   Он шёл по умершей земле, вздымая сапогами солоноватую пыль и держа путь на восток: туда, где некогда находилась зелёная земля Шары.
   Впрочем: почему "некогда" - возможно, она есть и сейчас: покрытая изломанными лесами, перекрученными земной судорогой реками, стёртыми в пыль городами. Нет пролива - ласкового моря, в котором Тимолан так любил купаться... когда-то. Теперь лишь мёртвые желваки кораллов хрустели под ногой... Раньше здесь было мелко. И - множество островов, потому что Шара: неспешно, как это делают материки, сужала пролив и подымала дно. Здесь было царство рыб: в Шорелле каждый год из самых умелых рыбачек на празднике выбирали им Королеву... Кто был последней? Тимолан не знал. Знал иное: и она, и прочие жители приморских городков наверняка погибли, когда Шара, понуждаемая силою Спутников, двинулась в свой разрушительный путь. А её подданные хрупкими скелетиками устилают то, что было дном моря.
   Он шёл уже невесть сколько дней: единственный выживший в побоище при Тзоре, когда Спутник Джарик Мондоран убивал поющих Айил, пока люди спасались бегством. Он, как и десять тысяч его товарищей, пели, надеясь отвлечь внимание безумца, а то и - пробьясь сквозь порчу, напомнить ему: кто он был. Не напомнили... Но - отвлекли.
   Тимолан выжил лишь потому, что Джарик нашёл себе новую забаву: зажёг Тзору, как огромный костёр. А он - нашёл крохотный стрелокрыл. И, свозь бури, над сминаемой землёю, долетел до Паарен Дизен. Он застал Зал Слуг разрушенным: Спутники побывали здесь до него.
   От юной Айз Седай - он тотчас забыл её имя, он получил маленький мешочек с тринадцатью чёрно-белыми дисками - и наказ спрятать их где-нибудь подальше от метаний останков человечества. Ещё она сказала, что погибла Шадар Нор и все члены высшего совета Зала Слуг; что, помимо Спутников, стремительно сходят с ума и прочие Направляющие - мужчины; что, благодаря какому-то чудовищному свойству их безумия, они неостановимо преследуют и убивают Направляющих - женщин, от чего едва ли не все Таланты в использовании Силы могут быть утеряны. А ещё - что у неё было Предвидение - печати от Узилища ещё понадобятся в некоем далёком, невообразимом будущем: и потому она, с риском для жизни унеся их со склонов Шайол Гула, вручает Тимолану.
   Он вынул из мешочка одну из них: чёрно-белый кругляш, перечёркнутый волнистой линией. Квейндияр. С ним не может случится ничего и никогда: брось их на дорогу, в вулканическое жерло или в недра Солнца. Нет такой силы, что могла бы расколоть их. А точней - они тем крепче, чем большая сила на них восстаёт - и тому нет предела. Тимолану было непонятно: зачем и от кого прятать столь несокрушимую вещь, и кому она может понадобится: ведь Печати - неизменяемы. Но Айз Седай попросила. У неё было предсказание. А ещё - она невольно спасла его, Тимолана: спустя час после его Перемещения Хайндар испепелил Паарен Дизен - и связь прервалась.
   Он достал из кармана похожую на колоду карт вещицу: унивесальный коннектор: его давнюю любовь и забаву. Скоре тер'ангриал, чем просто прибор, коннектор мог улавливать любые известные человечеству виды сигналов, и раньше, в свободное от работы время, Тимолан часами проводил над ним, стремясь обменятся сигналом с такими же фанатами связи - самыми разными и хитроумными способами.
   Но сейчас коннектор молчал, и на лощёном боку его пробегали спектрограммы естественного шума: хохот гроз, пульс Солнца, мерный шёпот реликтового излучения, одинокие всплески великих коллизий, творящихся близ галактического ядра - и ничего живого.
   Тимолан воздел голову к небу, взглянул на звёзды - и тут же опустил глаза. Звёзды были мертвы. Теперь там снова никого нет, как до Эпохи Мира, что вскоре, наверное, назовут Эпохой Легенд: если, конечно, будет кому называть. Звёздные поселения погибли одними из первых - для этого хватило десятка Спутников: жизнь вообще хрупка, а в других мирах - особенно... Тимолан попытался себе представить - каковО это: гибель целого мира - и не смог. Потому, наверно, что количество здесь не важно: те, кто умирал под развалинами Комелле - чувствовали то же самое. А у тех, на кого падала палящая туча из разверзшегося вулкана - имели лишь сомнительное преимущество видеть в последний миг обречённую на погибель траву да деревья - а не чёрную бездну меж звёзд. Наверно, так даже проще: умирать одному, чем зная - вместе с твоей оборвётся ещё множество жизней. Но на этот раз предсказать очередной удар смерти было невозможно: город, посёлок, звёздная колония или девственный лес - пред нею ныне все равны и равновероятны. Очутившись в руках безумцев, смерть разила вслепую...
   Коннектор ожил, связавшись с какой-то станцией. Тимолан встрепенулся - но вскоре разочарование отразилось на его лице. Говорил и показывал вещательный тер'ангриал - машинка-накопитель, что попросту транслирует то, что попало в её память, куцим подобием ума определяя: что более важно, а что - нет. Бок коннектора засветился, и перед ним встало изображение: снятые автокамерой последние секунды жизни Шадар Нор перед тем, как стена Зала Слуг воздвигнет ей могилу. Тимолан отвернулся...
   И дело не в том, что он был Да'шайн Айил, отвергающий насилие: за время войны он насмотрелся всякого. Но он поймал себя на мысли: Шадар Нор ему нисколько не жаль. Потому что выдающаяся Айз Седай была повинна едва ли не в большем числе смертей, чем любой из Отрекшихся (163). Своим Роковым Соглашением она связала руки Дракону - и атака на Шайол Гул была предпринята в величайшей спешке - и без малейшей подготовки. А случись иначе - многое пошло бы не так. Можно было предвидеть порчу, павшую на Саидин, наверняка - от касания к самому Тёмному. Краем уха Тимолан слышал, что соответствующие Предсказания были, но Шадар Нор, которую тогда ещё звали Латра Посо, истолковала их в пользу своей партии и своей затеи. Можно было подготовится, локализовать удар, отсечь безумцев до Исцеления... Можно было всё и даже больше: и мы никогда не узнаем, что - ибо упустили шанс попробовать. А теперь Саидин запятнана, мир рухнул, а сама Шадар Нор не нашла ничего лучшего, чем красиво погибнуть в безнадёжном поединке с Хайндаром - вместо того, что бы спасти себя, спасая с собою знания и опыт, без которых грядущим поколениям придётся начинать сначала.
   Коннектор замолчал и сообщил, что канал исчез. Исчез - а не прекратил вещание. Исчез вместе с великим множеством подобных - незримой сетью, которой не писаны расстояния, что, опутывая мир, делала его единым. Услышь такое Тимолан пол-года назад - он не поверил бы. Даже Тень не разрушала каналы - лишь старалась захватить их себе на потребу. А сама Сеть была построена так, что бы выдержать любой катаклизм - даже гибель половины мира. Но - не преднамеренное разрушение: никто не догадался, да и не захотел бы армировать связные врата квейндияром...
   Тимолан вновь достал из сумки одну из печатей и долго всматривался в неё, освещённую блеском ущербной Луны. Всего лишь цветной кругляш - вроде дипломной работы тех, кто лишь учится создавать Камень Мужества... Первоначально их хотели сделать семь... Но в мешке их - тринадцать, и каждая - ценою в миллиард. Миллиард людских жизней. Миллиард судеб. Миллиард надежд. Цена победы оказалась такова: сто и десять лет войны, погибший мир и тринадцать миллиардов человек, большую часть из которых ненароком убили Спутники, вооружённые самыми мощными са'ангриалами Эпохи. К счастью - не всеми: Чойдан Кэл применён так и не был. Но если сейчас кто-то из безумцев дотянется до него... Тимолан даже того не увидит. Не успеет осознать. Наверно, это хорошо...
   Он достал из сумки маленький шарик, бросил на землю - и спустя мгновение "колыбель" была готова. Всего лишь тончайшая пена, что не даёт замёрзнуть холодной пустынной ночью: поутру он прикажет ей свернуться вновь... Всего лишь пена - и сделанная даже без Единой Силы - но ни один ткач прошлого не смог бы повторить её. И повторит разве что через тысячелетие...
   Тимолан лёг в "колыбель" и вновь посмотрел на звёзды: тысячи и тысячи огней, рассечённых аркою Млечного Пути. Древние верили: мол, это - души умерших. Они ошибались: буде так - сейчас бы небо пылало. Зачем погибли они все? Вернее - почему? Только ли из-за коварства Тёмного да больных амбиций Латры? Или - из-за Майрин Эронайл, что пробурила Узилище? Но, если вдуматься - Майрин невиновна. Да, после она стала Ланфир, но тогда... тогда на её месте мог быть любой. Едва ли не каждый из способных направлять: ведь к новым вершинам стремились все. Тогда - что? Рок, фатум, судьба?
   - А вот и нет! - сказал сам себе Тимолан. - Это - в точности как с Драконом и Спутниками. Все хотели достичь новых высот - но одновременно все всем мешали, в борьбе за пресловутое третье имя... Проклятое третье имя! Майрин жаждала его не более прочих, но за спиной дышали в затылок сотни её коллег, скептически ухмыляясь: "невозможно", "не выйдет", "не для тебя", "докажи, не верим". Она и доказала... И никто, никто из этих подначиков не удосужился подстраховать её. А зачем подстраховывать в деле, в которое не верит никто? Вот докажи - тогда и зачешемся... И чесались - почти столетие, упрямо игнорируя тот факт, что из странной аномалии, возникшей на месте разрушенного Шарома, прут в мир не иные законы природы, а само зло.
   Ныне они навеки уснули, как и прочие тринадцать миллиардов. Правда - одними из первых, так и не увидев последствий своего скепсиса: в тот день, когда Майрин бурила Отверстие, внизу, в Коллам Даане, как раз заседали её научные оппоненты. И Шаром рухнул прямо на их головы. Кстати - именно туда лежал его, Тимолана, путь: Коллам Даан размещался на одном из островов этого умершего моря - и можно, слегка свернув с дороги, посетить их могилу и плюнуть на неё.
   - Так - нельзя! - одёрнул сам себя Тимолан. - Да'шайн Айил не приемлют насилия!
   - Да'шайн Айил дают клятву не причинять насилия живым, - ответил он сам себе. - На мёртвых она не распространяется.
   Желая убежать от непоошенных мыслей, Тимолан хотел уснуть, но сон не шёл, а мысли лезли в голову с удвоенной силой.
   - Почему люди столь легко пали в руку Тёмного? - думал он. Вот огир - не пали. Ни одного! Ладно - они не из людского рода, но среди Да'шайн тоже немного приспешников Тени, разве что под Принуждением либо - пыткой. Хорошо - положим, тому мешала клятва Пути Листа - но ведь Айз Седай тоже давали клятвы? Говорят про дыхание Тёмного: мол, оно отравило души - но почему ни Тимолан, ни его товарищи дыхания этого даже не ощутили? И дело не в клятве - клятвам просто нечему было сопротивлятся! Как будто у одних было то, за что их может зацепить Тёмный, а у других - нет... Но что это за крючок, вернее - петля?
   - Чванство! - ответил Тимолан сам себе. Чванство, лицемерие и затыкание ртов: всем - и всеми. Да, в Эпоху Легенд, ах - Мира, поостите, серьёзное насилие было невозможным, и не только из-за охраны порядка и возможности заставить злодея ощутить, что чувствовала жертва. Многое сделали и они - Да'шайн Айил. Именно они всегда участвовали в расследовании конфликта, дабы совершивший зло постыдился своих деяний. Собственно, Путь Листа и задумывался, как нравственная мАксима: не образец для всеобщего подражания, но - ориентир, светильник в ночи. И он нёс свет тысячелетиями, пока... пока мы что-то не сделали не так.
   А - что? Да очень просто! Зло - не только в насилии телесном, не только в драках, воровстве, убийствах. Есть ещё насилие духа: неправедный приказ, убеждение в заведомой лжи, прессинг эмоций, ранящее слово. Но и это - не всё! Есть интриги, манипуляции, давление ожиданием, соревнование статусов и погоня за ними, торговля любовью: мол, не будешь таким-то - любить перестанем, и прочее, прочее, прочее, чему нет имён и числа. Вот тут-то мы и сплоховали, правда - не одни Да'шайн, а мы все. Запрещая браниться, мы не запрещали язвить, манипулировать, давить ожиданиями. А ведь резкое слово - разрядка конфликта: в старину так и говорили: "поссорятся - помирятся". Мы не искоренили злодейство - мы загнали его вглубь! А Тёмный... он просто ударил кулаком по нарыву - и зараза пошла в кровь.

[Джулин Моерад]

   А каким был бы мир, буде иначе? Если бы осуждались не грубые словесные пикировки, а как раз - манипулирование? Наверно, он был бы взбалмошным и страшно суматошным, как старинная кинокомедия. И многим, ой многим ныне почившим современникам Тимолана то было бы крепко не по нутру... Да только мертвы они - а иначе были бы живы. Были бы живы: потому что тот, вечно бурлящий и яростный мир уж точно б не оставил Майрин наедине с неведомым, а Сто Спутников - без поддержки. Тот не лезущий за словом в карман мир затолкал бы Тёмного обратно тотчас - едва лишь он раз дохнУть успел, и печати эти были бы оплачены не миллиардом жизней каждая, а... наверно, кем-то вроде Да'шайн - теми, кто дал клятву первыми встречать врага, каким бы он ни был!
   Но мир не стал таковым. Просто потому, что все хотели тишины, думая, что грешащий во тиши греха не совершает...
   ...Проснулся Тимолан от жажды - и жадно выпил толику воды, оставшуюся на дне фляги. Порылся в рюкзак, достал брикет, попытался разгрызть - брикет не поддался. Тогда он принялся стёсывать его ножом, но вскоре бросил это занятие, и пошёл искать воду.
   Это был единственный его Талант, если не считать Песни: всегда безошибочно определять: где вода - в каком бы месте он не находился. Наверное, самый бесполезный Талант на свете - там, в погибшем уютном мире, им можно было разве что похвастаться у туристического костра, находя закрытые бутылки с водою на спор. Но здесь, посреди умершего моря, он стал надеждой на жизнь. И - на завершение миссии.
   Вода отыскалась нескоро: затхлая дождевая лужица в глубине разверзтой смертью раковины. Он жадно напился и размочил брикет. А рядом, задевая его цветущими ветвями, росло дерево.
   Тимолан не удивился: эта порода деревьев вырастала исключительно быстро, и его летучие семена далеко разносил ветер. Оно для того и было создано: заращивать всяческие изъяны ланшафта: буде то овраги, оползни, либо - насыпи песка. Вот и здесь: несмотря на морскую соль, оно успело пустить корни в подобие почвы, возникшей из тел множества тварей морских - удивительно, что деревьев этих пока так мало. Пока... Пока ветер не развеет мёртвые тела рачков и рыб, пока не обнажится морской песок, поглощая воду, пока удушающий жар, что будет скапливаться летом посреди огромного континента, не иссушит этот край, как лист старого пергамента. Пока...
   А сейчас дерево радостно цвело, и кое-где на ветвях его уже виднелись плоды: ярко-алые и отблескивающие воском. Тимолан сорвал один из них... и вдруг вспомнил, где видел эти деревья впервые. Тогда он был совсем юн: ещё не дал клятв, но уже умел Петь, и... питомник да человек с острой бородкой, радостно сообщивший им, что, если бы мир был пуст - его деревья покрыли б его целиком. Его звали Ишар Моррад Чуайн. В грядущем - Агинор. Отрекшийся. Когда-то он умел смеятся и был неподдельно добр: уж Да'шайн-то в этом толк ведают. Что сделало его таким? Его - и его творения? Но что бы это ни было - искалечить прошлое оно всё ж не могло, ибо Тимолан ныне стоял под одним из творений Ишара.
   - Лучших творений! - сказал он сам себе. - Тогда, как он слышал, в Зале Слуг его не оценили. Думали весь мир в подобие цветника превратить, а стало быть - ни к чему растение, само пробивающее себе дорогу. Зря думали! И зря - не оценили! Потому, что Зала Слуг - нет, а дерево - цветёт!
   Он разгрыз плод, ожидая сладко-тёрпкую мякоть с забавными зернышками - штопоркАми, что потом сами вылазят из завявшего плода, раскрывая пышные парашютики. Но плод был словно набит ватой: дерево отдало все силы, дабы взрастить семена - и ему нечем было с ним поделится.
   Зато рядом лежало другое дерево - огромное и здесь, на дне умершего моря, совсем неуместное. Чора. (164) Дерево, способное Направлять: одинокий трилистник, прилипший к стройному стволу, недвусмысленно о том свидетельствовал.
   Как и все Да'шайн Айил - Тимолан более всех древ любил Чору: "дерево умиротворения", "древо жизни". Они были практически вечны - эти гиганты с роскошною кроной: когда перестраивались улицы, их бережно пересаживали с места на место. Но это дерево было мертво: ни один росток не пробился сквозь кору, хотя лежало оно здесь, наверно, с первых дней смерти моря. Тогда тут хлестали яростные дожди - и во влаге не было недостатка... Так почему же? Ведь мёртвая Чора - всё равно, что мёртвое Солнце! А рядом буйно цветёт древо иное, проросшее из семечка...
   Зрелище это было столь нестерпимо, что Тимолан рухнул на колени и разрыдался.
   - Встань! - закричал он. - Встань и расти! Глянь, твоя подруга уже цветёт, вы станете жить вместе, ей будет хорошо под твоею резною кроной, ты защитишь её от бурь, а она - сохранит воду! Встань! Ведь это всё, что нужно для жизни!
   - Не всё! - сам себе ответил Тимолан. Искусство взращивания Чоры было труднейшим из доступным Айил - и Огир с Нимами считали так же. Но - не всегда... Старые книги утверждали, что Чора - неприхотлива, правда - склонна разрастаться и пускать корни в любую щель. Так почему же теперь - иначе? Почему священная Чора - мертва, а творение того, кто после стал Агинором - живёт? Ну не может быть, что бы в том был повинен Тёмный - тогда он не касался мира, его вообще не было!
   - Именно так - не было! - ответил Тимолан на собственный крик. - И в те времена, о которых ты размышлял сегодня ночью - его не было тоже. Мы сами: мы и только мы повинны в гибели нашего мира! И в смерти Чоры. Ибо это мы отучили её разрастаться да пускать корни во всякую щель. Она стала правильной - и от того умерла, в то время, как эта "агинора"... до неё просто наши руки не дотянулись, и потому она - живёт. Смерть - в нас, это мы взрастили её, а Тёмный... он просто болезнь. Эпидемия, как в древние дни. И скосила она нас лишь потому, что мы утратили иммунитет к злу, сами став слугами смерти!
   Но Тимолан был и оставался Да'шайн Айил, а Да'шайн - не отступают - и он запел над мёртвой Чорой, как пел тысячи и тысячи раз: над древесными ростками, колосящимися полями, цветущими равнинами. Он пел - один в этом мёртвом мире, где даже со звёзд больше не светят ничи очи, пел, ни о чём не думая и ни на что не надеясь. Но рядом лежала Чора, а значит - надо петь.
   - Эй, кто надрывается? - раздался из-за холма грубый голос. Тимолан обернулся. С увала в лощину вступал целый караван: повозки, фургоны, несколько джо-каров и даже - землеройная машина, которую пользуют, когда неудобно беспокоить Айз Седай.
   - Тимолан Айил! - ответил Тимолан.
   - Да видим мы, что Айил. Чего делаешь?
   - Над Чорой пою.
   - Зря поёшь - усохли они все! Даже там, где устояли.
   - Усохли... - повторил Тимолан, чуя, что у него в груди на миг остановилось сердце. Но он уже успел оплакать мир - и сердце пошло снова.
   - Ага! - ответил из фургона неприятный голос. - И не только они. Всё развалилось, слышишь?
   - Знаю, - глухо ответил Тимолан.
   - А ты подь сюда! Посмотрим, чего ты волокёшь! - раздался другой голос - из джо-кара.
   Тимолан подошёл. "Им нечего у меня взять - подумал он. - Во какой караван, наверно, целый посёлок построить можно. Но если чего возьмут: коннектор, например - стОит поменятся: вдруг у них "библиотека" есть - тер'ангриал, на котором Айз Седай учат? Раздобыть бы такой - да спрятать с Печатями вместе: вдруг тому, кому они нужны, и он пригодится?"
   - ...Ничегошеньки полезного, - разочарованно бурчал один из небритых мужчин, оглядывая Тимоланов рюкзак. - Ух ты! Те самые печати! Васа, глянь - их по визору показывали. Куда ты их волокёшь?
   - Спрятать понадёжней.
   - Ну да мы сами спрячем! - расхохотался тот, кого небритый назвал Васой.
   - Есть универсальный коннектор - меняемся? - спросил Тимолан. - Он-то пополезней Печатей будет, а мне их Айз Седай самому спрятать наказали.
   - Коннектор? - расхохотался мужчина. - Кому он нужен, если любая связь - накрылась!
   - Тогда отдайте просто так, - сказал Тимолан. - Вам-то они зачем?
   - Да отдадим, не переживай, порассмотрим только, - хохотнул Васа. - Ото не было печали всякую драконью погань таскать!
   - А у вас не найдётся Библиотеки Плетений? - спросил Тимолан.
   - А тебе - на что? - переспросил мужчина.
   - Для потомков. Надо же на чём-то учиться.
   - Нету! А кабы и была - не дал. Хоть сто штук - а не дал бы!
   - Но - почему?
   - Потому, что всё это - из-за вас! - мужчина взмахом руки окинул умершее море. - Из-за вас, да Айз Седай разных: тех, что в Зале Слуг заправляли!
   У Тимолана похолодело сердце - слишком эта речь напоминала его ночные размышления... Напоминала - да не совсем: что-то не сходилось. Но что? - И он спросил:
   - О чём вы, потченнейший?
   - А то сам не знаешь? Кто Скважину бурил? Айз Седай! Только не говори, что Ланфир одна была... Кто троллоков развёл? Айз Седай! Кто нас не защитил? Айз Седай, Огир и вы, чистоплюи! Кто всё это разворотил? Дракон и Спутники, которым вы прислуживали! Я, дружок, тебе шею не сворачиваю лишь по старой памяти: ты ж всё равно защищатся не станешь, а был бы кто другой - свернул!
   - Да, но именно Айз Седай, погибая в битвах, купили вам жизнь! Три четверти Огир пали на полях сражений! Десять тысяч моих товарищей песней отвлекали внимание безумца, пока народ бежал из Тзоры! Они погибли, слышишь - ради  таких, как вы! И даже Дракон со Спутниками... если б не они - здесь был бы Тёмный!
   - Мало погибали, - проворчал мужчина. - Не видно толку для простого-то народу...
   - Они сделали всё, что было в их силах. Если этого мало - где были вы?
   - А что мы, мы - народ, мы не защищаем - нас защищают: те, кто клятву дал, а иначе - зачем они? Ну да теперь всё будет по-иному...
   - Можно полюбопытствовать: как? - спросил Тимолан.
   - А так: вся власть у нас, Да'шайны отменяются, Айз Седай - под надзор: пусть вкалывают, а править - ни-ни, и всё - под линеечку! Куда не надо - не суйся, сунулся - сразу голову в петлю, влево-вправо от того, что народ указал - голова с плеч, кто не такой - душить в колыбели, бабам - рожать, мужикам - держать и не пущать, всем прочим - работать, ясно?
   - Ясно, - ответил Тимолан. - А вы не боитесь, что от такого порядка Тёмный придёт снова?
   - Не придёт! Гарантия на то - твоя сумка. Тринадцать загогулин, квейндияр, нерушимые: по одному - на Отрекшегося, и пока они целы - все они пленены! На, удостоверься! - и мужчина бросил Тимолану печать.
   Он бережно подхватил круг стоимостью в миллиард жизней, положенных на то, что бы выжили вот эти. Вот эти! И на месте старого мира разцвёл их, новый: хуже кошмарного сна.
   Тимолан сжал в руках Печать, попробовал на излом - и вдруг вцепился в неё всею силою. Он так делал, и не раз - в далёкой юности, будучи вольнослушателем Чарина - последователя странного учения, утверждавшего, что человек способен пользовать силу самого Творца. Тимолан будто снова оказался на его уроке, и неожиданно громкий голос щуплого наставника вновь раздавался под узорною кроною Чоры.
   - То, что скажу я, противоречит всей науке Айз Седай! - страстно вещал он. - Да, Единую Силу направляет человек - и ведает, что творит; но мощь Создателя - иное. Лишь он распоряжается ею - и сам определяет: кому и для чего вручить сей дар. Все Таланты, не сводимые к Силе, пророчества, озарения, научная и художественная гениальность - имеют источником непосредственно Творца! Казалось бы: на этом и можно завершать лекцию - ведь если Создатель решает всё сам - что делать нам, сирым? Однако мы имеем и собственную волю, и лишь мы можем попросить и принять. То и другое не так очевидно, как кажется: сплошь и рядом мы не умеем ни то, ни это! О том, как просить, я расскажу после: прежде надо научится принимать. Невежды утверждают: мол, для этого следует полностью доверится его воле, но это ошибка - Создателю куклы не нужны! Нужно иное - готовность переступить через собственные пределы и пределы этого мира! Готовность к невозможному! Готовность стать неодолимой силой и несокрушимою преградой - одновременно! И лишь тогда ваши руки смогут и принять, и удержать чудо!
   Словно тысячи солнц вспыхнули в голове Тимолана. Он сжал руки крепче крепкого, ещё крепче, потом - ещё. Говорят, некогда весь мир родился из бесконечно плотного пламени. Сейчас этим пламенем был он...
   Что-то прогнулось, раздался тонкий, на грани слуха, звон - и лицо небритого мужчины поплыло, искажённое ужасом.
   - Тёмный и все Отрекшиеся запечатаны в Шайол-Гуле навеки веков... - пробормотал он.
   - Уже нет, - глядя на две половины печати, сказал Тимолан. - Один - свободен!

[Джулин Моерад]

*****
   Словно в горячечном бреду Сергей Денисович, некогда прозванный Ястребиным Крылом, шёл по городу - а город шарахался от него. Шарахались, отступая на шаг, черневшие во тьме деревья, холодный ветер, тусклые лужи с тёмной водой, да клочки бумаги - извечные вестники разрухи, горя и войны. При тихом приближении его тотчас гас свет: дрожащий и яркий, свечи и лампы. Пооехала машина - и с проворством ящерицы свернула в спасительные тени, что б поскорей убраться с дороги идущего, скрывшись средь паутины ходов, некогда бывших улицами.
   Серёга брёл по городу, шатаясь и не особо понимая: где он и кто он. Он брёл наугад, не задумываясь, к какой цели стремится, зная лишь: она - впереди. Ибо где-то там, за окоёмом этого неба, есть иной, настоящий город, где всех любят и ждут. И где его заждалась Маха - живая и тёплая, и двое детишек, нет - трое: ведь Яшка-Промакашка тоже там. А ещё по соседству живёт Светка-Снежка, которую никто даже с праздничного бодунища не назовёт тем - холодным и страшным именем...
   Серёга страстно хотел попасть туда - но чёрная громада ресторана "Мавзолей" пренрадила ему путь.
   - Пусти! - сквозь зубы процедил Сергей Денисович.
   Каменная громада молчала.
   - Ану прочь с дороги! - Серёга неожиданно сильно саданул по кованому забору кулаком. Железо загрохотало - словно кузнечный молот вновь принялся пластать его плоть.
   - Ты чё, спятил!?! - из "Мавзолея" выскочил лысый метрдотель, похожий на Ленина. - Да тебе и в гробу не привидится, кто у нас здесь!
   - Что, сам президент? - хохотнул Ястребиное Крыло.
   - Откуда узнал? - вытаращился на него "Ленин".
   - С фонаря снял! - ощерился Серёга. - Дорогу идущему! - и грохнул кулаком по забору вновь.
   В ответ "Ленин" пронзительно свиснул, с десяток парней с автаматами высыпали из недр здания. Но мгновение спустя время Сергея Денисовича остановилось. Железный вой нездешней музыки зотопил Серёгину голову. Он вновь стоял на краю чудовищного зева, рядом с фигурой, чей плащ терзал нездешний ветер, над его головою, крошась в огненную пыль, проносились гибнущие миры - и Тот, кто держал Серёгину руку твёрдой горячей дланью, потянулся к этому пламени - и низвёл его наземь.
   Чёрный огонь сорвался с Серёгиных рук. Пав на землю, он вздыбился волною - и прянул на здание. Забор, "Ленин" и спешащие ему на подмогу люди во мгновение ока стали пылью на ладонях звёзд. А ещё пол-мига спустя волна пала на "Мавзолей" - и смяла его, как молот сминает жесть.
   - Не забудьте сыграть "Лебединое озеро"! - заорал Серёга вихрю чёрного праха - и двинулся дальше, сквозь смерч и тлен. Он не заметил, как мир свернулся вокруг него в узкий мост над тёмной бездной. Он не удивился, выйдя в свою квартиру прямо из стены. Он и бровью не повёл, увидев в душевом зеркале чей-то глаз, прилипший к лицу. Он просто молча умылся, одел Махин халат, рухнул на кровать и забылся мёртвым сном.

[Джулин Моерад]

1. - Я опять победил!

   Серёга спал и видел сон, ни разу не снившийся ему прежде. Он был в роскошной комнате, наверно - во дворцовой спальне, на огромной кровати под балдахином, а из высоких стрельчатых окон окон лился утренний свет. Рядом средь одеял и подушек нежилась Маха, он поцеловал её, она сквозь сон пробормотала что-то ласковое.
   Серёга встал и пошёл варить кофе. Это оказалось легко, как всегда: достаточно было пожелать - и в джезве сама собою закипала вода, он бросил в неё щепоть чёрного порошка, добавил сахар со специям, с лёгкостью взял раскалённый сосуд в ладони и разлил кофе по чашкам. Маха, ещё не проснувшись как следует, потянулась за чашечкой и жадно отпила.
   Знакомый зов прервал его счастье. Серёга поморщился.
   - Опять уходишь? - спросила она.
   - Да, он зовёт.
   - Возвращайся поскорее, я буду ждать.
   Он подошёл к столу, аккуратно снял со стены золотой кинжал с рубиновым навершием, грани коего сияли невозможной, сверхъестественной остротой, сунул его в ножны и одел на пояс.
   - Я вернусь! - сказал Серёга и вышел из комнаты.
   Снаружи взору его открылась грандиозная картина: он стоял на широком балконе без перил, опоясывающем спальню. Земли не было - лишь кучевые облака клубились над головой и далеко под ногами, да в отдалении на тонком острие возвышался чёрный диск, над которым стоял смерч.
К нему от балкона вёл мост, и было темно, как поздним вечером перед грозой.
   - Я вернусь! - повторил Серёга - и пошёл по мосту. Он старался не оборачиваться, ибо знал, что увидит: диск с его комнатой, разваливаясь, рухнет в тучи. Видеть это не хотелось, да и зачем? По возвращении он всегда был на месте, и его будет ждать Маха, нежась средь подушек и одеял.
   Мост кончился, Серёга оказался лицом к лицу с хоботом чёрного вихря.
   - Повелитель, я здесь! - сказал он, и погрузил ладонь в коловращение мрака.
   ...Он вмиг очутился на краю обрыва, за которым вдали виднелась чёрная гора. К обрыву медленно шёл человек.
   - Обернись! - позвал его Серёга, - и вошёл в него. Это было странно и ново - совместить своё тело с чужим. В голове промелькнули чужое ошеломление, вихрь мыслей и дикий страх. Промелькнули - угасли. А Серёга, расхохотавшись, прянул в небеса - и свора чёрных псов устремилась за ним.
   Проходя сквозь облака на некую иную сторону бытия, он узрил вдали старицу, а перед ней - женщину в белом. Она стояла, сгорбясь и низко опустив голову, будто что-то оплакивая.

*****
   Стук в дверь вырвал его из объятий сна. Серёга встал, привычным жестом ища титан, не нашёл и направился к двери. На пороге была Надюха.
   - Ты - спал?! - оторопело спросила она.
   - Да, а что?
   - И я. А вот Вадик - нет, и с утра пораньше к себе подался. Тебя после похорон зазывал, карту оставил, держи!
   - А... после каких похорон? - не понял Серёга.
   - Как?! Ты - тоже?!
   - Что "тоже"? Перестань разыгрывать, Надь!
   - И я забыла, пока Вадик не напомнил... Маха...
   Серёгу словно кипятком обдало.
   - МАХА!!! - он скорчился на пороге, охватив руками голову.
   - ...Эта Грендаль что-то сделала с нами, - торопливо объясняла Надька. - Вчера мы разошлись, словно уснули на ходу. Кабы не Вадик - я б и не вспомнила... Там, внизу, уже балкон снимают, идём!
   - Идём! - раздалось от двери. Рядом с нею в стене распахнулись Врата. За ними блистал ледник и красное солнце, зависшее у горизонта. Кто-то заслонил свет - и в комнату вошли Снежана с Любавой.
   - Я сделала так, что лишних вопросов не будет, - сказала она.
   - Папа, мы скоро придём за тобой, - промолвила Любава словно сквозь сон.
   - Ты - говоришь! - охнул Серёга.
   - Да, но редко, - за неё ответила та, кто некогда был Снежкой. - По большей части она пребывает в Тел'аран'риоде.
   - А Вова?
   - У Агинора. Нам всем очень жаль вас. Я сожалею, что не предотвратила.
   Серёга молчал, и в душе его было пусто-пусто, как в бездне меж звёзд. Произошедшее было слишком нестерпимым, что бы поместиться в голове. А мельком помянутое имя Агинора и вовсе предавало беседе отблеск чего-то ирреального, будто во сне...
   - Идёмте, я перемещу вас к крематорию, здесь и без вас управятся! - рядом с беловолосой девушкой распахнулись вторые Врата, за которыми виднелись покосившиеся кресты погоста. Серёга с Надей шагнули им навстречу.
   - Я навещу вас, - сказала Суерлэйн на прощание.
   - Да, конечно, я и сам зайду...

[Джулин Моерад]

*****
   Крематорий потрясал... Глядя на него, Серёга уже не первый раз задавался вопросом: кто, когда и с какого бодунища сотворил сие? Он бывал здесь не раз, особенно - той лютою зимою, что уж неведомо с чьей лёгкой руки получила имя "Ядерной осени". Покойников тогда зарывали в снег: долбить могилы не было ни сил, ни возможности, а в отдалении возвышался Он - "Храм Смерти Второй" - как его метко окрестил Васька Свешников. Три бетонных жерла, открытых на три стороны света на манер колоссального цветка, и три громадных двери в них... Когда хотя бы одна распахивалась - иллюзия пути в никуда, дороги без возврата была абсолютной. Ещё тогда, задолго до прочтения Снежаниного рассказа, Серёга подумал, что если где и есть святилище, посвящённое Тёмному - то это здесь.
   Сегодня были открыты все три жерла - и по немалой толпе возле них становилось ясно: в театре Смерти - аншлаг. Машина, что видели они у дома, ещё не прибыла, и они поневоле бродили меж собравшихся на последние проводы. Серёгу потрясло, что в гробах да на носилках были одни лишь дети - лет пяти, не более, словно все малыши, какие есть в городе, разом решили отправится прочь от тесной этой земли. Он вспомнил вчерашние Вадькины слова - и содрогнулся.
   - Глянь, Иннокентича хоронят! - оторвала его от тяжких мыслей Надя. Серёга обернулся - и увидел, как четверо человек: двое мужчин и две женщины, перекладывают с носилок в церемониальный гроб того самого машиниста, что возил их с погибшим Вованом в тот достопамятный день. К великому Серёгиному изумлению, на лице покойника застыла улыбка: светлая, лучезарная и едва ли не предвкушающая - так улыбаются дети, вернувшись домой с долгой дороги.
   - Что с ним стряслось, позавчера как здоров был? - спросила их Надюха.
   - А Бог его знает, что, - ответила одна. - Вчера вышел на балкон, посмотрел на закат - да там и остался. Стоит и смотрит, я к нему - а он мёртвый.
   - Инсульт, говорят: "кондрашка" по-простому, - отозвался второй. - От того и не упал: судорогой руки-ноги свело.
   - А по-моему, он Рай углядел, - вступил в разговор третий. - Вона как улыбается - не иначе: на небо подался.
   - Да хватит тут сказки рассказывать! - зло бросила четвёртая. - Какой-такой рай? За квартиру не плачено, рейдера нагрянут - под забором сдохнем, по-божьему ли то?
   - Это точно, - вновь подал голос второй. - Нет никакого рая, выдумки одни, а вот он... Как был лишь себе на уме - так и окочурился! О людях бы подумал - ан нет! Рай, видите ли узрел... А те, кто остались - похер?
   - Да ладно тебе, "кондрашка" не разбирает, - ответила первая.
   - Очень даже разбирает!  - взвилась четвёртая. - Жил придурком - и сдох всем во вред! А я-то, дура, его любила!
   - А не заткнулись бы вы? - ехидно спросила Надя.
   - А ты кто, курвища? - вытаращились на неё женщины.
   - Бригадир с завода, где работал он, - за Надю ответил Серёга.
   - Прям-таки бригадир? - ехидно переспросил второй. - И, значит, с завода пришла, в последний путь проводить?
   - У нас самих горе - катафалк ждём, - ответила Надя.
   - Ой, не верю! - заорала четвёртая. - Аль не зазноба его, хрена старого?
   - Белены объелась, да?
   - Мож и белены, да не слепоты куриной! - наседала четвёртая женщина. - Побесилась ты, деваха, зуд пизды одолевает, по глазам бесстыжим вижу!
   - Точно! - поддержал её второй. - Все молодые сбрендили, ебутся, словно завтра - конец света, свой-чужой - не разбирают, о людях бы подумали, коль своя жизнь не мила!
   - Да пошли вы, стервозы старые! - процедил сквозь зубы Серёга, подбирая с земли рейку от венка.
   - А вот и козлик заблеял! - расхохоталась четвёртая. - Что, врежешь, да? А нам не страшно!
   - Серый, не надо, я сама, - скороговоркой выпалила Надька и в следующий миг подол замызганного тулупа у четвёртой бабы вспыхнул.
   - Глашка, горим! - заорала первая.
   - Ведьма!!! - заголосил второй.
   - Ебать!!!
   - Бежим!!!
   Минутою спустя у гроба не осталось ни души.
   - Ай-да любовь... - криво ухмыльнулась Надька.
   - Деньгу гони! - крикнул подошедший рабочий. - Гроб пользовать - бабла стОит! Ой, а провожатых-то куда унесло?
   - От любви драпанули, - съязвил Серёга.
   - Ага, к кошельку! - хохотнул рабочий. - Так кто башляет?
   - Ну, я, - ответила Надежда.
   Меж тем подъехала машина, Серёга устремился к ней, размахивая документом и голося, что он - законный муж погибшей. Он опасался расспросов, но диспетчер подмахнул запрос на выдачу праха, не глядя.
   С машину сгрузили мешки.
   - Гроб подавать, иль не вскрываем? - спросил рабочий.
   - Вскрывать не надо, - тихо ответил Серёга.
   Покуда носилки медленно двигались в длинной очереди в пасть крематория, Серёга напряжённо думал: что там, в мешках? И тут же гнал эту мысль взашей: что бы там ни было, к нему и к Махе это не имеет ни малейшего отношения - ибо каждой ночью им суждена встреча в башне вне мест и времён...
   Мешки занесли на платформу в створе ворот, охрипший оратор произнёс какие-то казённые слова о "безвременно ушедших" и "последнем пути", после чего платформа прянула вниз и пол над нею закрылся. Потом они с Надей бродили по кладбищу положенных два часа, разглядывая старинные памятники времён, когда будущее казалось само собой разумеющейся реальностью.
   Издалека доносились совершенно неуместные здесь звуки "Лебединого озера".
   - Что, ещё один президент подох? - мрачно спросил Серёга.
   - Ага! Представляешь, сегодня ночью порешили, вместе с "Мавзолеем". Говорят - так бабахнуло, что за квартал стёкла вылетели!
   Серёга не ответил, вспомнив чёрный огонь, сорвавшийся с его рук. Был то провидческий сон, в котором он видел действо чужими глазами - или фантастическая явь? Минут пять он разглядывал эту мысль так и этак, пока нечто иное не привлекло его взор.
   - ...Глянь, уж то не наш Олегыч в гробу красуется?
   - Кто-кто?
   - Ну, наш, теперь уже - ваш зав.снабжения.
   - Быть того не может! Покаж!
   Они подошли к ещё одному гробу. Лишь дряхлая старушка да пара таких же немало поживших людей рыдала над ним. А чуть в отдалении Серёга заметил своих бывших коллег по Вагоноремонтному. Те с видимим жаром обсуждали нечто - таинственное по самое немогу.
   - Чего это он, жил-не тужил, да вдруг окачурится решил? - спросил Серёга у Женьки: мастера слесарного участка.
   - А, Серый, ты! - радостно приветствовала она. - Надо же, приоделся да раздобрел, везёт же некоторым!
   - Не очень! - огрызнулся Серёга. - сюда от хорошей жизни не шастают.
    - А у тебя - что?
    - Жена погибла. Прах ожидаю.
    - Сочувствую. Прости!
    - Так всё ж - чего это Олегыч дуба врезал?
    - И не говори! Тёмное дело, прям мистика какая.
    - Выкладывай! Я и сам в мистике по самые яйца.
    - Представляешь - вчера в обеденный перерыв да при всём честном народе подходит к нему мужик. Холёный такой, прилизанный, ей-ей - "европер", и говорит: жена твоя меня, мол, прислала, да наказала спросить - где ты был, когда детЯм нашим поганые насильники языки отрезали?
    Ну, Олегыч покрыл его матом вдоль да впоперег: ану, мол, проваливай, знать я её не знаю и знать не хочу.
   А тот склонился к нему, словно целуя, Олегыч согнулся да упал, а мужика - как не бывало!
   Мы - к нему, а у него в груди - дырища кровавая и сердца нет. Представляешь, сердца - нету! Тот мужик его заживо выдрал! Век получки не видать, если брешу!
   - Да ладно, верю, теперь и не такое случается, тем паче, что мужик тот мне, кажись, знаком.
   - Да ты что! И кто ж он такой?
   - Отрекшийся он, по-здешнему - демон.
   - Ну, ты, Серый, даёшь! Покойный Вован говорил, правда, что у тебя демоны - в соседях, я тогда грешным делом не верила, а выходит - зря.
   - Ага, а днём раньше на него чёрт рогатый набросился! - добавил грязный парень с перевязанной рукой: из тех, вечно пьяных и от того недолго задерживающихся на заводе, имени которого Серёга и запомнить не успел. - Представляете: чёрт! Росту - полтора меня, а на башке - роги! Насилу копы Олегыча отбили, а видать - зря. Непрост был Олегыч: как пить дать душу продал за человеческое житьё, теперь это - не редкость... А тут: такая оказия - пора должок возвертать! - парень хохотнул.
   - Чё, завидно, что твою никто не купит? - ощерилась Женька. - Само собою: ты ж её пропил давно - от того черти и мерещатся!
  - Не мне одному! - набычился парень. - Рейдер знакомый рассказывал, да-да, у меня и среди них приятели есть, - мол, с неделю назад на них тоже чёрт напал. Тот самый аль иной - не знаю, другое важно: пули его не берут, а уж рейдерюги-то в стрельбе - доки. Всех, кто тогда на блокпосте был, порешил чертяка, а кого унёс - опосля лишь кости обглоданные нашли!
   - Нашёл, кому верить! - рассмеялась Женька. - Рейдерня - ещё те врали да алконавты!
   - Да я сам там был! Думаешь, почему рука треснула?
   - И чего ж он тебя не сожрал? Цирроз подхватить забоялся?
   - ...Пропустите жёнку к мужу ея! - раздался из-за Женькиной спины тонкий, скрипучий голос. И вслед за голосом тем к гробу подошла простоволосая женщина в рваном платье и ранами вместо глаз.
   - Ты кто такая, тварь немытая? - выщерилась на неё старуха, рыдавшая над гробом.
    - Аль ты глухая? - невозмутимо спросила женщина. - Русским ведь языком говорю - жёнка евойная. Попрощаться пришла да на сердце, которого нет, глянуть.
   - Ах ты ж курва, блядь, шалава подзаборная, ану вали отсюда, пока цела!
   - Сама вали, мать-перемать! - неожиданно грозно произнесла женщина. - А нето перднуть не успеешь, как у чертей на пиру окажешься!
   В ответ старуха замахнулась на женщину клюкой - и дальнейшее произошло столь быстро, что даже Серёга, привычный к стремительности мечевого боя, не понял нихрена.
   Женщина слелала неуловимое движение - и вот уже старуха со стоном оседает наземь и меж ног её потоком хлещет кровь. А женщина, прильнув к тело во гробе, разрывает на его груди бумажный костюм, обнажая кровавую яму, и радостно, счастливо хохочет.
   - О, теперь-то я вижу, соколик, каков ты на самом деле есть! Нетути у тебя сердца - и не было никогда! А я-то, дурой себя считая, думала, что - есть...
   Ну да ты мне и без сердца люб! И до гроба, и в гробу, и после. Теперь ты мой! Мой!! МО-О-ОЙ!!! Во веки веков!!!
   Она рухнула на гроб и заголосила. Нет, не она: Серёга с ужасом понял, что женщина молчит, как громом поражённая, а вопль смертной муки доносится из почерневших уст мертвеца.
    - Убивают!!! - заорал кто-то, и вся кампания провожающих с Женькой во главе бросилась бежать. Через мгновение погасли фонари, освещавшие дорогу к пасти крематория. А ещё минуту спустя подошли двое рабочих. Вопли мертвеца тем временем стихли.
   - Что за шум, а драки нет? - спросил один из работяг.
   - Да как раз драка-то и была, - отвечал Серёга. - Жёнка покойника с мамашей его сцепилась, да взгрела по самое немогу. А может - и вовсе урыла.
    - Так, глянем... Ух ты, мертвы все трое! Нихрена себе похорона пошли! А ты, собственно, кто будешь?
   - Коллега бывший. Увидал знакомые лица - решил подойти.
   - Ах, да, ты ж тоже того, урну ждёшь... И, кстати, за прокат гроба расплатится не желаешь? А то, смотрю, провожатые-то сдрыснули.
   - Нет, не желаю! Шибко надо - платить за похорон тех, кто меня с работы турнул.
   - И то правда... Тогда хоть подсоби ублюдков этих из домовины вытряхнуть, пока они обивку кровищей не замарали....
    Вместе с Надей они достали из гроба Олегыча с обвившей его женой. Даже в смерти та не желала размыкать объятий - так вместе в мешок и затолкали.
   А рядом переговаривались двое работяг.
    - А чё с третьей делат?
    - Как что - копов звать.
   - А нахрена? Хлопот с ними не оберёшься, да и парня этого жаль - жёнку ведь хоронит, а тут - допросы-расспросы... Слухай, давай мы её по-тихому в крематорию отправим, у этой старой карги вряд ли родичи остались, а если чего: я не я и корова не моя.
    - Замётано! Тащи пакет!
   ...Погрузив Олегыча в казённый кулёк, они вернулись к жерлу крематория, где за небольшой взнос им выдали три маленькие глиняные банки.
   - Интересно, чей пепел в них, и пепел ли? - спросил Серёга.
   - Разве это важно? - ответила Надя. - Иннокентич считал, что нет. Ты сейчас куда?
   - Пройдусь малёхо. А ты?
   - Иннокентича похороню. Рядом с Вованом - здесь бы ему не понравилось.
   - Ладно... Прости, но я - не с тобой.
   - Тебя Вадик звал, - напомнила Надя. - Он тоже на похороны рвался, но я убедила не идти: всю ночь не спал почему-то, извёлся весь, наверно, Грендаль не подействовала.
   - Карта есть - вечером нагряну, до встречи, Айз Седай! - ответил Серёга и зашагал к воротам. Едва выйдя за них, он вынул из кулька урны. "Майстренко Марья Петровна" - было выведено на одной, вторая не была подписана вовсе.
   Он спрятал урну с прахом Махи в карман, а вторую - раскрыл и разметал по ветру.
   "Лети, лети, лепесток, через запад - на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг, лишь коснёшься ты земли, быть по-моему вели! Хочу, что бы вы все сдохли!" - злобно прошептал он.

*****
   ...А в отдалении, на невысоком лысом пригорке, незримые для всех, стояли Ишамаэль, Агинор, Балтамель, Суерлэйн и Семираг.
   - Вы утверждаете, что так - повсюду? - Элан Тедронай обвёл рукою столпотворение возле крематория.
   - Да, Ни'блис, - отвечал Агинор.
   - Сверх того, почти все руины затоплены Машадаром, - добавила Семираг.
   - А ещё - начали всплывать пузыри  Силы Великого Повелителя, - закончил Ишамаэль. - И если модель Суирлэйн верна - нам надо торопится чрезвычайно. Этот мир стремительно летит к "точке Зеро" - и мы можем попросту не успеть, что означает провал миссии, и вместо того, что бы сразу пасть в ладонь Великого Повелителя, этот мир Эпоху за Эпохой будет кружиться в Колесе! А посему: прямо сейчас я проверю Виктора и Павла, Семираг с Суирлэйн - Александра и Дмитрия, а Агинор с Балтамелем - Эдуарда и Петра. Посмотрим - точно ли все они умерли?

[Джулин Моерад]

*****
   Он шёл через полуденный город: серый и тоскливый по причине облачного, нахмуренного неба, шёл быстро и извилисто, словно спасаясь от невидимого преследования.
   Город тоже был неспокоен, ибо в него с новыми силами вернулся ветер. Неведомо откуда прилетевший, пахнущий грязью и тленом, он терзал деревья, бросал в лицо пригоршни пыли и гнал по улицам клочки бумаги - извечных вестников разрухи, горя и войны.
   Ветер ерошил тусклое зеркало луж, ухал железом крыш, скрипел оконными рамами - теми, где стёкол не было, и пел в трубах и щелях о боли, крови и смертях. Но на углу улицы, ведшей к бывшему "Мавзолею", словно смеясь над ним, развевалась лента серпантина, свисавшая из окна.
   "Через три дня - Новый Год - отрешённо подумал Сергей Денисович. - Новый ли? И может ли вообще здесь быть хоть что-то новое?"
   Но повинуясь то ли воспоминаниям, то ли чему-то вообще неведомому, что иногда толкает нас на странные и нелогичные поступки, Сергей Денисович свернул под арку во двор, до невозможности схожий с тем: сперва - снесённым, а потом - испепелённым двором его детства. Словно здесь, почти здесь, он бегал когда-то, с ребятами играя в "квача", "фантомаса" и "космонавтов"...
   - ...Звездолёт "Заря" стартует через пять минут! - раздался звонкий детский голос из глубины двора. - Цель экспедиции - звезда Шедар, известная как Альфа Кассиопеи! По независимому времени наш путь продлится двести пятьдесят лет, поэтому - нам стоит попрощаться с Землёй: сюда мы больше не вернёмся! У нас есть две минуты, после чего - старт!
   Всё оборвалось внутри Сергея Денисовича, он бросился бежать на зов, но опоздал: на его глазах люк цистерны старой поливальной машины захлопнулся. Не помня себя и слабо понимая, зачем он это делает, Серёга в один прыжок взлетел на цистерну, рванул на себя люк и заглянул внутрь. Цистерна была пуста.
   - Эй, парень, чего забыл? - спросила его дебелая бабища, подошедшая со стороны домов.
   - А куда дети делись? - оторопело спросил Серёга.
   - А хрен их разберёт, - ответила тётка. - Играются, поди... Далеко не убегут - некуда. А тебе они на что?
   - Просто удивился.
   - Точно, просто? - прищурилась бабища. - А то, если по делу - это к Свиридычу. Детишки на любой вкус, к нам даже из бывшего "Мавзолея" приходили. Только - без увечий, просёк?
   - Просёк! - выдохнул Серёга, отрывая от цистерны поручень.
   - Маньяк! - охнула тётка и бросилась бежать. - Свиридыч, на помощь, у нас маньяк! - орала она на бегу, пока не влетела на подмёрзшую лужу и не растянулась на ней.
   - Свиридыч, убивають!!! - заголосила она. В следующий миг лёд под нею вспыхнул. Баба заверещала, как резаная, но пламя и не думало её опалять: вместо этого из тёткиного темени попёр гребень на манер петушиного, а из сапог враз пробились длинные птичьи пальцы.
   Ветер дунул что было сил, похожая на человека тень от ржавой колонки вдруг встала в полный рост, оборотя к тётке лицо без глазниц, полусгнивший шланг, грациозно изогнувшись, обвил бегущего к Серёге человека, наверно - того самого Свиридыча. Человек заорал, шланг оторвал ему руку и мигом всосал. Вторую руку ловко оторвало дерево, ветвями поднесло ко стволу и ствол распахнулся зевом. С дымного неба сорвался вихрь - и проломил дом. Раздались крики - и целая стая крылатых существ с людскими лицами понеслась к облакам.
   - Папа, пошли отсюда! - потянула Серёгу за рукав невесть откуда взявшаяся Любава. - Дыхание Вышнего пока не для тебя.
   - Ты знаешь, что мама мертва? - спросил Серёга.
   - Мама не может умереть, - серьёзно ответила Любава. - Вышний взял её душу.
   Ошеломлённый Сергей Денисович послушно пошёл за ней. Дорогою он обернулся - и увиденное сразило его едва ли не меньше, чем буйство иномировых сил. На руины, минутою назад бывших домом, неведомо отколь взошёл троллок. На этот раз - в точности такой, какими их рисовали иллюстраторы "Колеса времени": почти трёхметрового роста, с острыми рогами на голове и свиным рылом вместо лица.
   Он бережно обнимал за плечи безглазую женщину: ту самую, что парой часов ранее впилась в мёртвого Виктор Олегыча и померла прямо пред Серёгины очи. Троллок поднял что-то маленькое из пыли руин: то ли игрушку, то ли детский носок - и из звериных глаз его полились слёзы.

*****
   Асмодиан спал и видел сон, который также не виделся ему прежде. Он висел в пустоте, а под ним распахнулось целое море звёзд: ярких и разноцветных, как драгоценные камни.
   "Тел'Аран'Риод, - во сне подумал он. - Надо же, сноходцем стал..."
   Но нечто в картине разительно отличалось от того, что он видел, когда опытные сноходцы показывали ему Мир Снов. Позади звёзд чернел раструб - словно воронка в ничто, и звёзды: одна за одной, падали туда.
   В испуге Жоар Аддам Нассосин рванулся прочь от страшного видения - и оказался в самой звёздной гуще. А потом звёзды закружились вокруг него и раздалась музыка, прекраснее которой Асмодиан в жизни не слышал. А вслед за музыкой на него обрушились мысли - словно и не совсем его, но он жадно внимал им, как откровению.
   Всю свою долгую жизнь Жоар мечтал превзойти великих композиторов прошлого, сожалея, что у него попросту не хватит времени объять необъятное. Он и к Тени-то пришёл бессмертия ради, дабы времени хватило за глаза. И что же: всё, что он написал по-настоящему талантливого, было сотворено до Обращения, а после - лишь "Цикл великих страстей" - наглую перепевку "Дерзаний человеческих" Моэма Джйала Асунавы, да и ту - вдохновившись стихотворением Тедроная. И это можно сказать обо всём, что он делал: ни одна по-настоящему стдОящая идея не была рождена лично им, лишь бесконечное "по мотивам"... Да, у него хорошо получалось дописывать и переписывать - но в душе он жаждал иного: собственной речи, собственной воли и толпы слушателей, как у отца с матерью.
   Он не пошёл по их стопам - то, что делали они, в его Эпоху считалось "лёгким жанром", не достойным похвалы знатоков и третьего имени. Зато их любил народ, а его - если и помнил, то позже - и из страха.
   Жоар вспомнил, как негодовал, проклиная весь белый свет и собственную злую судьбу, когда уяснил - даже Тёмный не может помочь ему содеять невиданное. Тогда, снедаемый чернейшей завистью, он искалечил множество певцов и музыкантов, даже отца с матерью Мурдраалам отдал, а выходит - создавая головоломные композиции, он просто занимался не своим делом, а следовало собирать толпы, как та неказистая девушка, коею так заинтересовался Ишамаэль. Ну что такого в её песнях? Простецкая мелодия, совсем не выспренная речь - а трогает. За самое сердце берёт! Он тоже смог бы так - если просто дал себе волю. А что до "высокой музыки"... Светом клянусь, побывай здесь любой из композиторов его Эпохи - и он бы вмиг понял: в сравнении с этими небесными хорами любой земной оркестр - пыль на ладонях звёзд!
   Звёзды меж тем перестали вращаться, вновь устремясь к чёрному жерлу. Но оттуда, навстречу им, вылетела искра, и от неё лилась песнь, на удивление точно дополняющая небесную симфонию. И Жоар Аддам Нассосин рванулся за нею вслед, краем сознания понимая, что это уже не совсем сон и он вступает в Тел'Аран'Риод во плоти, что очень-очень опасно... Но им владела лишь одна страсть - успеть.

*****
   Бездумно кружа по городу после произошедшего, Серёга попал на вокзал лишь затемно, что, впрочем, ничуть не повредило его намерению нанести визит Вадиму. Как выяснилось, поезда не ходили с утра, и всё потому, что сошёл с рельс ещё один "дизель".
   - Половины - нету, слыш-ко, половину откусил, - шептались в толпе. - И на земле - след, будто от змея здоровенного.
   - Не змеи, а червя, они к нам с бывшей столицы приползли, а там от радиации вывелись.
   - Станет червяк поезда глотать? - возразил первый голос, но тут же умолк, так как подали "дизель". Вместе со спорящими Серёга поспешил к перрону, возле которого уже начиналась давка.
   - Эх, дубинушка, ухнем! - пьяным голосом завёл кто-то.
   - Эх, весёлая, сама пойдёт! - танками попёрли вперёд двое Серёгиных соседей. Он поспешил пристроится им в хвост.
   - Люди, опомнитесь! - закричал справа человек в рясе. - Здесь дети! Друг друга не жаль - так хоть их бы давить постыдились!
   - Поп, поп, а хочешь в лоб! - хохотнул кто-то, и вслед за ним заржала вся толпа. Держась за спинами наиболее рьяных "толкателей", Серёга влетел в вагон одним из первых.
   - ...А представляешь, я вчера мышей видел! - продолжил вещать своему спутнику обладатель первого голоса, усевшись напротив Серёги. - Агромадную толпень, наверно - все, что в городе есть! Драпали с окраин куда-то в чисто-поле, словно крысы с корабля.
   - Что, опять - "ядерка"?
   - Дык всё расстреляли!
   - А ты чё, проверял?
   - А вы в курсах, что не только мыши драпают, а и кошки с собаками, да и птицы: кто когда видел последнюю? А за мышами теми, про между прочим, и дети побёгли!
   - Да ты чего?
   - Вот те хрест! Прям, как в сказке про крысолова, только - наоборот. Соседка моя рассказала: заходит на кухню, а там дочка её с мышью беседует. Ну, та дочку - за волоса, да - ляпасА: нечего, мол, дурой прикидываться! А дочка: зёрнышко какое-то - в рот, из рук выскользнула, да мышью оборотилась. И - юрк под плинтус!
   - Врёт она! Небось - пьянь безпросыпная!
   - Есть такое - от того и верить охота. От такой мамаши - лучше мышью стать. А девчонка и взаправду исчезла.
   - Так она её, небось, до борделя продала, а то и вообще - схарчила, что б лишний рот не кормить!
   - Да? А ты слыхал, что совсем мелкие малолетки: все скопом - либо пропадают, либо - мрут?
   - От вас мрут! - подал голос мелкий и худющий поп: тот самый, что возвышал голос супротив толкотни. - Вы ж, окаянные - хуже демонов, от вас, небось, и черти разбегаются, не то, что дети!
   - Ты чё этим хочешь сказать? - гаркнул на него дебелый детина.
   - А то, что кончилось ваше время, мудачьё! Думаете, вы живы? Как же! Конец света уже был, а вы так - в полёте на дно бездны адовой воображаете о себе всякий вздор! А детишки - те, души чистые, Господу взмолились - он их и прибрал.
   - Ага, а сам, значит - мышью оборотился?
   - Ангелу Божьему любой облик сподручен: если надо - и мышью станет!
   - Ну, да - и оставили они, значит, отцов-матерей бещутешными... Твой бог о людях думать вааще умеет? Или они для него - мусор? Отвечай, долгобородый!!
   Детина вскочил с места, поп предусмотрительно сдрыснуь в другой вагон, свет как по волшебству погас, но через пять минут, когда детин сел и затих - зажёгся снова.

[Джулин Моерад]

   - Это ещё что, в самом городе дело нечисто, слыхали? - Призраки из вагонов лезут, ведьмы завелись, что кого хош взглядом поджигают, "химку" вон спалили, и кинотеатр, и "Мавзолею", а Варька и вовсе демона видала: чёрный, говорит, здоровенный, лицо - будто топором вырублено, а в глазах - пламя. С ним ещё чертовка была: волосы - что снег.
   - Хватит заливать! - перебил его второй. - Нет никаких демонов, а вот мутанты радиоактивные - расплодились.
   - Ага, нет! Чего ж это к нам столько попов пожаловало?
   - Власть у них теперь - потому и пожаловало.
   - А у нас чего забыли? Сидели бы в столице...
   - Так там развратничать несподручно, президент ихний, то есть - наш - сущий зверь, а здесь к их услугам "Мавзолей" есть.
   - Всё равно - нечисто стало. Кстати - прям сегодня у твоего "Мавзолея" дом на воздух взлетел. В смысле - в небо взвился, а оттуда - черти с крыльями во все стороны!
   - Да знаю я! Только не черти то были, а попы твои разлюбезные: летели, говорят, что ласточки, пока оземь не треснулись.
   - Да брось, в доме-то жилом они чего забыли?
   - Блядство забыли, аль не знаешь? Бордель там с детишками... был. Отмучились, сердешные.
   - Да, дела... А кто их взорвать-то мог?
   - А не всё ли равно, да хоть демоны твои - руку бы пожал, вот!
   При словах "руку бы пожал" на Серёгу накатило. Он вновь очутился в том страшном пыльном месте, куда падают все окончательные "нет", и прямо перед ним, сквозь золу и паутину на гибком стебле стремительно пророс огромный чёрный мак.
   "Проснись и вспомни, кто ты есть! - раздался голос из цветка, обратившегося в мертвенно-серое, безглазое лицо. - Как говорят в одном из ваших фильмов: "Добро пожаловать в реальность!"
   Серёга - Ястребиное крыло вскинулся от нахлынувших воспоминаний: встреча с Тёмным предстала пред ним, словно наяву. Но долго удивлятся ему не пришлось...
   - Подайте ветерану потерянной славы! - раздалось от дальнего тамбура. Половина "коптилок", что держали в руках пассажиры, разом погасло.
   - Подайте тому, кто до последнего не склонил головы перед врагом окаянным! - гнул своё здоровенный детина с гнилыми зубами, идя вдоль сидений, порой нависая над сидящими, как туча. В эти мгновения в шапке раздавался звон монет - от детины старались откупится, чем было.
   - Интересно, перед которым из врагов не склонил он головы? - хмыкнул один из спорщиков.
   Во мгновении ока детина был подле него.
   - Запомни, быдло, - сквозь зубы процедил он, - врага у отечества всегда три: мировое масонство, сатанисты - пидорасы и заклятый ими народ зарубежных стран! А из-за таких, как ты, гнида беспамятная, "возрождение" и накрылось! Но народ - богоносец ещё воспрянет!
   - Не воспрянет! - спокойно и веско сказал Серёга. - Потому, что убили его такие, как ты!
   - Что ты сказал? - прошипел детина, и половина оставшихся ламп исчезли, как по волшебству.
   - Я сказал то, что твоё "возрождение" - гниль и мразь, а ты - упырюга недоёбаный!
  Детина аж замер на пару секунд.
   - Тебя здесь кончать, или выйдем? - наконец выдохнул он.
   - Выйдем, конечно, зачем барышень волновать? - беспечно ответил Серёга.
   Ещё толком не войдя в тамбур, детина бросился на него - и это было ошибкой: Серёга вывернулся, а детина по инерции боднул лбом электрощиток.
   - Ах ты ж сука! - взвизгнул он и выхватил из-за голенища нож. Это была ошибка вторая: в былые дни никто не мог превзойти Серёгу в искусстве ножевого боя: он умудрялся вырывать из руки "кулуарку", молнией бьющую из-под плаща, а этот тесак был для Ястребиного крыла просто смешон. Захват, переворот - и детина летит через тамбур, вышибая башкой двери, а нож меняет хозяина.
   Серёга запросто мог надолго оглушить детину кучей способов. Мог, во избежании неприятностей прочим пассажирам, попросту выбросить его из не ахти как быстро едущего "дизелька"... Но чёрная ртуть доверху затопила его душу - и она жаждала крови.
   Детина попытался встать - но Серёга ударил его по затылку ручкою ножа, отчего та разлетелась, оставив в руке лишь лезвие. Отбросив его, Серёга выхватил из-за пазухи отвёртку и всадил жало посредь спины ниже лопаток. Детина заверещал, ноги его дёрнулись и ослабли, а в тамбуре запахло дерьмом.
   Но Серёга, задрав детине куртку и держа за ремень брюк, принялся колотить его по хребту отвёрточной рукоятью, словно пестом. Детина орал, будто недоколотая свинья, колотя руками воздух, но у Серёги смертный крик его вызывал лишь кровожадную ярость.
   - Запомни, паскуда, пока слышать способен: из-за таких, как ты, мы все и мрём! Передай это в Мандос, Шайи'тану и Господу Богу: всё зло на свете - из-за таких, как ты!
   Из-за таких, как ты!!
   Как ты!!!
   КАК ТЫ!!!
   Детина умолк, руки его обвисли - и лишь тогда Серёга поднял глаза на распахнутую дверь, из коей тело свисало почти на треть.
   Поезд ехал через запустение. Через Запустение... Над ним стремительно неслись облака: аспидно-чёрные вперемешку с блестящими, как сталь, вдали, на фоне лилового зарева, возвышалась вершина с султаном дыма над нею, из неё в небо поминутно били молнии, а смутно видневшиеся во тьме деревья провожали поезд алчными взмахами ветвей.
   Внезапно раздался звук множества флейт, снизу взвилось гибкое багряное тело - и детина исчез, оставив в Серёгиных руках лишь башмак.
   - Держи на закуску! - швырнул его во тьму Серёга, и краем глаза увидел, как вслед за ним тихо канула со сходен урна с Махиным прахом, наверное, выпавшая во время борьбы. Да кончик рукояти у отвёртки, окончательно обратившейся золочёным кинжалом, медленно разгорается кровавым огнём, как грозящий пожаром уголь.
   Он вновь взглянул на вершину Шайол-Гула, отметив про себя, что теперь от неё по облакам змеились трещины, наполненные чернотой.
   - Бля, небо пробил! - выругался Серёга и пошёл в вагон.
   - Ну ты даёшь, а где "возрожденец" - встретил его на пороге людской гомон. -  Шпалы считает или вновь заявится?
   - Оттуда - не завявляются! - резко и громко, на весь вагон, ответил Серёга - и тут же все коптилки погасли все разом, стало темно, как в гробу: лишь сполохи дальней грозы над Шайол-Гулом порой освещали нутро стального склепа трепетным, неверным пламенем.
   Но внезапно тьма расступилась пред Серёгины очи, явив его взору, наверно, изнанку мира: вместо людей и предметов здесь были лишь узлы да нити, сплетённые в замысловатые структуры: то ли шедевры кружевницы, то ли паучьи сети. И нити гудели: каждая в свой тон, но Серёга быстро освоился в этом хитросплетении, запросто отличая мёртвые нити пластика и металла от живых, людских, полных горя, отчаянья и злобы.
   - Что угас ты, ясен свет? - нараспев произнёс Серёга. - В темноте хоронитесь, ан не выходит: вижу я вас, лишь вы меня - нет.
   И так всегда было, запомните - всегда: тот, от кого вы свет прятали да, что б он не заметил ни в жисть - без света жить учились - как облупленных вас видал!
   Это лишь у себя да друг у друга вы зрение отнимали. Всё-то вам хотелось укрыться, что б как бы чего не вышло, всю жизнь хоронились, пока мир не погребли! А теперь и вам в могилу пора - там-то завсегда темно!
   Серёга хрипло расхохотался и кончик его кинжала вспыхнул, как багряная молния. В вагонной глуби кто-то пронзительно закричал, но Ястребиному Крылу было не до того. Затянув протяжную, исполненную холодной ярости и жажды крови, песню на неведомом языке, он приступил к жатве...

[Джулин Моерад]

******
   Вадик Киримов, известный некогда как Витель - Стервоза, спал и наконец-то видел сон, ускользавший от него невесть сколько месяцев и лет: он был в городе, которого нет, но который - он всегда и доподлинно в это ведал - где-то существует. Здесь всё было не так, как здесь - в этом солнечном городе на берегу тёплого моря, а ещё он был снова юн, а рядом обретался его неизменный и закадычный друг Игорёшка-Матрёшка, ещё не помышлявший о поповском клобуке.
   Они просыпались каждый раз на новом месте и это было вполне естественно, так как постоянно они нигде не жили. Их будили самые разные люди, чаще - бабушки с дедушками, сплошь и рядом - такие же юные оторвы, а ещё чаще - просто солнце.
   Утро начиналось с выбора одежды, неведомо как оказывавшейся рядом, и вечного вопроса: кому сегодня быть парнем, а кому - девчонкой? Вопрос решался двойным бросанием монеты, которая словно слышала настроение обоих - и потому результат редко оспаривался.
   Принарядившись и чудесным образом перевоплотившись от этого, они шли на поиски приключений - и таковые всегда находились в избытке. Вечно клонящиеся от плодов деревья так и зазывали залезть в чужой сад, развалины - побродить по ним, а чёрные лазы на задворках - предаться спелеологии, кладоискательству или, на худой конец - грабежу погребов.
   Чаще им всё сходило с рук, но иногда их ловили, что, впрочем, было не особенно страшно, а лишь добавляло приключению остроты. А ещё были игры: детские и не очень - последнее относилось к вечерним странствиям по барам да кабакам, где они соблазняли: когда - мужчин, а когда - и женщин, смотря по тому, кто сегодня в какой роли.
   Сегодня быть девочкой выпало Вители - и он привычно подумал, что этого-то ему с утра и хотелось. Наскоро одевшись, они весь рассвет провели, лёжа в обнимку на чьём-то чердаке и наблюдая, как просыпается город.
   - Хорошо жить у моря, - мечтательно сказал Вадик, подводя глаза тушью.
   - А что, можно подумать, мы когда-то вдали от моря жили? - удивился Игорёшка.
   - Само собой! Давным-давно мы жили на севере, там пол-года зима, море - в ста кэмэ, да такое, что фиг искупаешься!
   - Чё, правда? Не помню...
   - Это так давно было, что я и сам забыл... забыла - поправил себя Витель.
   - С ума сойти! Мы что, совсем шкетами были?
   - Не-а, такими же. Заметь - мы не растём.
   - Что, как Питер Пэн?
   - Ага. И люди здесь не старятся.
   - А как же бабушки-дедушки?
   - А фиг их разберёт! Быть может, им нравится такими быть - так и завсегда происходит в хороших местах!
   - А если разонравится?
   - Тогда - превратятся, как мы с тобой.
   - А давай пронаблюдаем?
   - А давай! С сегодняшнего дня.
   - Замётано!
   Свирепый ветер оборвал их речь. Он налетел внезапно, терзая деревья и гоня по улицам клочки бумаги - извечных вестников разрухи, горя и войны. Ветер ерошил тусклое зеркало луж, ухал железом крыш, скрипел оконными рамами, вышибая в них стёкла, и запел в водосточных трубах о боли, крови и смертях.
   - Что это? - ошарашенно спросил Игорёшка.
   - Кажется, это за мной.
   Как был, в топике и "мини" он выбежал на берег моря, где уже успела собраться куча народу. Над морем клубились тучи, и из них пал на берег чёрный смерч.
   - Он ждёт... - глядя пустыми глазницами в клубящуюся даль, скрипуче, как старая механическая кукла, произнёс один из пришедших.
   - Я знаю, - Витель ступил в воду - вихрю навстречу.
   - Мы будем ждать тебя, - вымолвил Игорёшка, глядя вперёд таким же пустым взором.
   - Я вернусь! - ответил Вадик - и погрузил ладонь в чёрное кручение. Мир завертелся - и в следующий миг он - взрослый и в старинной одежде, стоял у обрыва, открывавшего вид на туманное море, из которого возвышалась аспидно-чёрная гора. Человек с пламенем из глаз взял его за руку и повёл вниз.

******
   - Он есть, он - здесь, мы нашли его! - в два голоса орали Балтамель с Агинором, опрометью влетая из Врат под венерианское небо.
   - Кто из двоих? - спросил их Ишамаэль.
   - Пётр Терентьевич Холмогоров, известный как Петька Мэт. - выпалил Балтамель. - Как выяснилось, его смерть была преднамеренной ложью!
   - По каким признакам вы установили, что это - он?
   - Дай отдышаться, Ни'блис! - выдохнул Агинор.
   - Потом отдышишься! - прервал его Балтамель. - Элан, нам надо спешить. Он... не совсем трезв и, похоже, слегка повредился в уме. А доказательства - вот! - он протянул Ишамаэлю стопку бумаг.
   - ...Действительно, впечатляет, - произнёс минутой позже Элан Морин Тедронай, вглядываясь в рисунки. - Коллам Даан, Комелле, Аданза, - да как точно! Врата Паарен Дизена и надо же - наша битва, а это кто? Илиена? Бейдомон? Я? Ещё и Ланфир... Похоже, вы правы, это - он. За дело!
   - Ты сюда посмотри! - Балтамель положил на стол ещё один лист.
   - Суерлэйн? - удивился Ишамаэль. - Откуда он её знает?
   - Из прошлого. Взгляни сюда! - он разложил в ряд несколько портретов: на одних женщина была больше похожа на Илиену, на других - на Снежану. - Как думаешь, она догадывается?
   - Полагаю, нет. И просветим мы её чуть позже.
   Спустя несколько минут один за другим раскрылись проёмы Врат.
   - Проклятье, поспать не дают! - возгласил Равин в халате, закрывая спиной визжащую барышню. - Ни днём, ни ночью...
   - У Повелителя отоспишься! - прервал его Ишамаэль. - Дракон найден!
   - А где Асмодиан? - спросила явившаяся последней Семираг, на ходу сбрасывая с пальцев капельки крови.
   - Асмодиан предал! - ответила ей Месаана. - Исчез неведомо куда прямо из постели, возможно, войдя во плоти в Тел'Аран'Риод.
   - С его-то способностями? Не верю! - хмыкнула Могидин.
   - Сейчас это не важно! - оборвал её Ишамаэль. - Мы идём к Дракону тотчас, Балтамель с Агинором объяснят по дороге!
   - ...Пётр, прозванный Мэтом имеет удивительную биографию, - вещал Агинор, когда поредевший Круг Избранных вышел из Врат ввиду роскошного здания, изрядно тронутого разрухой. - Отойдя от игрового движения после самоубийства местной Найнив, он проявил себя как превосходный торговец и немало разбогател. Но в года, известные здесь, как "возрождение", он финансировал оппозицию и, когда начались убийства, дабы избежать их, имитировал собственную смерть, сделал пластику лица, но даже это не помогло: некий Максимов предав ячейку Сопротивления, позволил властям выйти на его след - и ему пришлось бежать. Уже здесь Дракон уцелел во время ядерной бомбардировки, умудрившись при помощи Силы прервать деление плутония.
   - Атомный пшик! - воскликнула Суерлэйн. - Он спас город!
   - Да, здешние жители, сами того не ведая, обязаны ему жизнью, - ухмыльнулся Балтамель.
   - Увы, они его не оценили, - продолжил Агинор. - Не торопясь отбрасывать легенду о собственной смерти, после окончания зимы Дракон встал во главе местного восстания, когда правительство в угоду иностранным пострадавшим решило вывезти всё подчистую, но пол-года спустя был свергнут собственными соратниками, бежал на периферию, и лишь при коммунистах - вернулся, правда - инкогнито и в изрядно больном и помятом виде, чему способствовало то, что он лицезрел вдали от цивилизации, а так же семейные проблемы.
   - Что за проблемы? - спросил его Ишамаэль. - Неужто ещё одна Илиена нашлась?
   - Вряд ли. Он женился на коллеге по торговому дому. Она ему тоже обязана жизнью - во время зимы. Но сделал он это зря...
   - Что он делал, когда вы его проверяли?
   - Спал, упившись самодельным абсентом.
   - Что ж, теперь дело - за сноходцами! - обрадовалась Могидин. - Наконец-то, после предательства Ланфир, вы оцените и меня!
   Из тени вышел Мурдраал-коротышка.
   - В доме - никого, а он продолжает спать, - прошелестел тот. - Путь свободен!
   - ...Тебе, Суерлэйн, идти первой! - веско изрёк Элан Морин Тедронай. - Нас он знает, а тебя - нет. Вернее - знает-таки, и в наилучшем виде, что крепко повышает наши шансы.
    - Что ты имеешь в виду?
    Ишамаэль протянул ей портрет.
   - Он тебе напоминает кого-то?
   - Возможно. Кажется, я его где-то видела.
   - Разумеется, вы долго жили вместе.
   - О чём ты, Элан?
   - О том, что ты - Илиена. Да-да, та самая, золотоволосая, кою Льюис Тэрин сперва любил - а потом убил. Кстати - мы были дружны.
   - Давно знаешь?
   - С сегодняшнего утра. Спасибо Балтамелю, это он приволок Драконовы рисунки с тобою на них.
   - И что мне с этим делать?
   - Да всё! В твоих руках - Рыбарь, понимаешь! Исходя из его семейного положения да стремительного распада окружающего мира, ты способна из Дракона не то, что узлы вязать, а пряжу сучИть! В общем - так: перемещайся к нему и действуй по обстановке. Лишь о Великом Повелителе пока - ни-ни!
   - Слушаюсь, Ни'блис!
   - Перестань! Да пребудет удача на дорогах твоих!
   - Надо же, девиз странствующих Аил вспомнил... - хмыкнула за спиною Грендаль.
   - Именно так! Потому как ныне лишь Путь Листа нам и поможет.
   - Да пребудет! - обернувшись на каблуках, Илиенна исчезла в открывшихся Вратах.
   Но спустя минут пять Врата распахнулись снова.
   - Все за мной! - вскричала сквозь них Суерлэйн. - Или я ничего не смыслю в Восстановлении - или он умирает!
   Слегка оторопев от этих слов, Ишамаэль, вместо того, что бы открыть Врата, по старой привычке попытался проколоть Узор Истинной силой, запамятовав, что здесь, вдали от Повелителя, сей способ не работает. И оторопел ещё больше, когда это у него получилось - с той лёгкостью, что бывает разве что в виду Шайол-Гула. В чрезвычайном волнении он потянулся к Тёмному. Тот был на месте, едва ли не рядом, словно Элан Морин Тедронай пребывал не в Создателем покинутом городке - а в самой Бездне Рока. И, в точности как там, здесь было "пробито небо", хотя - Ишамаэль мог в том поклястся - ещё полчаса назад оно было целым. Разве что коловращения цветных облаков не наблюдается. Пока...
   Мгновением позже воздух замерцал и в комнату шагнул Агинор - с таким же потрясённым выражением лица. А ещё через мгновение Врата пропустили всех остальных, несказанно удивлённых лишь тем, что их опередили.
   ...Комната, в которую они Переместились, наверно, когда-то была образцом жилья, чей хозяин любит и дорожит прошлым: повсюду виднелись фотографии, а то и рисунки, заботливо убранные в рамы. Но толстый слой пыли покрывал картины, рамы перекосились, краска облезла; лишь ноутбук на столе выглядел так, будто его использовали недавно. Возле него-то, уронив голову на стол, и дремал хозяин.
   - Репортаж о массовой детской смертности смотрел, - прошептала Месаана. - Надо же, понимает испанский...
   - Полагаю, пьёт он не из-за этого, - так же шёпотом вмешалась Могидин. - Абсент изготовлен ещё летом.
   - Ты что-то видишь в его сне?
   - Очень смутно... Похоже, он блокируется, несмотря на отравление, интересно - от кого?
   - Ланфир бы сюда...
   - Сама справлюсь! И, кстати, даже если он и собрался умереть - то уж никак не в этот миг.
   - ...Так, соединяемся в круг, контролировать потоки, уж простите, буду я, - распоряжалась Грендаль. - Почему? Да потому, что ему нужен Целитель духа, а лучшего, нежели я, здесь нет.
   - У него в крови полно отравы, - напомнила Семираг.
   - Вот ты и займёшься! Далее - Суерлэйн будет третьей, ибо ей - говорить, Могидин - четвёртой, а ты, Элан, ты уж прости, но тебе стОит стать подальше, так как наш друг слишком хорошо с тобою знаком. Что ж до прочих - соединяйтесь как вам удобно, да побыстрее: будет обидно, если он прямо на наших глазах двинет к Создателю, а ведь может, ой может! Нимен не даст соврать - он на грани токсической комы, а уж в голове - не мозги, а каша!
   - А что мне делать? - спросила Суерлэйн.
   - Звать! - резко бросил Ишамаэль. - По имени!
   Минуту спустя Круг был образован.
   - Так, сейчас Плету только я и Нимен, прочим - не вмешиваться. А как заговорит - ты, Суерлэйн, зови его. Хоть Теламоном, хоть Рандом, хоть Мэтом - абы он тебя узнал.
    - А после?
    - Там разберёмся!
    С полчаса ничего не происходило.
    - Да цел он уже, - ворчала Семираг. - Просыпаться не хочет. Да и кто захотел бы - при таких-то делах...
   - Он что-то шепчет, - подала голос Месаана.
   - Ну так усиль!
   - Стоит ли?
   - Ещё и как! - вмешалась Грендаль. - Порой это единственное средство - дать больному духом услыхать собственный шёпот.

...Где-то есть город, тихий, как сон,
Пылью текучей по грудь занесен.
В медленной речке вода, как стекло.
Где-то есть город, в котором тепло.
Наше далёкое детство там прошло. (165)

   ...раздалось в комнате.
   - Он что, бредит? - спросил Ишамаэль.
   - Нет, это песня такая, - за Грендаль ответила Суерлэйн. - Сама её не раз слыхала.
   - Почему я перестал ощущать Великого Повелителя? - со страхом в голосе спросил Агинор.
   - Потому, что он... поет, - ответила Могидин. По щекам её текли слёзы.

В городе этом сказки живут,
Шалые ветры с собою зовут.
Там нас порою сводили с ума
Сосны до неба, до солнца дома,
Там по сугробам неслышно шла зима.

   Теперь уже Петька Мэт пел сам, без сторонней помощи. Тихо, но явственно: так, как повторяют самое дорогое, что только сбереглось в сердце.
   - Я не могу! - вскричала Семираг. - Это - невыносимо! Кто-нибудь - смените меня!
   - Прости, Нимен - некому... - ответил Тедронай, глядя на Грендаль, посеревшую лицом. Сам он осунулся, словно больной на смертном одре.
   - Что это за растреклятая песня? - проскрежетал зубами Равин.
   - Та самая... что искали Лудильщики, - захлёбываясь слезами, ответил Балтамель.
   - Быть... того не может! - выдохнул Бе'лал.
   - Может... ещё и как - может! - с натугою произнёс Саммаэль.
   - Похоже... ею может быть любая подходящая, - кусая губы в кровь, произнесла Могидин. - Дело не столько в словах, сколько в том, что... за ними.
   - И кто за ним, Создатель, что ли? - сплюнул кровавую пену Агинор.
   - Скорее всего... - ответила Суерлэйн. - Лицо её заострилось от запрелельного усилия, словно она сама себе отрезала что-то.
   - Растреклятый Создатель решил через Дракона дать последний бой? - кривясь, будто от лютой боли, сказал Саммаэль. - Теперь понятно, откуда столько сил в этом дохляке!
   - И лишь одному Повелителю ведомо, где тех сил пределы! - поддерживая готовых пасть в обморок Грендаль и Семираг, прошептала Месаана. Сама она выглядела не лучше: казалось, её готов разорвать отчаянный, подсердечный крик.
   - Хрен я отступлю! - скрипнула зубами Суерлэйн. - Великий Повелитель, где ты!!!
   И, будто услыхав нечто далёкое, одному лишь ему слышимое, Петка осунулся, словно из него выпустили воздух, и мгновение спустя зашептал снова:

Ночью из дома я поспешу,
В кассе вокзала билет попрошу,
Может впервые за тысячу лет,
Дайте до детства плацкартный билет!
Тихо кассирша ответит: "Билетов нет"

   Песня оборвалась, на мгновение тишина затопила комнату.
   - Билеты есть! - нарушила молчание Суерлэйн. - Они есть, Ранд Ал'тор, я принесла их - тебе и мне.
   - Кто ты? - выдохнул так и не открывший глаз Петька.
   - Илиенна, Авиенда, Илэйн, Мин - отвечала Снежка. - Я долго искала тебя - и наконец нашла.
   - Илиенна, ты? ...Да, воистину ты! Илиенна, милая Илиенна, вечная любовь моя, ты снова здесь!
   - Да, я здесь, и теперь всё будет хорошо, - рука Суерлэйн коснулась волос Дракона.
   - Ты - здесь. Здесь... А они - те, что с тобою, ОНИ - КТО?
   Грендаль попыталась что-то сказать - и не успела. С рук Петьки Мэта сорвалось ярое пламя - целый веер жидкого огня - и Камарейл Мерадим Ниндар стала облаком искр.

[Джулин Моерад]

*****
   - ...Вот и всё! Как сказал бы Асмодиан, буде он с нами: "финита ля комедиа", - произнёс Бе'лал, первый оправившийся от шока.
   - Не смешно! - прошипел Агинор, отряхивая с себя то, что ещё минуту назад было Месааной. - Дракон-то хоть жив?
   - Мертвее мёртвого! - отозвалась Могидин. - Выжег себя начисто, так, что вообще нечего Исцелять.
   - Да и некому, - добавил Равин, глядя на Семираг. Половину Семираг: всё, что должно быть ниже пояса - исчезло напрочь. Лишь пальцы покойницы продолжали скрести половицу - да Суерлэйн, всхлипывая, обнимала её за плечи.
   - Чем это он? - спросил Балтамель, едва не упав навзнич, споткнувшись о тело обезглавленного Саммаэля.
   - Погибельный Огонь плюс Врата Смерти, - ответил Бе'лал. - Всегда был изобретателен, сволочь!
   - Что буден делать, Ни'блис? - Суерлэйн подняла на Ишамаэля глаза, полные слёз.
   - Я хочу побыть один, - возгласил тот. - Все свободны, пока я не призову вас! - из уст Ишамаэля вырвалось пламя.
   Избранные стали понуро расходится, распахивая в стенах Врата.
   - Эвал, не покидай меня! - тихо сказала Суерлэйн, прижавшись к плечу Балтамеля.
   Вместе они вышли на лестницу и, обнявшись, сели на ступени. Спустя несколько минут возле них прошествовала женщина в дорогих серьгах да с облаком белых пережжённых волос вокруг головы - и скрылась в роковой двери.
   ...Выйдя на балкон, Элан Морин Тедронай посмотрел на город, а город посмотрел на него. Посмотрел тысячей глазниц: пустых, тёмных и озарённых огнём.
   Город умирал и стонал в агонии от множества ран, которые не Исцелить. Там, за чёрными окнами, спали его жители и требовалось совсем немного Таланта, что бы узрить их сны: сны о прекрасном "вчера" и ужасном "сегодня", клубки горя, отчаянья и злобы.
   Город затаился, почувствовав его взгляд, и Ишамаэлю вдруг захотелось смять его в один огромный ком и растереть до пыли на ладонях звёзд.
   - ...Кого снова черти принесли? - раздался визгливый голос из-за его спины. - Опять дружков своих притащил, ублюдок? А то, что власть поменялась и нам, вполне возможно, каюк, тебе похрен? Да что тебе власть, ты и с прежней не ладил! Обормот, козёл, революционер хренов, я тебе говорю или стенке? Что, опять в свою конуру забился, змей подколодный?
   При этих словах в комнату вбежала женщина, когда-то, возможно, красивая, а ныне - являвшая собою аллегорию злобы. При виде лежащих тел она заголосила:
   - Убивец, висельник, упырь проклятый! Не мог сдохнуть где подальше, а мне ключи от сейфа передать? Ан нет - сам с дружками кони двинул - ещё и мне подосрал: как я теперь от "копов" отверчусь! О людях бы подумал, да только когда ты думал - о людях-то? Лишь о ней, о ней, сучке выдуманной, только по ней и сох, паскуда, вот тебе, вот!
   С этими словами женщина порвала на мелкие клочки портрет Илиены и принялась пинать мёртвое тело.
   Элан Морин Тедронай ступил с балкона в комнату.
   - Латра Посо, довольно!
   На лице женщины мелькнула тень узнавания.
   - Но... тебя не существует, ты... сон! - выдохнула она.
   - Уже нет, Шадар Нор. Сон - ты!
   Женщина вскинула руки - но Погибельный Огонь пронзил её навылет. Она разлетелась облаком искр - но струя жидкого света всё ширилось, рассоздавая стены, перекрытия, самоё бытие...
   ...Балтамель успел заметить вспышку яростного пламени, от которого стена исчезла во мгновенной вспышке. Ни двора, ни неба за стеною не было - лишь непроглядная тьма чернее самой чёрной ночи. Свет ворвался туда, обнажая огромную сферу, сквозь которую угадывались очертания безглазого лица. А в следующий миг ошеломлённый Эвал Раммен увидел Суерлэйн, идущую сквозь огонь. Яростный свет, жидкое пламя срывали с неё плоть, обращая её в вихри искр, но она шла, упорно и размеренно, пока не поравнялась со сферою, вырастая при этом от земли до небес. Та, кто некогда была Снежаной, Снежкой, Суерлэйн - Ледяное Сердце, нежно обняла чёрный шар, как обнимают дитя либо возлюбленного, сфера взорвалась - и всё затопил мрак.

******
   - Эй, Серый, да ты весь красный! - охнул Вадик, когда Серёга перелез паркан усадьбы. - Кто это тебя? Или ты - его?
   - Да так, "возрожденца" встретил, - сплюнул Серёга.
   - Нихрена себе! Слыш, ты поосторожней, ладно? Я, конечно, глаза отвести могу, но лишнее внимание и мне ни к чему. Тебя кто-то видел?
   - Нет, я спрыгнул до станции.
   - А вот это правильно. Молодец, хвалю. Располагайся!
   Серёга огляделся и присвистнул. Как по нынешним временам, обосновался Вадик роскошно: над крыльцом горела электрическая лампочка, в подвале чихал генератор, краска на стенах аж сияла от новизны, и лишь ровная черта невысокого обрыва слегка портила картину. Над обрывом росли деревья, а за ним простиралось чёрное безвидное поле.
   - Чего это у тебя?
   - Да чернозём гребли в первый год репараций, когда "за бугром" ещё надеялись выжить, слыхал?
   - Кажись, да.
   - А если слыхал - иди мойся!
   С наслаждением парясь под настоящим горячим душем, оттирая с себя кровь множества людей, Сергей Денисович почему-то решил, что жизнь налаживается, сегодняшнее происшествие, в сущности, чепуха, а ночью его всенепременно будет ждать Маха. Он трепетно предвкушал сон, как свидание, как первую игру, на которую он катил "третьим орком в пятый ряд", а вернулся с Джорданом под мышкой, как глоток воздуха после ныряния на дно омута у полигона...
   - Кончай драиться, айда кофейничать! - крикнул ему Вадик. - "Каф: его вкусом и ароматом можно наслаждаться вечно": как видишь, я открывал твою книгу, вылезай!
   Снаружи его поджидала женщина с ранами вместо глаз.
   - Знакомься, моя мама, - представил женщину Вадик. - Так и называй, по имени она после взрыва не любит, ну, того взрыва, что глаза ей пожёг да папаню спалил. Далее - скоро сестрёнка пожалует, она за солярой отлучилась, завтра поутру её муженёк вернётся, классный парень, и не только - с виду, а ещё у меня постояльцы есть - целых восемь, они в город попёрли, "Мавзолея" починять. Представляешь, пока орёл наш, президент самозванный - крестоносец окаянный, там с блядями плясал да детят ебал - какие-то хмыри-коммуняки, а может - сатанюги, на него налёт организовали: с погромом, бабахом и всеми делами. "Презику" - каюк, те, кто его поставил - в ярости, а у меня - и строители, и связи. Я ж говорил: Анклав, а ты не верил!
   - Круто устроился!
   - Так ко мне переезжай! Или с Избранными веселее?
   - Они - Отрекшиеся, - привычно поправив Сергей Денисович и осёкся, вспомнив бойню в вагоне средь нитей Узора под трепетный свет молний над вершиною Шайол Гула..
   - Кому как, сие от кочки зрения зависит, - ухмыльнулся Вадик. - Кстати, эти хмыри, что президентов делают, теперь царя выбрать удумали. Царя, представляешь! Ну да нам это пофиг - айда на улицу каф пить!
   - Дык холодно, январь на носу.
   - С Аша'маном хрен замёрзнешь! Будем пить каф с вискариком и плевать на Луну, как в лучших домах Шончана!
   Снаружи было на удивление тепло и стоял стол с чашками, очажком и джезвой, к тому же с крыльца открывался прекрасный вид на город.
   Город не спал, несмотря на то, что зябкая ночь накрыла его покрывалом сырым и серым. Не спал, хоть ни одна звезда не сияла в безвидном небе, не горели фонари и темны были фары машин, стоявших на обочинах.
   Город не спал: холодный ветер терзал во тьме деревья и гнал по улицам клочки бумаги - извечных вестников разрухи, горя и войны. Ветер ерошил тусклое зеркало луж, ухал железом крыш, скрипел оконными рамами, вышибая из них последние стёкла.
   Лишь кое-где в проёмах рдел свет: дрожащий и слабый, свечи, а не лампы. Свет будто боялся покинуть провалы окон, быть заметным, увиденным, и запоздалый прохожий, бредя по тёмным аллеям, обходил стороной дома, где было слишком много света. Проехала машина - и с проворством ящерицы прохожий вжался в темноту, в спасительные тени, незримые деревья и лужи с чёрной водой.
    Наверно, он пробирался домой - маленький человек раненого города. Возможно, он шёл с работы, в душе проклиная холод, ветер, замерший транспорт и комендантский час. Наверно, его кто-то ждал: жена, дочь или старый отец: ждал, с тревогой глядя за чёрный окноём, ждал, кутаясь в одеяло и кутая газетой свечу, чтобы она не была заметна с улицы, ждал, грея на углях немудрёную пищу: то, что послал день.
   Прохожий завернул за угол, откуда уже должно быть видно родное окно: капелька света на серой скале, когда-то бывшей стеною дома. Но вместо стены и площади перед нею человека встретил свет: целый океан пронзительного, злого света.
   Человек вспыхнул роем искр - и расточился.

   - Вспышка!!! - заорал Вадик, когда со стороны города полыхнуло нереально-лиловое пламя. - Серый, это - "ядерка", ложись!!!
   Но Сергей Денисович и не думал падать подле Вадика лицом в траву, напротив - он встал во весь рост, ибо воспоминание пронзило его до самых костей.
   Так уже было: не здесь, не сейчас и не в точности - но было несомненно: однажды он уже стоял перед вот этим разворачивающемся из пламени стеблем исполинского чёрного цветка, но тогда за спиною  его был не стол, а Портальный Камень, а рядом с ним стояли Мэтрим Коутон, Верин Седай, огир Лойал, лорд Ингтар, одноглазый Уно и Ранд ал'Тор - Дракон Возрождённый! А самого Серёгу - Ястребиное Крыло в те дни звали - Хурин...
   - Я опять победил... - подобный шелесту ветра голос пронёсся в голове Сергея Денисовича. - И неведомо почему в голосе том звучало не торжество, а горечь.

14. ZERO. - Где-то далеко...

Мы видим, как из Морийских врат
На поле, где волколаки в ряд,
Выходит некто, на первый взгляд
Слуга своего закона.
И, пользуясь темнотой, тайком,
Бежит, и посох при нем, при том,
Грозит небесам, как и нам, перстом,
А на нем - Кольцо Саурона.
Мы видим то, что уйдет от глаз
Людей, чего не узрит подчас
Майяр, имея Багровый Глаз
И чуткие паланторы:
На наших глазах, отводя лицо,
Он рубит Фродо, берет Кольцо,
А прочие спят, словно Семь Отцов.
И дрогнули наши горы.
Мы видим, как Беллазор застыл
На старте, как он крыла раскрыл,
И замер, будто совсем без сил,
Хоть думать так неуместно.
Слуга полетов, а не речей -
Он верен воле - неважно, чьей,
Поскольку ведает связь вещей,
Доступную бессловесным.
И вот, почувствовав эту связь,
Он дрогнул и подался, кренясь,
И где-то шапка огня поднялась
И радостно загудела.
Взлетает он, серебрист, и маг
С улыбкой нам говорит: "Вот так!"
Мгновенье - и все покрывает мрак,
А дальше - не наше дело... (166)

(Автор неизвестен)

[Джулин Моерад]

ПО МНОГОЧИСЛЕННЫМ ПРОСЬБАМ ЖИТЕЛЕЙ ИНЫХ МИРОВ -
ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Каймарейл Мерадим Ниндар, она же Грендаль. Подробнее:
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Грендаль
Кто такие Отрекшиеся - читать ниже.

2. Дурам Ладдел Чам, он же Бе'лал - тоже Отрекшийся.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Бе'лал

3. Ланфир, она же Майрин Эронайл, Отрекшаяся, в конце Эпохи Легенд пробурившая узилище Тёмного.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Ланфир

4. Эвал Раммен - Балтамель http://www.wheeloftime.ru/wiki/Балтамел

5. Ни'блис - лидер Отрекшихся, "Тень Великого Повелителя" (Тёмного) В настоящее время - Элан Морин Тедронай.

6. Моридин ("Смерть") - одно из имён Элана Тедроная.

7. Здесь и далее Повелитель (Великий Повелитель Тьмы) = Тёмный. Прозвищ у него много, но имя - одно, не произносимое всуе - Шайи'тан. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Темный

8. Прозвище Тедроная "Ишамаэль" переводится как "предавший надежду".

9. Погибельный Огонь - плетение Силы, выжигающее объект из Узора (мира), в том числе - и в прошлом.

10. Элан Морин Тедронай (Ишамаэль, Моридин, Ба'альзамон, Джулин Моерад) - лидер Отрекшихся, Ни'блис
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Ишамаэль

11. Единая Сила - субстанция, движущая миром. Имеет две стороны: мужскую Саидин и женскую - Саидар. Пользование Силой называеться Направлением, создаваемые из её потоков структуры - Плетениями.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Единая_Сила
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Истинный_Источник

12. Один из томов "Колеса Времени" Роберта Джордана.
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Колесо_Времени

13. Дракон Возрождённый: Льюис Тэрин Теламон аки Ранд ал'Тор - главный герой цикла "Колесо Времени".
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Дракон_Возрожденный

14. Зал Слуг - орган самоуправления Айз Седай ("слуги всего сущего") в Эпоху Легенд.

15.Саммаэль, Равин, Месаана, Агинор, Семираг, Демандред, Могидин, Асмодиан - Отрекшиеся.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Саммаэль
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Равин
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Месаана
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Агинор
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Семираг
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Демандред
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Могидин
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Асмодиан
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Отрекшиеся

16. Коллам Даан - крупнейший в Эпоху Легенд университет и исследовательский центр. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Коллам_Даан

17. "Те, Кто Избран Править Миром Вечно" или Избранные - самоназвание Отрекшихся: бывшие Айз Седай - высшая иерархия сил Тёмного. По "Колесу Времени" их - тринадцать.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Отрекшиеся

18. Мачин Шин - чёрный ветер, от которого сходят с ума.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мачин_Шин

19, Здесь и далее - страны и народы Мира Колеса:
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Манетерен
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Драконова_гора
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Айил

20. Драгкар - отродие Тени, глуп и безграмотен, зато - летает
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Драгкар

21. "Тармон Гайдон" - Последняя Битва
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Тармон_Гайдон

22. Снова страны, люди и места мира Колеса:
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Тир
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Страж
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Белоплащник
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Шончан
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Колодцы_Дюмай
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Белая_Башня
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Малкир
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Аша'ман
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Шайол_Гул
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Андор
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Танчико

23. Рог Валир - таинственный артефакт, поднимающий на бой умерших "героев Рога". На нём написано: "Могила - не преграда для зова моего".
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Рог_Валир

24. Персонажи цикла "Колесо Времени"
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мэт
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Найнив
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Илэйн
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Перрин
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Кадсуане_Меледрин

25. Арагорн и Арвен - герои саги Джона Р. Р. Толкиена "Властелин Колец" - герои и влюблённые.
http://ru.lotr.wikia.com/wiki/Арагорн_II_Элессар
http://ru.lotr.wikia.com/wiki/Арвен

26. Трайдент-2 - ядерная ракета морского базирования.
https://ru.wikipedia.org/wiki/UGM-133A_Трайдент_II_(D5)

27. Исцеление - одно из действий Единой Силы
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Исцеление

28. Артур Ястребиное Крыло - величайший из королей Третьец Эпохи. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Артур_Ястребиное_Крыло

29. Ша'рах - игра Эпохи Легенд.

30. Аридол - город, падший БЕЗ вмешательства Тёмного, в дальнейшем - Шадар Логот.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Аридол

31. Лакуна - отдельное пространство, связанное с Узором (миром) http://www.wheeloftime.ru/wiki/Узор

32. Соединение - совместное направление Силы.

33. ...был женщиной. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Аран'гар

34. Саидар - женская часть Единой Силы, мужчинам недоступна, как Саидин - женщинам. Ощутить их друг у друга можно лишь в Соединении.

35. Илиенна - жена Теламона http://www.wheeloftime.ru/wiki/Льюс_Терин_Теламон

36. Троллоки и Мурдраалы - отродия Тени.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Троллок
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мурддраалы

37. Истинная Сила - сила самого Тёмного.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Истинная_Сила

38. Имеется в виду роман Святослава Логинова "Многорукий бог далайна"

39. Тер'ангриал - предмет, помогающий использовать Единую Силу особым образом.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Тер'ангриал

40. Айз Седай ("слуги всего сущего") - обученные Направляющие. В Эпоху Легенд - мужчины и женщины, в Третью эпоху - лишь женщины, так как мужскую половину Силы - Саидин, Тёмный запятнал порчей, отчего мужчины - Айз Седай сходили с ума. Мир вследствие этого приобрёл черты матриархата.
Позже Саидин была очищена.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Айз_Седай

41. Укрощение / усмирение - долговременное (без Исцеления - вечное) отсечение от Истинного Источника. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Укрощение

42. Фортуона: принцесса, а в дальнейшем - императрица Шончан http://www.wheeloftime.ru/wiki/Туон

43. Врата http://www.wheeloftime.ru/wiki/Перемещение

44. Шара - весьма зловещая страна
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Шара
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Аййяд

45. Шайи'тан - истинное имя Тёмного
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Темный

46. "Анализ осознаного значения", "Реальность и недостаток значения", "Понимание причин" - книги Элана Тедроная, прославившие его. Автор добавил ещё одну: "Темп бесконечности".

47. Авиенда, Илэйн, Мин - три ипостаси Илиенны. Ранд ал'Тор был женат на всех троих.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Авиенда
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Илэйн
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мин

48. "Карай ан кайрдазар! Карай ан Шончанрие!" - "за честь Золотого Ястреба и Императрицы Шончан" - аллюзия к боевому кличу Аэмона Манетеренского: "за честь Красного Орла, за честь Розы Солнца" - Карай ан калдазар! Карай ан Эллисанде!

49. Ангриалы и Са'ангриалы - предметы для усиления потока Силы.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Ангриал
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Са'ангриал
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Са'ангриал_Воры

50. "Гипотеза Балтамаля" есть моя авторская концепция.

51. Квейндияр - материал бесконечной прочности.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Квейндияр

52. Ганс Христиан Андерсен, "Ледяная дева".

53. Сокрытие - умение "отводить взгляд" при помощи Единой Силы

54. Самуил Покрасс, Павел Горинштейн, "Красная Армия всех сильней"

55. Шейва - личное изобретение автора. Прототип - Шеба: кошмар из финно-угорских легенд
http://tedronai-e-m.livejournal.com/72250.html

56. Пкть Листа - клятва ненасилия, целая философская система. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Путь_Листа

57. Эта концепция разработана Риббонсом Альмарком ® и называется - "Теория единственного Избранного". Её полное изложение находится здесь: http://www.wheeloftime.ru/forum/index.php/topic,1144.0.html

58. Концепция Проводников и Мира Пиричин разработана лично мной: ® Даниель Мэртон

59. Та'верен - человек, своим присутствием меняющий историю. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Та'верен

60. Тел'аран'риод (Мир Снов) - некое отражение мира - более текучее, но вместе с тем - реальное.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Тел'аран'риод

61. Концепция создания Троллоков - авторская ® Даниель Мэртон

62. В. Чернышев, Р. Рождественский, "Этот большой мир"

63. Точка "Zero" и "Гипотеза великого пылесоса", равно как и "Гмпотеза расколотого Создателя есть мои авторские концепции ® Даниель Мэртон.

64. Эльфинн и Ильфинн - самые таинственные жители Мира Колеса.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Элфин
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Илфин
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Башня_Генджей

65. Колесо Времени суть коловращение повторяющихся Эпох, его событийный ряд - Узор, движет его Единая Сила, источник его бытия - Истинный Источник
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Колесо_Времени
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Узор
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Единая_Сила
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Истинный_Источник

66. Идея взята отсюда: http://www.wheeloftime.ru/forum/index.php/topic,1375.15.html К сожалению, ссылку на автора добыть не удалось...

67. Отражения - иные варианты Узора, "менее реальные", чем "основной"
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Портальные_Камни

68. Скольжение и Пути - способы быстрого преодоления расстояний, помимо Перемещения с помощью Врат
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Скольжение
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Пути

69. Друзья Тени - рядовые последователи Тёмного, Повелители Ужаса - друзья Тёмного, способные Направлять, но не возвышенные до Избранных (Отрекшихся)
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Приспешники_Темного
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Повелители_Ужаса

70. Машадар - неведомое зло, результат падения ПОМИМО воли Тёмного.
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Шадар_Логот
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Машадар
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мордет
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Падан_Фейн

71. Упоминается собственный повторяющийся сон автора ® Даниель Мэртон

72. Эту игру я видел во сне, который не относился ни к земной реальности, ни к реальности Колеса. Силы там, где эта игра популярна, именуются Совершенствами, а религиозная концепция, лежащая в основе игры, по жути своей напоминает разве что ацтекские верования в то, что богов надо кормить, иначе не взойдёт Солнце. Правда, там в роли жертвенных сердец выступает жизнь каждого разумного - и все его поступки.

73. Версия причины падения Семираг - моя! ® Даниель Мэртон

74. Эпопея Демандреда - здесь: http://www.wheeloftime.ru/wiki/Сакарнен

75. Здесь и далее - личный опыт автора ® Даниель Мэртон

76. Однофамилец капитан-командора Ордена Чад Света
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Пейдрон_Найол

77. Одна из наиболее популярных сейчас гипотез происхождения нефти.

78. Чойдан Кэл - знаменитый Са'ангриал
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Чойдан_Кэл

79. Здесь в романтической форме изложена тектоника плюмов - последнее слово геологии.

80. Эльбор - кубический нитрид бора. Твёрдость близка к алмазу, термостойкость - втрое выше.

81. Шарошечное долото - бурильная головка https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Долото_шарошечное

82. Шлам - "опилки" разрушенной породы. Выносятся на-гора буровым раствором.

83. Байл Домон: здесь - однофамилец http://www.wheeloftime.ru/wiki/Байл_Домон

84. Балвен Майел - последний король Аридола, приведший его к превращению в Шадар Логот
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Аридол

85. "Умный трос" - трос с датчиками.

86. Джумара - отродие Тени: чрезвычайно опасный и очень прожорливый исполинский червь. Багряного цвета, охотясь - издаёт звук флейты
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Джумара

87. Талевая система - система блоков и тросов для спуска / подъёма турбобура либо - буровой колонны.

88. Кронблок - блок талевой системы, находится на вершине буровой вышки.

89. "Моё имя - Ишар Моррад Чуайн, возможно - вы обо мне слыхали". - Ещё бы - ведь это - Агинор! Здесь и далее - однофамильцы Отрекшихся.

90. "Термоядерный пеннетатор" - описано устройство реально разрабатываемого ядерного оружия четвёртого поколения.

91. Гайтара Моросо - Амерлин-провидица
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Гайтара_Моросо

92. Верин Матвин - тоже однофамилица
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Верин_Матвин

93. Элайда Аврини - http://www.wheeloftime.ru/wiki/Элайда_до_Аврини_а'Ройхан  И - НИ СЛОВА БОЛЕЕ!

94. Аша'ман ("защитник") - мужчина Айз Седай в Третью эпоху.

95. "МАлитва прАстоВо чИлАвека" ® Даниель Мэртон.

96. Семя - тер'ангриал для выращивания ангриалов
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Семя

97. Далее - авторская гипотеза ® Даниель Мэртон

98. Снова - гипотеза ТЕИ Риббонса Альмарка http://www.wheeloftime.ru/forum/index.php/topic,1144.0.html

99. Калландор. "Меч, который не меч" Великий Са'ангриал, способный, помимо Саидин, направлять и Истинную Силу
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Калландор

100. "И миллионами огней тебя прельстит мой чудный город" - Павел Кашин, "Город".

101. Атака Шейвы мне однажды приснилась - Даниель Мэртон.

102. А. Алябьев, М. Улицкий, "Скажите, девушки..."

103. Я называю эту концепцию "Гипотезой разбитого сердца".

104. Александр Шаганов, Алексей Сапков - Аркадий Духин, Наталья О'Шей - "Волкадав"

105. Бонвин Мерайгдин - худшая Айз Седай на свете! http://www.wheeloftime.ru/wiki/Бонвин_Мерайгдин

106. Здесь - авторские рассуждения о бредовости "теории феромонов"

107. Описан РЕАЛЬНЫЙ агрегат, действие коего основано на псевдонаучной хрени и наглом кидалове. Порядок цен - также реален.

108 Грамкины и снарки - неведомые волшебные страшилища из сага Джорджа Мартина "Песнь Льда и Огня".

109. Наконец-то настало время пояснить, что это за лепесток такой:
"Лети, лети, лепесток, через запад - на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг, лишь коснёшься ты земли, быть по-моему вели! Хочу, что бы..."
Это заклинание взято из милейшей детской книги Валентина Катаева "Цветик-семицветик". Здесь, увы и ах, оно играет лишь зловещую роль: каков мир - таковы и сказки.

110. Огир http://www.wheeloftime.ru/wiki/Огир

111. Гвайр Амаласан - самый знаменитый Лжедракон, чуть не захватил Белую Башню http://www.wheeloftime.ru/wiki/Гвайр_Амаласан

112. Ним, он же Зелёный Человек http://www.wheeloftime.ru/wiki/Зеленый_Человек

113. Вильд - ожидаемый герой Шары. Его роль сыграл Демандред http://www.wheeloftime.ru/wiki/Демандред

114. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Категория:Морской_Народ

115. Мэт Коутон - один из основных героев "Колеса Времени", женился на Фортуоне - императрице Шончан http://www.wheeloftime.ru/wiki/Мэт
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Туон

116. Слегка видоизменённая клятва королей Малкир http://www.wheeloftime.ru/wiki/Малкир

117. Описаны реальные картины, виденные автором в конце 80-х

118. Виктор Цой, "Красно-жёлтые дни"

119. "Агата Кристи" - "Наша правда"

120. Army of Lovers, "Carry my urn to Ukraine"
Перевод-истолкование - здесь: http://tedronai-e-m.livejournal.com/61548.html

121. Янка Дягилева, "Выше ноги от земли!"

122. Андрей Макаревич, Машина времени, "Спускаясь к великой реке"

123. Владимир Асмолов, "Пророки"

124. В полном виде это выглядит так:

Посмотришь на небо - там звёзды одни,
Мне гроздья салюта напомнят они.
Кому-то напомнят они, может быть,
Принцессы Дианы жемчужную нить.

Простые ребята седлают коня,
Ну как там они на войне без меня?
Земляне считают последние дни,
А глянут на небо - там звёзды одни...

Летят самолёты, плывут корабли -
Вселенных осколки в небесной пыли!
Вся жизнь проплывает, как-будто во сне,
А глянешь на небо - там звёзды в огне!

Ты сам - лишь винтовка, Земля - это тир,
Вновь ядерной смертью накроется мир!
Историю плавим в предвечном огне,
Вновь глянем на небо - там звёзды одне!

А в чистом поле - система "Град"!
За нами - Воля - и стар и млад!
А в чистом поле - система "Град"!
И море боли, и смерть и ад!

(Песня "Белого орла", "А в чистом поле",
злодейски переделанная отморозками с Петровки и переименованная в "Четвёртую мировую" при моём непосредственном участии.
Исполняется пьяным фальцетом.
Только для Избранных!
Тираж - ограничен, исполнение - приветствуется, ссылка - желательна, копирайт - мой: Даниель Мэртон)

125. Авторская концепция - и мой сон.

126. Сергей Калугин, "Скульптор лепит свой автопортрет"

127. Сергей Калугин, "Королевская свадьба"

128. Авторское стихотворение - Даниель Мэртон

129. История Артура - Ястребиное Крыло, его второй жены Тамики и Джулина Моерада - авторские.
Догадка о том, что королева Манетерен Элдрин ай Эллан ай Карлан, ценою жизни испепелившая армию Тени, повергла при этом и самого Ба'альзамона - также моя.
Подробнее об Артуре - здесь (Путеводитель по миру "Колеса Времени") http://www.wheeloftime.ru/putevoditel/glava-12.-pravlenie-velikogo-korolya..html

130. Приснилось!

131. Джадис - Белая Колдунья из "Хроник Нарнии"

132. Криогений. Геологический период максимального оледенения Земли (до экватора). Не путать с последним ("мамонтовым") оледенением - в сравнении с Криогением то была сауна! https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Криогений

133. Джон Рональд Руэл Толкиен, "Властелин Колец"

134. "Долг - платежом". Авторское стихотворение, Даниель Мэртон

135. Комелле - город Эпохи Легенд http://www.wheeloftime.ru/wiki/Комелле

136. Латра Посо Декуме, она же Шадар Нор - воистину роковая женщина, чьи интриги, собственно, и привели к Разлому Мира
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Латра_Позэ_Декуме
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Разлом_Мира

137. Элхэ Ниэннах, "Трава разлуки".

138. Авторская концепция - Даниель Мэртон.

139. Хельна Эн-кенти, "Правды нет в словах".

140. Ловушка для разума http://www.wheeloftime.ru/wiki/Кор'совра

141. Имеется в виду "Хтон" Пирса Энтони.

142. Шандалле - страна и её столица - родина Артура Ястребиное Крыло http://www.wheeloftime.ru/wiki/Шандалле

143. Узы http://www.wheeloftime.ru/wiki/Узы

144. Доутон и Фарашелле - страны на месте древнего Манетерен, а также - нынешнего Двуречья
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Манетерен
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Доулан
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Фарашелле
http://www.wheeloftime.ru/wiki/Двуречье

145. Подлинная история.

146. Эллис (Валерия Бруевич), "Фингон"

147. Здесь и далее - мой сон.

148. Андрей Мисин, "Свеча и меч".

149. А. Архангельский, "Вы жертвою пали в борьбе роковой"

150. Янка Дягилева "На чёрный день"

151. Что есть Наир - рассказал мне странный визитёр, представившийся Дервишем - более 20 лет назад.

152. Д.Варшавский, И.Куприянов, группа "Чёрный кофе" - "Ночь"

153. Янка Салют, "Break Point"

154. Даниил Андреев, "Железная мистерия", Велга

155. Серый человек http://www.wheeloftime.ru/wiki/Серый_человек

156. Эту песню я слышал из уст некой барышни, сотрудничавшей с группой "Бронзовые гаражи", и - запомнил, так как такое не запомнить невозможно. В Сети её нет.

157. Та же барышня, та же группа, тоже - нет в Сети.

158. Мельница, "Прялка".

159. Сергей Калугин, "Последний воин мёртвой земли".

160. Tequilajazzz, "Звери".

161. Валерий Кипелов, Маргарита Пушкина, группа "Ария", "Я свободен!"

162. "Завет Смерти", авторское стихотворение - Даниель Мэртон.

163. Подробнее о тех событиях - здесь: http://www.wheeloftime.ru/putevoditel/glava-4.-padenie-v-ten.html

164. http://www.wheeloftime.ru/wiki/Чора

165. Роберт Рождественский, "Город детства"

166. Вот - единственное место, где это стихотворение есть:
http://www.kulichki.com/tolkien/ambar/eglador/jrrt/p112