За гранью судьбы: Игра

[Луан]

Сон Анжея

Странный сон снился Анжею. Он находился в каком-то очень большом зале с высокими потолками. На стенах висели свечные светильники. Он знал, откуда то, что дальше находится библиотека. Он пошел в ее сторону по коридору и начал спускаться по лестнице. Тут он понял, где находится. Он был в доме Тадеуша, своего давнего друга. И он ждал его в библиотеке. Он знал, что должен оказать Тадеушу услугу. Не очень большую, но важную. И от того, окажет ли он ее, зависела вся дальнейшая жизнь.
Наконец он добрался до библиотеки. Дверь в нее была тяжелая, окованная металлом. Но открылась на удивление легко. Тадеуш уже ждал его в библиотеке.
- Я пришел к тебе, как и обещал. - Когда он давал это обещание - он не помнил. Но знал, что давал.
- Надо спешить, они уже там, - Тадеуш кивнул и довольно бесцеремонно пнул ногой толстый томик в кожаном переплете на нижней полке. Книжный шкаф, тяжелый на первый взгляд, легко подался назад, проворачиваясь и открывая проход, из которого пахнуло сыростью и факельной гарью. - Иди за мной и смотри под ноги.
Он пошел следом, стараясь ступать как можно тише. Пол был каменный и холодный. Он поежился. Шли они не так уж долго, пока не уткнулись в точно такую же дверь, через какую они вошли. На ней было какое-то полустертое изображение, но какое - понять было невозможно.
Тадеуш уверенно толкнул дверь - тот шум, что он принял сперва за звук падающей воды, оказался приглушенными голосами - и впустил его в небольшую комнатку, больше похожую на маленький склеп.
- Не волнуйся, Штефан, - Тадеуш перешел на гулкий шепот. - Они нас не увидят, а вот ты сможешь на них посмотреть. Знаю, место похоже на каменный мешок, но больше сделать его не вышло. Претензии не ко мне, а к папеньке. Это его затея...
Его приятель медленно и очень осторожно не до конца вынул один из камней стены, подозвал жестом Штефана, показывая, что камень надо будет вынуть и смотреть в образовавшуюся дыру, а сам отошел на пару шагов назад.
Штефан осторожно вытащил камень, стараясь не шуметь. Как только Тадеуш убедился, что камень вынут, он мгновенно погасил фонарь. Из отверстия был виден рассеянный свет. Он прильнул к образовавшейся щели - так, чтобы можно было видеть и слышать происходящее. Кто-то говорил, поэтому он стал внимательно вслушиваться. Слышимость оказалась очень хорошей.
За стеной оказалась комната, в которой за столом сидели четверо. Двое были вполне известны Штефану. Лицо одного из них было слишком похоже на портреты, украшавшие королевскую резиденцию. Второй был не менее известен в высшем обществе как потенциальный преемник нынешнего правителя. Впрочем, третьего тоже можно было угадать: приземистый, с довольно пышной бородой и похожим на ястребиный клюв носом, Габриэль Бетлен, гордо смотрел на короля, явно не собираясь уступать.
Тадеуш наклонился к уху Штефана и прошептал:
- Ты ведь скажешь, если он начнет лгать. Скажешь мне. Если дело зайдет слишком далеко, то я скажу Матьяшу. Я знаю о твоем таланте и полагаюсь на тебя.
- Конечно, - прошептал в ответ Штефан. Откуда то он знал, что действительно сможет сказать, если кто-то из говоривших будет лгать.
Он опять стал слушать. Он обратил внимание на последнего, неизвестного ему. Нет, он его точно не знал. Поэтому он перенес все внимание на Бетлена. Явно что-то назревало. Штефан вспомнил, что Габриель (или Габор, как его в Трансильвании называли) последнее время не очень ладил с королем.
Опять заговорил король. Как понял Штефан, тот очень хотел заручиться поддержкой Бетлена в Чехии, Силезии и Венгрии. Чтобы он поддержал наследника. А в ответ обещал даровать права протестантам в Трансильвании, снизить барщину... Обещания сыпались как из рога изобилия. Бетлен в ответ обещал содействие.
Слушая разговор между королем и трансильванцем, Штефан начал понимать, что Бетлен говорит правду. Почти правду. Но вот король... Слышать это было выше его сил. Он отодвинулся от шели и повернулся к другу.
- Он не лжет. - Штефан старался говорить как можно тише. - Он действительно готов помочь. И хочет за это не так много. Но ничего этого не получит.
- Это не так страшно, Штефан, это не так страшно. Это потом... - Тадеуш мотнул головой. - Сейчас слишком тяжелое время. Потом можно будет договориться снова. Потом не будет Габора.
Штефан грустно посмотрел на друга.
- Если бы все так было просто. Пойми, король должен держать слово. Иначе все рухнет. Все.
Он покачал головой. Конечно он понимал, что должен помочь Тадеушу. Должен. Чего бы ему это не стоило. Но расплата будет страшная.
- Я сказал тебе. Он не врет. Но если его обманут, то последствия предсказать невозможно. Он будет поддерживать Матьяша и Фердинанда до тех пор, пока те честны с ним. И есть еще что-то, что я не пойму.
Он замолчал.
- Король уже не Матьяш, Штефан... Уже нет... Советник, - Тадеуш с виноватой улыбкой назвал Штефана по роли и знаком приказал ему смотреть дальше. - Штефан, нам нужна зацепка, какая-то оговорка в словах Габора, которая даст возможность уличить его во лжи. Сказать, что он с самого начала хотел нарушить договор. Дело не в том, что Матьяш его нарушит - он пока не сможет это сделать, смута всё прикроет. Дело в том, что мы должны найти выход и предлог убрать Габора так, чтобы и комар носу не подточил. Габор предаст, я тебе это говорю. Или ты сам это не чувствуешь, как Советник? - горячий шепот Тадеуша обжигал ухо.
Штефан опять вздохнул. Нужно было что-то решить. Тадеуш был его другом, поэтому ему нужно было помочь. Конечно, пойти на сделку с совестью было бы тяжело. Но здесь... Одна зацепка была.
- Матьяш его заставил пообещать, что он не будет поддерживать протестантов за пределами Трансильвании. Но это обещание он не сдержит, поскольку считает свою веру выше, чем это обещание. Это единственное, к чему сейчас можно придраться.
- Отлично. Я в тебе не сомневался, Штефан... Что ж, они, кажется, почти договорились.
Словно услышав его слова, все люди в комнате поднялись со стульев. Габор слегка поклонился, холодно, но с почтением, и вышел первым. Король, который был уже не король, и его преемник, король без официальной бумаги, задержались в комнате и тоже вышли следом.
- Что же, совет закончен. Будем возвращаться. - Штефан повернулся и пошел назад.

***

"Нужно было все же настоять на своем. Может быть, поступи я иначе, все пошло по другому. И таких жертв не было." Штефан сидел и вспоминал. Совет, данный им, Матьяшу не помог. Матьяш не сдержал обещания, и Габор это понял. Он поддержал начавшийся бунт, который вскоре охватил всю Империю. В этот же год Матьяш официально отрекся от престола, его место занял Фердинанд, тот самый человек, который был с ним. А бунт перерос в кровавую войну, которая прокатилась по всей Европе.

***

Анжей неожиданно проснулся. Уже рассвело. И вспоминал сон, который только что увидел. Таких ярких снов он никогда еще не видел. Он помнил его от начала и до конца. При этом было ощущение, что он видел его глазами другого человека. Его звали Штефан.
Он поднялся и оделся. Нужно было сходить в библиотеку и порыться в книгах. Но вдруг сообразил, что сегодня воскресенье...

[Конэйл Нортан]

Сон

Джордж сидел за карточным столом и рассматривал своих противников - их было трое. Первый - неизвестный ему, представился как Чарльз Коул, предприниматель. Вторым был почтенный господин в очках, довольно известный политик - и не менее известный транжира. Ну и третим.. точнее, третьей была женщина лет тридцати, с глубоким вырезом и пышным бюстом, в котором хотелось прямо-таки утонуть лицом, как в подушке. Она была очень симпатичной - и явно этим пользовалась: улыбалась, строила глазки... неопытному было бы тяжело понять, что у неё на руках.
Наконец Джордж посмотрел на свои карты:
Три и шесть... слабая рука. На блайнде. Он вновь посмотрел на соперников. Хм... профаны - можно было легко понять, что у них на руках - даже не глядя на карты. Что ж сначала нужно закинуть наживку.
- Рэйз на 100. - улыбнувшись, сказал Джордж и бросил чёрную фишку на стол. Положив карты, он стал с интересом наблюдать за соперниками.
Женщина напротив - мисс Уотерс - поджала губы, поглаживая карты большим пальцем. Её взгляд коснулся Джорджа и вопросительно замер, а затем метнулся к фишке на столе. Усатый морж по фамилии Коул, сидя с невозмутимым видом, подбросил еще фишек, сравнивая, но по виску покатилась капелька пота. Политик мялся, словно девица на выданье, и смотрел в карты, словно надеясь, что если очень долго и упорно на них смотреть, то там окажется каре. Нервным, резким движением он бросил фишку на стол. Глаза женщины удивленно распахнулись, но она с улыбкой бросила на стол еще пару фишек, сравнивая, и обольстительно посмотрела на Джорджа, словно ждала от него чего-то.
Отлично, он только этого и ждал - теперь противникам будет сложнее сбросить карты. Он постучал пальцем по столу, показывая "check". И на стол выложили флоп.
Три, король, Туз.
- Что ж - игра становится интересной. - Джордж улыбнулся.
- Ещё 200. - сказал он, не глядя на карты и кинул две чёрные фишки в общую кучу.
Политик нервно смотрел то на карты, то на фишки... похоже наживка работала - ему было очень жаль терять ту сотню. В конечом итоге - он сравнялся и выжидательно посмотрел на остальных. Коул таже невозмутимо бросил две фишки, а вот мисс Уортесс напротив стала разыгрывать из себя жертву.  Но в конечно итоге и она сравнялась.
На торне вышла шестёрка. И Джордж поднял ставку до 400. И вновь, каждый из игроков сравнял, ожидая последнюю карту.
На ривере пришла шестёрка, что в результе давало Джорджу фул хаус... Ещё сильнее улыбнувшись он пошёл алл-ин.
На свою беду, его поддержала лишь женщина. Глядя на её карты - Туз и король, Джордж улыбнулся. Выигрыш был его.

За дверью и на палубе парохода послышался шум. Зрители, до этого наблюдавшие за интригой партии, начали беспокойно переговриваться, охранники подались к дверям, но администратор остановил их жестом руки и открыл двери.
- Какие-то проблемы, джентльме.. - пуля выбила фонтан крови из его горла, и администратор - кажется, его звали Хопкинс - кулем повалился на пол, запоздало вскинув руки к горлу.
- Это ограбление! Всем на пол! - пара выстрелов утихомирили особо резвых охранников и зрителей. Нападавших было восемь и, судя по форме, они сами были среди охраны корабля, на котором и проходил турнир.
Вот так поворот, Джордж изумлённо смотрел на грабителей и лихорадочно соображал, что же можно сделать... Пока он решил просто посмотреть, что они будут делать.
- Деньги сюда! Живей, живей! - пара из нападавших отделилась от основной компании, ощетинившейся винтовками и пистолетами, и начала живо оббирать гостей зрелища от лишних украшений и кошельков.
- Спасибо за внимание, почтеннейшая публика. Эй, Харрис, не забудь куш! - по-видимому, главарь бандитов, вооруженный винтовкой, торопился. Названный Харрисом рыжий охранник, оказавшийся слишком падким на деньги, двинулся к столику, за которым сидел Джордж, чтобы собрать деньги.
- Ого... Винсент, да тут около пяти тысяч наберется. Неплохо... - из-за закрывавшего лицо платка голос грабителя был глухим, но всё равно довольным.
Что ж - это было очень интересно. Джордж улыбнулся и, на всякий случай поднял руки вверх.
- Господа, я бы на вашем месте брал не фишки, а деньги. За них, за пределами казино вы ничего не получите. - он постарался сделать как можно более доброжелательное лицо.
- Он прав, Харрис! Забери у него деньги! И не забудь крупье! - главарь махнул винтовкой. - Кто выиграл, кстати, парень? - он кивнул Джорджу.
- Все мои деньги сейчас в виде фишек... - развёл руками Джордж. - Могу отдать разве что часы - но поверьте, они практически ничего не стоят.
- Ох... сейчас самый решающий момент. Пока неизвестно кто выиграл. - он попытался улыбнуться.
- Переверни карты, - Харрис поддел дулом пистолета карты на столе. - Валяй.
Джордж аккуртано перевернул карты, не глядя на них - он уже знал, что у него фулл хаус.
- Ха! Вот неповезло парню! Ну бывай... - кейс с деньгами дилера для обмена на фишки перекочевал в руки Харриса, но немного подумав, грабитель сгреб в кейс и фишки со стола. - А это на память.
Деньги ускользали.... его деньги. И это уже было не смешно.
- Господа! А как же главный приз? - крикнул им в след Джордж, стараясь чтобы голос был как можно более дружелюбным. - 1 миллион долларов. Я думал вы за ним пришли?
- Парень, ты безнадежно опоздал! - главарь рассмеялся, пока его подручные аккуратно, хоть и не без рукоприкладства, вытрясали из гостей остатки былой роскоши. - Сейф уже у нас. Прощайте. недоумки!
- Но ведь деньги не там. - как можно более спокойно вновь отозвался Джордж. - Все игроки знают - что они в хранилище.
- Я не должен тебе ничего объяснять, приятель. Твои деньги теперь тебе не принадлежат. Хопкинс тоже считал, что всё под контролем, знаешь ли. А теперь - надел на Западе и небольшой салун! Сваливаем! Нас ждут!
Джордж незаметно потянулся к кобуре на ноге, неотрыно глядя на грабителей. Те в свою очередь - закрыли двери в зал, и чем-то их забаррикадировали.
- Давай быстрее. Пока это посудина не рванула к чертям собачим. - раздался голос с другой стороны дверей.
Вот это уже действительно было плохо. Джордж знал, что нужно делать - но ему это совсем не нравилось.
- Бомба! Мы все умрём! - закричал он, вставая со своего места.
В зале началась паника... Кто-то ещё не осознал ситуацию и пытался открыть двери - конечно у него ничего не получалось. Один из охранников стал расстреливать дверь, но второй дал ему оплеуху: - Ты думаешь что делаешь? А вдруг там динамит, и ты в него попадешь?
Джордж схавтил один из валяющихся стульев и разбил им окно. - Скорее! В окна! - и покаывая пример, он первым прыгнул за борт.
Вода была холодной, а одежда добавляла весу, но он всё равно упорно плыл к берегу. Сзади послышался плеск - видимо люди последовали его примеру. А затем раздался взрыв.
Корабль не развалился на части, но поднявшаяся волна и накрыла  Джорджа с головой. В придачу часть колеса сильно ударила его по голове. В глазах стало темнеть... Кое-как вынырнув он понял, что не доплывёт до берега. Лучшим вариантом было забраться на эту злополучное колесо и попытаться не отключиться. Притворив идею в жизнь - Джордж понял, что колесо неустойчиво... а в глазах стремительно темнело.

***

Виктор проснулся с осознанием того, что только что умер во сне... и осознанием того, что это неправда, и он тогда не умер. И еще...  проснувшись он понял, что во сне почему-то после смерти была девушка... он помнил её, и она казалась ему странно знакомой. Вот только почему он видел её, когда уже умер?
- А-а! Что за бред! - недовольно крикнул Виктор потолку. - У меня отдых! А такая галиматься снится. Он посмотрел на окно и с удивлением обнаружил, что уже утро...
- Отлично... Хорошо поспал. - буркнул юноша, но вставать пока не собирался.

[Lucia]

Сон

Она сидела на террасе и читала книгу, периодически делая пометки у себя в тетради. Завтра ей предстоял очередной урок с этими шалопаями и она хотела рассказать им об одном из своих любимых писателей – о Вальтере Скотте и его Айвенго. Детям должно понравиться – рыцари, прекрасные дамы, героизм. Но выбирая материал об авторе, она сама зачиталась и даже не заметила, как пролетело время и начало темнеть. Кэролайн зевнула и отложила книгу. И все-таки интересно... Она протерла глаза, надо было еще немного дописать и можно ложиться спать. Однако когда она закончила,  то поняла, что сон как рукой сняло. Женщина встала со своего кресла и решила прогуляться. Она шла вдоль берега Миссисипи и  думала о своем. О той жизни, что была раньше, до того, как утонул её муж. Она посмотрела на свою руку, на которой красовался шрам от пореза. Она прекрасно помнила, как полоснула себя бритвой и как пыталась что-то сделать, что-то исправить. Она  не понимала, откуда знает, что есть такая возможность, и она не понимала, какие будут последствия, но не попытаться не могла, тем более однажды это уже сработало. Однако все бесполезно, её Гарольд, её бедный Гарольд так и остался тогда лежать бледным на берегу, а она только себе навредила. Но как все переполошились, только охали, да ахали, а доктор, зашивавший её рану, рекомендовал ей обратиться к психиатру. Но ведь оно могло помочь, оно должно было помочь. Но они, ни ничего не понимают, они ей не поверят. Все тогда подумали, что она с горя попыталась покончить с собой.
Кэролайн вспоминала о нем каждый вечер. Она все еще любила его, память о нем. Сначала было тяжело, но выйти из депрессии и продолжить жить ей помогли дети. Она всю себя целиком отдавала преподаванию литературы. Старалась рассказать что-нибудь интересное, как-то увлечь детей, и дети любили её. Не слишком строгая, но требовательная, всегда доброжелательная и интересная, Кэролайн порой  укоряла себя, что ведет себя слишком мягко по отношению к ним, но и как следует наказать кого-то, а уж тем более выпороть она не могла заставить.
После смерти мужа учительницы вела себя немного отчужденно от других, никого к себе близко не подпускала. Хотя в свои 25 она была хороша собой и охотников до красивой вдовы хватало, но она все еще оставалась одна. Единственный её близкий друг – местный священник, но даже ему она не могла открыть тайны своего дара. Она боялась, что её сочтут сумасшедшей, или, что еще хуже, её дар – это происки дьявола.
До того она пользовалась им лишь однажды, до смерти мужа. Недалеко от её дома играли дети и один из них упал с обрыва, и шансов на выживание у него не было. Он лежал там внизу и, казалось, не дышал. Спуститься к нему она сама не могла. Она отправила детей за помощью, но почему-то была уверена, что не успеет. И тут что-то в её подсознании будто шевельнуло, шепнуло ей «Попробуй... Ты же знаешь, что можешь ему помочь». Она повертела головой и убедилась, что никого рядом нет. И снова эти мысли. Попробовать? Но что? Тут снова внутренний голос. «Та сама знаешь...». И да, она сама знала. Ей казалось, что она сходит с ума. Откуда она может знать об это возможности... Откуда это знание... Но оно не казалось ей чужим, как будто оно было с ней всю жизнь, с самого рождения, даже раньше. Она побежала на кухню и взяв нож, полоснула себя по руки и затем окунув в кровь старое перо, написала на листке: « Мальчик пробежал по краю обрыва, и чудом не упал. Но опасность миновала...» И только она закончила, как что-то произошло, будто удар, в ушах зазвенело, голова начала кружиться, и она снова услышала на улице детский смех, все те же дети... Она с трудом встала, выглянула и окна, чтобы убедиться, что все в порядке. И действительно, дети все так же непринужденно резвились во дворе.
- Отойдите от обрыва! – крикнула им она. – это не лучшее место для игр. – добавила чуть более ласково. Детишки со смехом разбежались, как будто их застукали на месте преступления. Кэролайн взялась за дверной косяк, голова у неё кружилась, а кровь все текла. Спохватившись, она взяла полотенце и прижала к ране. Перо и бумагу она смяла, завернула в чистый листок и спрятала в ящик своей тумбочки, туда, где муж вряд ли будет смотреть. Она чувствовала жуткая слабость. «Такова плата» - снова тот же голос. «Еще одна цена – тайна». Но это проблемой не было – вряд ли кто поверит тому, что случилось несколько минут назад.  Их последних сил Кэролайн дошла до умывальника и промыла рану – не очень глубокая. Замотав её тканью, она ушла в спальню и не раздеваясь легла. И почти мгновенно повалилась в сон. Разбудил её вернувшийся домой муж, он был очень испуган – на кухне была кровь, а её было не дозваться. Конечно Кэролайн сослалась на то, что плохо себя почувствовала и по собственной неуклюжести порезалась, когда разделывала мясо. Наверное от вида крови ей стало нехорошо и она решила полежать немного. Муж хоть и поверил по большей части – тем более она как раз перед этим готовила, но все же насторожился и решил послать за доктором – не болезнь ли это какая. Но доктор констатировал простую слабость, переутомление, плюс обморок, вызванный, видимо, непереносимостью вида крови. Он посоветовал ей полный покой в течение пары дней, поменьше напрягаться и быть осторожнее, иначе можно было поранить не только руку. Кэролайн облегченно вздохнула – её тайна не была раскрыта.
Только толку в этой тайне... Соседского мальчишка она смогла спасти, а вот собственного мужа. Она горько вздохнула, воспоминания о прошлом были для неё болезненными. Она медленно уходила все дальше и дальше, пока не ушла на приличное расстояние от города. Тут в дали она увидела облако дыма как будто что-то резко загорелось, резко вспыхнуло и тут же погасло, оставив вместо себя густой серый след, поднимающийся все выше в небо. Кэролайн стала присматриваться – очевидно это произошло дальше вверх по реке. Она пошла чуть быстрее в ту сторону, пока не обнаружила в воде рядом с берегом человека, лежащего на бревне. Голова его была в крови и казалось он не дышал. Она подошла поближе, но так легко с берега до него было не добраться. Сомневаясь буквально долю секунды, Кэролайн бросила на землю теплую вязанную шаль, которую перед выходом из дома накинула на плечи, подняла  юбки, сняла обувь и осторожно ступила в воду. Вода была прохладной, да еще и вечер. Когда она стала двигаться в сторону мужчины, ей начало казаться, что он удаляется. Но это был всего лишь обман зрения, злая шутка, которую играло с ней воображение. Наконец она смогла дойти до него. Руки были чуть теплыми, а на голове рана, будто его ударили чем-то тяжелым. Кэролайн дотронулась до руки, затем до шеи – там, где доктор когда щупал её пульс – он был еле-еле заметен. «Жив!» Она вздохнула с облегчением. Но еще предстояло его вытащить. Это  было непростой задачей, ведь учительница была всего лишь хрупкой женщиной. Однако именно в такие моменты в человеке просыпаются какие-то скрытые возможности, что ему по силу сделать то, что при нормальном состоянии он вряд ли сможет. Она осторожно потянула бревно на себя, как можно ближе к берегу. Юбки путались под ногами, идти было тяжело. Когда бревно своим краем уже лежало на берегу, Кэролайн подошла к человеку, и осторожно стащила его с бревна на землю. Но тут ей показалось, что он перестал дышать. Она осторожно опустила его на землю и пощупала пульс. Его не было. «О Боже, нет!» Подумала она. Слишком эта ситуация напоминала ей смерть мужа. «Он не может умереть! Не должен!» На глаза навернулись слезы. «Нет!» Она долго не раздумывала. Вытащив из и без того растрепавшейся прически шпильку, она расковыряла себе палец и на собственной юбке, там, где ткань была более ли менее сухая написала следующее. «Мужчину вместе с деревяшкой, на которой он лежал, прибило к берегу. Он плохо выглядит, но дыхание ровное» - откуда-то она знала, что большим даже так она ему помочь не сможет. Тут же появилось то же самое ощущение – звон в ушах, головокружение, слабость. Перед глазами на миг потемнело, а когда прояснилось, то человек снова оказался в воде, чуть дальше, чем тогда. На этот раз Кэролайн  бегом вбежала в воду. Голова кружилась, силы, казалось, были на исходе, но времени отдыхать не было. Она подтащила бревно к берегу и снова, взвалив на себя человека, вытащила его из воды. «Дышит!» - в её глазах блеснула надежда. Кэролайн осторожно надавила ему на грудную клетку и затем повернула его на бок, давая ему откашляться, чтобы избавиться от воды в легких. Так, дыхание стало чуть легче. Но оставалась эта ужасная рана на голове, к тому же он мог просто замерзнуть, проведя столько времени в воде. А еще учительница понимала, что большим она ему помочь не сможет, только если позвать на помощь. Она нашла, куда кинула свою шаль, и постаралась укрыть ею мужчину, насколько это было возможно. Хорошо вечер безветренный выдался. Оставив его в таком положении, она побежала за помощью. Но казалось силы покидали её. «Нет, только не сейчас! Только не это!»

...

Сандра вскочила на кровати в холодном поту. Снова кошмар, только не это! Она думала, что кошмары оставили её уже давно, но видимо ошиблась. Она протерла руками лицо. Затем встала и посмотрела в окно – такое частенько помогало избавиться от воспоминаний о дурном сне. Но не на этот раз. Казалось он наоборот стал четче и яснее. Покойный муж, спасенный ребенок и этот мужчина, которого она вытащила из воды, но так и не смогла спасти. Она помнила все  так четко и ясно, как будто это было её жизнь и все это происходило с ней ранее. Она даже могла вспомнить цвет волос того мужчины – они были рыжими. Сандра потерла виски. Это казалось ей форменным сумасшествием. И тут всплыла еще одна деталь сна – это... Нет, бред! Галлюцинации, порожденные больным подсознанием.

[Пингвинчег]

Этот небольшой дом, спрятавшийся где-то на окраине Праги, пользовался у людей двойной славой - с одной стороны, живший там алхимик не раз помогал жителям города, выхаживая больных, даже тех, от кого отказывались другие врачи. С другой, заставленный всевозможными приборами, склянками, книгами, валявшимися где попало, он был похож на хижину колдуна, особенно если учесть,что временами оттуда несло самыми разными запахами, в том числе и серой, да и ходили по городу слухи, что мэтр откапывает трупы и вскрывает их. Впрочем, хозяину дома не было особого дела до мнения людей - он делал то, что считал нужным, и не смотрел по сторонам. В тот день он планировал очередной эксперимент и заносил в свиток список необходимых ингридиентов. Внезапно отворилась дверь и в дом вбежал мужчина, несший на руках... нечто, больше походившее на куклу, попавшую в руки к любопытному ребенку. Только вот кровь на этой кукле была настоящей.
- Пожалуйста, мэтр, помогите... мой сын... там была драка, безумие... - Мужчина не мог говорить связно, от волнения у него произошел спазм - аптекарь знал, как это происходит. Он посвятил изучению человеческого тела свою жизнь. Одним движением смахнув со стола свитки, алхимик приказал:
- Клади его сюда, только осторожно.
В первую очередь он прощупал пульс на сонных артериях. Биение крови было слабым - для ребенка даже слишком слабым, но необходимости в реанимации не было. Взяв острую иглу, он уколол ладонь мальчика, и когда она дернулась и при этом дрогнули веки, удовлетворенно кивнул - повреждения спинного мозга не было. Вытащив один из ящиков стола, аптекарь достал кипу чистых бинтов. Осторожно сняв одежду, он прощупал ребра мальчика и определил как минимум три перелома, но, похоже, не осложненных - достаточно было просто не очень тугой фиксирующей повязки. Еще одну он наложил на переломанную в локтевой кости руку, приведя ее к грудной клетке. Приподняв ногу, он зафиксировал поломанное бедро в полусогнутом положении. Пока этого было достаточно. Взяв с полки одну из склянок, заполненную синеватой жидкостью, он с сомнением покачал ее. Потом поставил на стол и достал другую склянку. Когда он открыл ее, пахнуло резким запахом нашатырного спирта. Когда алхимик поднес к носу мальчика хорошенько пропитанную тряпицу, ноздри пациента затрепетали. Сработало - парень очнулся. Застонал, попытался встать, но аптекарь удержал его. Взяв отложенную склянку, сунул ее под нос мальчику.
- Пей.
Убедившись, что лекарство выпито, алхимик приступил к более детальному осмотру. Обезболивающее действие должно было наступить через пару минут. Его худшие опасения, впрочем, вроде не оправдались - вероятно, слабый пульс был просто следствием острой сердечной недостаточности, а не кровопотери - наполнение восстановилось, лицо и конечности уже не были бледными. Повернувшись к отцу, аптекарь сказал:
- Мальчика придется пока оставить у меня. У него могут быть еще внутренние повреждения, к тому же нужно будет поменять повязки. Не волнуйтесь. Пока что его жизнь вне опасности.
- Я не могу оставаться здесь, Алхимик! - мальчишка с усилием приподнялся на локтях, стиснув зубы от боли. В его голосе была такая уверенность, что ему хотелось верить. К тому же, он назвал аптекаря так, как редко кто называл его когда-либо. Аптекарь не сомневался, что "Алхимик" прозвучало именно с заглавной буквы. - Ты прекрасно знаешь, какое сейчас время, хоть и прячешься за своими склянками и мышиными потрохами.
Еще совсем мальчишка, со слипшимися волосами, которые когда-то были пепельно-русыми, карие глаза лихорадчно блестят... Парнишка явно знал больше, чем его отец. И отец ли? Мужчина смотрел на своего юного спутника с почтением. А мальчик тем временем беспорядочно ощупывал свое тело, будто пытался понять, цел ли он вообще. Его взгляд метнулся к аптекарю.
- Я знаю, ты можешь сделать так, чтобы я был здоров. Ты же Алхимик. Помоги! Скоро настанет День, и тогда уже ничего нельзя будет исправить. А я должен остановить их! Ах, как бы я хотел когда-нибудь родиться так, чтобы и мне было всё равно! - из глаз мальчишка брызнули злые слезы, но Алхимик вдруг поверил всему, что говорил этот парнишка.
Алхимик отшатнулся. "Откуда он знает? Невозможно!" Он действительно мог. Мог - сейчас. То, что он создал - невероятно, но как он проклинал небеса за то, что тогда, когда за это он готов был отдать жизнь, душу - все, что только у него было - боги не помогли ему. Неужели та жертва была необходима, чтобы спасти этого ребенка? В глазах Алхимика потемнело, ярость поднялась из глубины души. "Почему одни должны жить, а другие, не менее достойные - умереть?! Кто решил так?!" Но оставить этого мальчишку здесь он уже не мог - постоянное напоминание о прошлом сломило бы его. У него была одна пробирка с зельем - та доза, что необходима для действия, и он не был уверен, что сможет воссоздать его. Было бы лестно думать, что он действительно создал это, но чем чаще он возвращался в памяти к тому эксперименту - тем больше понимал, что его творение скорее всего - результат ошибки. "Плевать. В конце концов, если это действительно случайность, ничего не изменится от того, будет ли оно у меня при себе."
-Сейчас - бросил он, и повернулся к одному из шкафов. Потайное отделение беззвучно открылось. Склянка была там. Он повернулся к... ребенку, держа ее перед собой на вытянутой руке. Пробирка была заполнена странной субстанцией - переливавшейся зеленоватым цветом, постоянно двигающейся. Внутри ее то и дело вспыхивали золотые искорки.
-Забирай, - алхимик бросил пробирку на постель рядом с мальчиком и отвернулся - это то, что ты просил. То, что в древних трактатах называется aqua vitae. Сверхстимулятор регенерациии... впрочем, тебе не понять... или... не важно. Пей и уходи.
- Не волнуйся, Алхимик. Ты создашь еще. Я в тебя верю. Ты всегда создавал её снова и снова. Но мне это сейчас нужнее, чем тебе. Ты слишком цепляешься за самого себя, - жестко сказал парнишка, на миг показавшись намного старше, чем был на самом деле. Он аккуратно взял пробирку и махом проглотил её содержимое - и его тут же отбросило на кровать и выгнуло дугой. Дыхание стало хриплым, глаза закатились, всё тело била дрожь. Через минуту он резко затих, дыхание выровнялось, а еще через мгновение мальчишка сел на кровати и начал срывать с себя повязки. Его спутник тут же принялся ему помогать. Мальчишка спрыгнул на пол и похлопал своего товарища по плечу, словно старший покровитель, а затем уверенной походкой здорового, но еще слегка ослабленного после болезни человека пошел к двери. На самом пороге он остановился и оглянулся на застышего посреди комнаты алхимика.
- Спасибо тебе, старик. Если этот мир выживет, то ты сможешь снова создать свой эликсир жизни. Ты ведь забываешь его формулу с каждым рождением, да? Ты сможешь.
И Алхимик снова понял, что верит этому мальчишке. Очень хочет верить. А парнишка шагнул навстречу огню, дыму и яростным крикам в ночи.
___________________________________

Сергей всегда знал, что он псих. Болезнь, изменившая его тело, не могла не подействовать на психику. Но такого раньше не было. Обычно его сны сменяли друг друга в бешеном ритме и были неясными, спутанными. А этот был четким и красочным. И по-прежнему висел в памяти. Сергей вдруг побледнел. Накатило ощущение падения, слабости, закружилась голова. Открыв тумбочку, он привычным движением взял шприц-тюбик с гидрокортизоном и вогнал в вену. Голова заработала четче. Сейчас он в точности помнил тот эксперимент, ту субстанцию. Повинуясь непонятному порыву, Сергей записал его в тетрадь. Последней мыслью перед тем, как он снова заснул, было: "Утром прочитать еще раз. Проверить. Бред, конечно, но слишком интересная задачка."

[Летучий МыШ]

- Хуррррааа!!! - под стенами гулко раскатывались чужие голоса, пугая маленьких детей и женщин. Самсон, которому было уже тринадцать, был бледен и судорожно сжимал в руках не по его росту выкованный меч.
- ...поединок! Если вы, дети течной суки, еще хоть как-то приучены держать меч или копье, то среди вас найдется хотя бы один ублюдок, который не боится его выронить! - конь гарцевал под всадником, хрипя и фыркая. Копье поединщика с пышной кистью торчало в воротах. - И если хоть один из вас может выстоять и позабавить меня, то мы удостоим вас милости! Выберите лучшее из своего отребья, называемого бойцами, и пошлите его сюда!
Человек, чье лицо было скрыто за шлемом, смеялся. Он был силен и крепок и, наверняка, умел. Те, кто вот так выезжали перед строем, всегда были одним из лучших.
- Ты... не говори мне, что ты идешь, нет... Прошу тебя! - женщина с блестящими черными волосами приникла к его груди, спрятав лицо. - Я не отпускаю тебя. Мы сможем, мы выстоим... Помощь придет послезавтра. Стены высоки, у нас еще есть еда. Она умолчала о том, что еды хватит разве что на то, чтобы прокормить детей.
Тяжело было на его сердце...Он отлично знал положение в городе, знал и то, что помощь не всегда приходит вовремя. И знал, что царит голод. Знал...И не мог смотреть, как голодают дети, как гибнут один за одним взрослые. И жаль ему было тех новоиспеченных солдат, которые не переживут первого же боя, ибо это были дети, в лучшем случае подростки. А что если помощь не придет? И решение было принято.
- Да, я иду. Лучше рискнуть одному, чем целому городу.– горько молвил он, обняв прильнувшую к его груди жену. – Если Судьба благосклонна ко мне, то я вернусь и город будет спасен. Если же нет... то вы дождетесь помощи, осада будет снята и люди останутся живы. Но мы не можем ждать...Люди ослабли от голода, они уже не могут больше защищать город. Я должен. – слезы выступили у него на глазах – Если я...если мне не повезет...Позаботься, чтобы наш сын вырос достойным, храбрым и справедливым. Пускай не забывает своего отца.
Поцеловав жену, быть может в последний раз, он мягко отстранил ее и пошел прочь, не оборачиваясь. Он сможет. Он должен суметь.
- Ты? - казалось, товарищи был удивлены появлением его в качестве добровольца. - Тебе-то это зачем? Вдруг это ловушка?
- Одна жизнь может спасти весь город. Кому-то надо биться в этом поединке. А если так, то почему это не могу быть я? – с жаром воскликнул воин. –Вы посмотрите, бОльшая часть наших защитников еле на ногах держится. Мы с вами одни из немногих, кто еще сохранил силы. Но из всех нас я - лучший. Так отчего же мне не сделать это? Я буду сражаться в этом поединке. Я знаю, что смогу. Ворота начали медленно распахиваться, пропуская поединщика наружу. Сердобольные товарищи передали ему щит и копье. Он вышел на поле перед воротами, ступая уверенным шагом и гордо подняв голову. В глазах его была решимость. Неприятели, завидев храбреца, разразились оскорбительными воплями и улюлюканьем. Уже соскочивший с коня противник захохотал во все горло и издевательским тоном прокричал, стараясь, чтобы его было слышно на стенах:
- Что, и это ваш лучший боец? Сучий потрох это, а не боец! Его даже мой пятнадцатилетний племянник одолеет и не оцарапается! – и, смачно сплюнув под ноги, продолжил, обращаясь уже к воину. – Хотя твое дело. Я убью тебя не сразу, нет. Сначала заставлю сожрать твои собственные кишки и попросить добавки.
- Чем смешнее я выгляжу со стороны, тем позорнее будет твое поражение – не остался в долгу и защитник города. – Языком ты мелешь хорошо, теперь покажи что ты умеешь делать копьем. Да смотри не попади себе по ноге ненароком.
Прозвучавшая в его голосе насмешка разъярила соперника. Подхватив копье, он ринулся в атаку. Хладнокровно парировав его удар, воин нанес свой, впрочем, тоже не достигший цели. Проведя несколько превосходных атак и в каждой получив достойный отпор, хвастун поумерил пыл и стал действовать осторожнее. Защитник наоборот, слегка взвинтил темп, оставаясь предельно хладнокровным и расчетливым.
Солнце уже описало пятую часть своего пути по небосклону, но схватка сильнейших не утихала. Каждый из сражающихся был покрыт мелкими ранами, налицо была усталость. Постепенно защитник завладел преимуществом и уверенно наращивал его. Казалось, исход был предрешен, воины на стенах уже радовались победе своего товарища и командира. Задира же, поначалу расходовавший силы почем зря, выдохся сильнее и уже начал допускать ошибки. В одном из таких моментов, воин, поймав противника на контратаке, сумел подсечь тому опорную ногу. Хвастун грохнулся оземь, и схватив пригоршню песка, швырнул его в глаза соперника, ринувшегося было добивать поверженного врага. Не ожидавший такого поворота событий защитник не успел зажмуриться и оказался на время ослеплен. Подлец немедленно воспользовался своим преимуществом и нанес сокрушительный удар в грудь. По чистой случайности Воин в этот момент сделал шаг в сторону, пытаюсь вслепую уйти от атаки соперника. Удар пришелся вскользь, но был нанесен с такой силой, что сбил соперника с ног. Запорошенными песком глазами защитник увидел, что занесенное над ним копье начало движение вниз...

***

С воплем подскочив в своей постели, Тойво Лехтинен не сразу понял, где находится. Сообразив же, с шумным вздохом отер лоб тыльной стороной руки. Он был весь мокрый от пота, словно спал в ванной. На улице уже рассвело, всходило солнце. Встав с постели, Тойво подошел к зеркалу.
- Это всего лишь глупый сон. Должно быть, ты вчера перетренировался, дружок – произнес он, обращаясь к своему отражению. Всего лишь сон. Но необычайно яркий и жизненный. И до этого ему случалось видеть интересные и запоминающиеся сны. Но настолько реалистичные – никогда. Постояв еще минуту, Тойво направился в душ. На дворе воскресное утро, и тренировку никто не отменял.

[Storm]

Девушка, вернее, всё-таки ещё девочка, сидела на холодном полу, подобрав под себя худые ноги. Длинные волосы стекали до пола, сливаясь своим светлым оттенком с белоснежными одеждами, и вся юная пифия словно светилась в полумраке. Не поднимая глаз, она могла видеть только ноги высокой красивой статуи Аполлона, да мужчину, преклонившего перед ней колено, в дорогих гимнатии и сандалиях. Девочка слышала его слова краем уха, больше прислушиваясь к тому, что ей быстро и еле слышно нашёптывали три старухи в чёрном, сидевшие у неё за спиной полукругом. Она понимала, что мужчина перед ней - правитель одного из соседних государств, и он пришёл получить совет бога из её уст.
- Это Приам, троянский царь... - голос Старшей ввинчивался в голову, подобно жужжанию огромного шмеля. - Отец множества детей, видимый мир между которыми когда-нибудь сведет его в могилу. Гектор слаб как правитель, Парис слишком глуп, остальные еще хуже.
- Слишком много слухов окружают царя, - в голосе Средней сквозило что-то похожее на презрение. - Он уже стар и выжил из ума, или он слишком хитер и хочет идти войной на греков, или его дети желают его смерти, чтобы начать войну. Но те же слухи говорят, что Троя ослабла, как и сам Приам, пусть и стены её высоки. Нет в ней единства, какое было еще с десяток лет назад.
- Ходят слухи, что любимый сын Приама тайно влюблен с жену известного своим нравом Менелая, что охоч до богатств Трои, - голос Младшей был самым тихим и спокойным. - Поговаривают, сам Приам хочет мира и готов отправит послов с дарами, чтобы заглушить жадность и злобу Менелая. Что дары эти могут быть так велики, как четверть сокровищ Трои...
Сам царь, седой и неспособный уже сам подняться с колен, всё еще внушал почтение, хоть и кожа на его лице высохла и обвисла, а седые волосы на голове едва прикрывали обгоревшую на солнце кожу.
-... хочу мира. Явит ли Апполон свою волю и скажет, что более ему годно: война или мир с греками? И как добиться этого так, чтобы Трое остаться такой же великой и славной? - Голос царя был всё еще звучен, хоть и не так бодр, как в годы юности. - Вверяю судьбу свою и Трои в руки солнцеликого бога устами твоими, пифия.
- Солнцеликому богу угоден мир, - твёрдо сказала девочка, среагировав на вопросительные интонации в голосе мужчины. Тут только она подняла глаза на тускло мерцавший высоко под куполом храма лик Аполлона, словно прося у него помощи. Будущее было неведомо для неё, простой смертной, что бы там ни говорили старухи. Она знала только, что в недоступном для неё мире не должна проливаться кровь невинных людей. - Война погубит Трою. Не верь тем, кто желает войны, ибо они желают твоей гибели и гибели твоего царства. Не жалей ничего, но не допусти этого. И не отпускай из Трои сына, которого любишь более других, ибо иначе украдет он твой мир под покровом ночи...
Казалось, царь вздрогнул, когда услышал о сыне, но поднялся с колен при помощи слуги и молча кивнул. Не принято было перечить оракулу Аполлона. Три старухи за спиной пифии затянули хвалебные песни низкими голосами, и это был знак, что бог изъявил свою волю устами девочки и теперь умолкает.
Как только шаги гостей храма стихли, Старшая устало закашлялась и села перед девочкой.
- Ну, что на этот раз? При чем тут сын и как можно украсть мир? Ты же даже не жевала лавр! Не мне указывать пифии, - слова старухи отдавали желчью, а из её рта пахло какими-то горькими травами, - но если традиции не будут соблюдаться, мир падет в Тартар! Что скажут люди? Что эта пифия недостойна солнцеликого Аполлона?
- Ты сама сказала, что Парис глуп, - пожала плечами девчонка, бесстрастно глядя прямо в мутные глаза старухи. - Глупцы опасны. Если отец не будет следить за сыном, его власть обречена. И какое людям дело до того, воняет от меня лавром или нет? Я говорю то, что должна сказать по воле Аполлона.
Пифия уже давно не ждала того, что бог когда-нибудь заговорит с ней, но об этом жрицам лучше не говорить. Зато она искренне верила в то, что этот красивый человек - самый красивый из всех, кого она видела за всю свою жизнь, хоть он был не живым, а изваянным из блестящей меди, - никогда не допустит несправедливости.
- Глупая девчонка, - Старшая едва не подняла на неё руку, но в последний момент остановилась под взглядом статуи бога. - В следующий раз всё будет сделано так, как следует, я прослежу. И если ты опять начнешь своевольничать, молока больше не получишь. Хлеб и вода. Ты жрица и оракул, веди себя соответствующе и...
Она осеклась под взглядом вошедшего в зал Оракула Феокла, молодого жреца Аполлона. Он улыбнулся пифии и склонился перед ней.
- Он напугал тебя, пифия? Это моя вина, я не должен был впускать его сюда. Но он хотел лично лицезреть оракула.
- Он - меня? Скорее я его. - В присутствии оракула девочка почувствовала себя уверенней, но ответная улыбка всё равно получилась какой-то вымученной и уж точно не величественной. С трудом поднявшись на онемевшие от долгого неудобного положения ноги, пифия жестом позволила ему распрямиться. "Хлеб и вода - значит, хлеб и вода. Не привыкать. На всё воля солнцеликого Аполлона", - решила она про себя.
Оракул заговорил со старухами, а девчонка ушла в глубь храма, по узкой витой лестнице поднялась в свои покои, где ей придётся находиться, пока её снова не побеспокоят. Ей было хорошо и спокойно от сознания того, что она снова сказала то, что считала нужным: она верила в могущество своих слов. И откуда было знать ей, что иногда они ничего не значат для людей, приходящих к ней за советом, что они всё равно поступают по-своему? Ей никогда не расскажут, что Приам не смог решить, кого из своих сыновей он любит больше, потому что боялся признаться в этом самому себе, и отправил в Грецию обоих; что Парис не смог устоять перед красотой Елены; что для Менелая сокровища Трои настолько были желанны, что похищение дочери стало лишь предлогом к объявлению войны, а не причиной. А ещё пифия верила в Аполлона - пожалуй, единственная во всём этом храме, - и с этой верой заснула на жёсткой и узкой кушетке...

...а Герт проснулась от холода: она лежала на кровати, свернувшись клубочком, мелко подрагивая; подогнутые к животу ноги затекли. Сразу сообразив: забыла закрыть окно! - она встала, поёживаясь, на ватных ногах подошла к окну, закрыла его и снова повалилась на кровать: за минувшую ночь она скорее устала, чем отдохнула. Стоило ей прикрыть глаза в полуяви-полудремоте, как странный сон вспомнился мгновенно во всех подробностях - настолько мелких, что его ничем нельзя было отличить от реальности пережитого вчерашнего дня. Вот только в этом сне Герт была другим человеком, подростком лет пятнадцати, таким же одиноким, как она, но жившим... до нашей эры? Это было более чем странно, учитывая то, что Герт не перечитывала Илиаду уже как много лет. Пока сон не забылся снова, девушка открыла ноутбук, и спустя полчаса его сюжет уже был написан от начала до конца.
- Никто не поверит, что такое может присниться, - бормотала она, пробегая глазами дело рук своих. - Зато интересно будет перечитать когда-нибудь.
Одеваясь - желудок уже требовательно урчал в ожидании завтрака - девушка не могла переключить мысли ещё на что-нибудь, кроме сна. Как хорошая прочитанная книга или хороший посмотренный фильм, он не отпускал, заставлял снова и снова перебирать детали, в него как будто хотелось снова вернуться...

[Луан]

Анжей

Нужно было что-то сделать. Спать Анжей точно уже не хотел. Можно, конечно, было напиться, но это делать уже не тянуло. Этот этап был пройден. "Нужно пройтись."
Было еще довольно рано. Свежий воздух немного взбодрил. И сразу появился аппетит. Возвращаться домой не хотелось, но он вспомнил о "У Якоба" неподалеку. Оно открывался довольно рано, в том числе и в воскресенье.
Народу в кафе, что не удивительно, не было никого. Он заказал яичницу, тосты и кофе и сел за столик. Хотелось обдумать, а что же все-таки ему приснилось? Больше всего во сне удивляла его реалистичность. Как будто это действительно происходило с ним. При этом он был абсолютно уверен, что до этого он ничего о том, что происходило во сне, не слышал. Как не слышал большинство имен из сна. Он вздохнул и стал ждать, пока приготовят его завтрак.

[Пингвинчег]

Из-за проклятого сна Сергей не смог сосредоточиться на работе, и врач, помощником которого он являлся, даже поинтересовался, не хочет ли Сергей перейти из разряда сотрудников в разряд пациентов. Вяло отшутившись, что провел бессонную ночь, Тагалов получил одобрительное похлопывание по плечу, отгул на день и пожелание впредь соотносить личную жизнь с работой. Пообещав, что "Обязательно", Сергей потопал было в библиотеку местного университета, но сообразил, что в выходной день она не работает. Настроения ходить по магазинам не было. Тут взгляд его упал на вывеску "У Якоба". Сергей решил, что по сути, без разницы, где сидеть над этой задачкой.
В кафе был только один посетитель, что было понятно. Заказав кофе и пару бутербродов, Сергей достал тетрадку и стал прикидывать возможные варианты и комбинации, ища ту самую возможную "ошибку". Благодаря странному совмещению той памяти и его знаний, он точно знал, какие именно вещества были в этих компонентах. Но комбинаций все равно было много...

[Storm]

Напялив джинсы и застегнув рубаху на все пуговицы, кроме верхней, чтобы не стягивало успевшие обгореть на солнце ключицы, Герт бесцеремонно скинула в торбу ноутбук, сгребла с тумбочки остальную технику и вышла. Как провести очередной день, она так ещё и не успела решить, равно как и где позавтракать; однако вместе со свежестью от утреннего воздуха в голову пришло решение обеих проблем: "У Якоба" располагалось как раз в том месте, откуда можно было отправиться прямой дорогой практически в любую часть города, да и кормили там сносно. Немного заплутав на пути спросонок, девушка таки отыскала кафе, заказала пива и картошки - "и никакого масла, пожалуйста, как и в прошлый раз" - и села за столик под навесом на открытом воздухе. В ожидании заказа Герт порылась в скинутой с плеч торбы, извлекла и расстелила на столике истрёпанную карту города и чёрный маркер, которым эта карта была сплошь изрисована.
- Тебе осталось посетить только пещеры и дом-музей какого-то композитора, которого ты не знаешь, а потом - хоть домой возвращайся, - пробормотала она себе под нос.

[Конэйл Нортан]

Виктор лежал и смотрел в потолок уже наверное час... И всё из-за этого дурацкого сна! Мало того, что спать не хотелось ни капельки, так ещё и мысли постоянно вращались вокруг событий, произошедших во сне.
- Нафиг! Нафиг-нафиг-нафиг! Я приехал отдыхать! - громко сказал Виктор потолку и поднялся. Посмотрев на свои мятые штаны и футболку, он скривился. Это ж надо? Даже забыл раздеться!
Запоздало раздевшись, юноша положил вещи в шкаф и пошёл умываться. Душ у него получился контрастным, причём не по его воле... видимо гостиница хоть и имела 3 звезды, была довольно своенравной к посетителям. Ну и бог сней.
Выйдя из ванной, он сделал зарядку и вышел на балкон. На улице было тепло, но не жарко... впрочем его такой вариант устраивал, не любил он жару.
Порывшись в сумке Виктор достал новые чёрные джинсы, которые были довольно лёгкими (как раз для такой погоды) и тёмно-зелёную футболку, на которой белыми буквами было написано - "Не люблю зомби! Зомби едят мозги!". Он уже и не помнил откуда она у него, то ли подарил кто, то ли сам купил на распродаже - но фтуболка была удобной, да и такой цвет был его любимым.
Ещё раз глянув на улицу, он достал ещё и рубашку... оранжевую. Откуда она у него - он помнил прекрасно. Первый опыт краски вещей. Нужно - 1 белая рубашка, 1 краска для волос (рыжая), вода. Улыбнувшись, он оделся (правда рубашку застёгивать не стал), нашёл под кроватью скинутые вчера кроссовки и, немного подумав, взял колоду карт с тумбочки и положил её в карман джинс.
Наконец, взяв из сумки небольшой портфельчик, куда покидал всё жизненно-необходимое (пасспорт, карту города, деньги и т.д.) Виктор вышел из номера.
"Хм, интересно - как здесь вообще можно провести время? Какие-нибудь экскурсии или что-то подобное..." - едя в лифте, он неожиданно осознал - что почти избавился от мыслей о сне, что несказанно радовало.

***

- Итак, отправление в 9. Место сбора на улице... кого? - Виктор ближе посмотрел на экскурсионный билет "Загадочные пещеры", который он купил только что прямо в фае своего отеля. - А-а, неважно... Какие там ориентиры? Так... Памятник, магазин... Ага - кофе... "У Якоба"? Да уж - выбирают же они названия.
Виктор ухмыльнулся и посмотрел на часы - без 25 девять... Видимо стоит поторопиться. С этой мыслью он направился к первому попавшемуся прохожему. Что ж - надо надеяться, что найти место сбора будет не трудно.

***

Без 10 девять... Виткор ещё раз глянул на часы, стоя спиной к кафе с непонятным названием. Что ж он вроде как успел вот только что-то никого пока не видно. Неужели он один поедет на эту экскурсию?

[Lucia]

Сандра

Сандра какое-то время пыталась придти в себя после сна. Она умылась, налила себе сока и попыталась отвлечься рисованием, но только сон не выходил из головы. А может быть это оно и есть, то, что она так долго искала? Сандра быстро взяла блокнот и села писать. Но не очень получалось. Исключительно сухое изложение фактов, ни художественности, ни стиля. Дописав до конца, стараясь не упустить ни одну малейшую подробность, она еще раз перечитала и еле удержалась от того, чтобы не запустить блокнот в дальний угол комнаты. При всей своей сдержанности, сейчас она была на грани того, чтобы разрыдаться. Только только появилась хоть какая-то идея и тут нате вам, она даже записать её как следует не может. В прочем, эта завязка может пригодиться. История учительницы с берегов Миссисипи, что ж, это может быть интересно. Надо бы только побывать там для полной картины. Сандра сделала в блокноте соответствующую пометку, затем положила его на стол и пошла переодеваться. Конечно оптимальным вариантом ей показались чуть потрепанные джинсовые бриджи, легкая майка, голубого цвета и серый тонкий свитерок, одетый скорее на всякий случай.
Сандре очень хотелось проветриться и прокатиться на велосипеде в воскресное утро показалось ей хорошей идеей. Она бросила в небольшой рюкзачек кошелек, минералку, блокнот и плеер, и отправилась на свою велосипедную прогулку. На обратном пути она хотела заехать в пекарню, кажется они и в выходные работали, и купить себе выпечки. Хотелось себя побаловать.
Всю дорогу по городу Сандра витала где-то в облаках, засматривалась по сторонам. Она действовала на автомате, а ей мысли были очень далеко отсюда. Она и так и эдак переворачивала эту историю, увиденную ею во сне, но ничего путного для дальнейшего развития сюжета на ум не шло. Благо машин в это время почти не было и вероястноть по невнимательности послужить причиной аварии была ничтожно мала. Так она каталась по городу и окрестностям, пока наконец не оказалась недалеко от небольшого кафе. Тут её будто молния ударила - спиной к нему стоял парень с такими же рыжими волосами, как она видела во сне. Сандра уставилась на него широко раскрытыми глазами. Она тряхнула головой. "Ну вот, еще и галлюцинаций не хватало! Мало ли в этом мире рыжих!" - с досадой подумала она. И не заметила, как под колеса её велосипеда кинулась какая-то рыжая с черным кошка. Сандра дернулась и, не удержав равновесие, упала на бок, задев какую-то стойку с открытками рядом со входом в кафе "У Якоба", потому падение оказалось весьма шумным. Ни наколенников, ни шлема на ней не было. Лежа на боку на тротуаре, Сандра чувствовала себя крайне нелепо. Она столкнула в сторону велосипед и осторожно села.  Девушка чуть тряхнула головой - вроде бы все более ли менее в порядке. Только локоть садило и болело колено. Она осмотрела локоть - рукав тонкого свитера был порван, а на локте красовалась ссадина. Но крови почти не было, так, чуток ободрала. Ничего серьезного. Сандра все еще сидела на земле, пытаясь найти в себе силы подняться. Она все еще была в легком шоке. Но мысли о сне хотя бы временно выветрились. Надо было подниматься.

[Лиса Маренеллин]

Сон Сиси Черазе 

  Тёплый южный верерок играл с листвой и теребил всё время выпадавшую из причёски прядку. Малка в очередной раз убрала её за ухо и вновь прислушалась. Она старалась сидеть как можно тише. Сегодня Княгиня попросила её проследить за Константином.  Сегодня вечером тот в  неурочный час зачем-то отправился в сад. но этот факт был девушке даже на руку. Спрятавшись за густыми кустами она смогла вплотную подобраться к массивной каменной скамие на которой расположился Императорсо своим собеседником. Говорили по-византийски, но ей был понятен язык любого, кто ходит под солнцем. На то была воля Ярилы.
Константин был хмур, но решителен, а лица его собеседника Малке видно не было.
- Так ты считаешь, что правительница варваров действительно может принять нашу веру? Они идут за женщиной, но захотят ли они изменить своим богам?
Собеседник императора шумно вздохнул, прежде чем ответить.
- Они дики и невежественны, но не глупы. И эта женщина, пусть и стара, но не похожа на выжившую из ума старуху. Наша вера принесет им мир и спасение.
- А мне то зачем их мир и спасение? Какой мне прок от того, что их арахонтесса примет христианство? Я тебя не понимаю, Феофилакт, - недовольно пробурчал Константин.
- А в том, что ты сможешь жениться на ней и безкровно присоединить их земли к своей Империи. Подумай об этом, Багрянородный, - рассудительно ответил царьградский Патриарх, - Потом ты со временем сможешь отстранить Ольгу от управления страной. А с её сыном, если он не примет нашу веру, всегда может что-либо случиться. Особенно не охоте. Молодые её так любят.
- Охота... Говорят, у этих варваров любимая охота - на медведя, такого же сильного и дикого, как они сами... Их правительница стара, Феофилакт, и не сможет более дать мне сына. Да и делить с ней ложе - совсем не то, что с молодой, - Константин недовольно поморщился и поднялся, - К тому же, она вдова и вряд ли примет второго мужа. Хотя... если для страны русов будет угроза... Что скажешь, Патриарх?
- Угроза?...  Да у них есть постоянные угрозы, - собеседник Константина даже закашлялся от смеха, - То варяги, то литы, то половцы да хазары. Врагов хватает. Можешь, как бы между прочим, намернуть Княгине, что тебе известно о подготовке кого-либо из них напасть на росов. Причём не мелким набегом, а серьёзной войной. Скажи, что узнав о том, что вы породнились, враги долго не посмеют беспокоить её земли. Она должна поверить.
- Должна... - Константин кивнул, - Что ж, тогда сперва нужно подготовить её. Займешься ли ты этим? Думаю, будет правильней, если не я с этими вестями к ней подойду. Это всё же не полюбовный союз, а политический. Земли русов плодородны и богаты, и им нужна защита. Наши корабли смогут ходить вверх по реке... А пока не стоит делить шкуру неубитого зверя. Иди, Феофилакт.
- Что же,  пожалуй так действительно будет лучше. Ты же со своей стороны примись за ухаживания. Хоть правительница варваров и не молода, но она всё ещё довольно хороша собой. Дерзай сын мой, с тоБой моё патриаршее благословение, от этого союза выиграют многие, - сказав это Феофилакт ушёл.
  Немного погодя удалился и Император. Малка  смогла перевести дыхание.
*Так вот, что они удумали! Надо скорее рассказать обо всём Матушке-Княгине. И зачем только она себе эту блаж в голову вбила. Веру менять, видано ли это? Князь Святослав уж этого никогда не сделает. Ой, Ладо, так они же и его хотят порешить!* - перепуганно всплестнула руками девка и припустила в покои отведённые для Княгини Ольги.

----------------------------

Узнав о затее Патриарха и Императора княгиня Ольга придумала хитрость, благодаря которой смогла избежать ненужного ей замужества и не испортить отношений между Царьградом и русами. Сын её, Святослав, так и не принял веру матери, но он не препятствовал никому креститься, ежли кто этого хотел. Внук Ольги, Владимир, крестил Русь...

-----------------------------

Сиси проснулась и обнаружила себя, лежащей поперёк большой гостиничной кровати. Голова побаливала да и во рту после вчерашнего был настоящий гадющник. Женщина взглянула на часы и выругалась.
- Да чтоб тебе, такая рань. Всего 7 утра. Да ещё этот сон... Ладно, раз встала, пойду пройдусь по магазинам.
Ворча, Сиси стянула с себя чудом не порававшуюся юбку и затопала в ванную. Стоя под тонизиркующими струями она то и дело вспоминала странный сон, что ей приснился. Самое странное, что Сиси чувствовала, что она каким-то образом была той самой девушкой, которая присутствовала при разговоре сильных мира сего. И что самое удивительное, она во сне была уверена, что умеет понимать любые языки. В реальности же Сиси знала только русский украинский и итальянский. Ну и ещё английский, но на столько плохо, что толком и двух слов связать не могла на этом языке.
- Всё это чушь, пьяные бредни и ничего более,  - сказала женщина своему отражению в запотевшем зеркале и принялась с остервенением чистить зубы.

[Конэйл Нортан]

Виктор в который раз посмотрел на часы... Без 5-и девять. Да что же это? Неужели он и в самом деле будет один на этой экскурсии? Или его просто надули?
- Спокойно... может просто автобус всегда задерживается, а люди это уже знают. - сказал сам себе Виктор, но тут же осознал как бредово это звучит. Он ещё раз посмотрел на часы... и тут его осенило. Да причём так ясно, что у него даже челюсть непроизвольно упала.
Он же часы не переводил с самого прилёта! А разница? Какая тут разница во времени?! В голове всплыла когда-то услышанная информация, что разница во времени тут - 2 часа.
- Твоего ж, Фрэйда... за ногу. - Виктор скривил лицо и обречённо перевёл часы. Итак, сейчас - без 3-х минут семь.
Тут он услышал шум где-то справа от себя... какой-то велосипедист врезался в стойку с открытками. Да - невесёлое у кого-то утро, отметил про себя юноша и оглянулся по сторонам. Людей не было вообще... хотя в 7 утра это было очевидно. Что ж - внтуреннее чувство говорило ему, что нужно пойти помочь, да и делать ему ещё 2 часа было нечего. Поэтоу Виктор вздохнув пошёл по направлению к велосипедисту.

[Lucia]

Сандра все еще сидела на тротуаре. Кажется она смогла наконец перевести дыхание и более ли менее собраться с мыслями. Надо было вставать. Она посмотрела на колено - ссадина, и, кажется, кровь. И болело колено жутко. девушка огляделась вокруг в поисках ближайшей аптеки или медпункта, но ничего подобного не увидела, зато заметила, что тот молодой человек, косвенно послуживший причиной её рассеяности и последующего падения, шел в её сторону.
Сандра попыталась согнуть ногу, чтобы хотя бы поближе посмотреть, что с коленом. Ей удалось это сделать, но тем не менее было жутко больно. На колене и чуть сбоку были ссадины, уже намечался синяк. Но вцелом не критично. Юбки и короткие шорты Сандра носила редко, так что особо переживать из-за внешнего вида не стоило. А вот сидеть на асфальте дальше при утренней прохладе могло быть чревато неприятными последствиями. Она еще раз осмотрелась - стойка валялась рядом и открытки разлетелись вокруг. Чуть дальше велосипед. И ни одного столба или уступа, обо чтобы можно было б упереться, чтобы помочь себе подняться. А сама она казалось так легко не встанет. Оставалось надеяться, что это просто ушиб, а не что-то посерьезнее.

[Конэйл Нортан]

При ближайшем рассмотрении велосипедист оказался велосипедисткой... Да - весело тут у них, в такую рань, а уже на велика катаются.
В целом, никакой жуткой картины с торчащими наружу костями и лужами крови, Виктор не увидел - что было хорошо. Она вроде как даже шевелила ногой, которая пострадала больше всего. Ну и хорошо - будет знать как на велике с позоранку кататься, небось заснула за рулём. Виктор и вправду не видел другой альтернативы, чтобы человек врезался в стойку с открытками! Благо она была совсем не маленькой.
- Are you all righte? - поинтересовался Виктор, протягивая девушке руку. Он понятия не имел, говорит ли она на английском, но шансов на то, что она говорит по-русски было ещё меньше.
Странно... но её лицо ему было знакомо. Хотя Виктор готов был поклясться, что раньше никогда её не видел, всё-таки память у него была хорошая. Неважно... мало ли у кого какое лицо? - и эта мысль показалась Виктору достаточно здравой.