Исторический "анекдот" и анекдот

[Александр Тагере]

Высшие чины армии в присутствии Суворова завели речь о том, кого следовало бы наградить за взятие Измаила Георгием III степени. Неожиданно для всех Александр Васильевич заявил, что награды заслуживает Иван Курис.
— Он писарь в моем штабе и храбро написал: "Идти на штурм". А я что? Я только подписался...

[Александр Тагере]

В войне с турками австрийская армия потерпела ряд поражений и потеряла часть своей артиллерии. После ее соединения с русской армией под командованием Суворова произошло сражение на реке Рымник. Союзники одержали победу, и в отчете Потемкину Суворов писал: "Добычу поделили с австрийцами по-братски — я им отдал их пушки, а себе взял турецкие".

[Александр Тагере]

Назначение Суворова главнокомандующим в Италию (для войны с Францией) вызвало пересуды в австрийском генералитете: не слишком ли стар русский фельдмаршал для такой должности. А было ему в ту пору 69 лет.
Случилось так, что подобный разговор главнокомандующий ненароком услышал рано утром в приемной своих венских апартаментов. Далее произошло следующее. В нижнем белье Александр Васильевич выскочил в приемную залу и, доложив австрийским генералам: "Суворов сейчас будет!" — исчез. Однако не успели посетители опомниться, как он явился одетым по всей форме.
Измышлениям о старческих немощах русского полководца был положен конец.

[Александр Тагере]

После Альпийского похода князя Александра Васильевича Суворова Павел I решил выбить специальную медаль, отразившую бы и участие обожаемых им австрийцев, которые в действительности лишь мешали общему делу.
Суворов, к которому император обратился с просьбой, предложить вариант текста, дал такой совет — медаль сделать одинаковой и для русских, и для австрийцев. Но на русской выбить «С нами Бог», а на австрийской — «Бог с нами».


Во время Итальянского похода после сражения у Нови, в котором был разбит и пал главнокомандующий французской республиканской армией генерал Жубер, король Сардинии прислал князю Суворову несколько орденов Маврикия и Лазаря для раздачи особенно отличившимся офицерам. И, между прочим, низшую степень ордена – специально для вручения камердинеру Суворова Прокофию «за сбережение здоровья великого полководца».
Раздав ордена наименее отличившимся лицам, Суворов спросил коменданта своей главной квартиры Ставрокова:
—Что говорят в армии?
— Говорят, что ваше сиятельство раздали ордена плохим офицерам, — доложил Ставроков.
—Да ведь и орден-то плохой, — заметил Суворов.


Суворов, знавший в совершенстве несколько древних и современных иностранных языков, не любил, когда кто-нибудь старался говорить по-французски, что называется, «с парижским шиком».
Он спрашивал такого франта:
— Давно ли изволили получить письмо от родных из Парижа?


Генералиссимус Суворов никогда не носил при себе часов, также и в доме его никогда не было часов. Он говорил, что солдату часы не нужны, и что солдату и без часов должно знать время. Когда же надо было идти в поход, никогда в приказах своих не назначал часа, но всегда приказывал быть готовыми с первыми петухами. Он выучился петь петухом, и когда время наставало, выходил и выкрикивал «кукареку». Войска немедленно выступали в поход.


Кто-то заметил при Суворове про одного русского вельможу, что он не умеет писать по-русски.
— Стыдно, — сказал Суворов. — Впрочем, пусть пишет по-французски, лишь бы думал по-русски.


Однажды иностранный генерал за обедом у светлейшего князя Александра Васильевича Суворова без умолку восхвалял его. И в конце концов надоел и генералиссимусу, и другим присутствующим.
Тут подали прежалкий подгоревший пирог, от которого все отказались. Только Суворов взял себе кусок.
— Знаете, господа, — сказал он, — а ведь ремесло льстеца не так легко... Лесть похожа на этот пирог: надобно умеючи испечь, всем нужным начинить в меру, не пересолить и не перепечь... Люблю моего Мишку-повара: он худой льстец...


Суворов имел обыкновение, отправляясь в церковь, надевать все свои бесчисленные ордена и прочие знаки отличий.
И вот однажды в таком виде Суворов вышел после службы на паперть, окруженный высокими придворными особами. К нему подошла жена одного из обойденных им по службе генералов.
—Ах, Александр Васильевич! Вы так слабы, а на вашей груди столько навешано!!! Я думаю, вам тяжело, — запричитала она притворно сочувственным тоном.
—Помилуй Бог, тяжело!.. О, как тяжело: вашим мужьям не сносить! — ответил Суворов.
Сконфуженная дама поспешила поскорее уйти.


Как-то на придворном балу, желая оказать внимание фельдмаршалу Александру Васильевичу Суворову, Екатерина II спросила:
—Чем потчевать дорогого гостя?
—Благослови, царица, водкой, — ответил Суворов.
—Но что скажут красавицы фрейлины, которые будут с вами разговаривать? — заметила Екатерина.
—Они почувствуют, что с ними говорит солдат.


Один офицер, которого князь Александр Васильевич Суворов очень любил и уважал как храброго воина, был крайне несдержан на язык, чем нажил себе таких врагов, что и служить стало невмочь.
И вот Суворов позвал этого офицера к себе, закрыл дверь и как чрезвычайный секрет сказал о том, что у того имеется очень опасный враг, который на каждом шагу ему вредит и мешает. Офицер стал было перечислять своих врагов, пытаясь отгадать, о ком именно сказал фельдмаршал. Но тот только руками размахивал от нетерпения и досады:
—Не тот! Не тот!
Офицер уже перебрал всех своих недругов и наконец сказал, что не знает, о ком и думать.
Суворов на цыпочках подошел к окнам, дверям, прислушался, потом все с теми же предосторожностями подошел вплотную к офицеру и шепнул:
—Высунь язык!
Тот послушался.
Тогда Суворов, показывая на его язык, сказал: — Вот он! Вот твой самый лютый враг!


Занимаясь устройством и вооружением крепостей, Александр Васильевич Суворов поручил одному полковнику надзор за работами. Полковник перепоручил это своему помощнику.
Приехав осматривать работы, Суворов нашел неисправности и сделал полковнику выговор. Тот, чтобы оправдаться, обвинил помощника.
— Ни он, ни вы не виноваты, — сказал Суворов и, потребовав прут, принялся сечь свои сапоги.
— Не ленитесь, не ленитесь! — восклицал он во время экзекуции. — Вы во всем виноваты! Если бы вы сами ходили по работам, этого бы не случилось...


Как-то в ответ на совет осматривавшего его доктора поехать на целебные воды полечиться, Суворов раздраженно сказал:
— Помилуй Бог! Что тебе вздумалось? Посылай туда здоровых богачей, интриганов и всякую сволочь. Пусть они там купаются в грязи... А я истинно болен... Мне нужна молитва, в деревне изба, баня, кашица и квас.

[Александр Тагере]

Во время царствования Николая I в Орловской губернии происходили маневры, в ходе которых пострадал огород местного помещика. Последний подал жалобу на высочайшее имя и в качестве компенсации за потраву пожелал орден.
Николай I приказал выковать 5-фунтовую железную медаль с надписью "За капусту" и вручить её честолюбивому подданному.


Однажды, когда Николай I вышел к полку, одни пуговица на его обшлаге оказалась не застегнутой.
Адъютант деликатно доложил императору о недосмотре.
На это император произнес голосом, который был слышен всему полку:
— Я одет по форме. Это полк одет не по форме.
И тотчас полк расстегнул одну пуговицу на обшлаге.


Кто-то из иностранных дипломатов однажды позволил себе спросить у Николая I, зачем Россия умножает число войск.
— Затем, — ответил государь, — чтобы меня об этом не спрашивали.


Один из придворных чинов подал Николаю I жалобу на офицера, который выкрал у него дочь и без разрешения родителей обвенчался с ней.
Николай на жалобе написал следующую резолюцию:
"ОФицера разжаловать, брак аннулировать, дочь вернуть отцу, считать девицей".

Николай I любил проверять ночью посты. Однажды навстречу ему попался прапорщик (в то время низший офицерский чин) одной из инженерных частей. Прапорщик увидел императора и вытянулся во фронт.
—Откуда ты? — спросил Николай.
—Из депа, Ваше Величество! — отрапортовал прапорщик.
—Дурак! Разве «депо» склоняется? — поправил император малограмотного служаку.
—Все склоняется перед Вашим Величеством! — льстиво, но предельно искренно заявил прапорщик.
Николай любил, когда перед ним склонялись, и прапорщик встретил утро капитаном.


Николай I, отдыхая в одном из загородных дворцов, часто ездил наблюдать за военными учениями.
И вот как-то у дороги, по которой следовал император, штрафованные солдаты рыли канаву. Завидев царский экипаж, солдаты вытянулись в шеренгу, сняли шапки, безмолвно дожидаясь, пока государь проедет, чтобы снова приняться за работу. С ними как с наказанными император не мог поздороваться, по принятым тогда правилам, словами: «Здорово, молодцы!»
Подобная сцена повторилась и на следующий день.
Невозможность приветствовать солдат, пусть и провинившихся, мучила Николая.
Император не выдержал и своим неподражаемым по мощи голосом крикнул:
— Здорово, шалуны!
Нечего и говорить, каким восторженным «здравия желаем, Ваше императорское Величество» отвечали солдаты на хитрость царя, ловко обошедшего строгое правило.

[Александр Тагере]

Во время царствования Николая I в Орловской губернии происходили маневры, в ходе которых пострадал огород местного помещика. Последний подал жалобу на высочайшее имя и в качестве компенсации за потраву пожелал орден.
Николай I приказал выковать 5-фунтовую железную медаль с надписью "За капусту" и вручить её честолюбивому подданному.


Однажды, когда Николай I вышел к полку, одни пуговица на его обшлаге оказалась не застегнутой.
Адъютант деликатно доложил императору о недосмотре.
На это император произнес голосом, который был слышен всему полку:
— Я одет по форме. Это полк одет не по форме.
И тотчас полк расстегнул одну пуговицу на обшлаге.


Кто-то из иностранных дипломатов однажды позволил себе спросить у Николая I, зачем Россия умножает число войск.
— Затем, — ответил государь, — чтобы меня об этом не спрашивали.


Один из придворных чинов подал Николаю I жалобу на офицера, который выкрал у него дочь и без разрешения родителей обвенчался с ней.
Николай на жалобе написал следующую резолюцию:
"ОФицера разжаловать, брак аннулировать, дочь вернуть отцу, считать девицей".

Николай I любил проверять ночью посты. Однажды навстречу ему попался прапорщик (в то время низший офицерский чин) одной из инженерных частей. Прапорщик увидел императора и вытянулся во фронт.
—Откуда ты? — спросил Николай.
—Из депа, Ваше Величество! — отрапортовал прапорщик.
—Дурак! Разве «депо» склоняется? — поправил император малограмотного служаку.
—Все склоняется перед Вашим Величеством! — льстиво, но предельно искренно заявил прапорщик.
Николай любил, когда перед ним склонялись, и прапорщик встретил утро капитаном.


Николай I, отдыхая в одном из загородных дворцов, часто ездил наблюдать за военными учениями.
И вот как-то у дороги, по которой следовал император, штрафованные солдаты рыли канаву. Завидев царский экипаж, солдаты вытянулись в шеренгу, сняли шапки, безмолвно дожидаясь, пока государь проедет, чтобы снова приняться за работу. С ними как с наказанными император не мог поздороваться, по принятым тогда правилам, словами: «Здорово, молодцы!»
Подобная сцена повторилась и на следующий день.
Невозможность приветствовать солдат, пусть и провинившихся, мучила Николая.
Император не выдержал и своим неподражаемым по мощи голосом крикнул:
— Здорово, шалуны!
Нечего и говорить, каким восторженным «здравия желаем, Ваше императорское Величество» отвечали солдаты на хитрость царя, ловко обошедшего строгое правило.

[Долговязый Джон]

Екатерина II любила повторять:
"Глаз хозяина откармливает лошадей".
Императрица умела расспрашивать и выслушивать своих собеседников, и не обязательно самых остроумных или образованных. Она говорила:
"Разговор с невеждами иногда более научит, нежели разговор с учеными. Этим господам стыдно было бы не дать ответа и по таким вопросам, о которых они понятия не имеют. Они никогда не решатся выговорить эти два слова, столь удобные нам, невеждам: не знаю".

До императрицы Екатерины II дошли слухи о том, что тульский наместник генерал-аншеф Михаил Николаевич Кречетников (1729-1793) очень загордился: окружил себя почти царской роскошью и горда держится с людьми, равными ему по положению при дворе. Императрица сообщила об этом Потемкину, а тот поручил генералу Сергею Лаврентьевичу Львову (1740-1812) проучить спесивого наместника. Львов блестяще справился со своим заданием.
В один из воскресных дней в приемной тульского наместника разыгралась следующая сцена. Перед толпой тульских граждан является важный наместник, окруженный сворой офицеров, адъютантов и различных чиновников. Благоговейная тишина сопровождает это действо. Вдруг какой-то человечек в невзрачной дорожной одежде вспрыгивает на стул в самом заднем ряду и, хлопая в ладоши, громко кричит:
"Браво, Кречетников, браво, брависсимо!"
Все изумленно уставились на нахала, но наместник почему-то сникнул и низко кланяясь подошел к незнакомцу с ласковыми словами:
"Как я рад, многоуважаемый Сергей Лаврентьевич, что вижу вас. Надолго ли к нам пожаловали?"
Но незнакомец продолжал аплодировать и просил Крчетникова
"воротиться в гостиную и еще раз позабавить его пышным выходом".
Кречетников совершенно растерялся, побледнел и униженно просил:
"Бога ради, перестаньте шутить, позвольте обнять вас".
Но Львов был неумолим:
"Нет! Не сойду с места, пока вы не исполните моей просьбы. Мастерски играете свою роль!"

[Александр Тагере]

От Даврама Башира

- Трех смелых человек знал я на свете,-сказал раз Суворов Ростопчину, и на вопрос последнего-"кого именно?" - прибавил:
- Курций, Яков Долгорукий да староста Антон. Один бесстрашно бросился в пропасть, другой не боялся говорить царю правду, а третий ходил на медведя.

Задавая иногда очень странные вопросы, Суворов не обращал внимания, если получал подобные же ответы. Для него важно было прежде всего не слышать "не могу знать". Однажды за столом у него было довольно много гостей, в числе которых находился и полковник Петр Афанасьевич Борщев. Пред самым концом обеда, который до того проходил в серьезных и оживленных разговорах, фельдмаршал обращается к своему адъютанту Столыпину и говорит:
- Мальчишка! Берегись: ведь П. А. <...> все знает, что делается;-и затем говорит самому Борщеву:-П. А.! Что делает теперь китайский император?
Тот, нисколько не смущаясь, ответил:
- Он уже отобедал: встал из-за стола и пошел почивать.
- Пора и нам спать,-сказал на это Суворов и тотчас же встал из-за стола.

Суворов редко бывал в добром согласии с князем Н. В. Репниным. Однажды последний прислал к нему, тогда фельдмаршалу и главнокомандующему армиями, для переговоров майора X. Суворов принял его ласково, но старался спутать вопросами, желая узнать, нет ли в нем немогузнайства. Наконец, предложил ему прогуляться с ним верхом и осмотреть лагерь. Проездили они несколько часов, и Суворов предлагал майору вопрос за вопросом, стараясь его спутать; но майор отвечал на все скоро и удовлетворительно.-Вдруг Суворов подъехал к реке и спрашивает:
- А сколько, батюшка, рыбы в этой реке?
Майор, зная, что Суворов не терпел слова "не знаю", отвечал определенным числом, какое ему первое пришло в голову. Суворов покачал головою, поехал далее и начал говорить о своих ночных походах и внезапных нападениях на неприятеля. Посреди разговора он вдруг спрашивает майора:
- А скажи мне, сделай милость, сколько звезд на небе?
Майор, немного подумав, отвечал смело и решительно:
- Семьсот миллионов пятьсот сорок шесть тысяч восемьдесят три звезды, ваше сиятельство.
Суворов обернулся к майору с довольным видом, поблагодарил его за сообщенное сведение и дружески потрепал по плечу.
Возвратясь в палатку, где собрались многие генералы, Суворов рекомендует им майора; тот, готовясь к отъезду, спрашивает графа, что он прикажет отвечать князю Репнину.
- А какое, батюшка, различие между князем Николаем Васильевичем и мною?-спросил вместо ответа Суворов.
Такой неожиданный вопрос привел бы всякого в смущение, тем более, что нужно было заботиться, чтобы не оскорбить Репнина и угодить Суворову; но находчивый майор, не задумываясь, ответил:
- Такое различие, ваше сиятельство, что князь Николай Васильевич и хотел бы сделать меня подполковником, да не может, а вашему сиятельству стоит только захотеть!
- Помилуй бог, хорошо! - вскричал Суворов,-помилуй бог! Умный человек! Могузнайка! Подполковник, право, подполковник!
Догадливый майор тотчас же был поздравлен всеми с чином подполковника.

В присутствии Суворова читали книгу, где рассказывалось о том, что один персидский шах, вообще человек кроткого нрава, велел повесить двух журналистов, поместивших в своих листках две лжи.
— Как!-воскликнул на это Суворов,-только две лжи? Что, если бы такой шах явился у нас: исчезли бы все господа европейские журналисты! Не сносить бы головы ни одному из них!

Некто К., отличавшийся большою словоохотливостью, вздумал занять Суворова своими разговорами о графе П. А. Румянцеве-Задунайском и во время рассказа беспрестанно повторял, что он ему родственник. Суворову это страшно надоело, и он, желая прервать рассказчика, сказал:
- Ваша речь впереди. Спасибо вам, что вы хвалите Петра Александровича! Он, подлинно, в продолжение сорокалетнего начальствования, не наговорил всего того, что вы теперь в полчаса.
Потом, попрыгав по комнате, продолжал:
— Радуюсь, что я не племянник какому-нибудь великому человеку: тогда называли бы меня племянником, а не Суворовым

[Долговязый Джон]

Английский посланник подарил Екатерине телескоп, который ей очень понравился. Придворные, желая угодить государыне, спешили наводить инструмент на небо и уверяли, что довольно ясно различают на луне горы.
— Я вижу не только горы, но и лес, — сказал граф Львов.
— Вы возбуждаете мое любопытство, — произнесла Екатерина, поднимаясь с кресла, чтобы посмотреть.
— Торопитесь, государыня, лес рубить начали, вы не успеете.

Однажды Екатерине II подано было прошение одного флотского капитана разрешить ему брак с негритянкой. Екатерина разрешила, но это ее позволение вызвало осуждение среди многих православных, считавших такое бракосочетание греховным. Екатерина ответила так:
- Сие есть не более чем честолюбивый политический замысел против Турции: я хотела этим торжественно ознаменовать бракосочетание русского флота с Черным морем.

Во время своих нередких поездок по России Екатерина часто награждала и благодарила многих военных и статских, причем лю- била делать это публично.
- Ваше величество, - заметил ей однажды бельгийский принц Шарль Жозеф де Линь (1735-1814), - кажется, всегда остаетесь довольны своими подданными?
- Нет, принц, - ответила Екатерина, - я далеко не всегда бываю ими довольна. Но я хвалю всегда вслух, а браню потихоньку и с глазу на глаз.

[Долговязый Джон]

Петр I не чаял души в Меншикове. Однако это не мешало ему частенько поколачивать светлейшего князя палкой. Как-то между ними произошла изрядная ссора, в которой Меншиков крепко пострадал - царь разбил ему нос и поставил под глазом здоровенный фонарь. А после чего выгнал со словами:
- Ступай вон, щучий сын, и чтоб ноги твоей у меня больше не было!
Меншиков ослушаться не смел, исчез, но через минуту снова вошел в кабинет... на руках!

Оделся как-то Петр 1 в солдатский мундир да и зашел в кабак. Видит: сидит за столом печальный солдат.
- Что с тобой, братец? - спрашивает царь.
- Друг у меня помер, - отвечает солдат.
Пожалел его Петр и вопреки обычаю велел целовальнику подать две чарки водки. Выпили царь с солдатом, и захотел солдат отблагодарить своего благодетеля. А денег у него не было, и заложил он у кабатчика, за два штофа водки свой казенный тесак.
Петр его и спрашивает:
- Что ж ты наделал, дурья голова? А ну как государев смотр, что тогда?
- Эка невидаль - царь! Да что его и надуть нельзя?
С тем они и распрощались, а наутро царь приехал в тот полк, в котором служил его вчерашний сотрапезник.
- Выстроить полк! - приказал Петр.
Полк выстроили, и царь тут же признал солдата. А признав, велел ему: "Руби голову соседу слева!" Знал Петр, что рубить-то голову солдату будет нечем.
А у пропойцы-солдата тесак был, да только деревянный, сделанный вечером, наспех, из лучины.
- Ваше императорское величество! - взмолился солдат, - за что невинная душа пропадет?
- Руби, я тебе приказываю! - повторил Петр.
- Выполняю царский приказ! - прокричал солдат. - Только молю царя небесного помочь мне. Царь небесный! Ты выше царя земного! Сотвори чудо! Не дай погибнуть невинной душе! Преврати железный тесак в деревянный! И с тем вытащил из ножен лучину.
Петр рассмеялся и одарил солдата серебряным рублем.

Петр I, заседая однажды в Сенате и выслушав множество дел о недавно учиненных кражах и мздоимстве, распалился гневом и велел Павлу Ивановичу Ягужинскому немедленно составить указ, что если на украденные деньги можно будет купить веревку, то вора без дальнейшего следствия должно будет тотчас же повесить.
Ягужинский взялся было за перо, а потом отложил его в сторону.
- Пиши, что я тебе приказал, - повторил царь. Тогда Ягужинский сказал Петру:
- Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором без подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, нежели другой.
Царь, погруженный в свои мысли, рассмеялся и замолчал.

[игорь]

Маршалл Массена был весьма прижимист, о чем ходил не один анекдот. При Ваграме он был прилично вознагражден, за командование своим корпусом, но ему предложили поощрить своих кучера и форейтора за проявленную храбрость. Массена пообещал выплатить им по 200 франков. Но офицеры его штаба, сделали вид будто речь шла о (annuite) ежегодной ренте по 200 франков. Массена был в ярости, но выплачивать ренту ему таки пришлось, так как офицеры разнесли весть по всей армии и она дошла до Наполеона, который похвалил при всем генералитете маршала за его щедрость...

[Александр Тагере]

Когда нужно награждать героев?

Известно, что римляне ценили умение строить так же высоко, как и умение воевать. И награды за успешное строительство были столь же распространены сколь и за удачные военные кампании, и подвиги.

Но иногда дело доходило и до абсурда. Так один римский наместник во времена принципата решил построить серебряные рудники. Как  сейчас, в то время драгоценные металлы ценились весьма высоко, и такой его шаг обязательно оценили бы в Риме.

Рудники-то он построил. Но добываемого на нем серебра было столь мало, что дороже было содержать рудник, чем добывать драг. металл. Тем не менее, награда нашла своего героя и наместник получил «подарки» от императора.

Легионеры, на чьих плечах и лежала основная забота о постройке рудники, придумали такую шутку: «награды следует раздавать в момент вступления наместника в должность, а не ждать пока он опростоволосится» (перевод вольный)

[Александр Тагере]

Остроумный Гай Марий

Гай Марий - известный римский политик, становившийся 7 раз консулом (причем 5 раз подряд - ситуация никогда более не повторявшаяся в истории республики, ни до, ни после него), и не менее известный полководец (прославившийся войной в Африке с Югуртой и в Трансальпийской Галлии - с кимврами и тевтонами), был известным острословом.

Так, во время войны с германскими племенами кимвров и тевтонов, один нетерпеливый тевтон, желая ускорить битву, по древнему обычаю своего народа вызвал Мария на бой один на один. На что Марий ответил (не будучи сам бойцом), что если тот желает так скоро умереть, то пусть лучше соорудит себе виселицу. Но германец не унимался, и тогда Марий выслал ему на встречу пожилого гладиатора с посланием, что если храбрый германец победит его, то тогда - может быть - римский полководец снизойдет до личной битвы с ним.

Не меньшим остроумием Марий отличился в другой битве, когда Помпей Силон, известный своей властью среди италийских племен, сказал ему: «Если ты великий полководец, Марий, выйди и сразись со мной», - на это Марий ответил: «Если сам ты великий полководец, то заставь меня сразиться с тобой против моей воли»...

[Александр Тагере]

Жил-был в России богатейший купец, только с фамилией не повезло: Сукин. Долго переживал купец из-за нее, подал на имя царя прошение поменять фамилию на Скобелева (в честь знаменитого генерала).

Александр недолго думая подписал: "Дозволяю "Скобелев", только убрать первую букву".

[Александр Тагере]

У одного пивовара была фамилия Желтобрюхов. Однажды Николай II, прогуливаясь по Петербургу, познакомился с этим человеком. Желтобрюхов пожаловался, что его дела совсем не идут, и предположил, что из-за неблагозвучной фамилии. Тогда Николай распорядился сменить фамилию на Синебрюхов: "Чтоб твоим пивом напивались так, чтобы не токо морда, но и брюхо было синим". Пивовар на этикетке к пиву стал писать: "Марка "Синебрюхов" - фамилия дарована царём". А дела его и в самом деле пошли лучше.