Мэт

[Удафф]

Особенно про бренди)

[Сэм]

Хорошо или нет - опять таки зависит от личных приоритетов , как в КВ так и в жизни . Так как Мэт повел себя по приезде в Салидар , его следовало раз так 50 розгами высечь , Эгвейн с ним обошлась очень мягко  . А послать подальше он конечно мог , вот только пришлось бы ему тогда сказать Ранду что для него собственный гонор оказался выше принятых на себя обязательств . С тем , что это была манипуляция я никогда и не спорил , мне просто как бальзам на рану пришелся факт , что этот читер и бунтарь наконец-то оказался на коленях перед боссом АС , от которых он так воротил нос

У Эгвейн перед ним большой тох.Он спас ей жизнь,рискуя своей, а она его связала и обыск устроила,с помощью Найнив и Илэйн.Наверно,Мэт

все усложняет

,оттого что из-за него у ЭНИ просыпается совесть и вступает в конфликт с ЧСВ.Только у  Илэйн и Найнив победила совесть,а у Эгвейн ЧСВ.

[Alena_grey]

Кстати,  возник такой вопос  Лисы   стырили у Мэта набор костей и это напомнило мне  описание  одного  из похищенных  Лиандрин  и   Ко терангриалов.  Игральные  кости  в присутствии которых  нарушается  закон вероятности. Кажется так.  Это  не могли быть  те самые  кости?  Ведь после   их потери Мэту начинает везти  вообще  нечеловечески.     

[Tweety]

Кстати,  возник такой вопос  Лисы   стырили у Мэта набор костей и это напомнило мне  описание  одного  из похищенных  Лиандрин  и   Ко терангриалов.  Игральные  кости  в присутствии которых  нарушается  закон вероятности. Кажется так.  Это  не могли быть  те самые  кости?  Ведь после   их потери Мэту начинает везти  вообще  нечеловечески.     

Похоже, что нет. В книге не было указаний, что они достались Мэту. Да и зачем они ему нужны?

[Alena_grey]

Похоже, что нет. В книге не было указаний, что они достались Мэту. Да и зачем они ему нужны?

Просто  дикое  везенье  обрушилост на Мэта  после  побега из  ББ. Именно там  были похищены  эти кости, а в тот момент  по ББ кто  только  не  шастал, Ланфир, ЧА, Месана, опять же...  В общем  я долгое  врмя подозревала, что  везенье  Мэта может быть от этого  сувенира. 

[Phoenix_1973]

У Эгвейн перед ним большой тох.Он спас ей жизнь,рискуя своей, а она его связала и обыск устроила,с помощью Найнив и Илэйн.

  Где , интересно , Мэт спас жизнь Эгвейн ? В книге такого нет , есть только один момент , когда он отправился их спасать , но без Морейн , Ранда и Айил что ему там светило ? А также не усмири Эгвейн ЧА возле дверей в камеру . Да , его можно в том эпизоде благодарить за намерения , с точки зрения ЭНИ , зато с точки зрения семей убитых им Защитников Твердыни это выглядит диаметрально противоположно .

[Сэм]

Тем не менее,все остальные персонажи,которые знают про поход Мэта в Твердыню, (кроме Эгвейн) почему-то считают именно так.Это Илэйн,Найнив,Авиенда и Бергитте.
А Бергитте так вообще считает это подвигом,а ей в этом вопросе можно верить.

Да , его можно в том эпизоде благодарить за намерения , с точки зрения ЭНИ , зато с точки зрения семей убитых им Защитников Твердыни это выглядит диаметрально противоположно .

Бывает. Тогда Айил,напавших на Твердыню, вообще надо расстрелять.Кстати,Мэт,помнится,никого не убивал,только по голове шестом давал,а от этого не умирают (к примеру,Дарлин).

[Shaidar_Haran_v.3.0]

Тем не менее,все остальные персонажи,которые знают про поход Мэта в Твердыню, (кроме Эгвейн) почему-то считают именно так.Это Илэйн,Найнив,Авиенда и Бергитте.
А Бергитте так вообще считает это подвигом,а ей в этом вопросе можно верить.

Да что остальные могут знать, особенно Бергитте, которая мира не видела и не знает, что такое подвиг? Вот Эгвейн знает, и достаточно поблагодарила Мэта, потрепав его по щеке.

Кстати,Мэт,помнится,никого не убивал,только по голове шестом давал

А это и не важно, главное - "отвести удар" от Эгвейн, переводя стрелки на других героев, и совершенно не важно, что при этом приходится перевирать текст.

[Noal Charin]

Где , интересно , Мэт спас жизнь Эгвейн ? В книге такого нет , есть только один момент , когда он отправился их спасать , но без Морейн , Ранда и Айил что ему там светило ?

Найнив так не считает:

- Он спас мне жизнь, - сказала марат'дамани. - Спас меня, заплатив большую цену и подвергнув себя опасности, когда больше никто не думал прийти мне на помощь, - ее глаза от гнева полыхали огнем.

И Авиенда:

Наклонившись вперед, Авиенда дотронулась до колена Илэйн:
– Почти сестра, я постараюсь выразиться как можно деликатнее. – Каменный столб и тот, наверно, способен на большую деликатность, чем она. – Если все это правда, у вас есть тох к Мэту Коутону, у тебя и Найнив. И у меня сложилось впечатление, что до сих пор вы очень плохо исполняли его.

И Илэйн, которая соглашается с Авиендой:

Илэйн, однако, кивнула, словно соглашаясь.
– Я понимаю. Ты права, Авиенда.

И Бергитте:

Бергитте в недоумении покачала головой. – Не знаю, сделала бы я это для кого-то, кроме Гайдала. Скорее всего нет, ведь это не что-нибудь – Твердыня! <...>
– Черные Айя, – ровным, почти ледяным тоном сказала Бергитте, – и один из Отрекшихся. Мэт даже не упомянул о них. Ты должна на коленях благодарить его, Илэйн. Обе вы должны. Он заслужил это.

   PS. Phoenix_1973, я солидарен с Вами в борьбе за честь Эгвейн, но не трогайте Мэта!

[Phoenix_1973]

Noal Charin , я не спорю с тем что Мэт заслуживает благодарности за свои действия в Тире . Только с тем что девушки были спасены от ЧА и Бе'лала благодаря именно Мэту 

[Noal Charin]

Noal Charin, я не спорю с тем что Мэт заслуживает благодарности за свои действия в Тире . Только с тем что девушки были спасены от ЧА и Бе'лала благодаря именно Мэту

Насчёт Бе'лала никто (кроме Бергитте ) ничего и не говорил, но Мэт отправился спасать супердевочек из Тирской Твердыни зная, что они захвачены ЧА. Да, подруги не сидели покорно в камере и пытались освободиться сами и, если бы Эгвейн не отсекла от Источника и не связала Амико Нагойин, Мэту пришлось бы несладко, но без Мэта они сами из камеры бы не выбрались. Да и после освобождения супердевочек из камеры Мэт несколько раз спасал их от опасностей в Твердыне:

Чтоб мне сгореть! Вызволил их из тюремной камеры, до исхода ночи с полдюжину раз спасал им жизнь, а они буравят меня сердитыми взглядами, совсем как проклятые Айз Седай Кстати, поблагодарить меня они тоже как-то не удосужились! Можно подумать, я совался куда не следует! А мне-то казалось, я мешал проклятым Защитникам проткнуть мечами эту троицу.

[Сэм]

Вот 2  отрывка из "Двадцать лет спустя" А.Дюма. Как мне кажется,очень походит на ситуацию с Эгвейн и Мэтом.Только Анна смотрится выигрышнее Эгвейн.

Спойлер

Это вы, господин Д'Артаньян, — сказала она, устремив на офицера ласковый и в то же время грустный взгляд. — Это вы, и я вас узнаю. Взгляните и вы на меня, я королева. Узнаете вы меня?

— Нет, ваше величество, — ответил д'Артаньян.

— Разве вы забыли уже, — сказала Анна Австрийская тем чарующим тоном, какой она умела придать своему голосу, когда хотела этого, — как некогда одной королеве понадобился храбрый и преданный дворянин и как она нашла этого дворянина? Для этого дворянина, который, быть может, думает, что его забыли, она сохранила место в глубине своего сердца. Знаете вы это?

— Нет, ваше величество, я этого не знаю, — сказал мушкетер.

— Тем хуже, сударь, — произнесла Анна Австрийская, — тем хуже; я хочу сказать — для королевы, так как ей опять понадобилась такая же храбрость и преданность.

— Неужели, — возразил Д'Артаньян, — королева, окруженная такими преданными слугами, такими мудрыми советниками, такими выдающимися по заслугам и положению людьми, удостоила обратить свой взор на простого солдата?

Анна поняла скрытый упрек, который только смутил, но не рассердил ее.
Самоотверженность и бескорыстие гасконского дворянина много раз заставляли ее чувствовать угрызения совести, он превзошел ее благородством.

[свернуть]

Спойлер

— Мне кажется, — сказала Анна Австрийская, бросая на д'Артаньяна взгляд, который у обычной женщины мы назвали бы презрительным, а у королевы — грозным, — мне кажется, вы мне угрожаете, мне, матери вашего короля!

— Ваше величество, — сказал д'Артаньян, — я угрожаю, потому что вынужден к этому. Я позволяю себе больше, чем следует, потому что я должен стоять на высоте событий и лиц. Но поверьте, ваше величество, так же верно, как то, что в груди у меня — сердце, которое бьется за вас, — вы были нашим кумиром, и — бог мой, разве вы этого не знаете? — мы двадцать раз рисковали жизнью за ваше величество. Неужели вы не сжалитесь и вашими верными слугами, которые в течение двадцати лет оставались в тени, ни словом, ни вздохом не выдав той великой, священной тайны, которую они имели счастье хранить вместе с вами? Посмотрите на меня, — на меня, который говорит с вами, — на меня, которого вы обвиняете в том, что я возвысил голос и говорю с вами угрожающе. Кто я?.. Бедный офицер без средств, без крова, без будущего, если взгляд королевы, которого я так долго ждал, не остановится на мне хоть на одну минуту. Посмотрите на графа де Ла Фер, благороднейшее сердце, цвет рыцарства: он восстал против королевы, вернее, против ее министра, и он, насколько мне известно, ничего не требует. Посмотрите, наконец, на господина дю Баллона — вспомните его верную душу и железную руку: он целых двадцать лет ждал одного слова из ваших уст, — слова, которое дало бы ему герб, давно им заслуженный. Взгляните, наконец, на ваш народ, который должен же что-нибудь значить для королевы, на ваш народ, который любит вас и вместе с тем страдает, который вы любите и который тем не менее голодает, который ничего иного не желает, как благословлять вас, и который иногда... Нет, я не прав: никогда народ ваш не будет проклинать вас, ваше величество.

Итак, скажите одно слово — и всему настанет конец, мир сменит войну, слезы уступят место радости, горе — счастью.

Анна Австрийская с удивлением увидела на суровое лице д'Артаньяна странное выражение нежности.

— Зачем не сказали вы мне все это прежде, чем начали действовать? — сказала она.

— Потому что надо было сначала доказать вашему величеству то, в чем вы, кажется, сомневались: что мы все же кое-чего стоим и заслуживаем некоторого внимания.

— И, как я вижу, вы готовы доказывать это всякими средствами, не отступая ни перед чем? — сказала Анна Австрийская.

— Мы и в прошлом никогда ни перед чем не отступали, — зачем же нам меняться?

— И вы, пожалуй, способны, в случае моего отказа и, значит, решимости продолжать борьбу, похитить меня самое из дворца и выдать меня Фронде, как вы хотите теперь выдать ей моего министра?

— Мы никогда об этом не думали, ваше величество, — сказал д'Артаньян, со своим ребяческим гасконским задором. — Но если бы мы вчетвером решили это, то непременно бы исполнили.

— Мне следовало это знать, — прошептала Анна Австрийская. — Это железные люди.

— Увы, — вздохнул д'Артаньян, — ваше величество только теперь начинает судить о нас верно.

— А если бы я вас теперь наконец действительно оценила?

— Тогда ваше величество по справедливости стали бы обращаться с нами не как с людьми заурядными. Вы увидели бы во мне настоящего посла, достойного защитника высоких интересов, обсудить которые с вами мне было поручено.

— Где договор?

— Вот он.




...
— Дальше?

— Дальше, ваше величество?

— Да.

— Это все.

— Разве у вас нет четвертого товарища?

— Есть, ваше величество: граф де Ла Фер.

— Чего же он требует?

— Он ничего не требует.

— Ничего?

— Ничего.

— Неужели есть на свете человек, который, имея возможность требовать, ничего не требует?

— Я говорю о графе де Ла Фер, ваше величество. Граф де Ла Фер — не человек.

— Кто же он? — Граф де Ла Фер — полубог.

— Нет ли у него сына, молодого родственника, племянника? Мне помнится, Коменж говорил мне о храбром юноше, который вместе с Шатильоном привез знамена, взятые при Лансе.

— Вы правы, ваше величество, у него есть воспитанник, которого зовут виконт де Бражелон.

— Если дать этому молодому человеку полк, что скажет на это его опекун?

— Он, может быть, согласится.

— Только может быть?

— Да, если ваше величество попросит его.

— Это действительно странный человек! Ну что же, мы подумаем об этом и, может быть, попросим его. Довольны вы теперь?

— Да, ваше величество. Но вы еще не подписали...

— Что?

— Самое главное: договор.

— К чему? Я подпишу его завтра.

— Я позволю себе доложить вашему величеству, что если ваше величество не подпишет этого договора сегодня, то после у нас, возможно, не найдется для этого времени. Умоляю ваше величество написать под этой бумагой, написанной целиком, как вы видите, рукой Мазарини: «Я согласна утвердить договор, предложенный парижанами».

Анна была захвачена врасплох. Отступить было некуда: она подписала договор.

Но здесь оскорбленная гордость королевы бурно прорвалась наружу: она залилась слезами.

Д'Артаньян вздрогнул, увидав эти слезы. С того времени королевы стали плакать, как обыкновенные женщины.

Гасконец покачал головой. Слезы королевы, казалось, жгли ему сердце.
— Ваше величество, — сказал он, становясь на колени, — взгляните на несчастного, который у ваших ног; он умоляет вас верить, что одного знака вашей руки достаточно, чтобы сделать для него возможным все. Он верит в себя, верит в своих друзей; он хочет также верить и в свою королеву, и в доказательство того, что он ничего не боится и не хочет пользоваться случаем, он готов возвратить Мазарини вашему величеству без всяких условий. Возьмите назад, ваше величество, бумаги с вашей подписью; если вы сочтете своим долгом отдать их мне, мы это сделаем. Но с этой минуты они ни к чему вас не обязывают.

И д'Артаньян, не вставая с колен, со взглядом, сверкающим гордой смелостью, протянул Анне Австрийской все бумаги, которые добыл у нее с таким трудом.

Бывают минуты (так как на свете не все плохое, а есть и хорошее), когда в самых черствых и холодных сердцах пробуждается, орошенное слезами только что пережитого глубокого волнения, благородное великодушие, которою уже не могут заглушить расчет и оскорбленная: гордость, если его с самого начала не одолеет другое враждебное чувство. Анна переживала подобную минуту. Д'Артаньян, уступив собственному волнению, совпадавшему с тем, что происходило в душе королевы, совершил, сам того не сознавая, искуснейший дипломатический ход. И он тотчас же был вознагражден за свою ловкость и за свое бескорыстие — смотря по тому, что читателю угодно больше в нем оценить: ум или доброту сердца. 

[свернуть]

[Сэм]

Внешняя воспитанность не очень-то важна,важно что в душе.Мэт имеет не слишком хорошие манеры,тем не менее смотрится очень выигрышно благодаря своему благородству и величию души.(У иных персонажей всё наоборот).
Хотел бы еще отметить,что Мэт невероятно скромен,ко всем его прочим достоинствам.У него нет даже мыслей типа "я герой,и вообще я здесь главный!".Наоборот,он их всячески избегает.

[pozitive]

Я вот не пойму о каком коленопреклонении идет речь?Я помню только один момент,когда он таким образом решил поддержать Эгвейн перед лицом других АС,которые ее откровенно игнорировали.Может я что то пропустил?

[Tweety]

Просто  дикое  везенье  обрушилост на Мэта  после  побега из  ББ. Именно там  были похищены  эти кости, а в тот момент  по ББ кто  только  не  шастал, Ланфир, ЧА, Месана, опять же...  В общем  я долгое  врмя подозревала, что  везенье  Мэта может быть от этого  сувенира.

Но где же они? Мэт испугался, уж не выбросили их Айх Седай? Ведь так и мать поступала, если ей приходилось их обнаружить. Где? но вот он почуствовал прилив облегчения. В глубине шкафа... виднелись два кожаных стаканчика с игральными костями. Когда Мэт вытаскивал их из шкафа, кости внутри стаканчиков загремели, но он све равно открыл плотно сидящую крышку. Все было в полном порядке!

Такой заядлый игрок как Мэт не мог не узнать свои собственные игральные кости. Когда он играл с Комаром, он играл его утяжеленными костями и выиграл. После этого неоднократно его просили играть именно чужими костями. Ему было все равно. После Башни Генджей его везение вовсе зашкалило за все мыслимые пределы. ИМХО, его везение связано с тем, что он трубил в Рог Валир. Просто он тогда был слишком болен, чтобы это заметить сразу.
А у Вас, видимо, наложилась сцена, когда супердевочки читают описание терангриалов, похищенных из ББ и комментируют: "А вот это как раз для Мэта"