"Любви все возрасты покорны. Ему больше 3000 лет, ей меньше 20"))

[Селин]

"Ого, - подумала Могидин, - шончанин уделал барда. Сходу. А дама точно Айз Седай - кто еще так задирает нос, кроме этих необученных девчонок и... да, нас, Избранных?"

- Браво! - воскликнула она. - Вы тоже менестрель, добрый человек? А я только одну песню, подходящую в тему, знаю:

Невесте графа де ла Фер
Всего шестнадцать лет,
Таких убийственных манер
Во всем Рандланде нет.
И пылкий взор, и буйный нрав,
И от любви как пьяный граф!...

И тут на поляну вышел... волк.
Тиша нервно глотнула и проглотила аж полстакана.

Спойлер

Асмодиану: церемония ваще будет или где?

Эйлин: волчица могла увидеть момент, когда кошка еще находилась на поляне, имхо.

ЗЫ.
Я помню, что правильно "изысканных манер". Точнее, стараюсь помнить. Но у меня всегда упорно подставляется "убийственных"

[свернуть]

[Шерлок]

Спойлер

Селин: да-да-да)) будет. дай мне немного отдохнуть. ток с работы. устал. щас поем и напишу пост.

[свернуть]

[Шерлок]

Асмодиан

-Какие гости к нам пожаловали! - воскликнул Жоар, - Как я рад вас видеть!

Избранный подошел к девушке или женщине, проще сказать красотке и обнял ее шепнув на ушко:
-А ты собственно кто?..

[Илийен]

Стася.

Стася нагло улыбнулась обнявшему ее незнакомцу.
-А вам кого собственно надо? Лично я- вольный торговец. А вот кто Вы-я понятия не имею.

Повернув голову к нервно сглотнувшей при виде Ракшаты светловолосой дамочки и соотверственно к незнакомцу затылком, Стася произнесла:
-Не беспокойся. Ракшата ручная. Почти.

[31сникшаС]

Мэре настолько увлеклась контролем над взбесившимися ушами и беседой с Шадже, что внезапно раздавшаяся на поляне песня заставила ее удивленно заморгать и оглядеться вокруг."А гостей определенно прибыло"-залпом допив вино (определенно,это было ее ошибкой),Мэре вручила бокал свидетелю.- Муза заработала.Хочу записать текст для потомков.Какая романтика,какой надрыв...-она шмыгнула носом и раскрыла маленькую записную книжка (впрочем, кайриэнский воришка,  получивший по носу этим талмудом, вряд ли так считал - во всяком случае про перелом и сотрясение орал он очень натурально), достала из-за левого уха перо и начала строчить - А кто автор?- шепнула огир максимально тихо.

Шадже

Прослушав балладу шончанина, он воскликнул "Браво, это великолепно, но нет ли у вас баллады специально для жениха?"

[Селин]

- А я Тиша, - сказала Могидин. - Мой фургон уже купил хозяин празднества, хорошую цену дал, - пусть хоть это милое создание вытрясет из Асмо деньги, если у Могидин не вышло. - Думаю, тебе стоит подождать, когда они напьются - свадьба, как-никак. Асмодиан - так он представился, хотя, думаю, он такой же Асмодиан, как я Престол Амерлин, просто гостям пыль в глаза пускает... так вот, Асмодиан заплатит за выпивку втридорога, ручаюсь.

Она наградила остолбеневшего от такой наглости Асмодиана взглядом и, перегнувшись через стол, доверительно зашептала:

- Тут... эта... по стеддингу дикая кошка бродит. Пятнистая такая, размером с лошадь. - Вообще-то кошка была меньше, но "Тиша" должна же все приукрашивать... - Твой волк может узнать, где она?

[Шарин Налхара]

Ушастый серый ослик явно был не в духе, поэтому Эйра подгоняла его легкими ударами пяток. Но проще, наверное, было слезть с упрямого животного и толкать его в зад. Также бесполезно. Вздохнув, женщина спешилась и взяла серую морду в ладони. Ослик уставился на неё большими карими глазами.
- Ну почему ты такой.. упертый, Пепел, м? - она погладила "скакуна" по мягкому носу, скормив ему морковку, которая нашлась в недрах большой пестрой сумки, и оставила его на поляне. Осел, хоть и упрям, как осел, но никуда не уйдет, дожидаясь хозяйки. Они слишком долго были вместе - мало ли что почуял он? Пепел дергал ушами, провожая хозяйку, уверенно направившуюся в сторону раздававшегося пения - неплохого, но это была всё же не Песня.
Все были одеты... серо? Эйра вздохнула, напоминая себе, что у этих людей в жизни гораздо меньше радости, чем у неё самой, расправила ярко-желтую шаль с алыми кистями, и шагнула в сторону мужчины в белых одеждах - того самого, который пригласил её на праздник. Все присутствующие выглядели несколько.. печально в своих нарядах по сравнению с её яркой зеленой-желтой свободной блузой и синей юбкой с пестрыми оборками. Пестрый платок на темных, крупно вьющихся волосах и ярко-алые бусы на шее лишь подчеркивали то, что гостья из Народа. Ну или из Туа'таан. Или, как иногда их называют, из Лудильщиков. Эйре всегда казалось странным, что большинство людей не видит дальше своего носа, не понимая, что починка медных котлов - это лишь малая толика того, что делает Странствующий Народ, да и та лишь для того, чтобы выменять дела на еду.
Немного подумав, Эйра перевязала шаль на бедра и начала рыться в сумке в поисках подарков.. Что же там было? Ох, не могла же она забыть... Нет!.. Да! Лудильщица вынула на свет старую арфу, прижала её к груди и направилась к жениху.
- Да осияет тебя Свет, Джасин. Известна ли тебе Песня? Ой.. Прости, я что-то совсем забыла... - лудильщица смущенно улыбнулась и протянула жениху арфу. - Вот. Подарок. У тебя, наверное, есть, но может с этой арфой лучше получится.
Женщина пожала плечами. Ей хотелось надеяться, что Песня будет найдена до того, как грянет Последняя Битва, иначе всё будет потеряно. Поэтому Эйра искала всех музыкантов, которые могли отыскать или возродить Песню.
- Где же твоя невеста? - она завертела головой. Здесь было так много женщин, что легко было запутаться, особенно если невесту и в глаза не видела. Хотя двух она точно могла исключить: Айз Седай и салдэйка. Первая - ну кто же женится на Айз Седай? Вторая же явно была одиночкой. Такие замуж не выходят - ни к чему.

[kpods]

Шадже

Прослушав балладу шончанина, он воскликнул "Браво, это великолепно, но нет ли у вас баллады специально для жениха?"

Мэре хмыкнула: "Ты...вы...считаете, что жених ее оценит? " и захлопнула книжицу. Взяв из рук Шадже опустевший бокал, она огляделась вокруг. Жених принимал из рук женщины-Туата'ан подарок - арфу."По-моему, он, может, и сам будет не прочь нам что-нибудь сыграть"

[Эг-Ави]

Лерини

- Приветствую тебя... Туата'ан, - девушка приветливо улыбнулась. А и в самом деле, зачем нести всякую чушь насчет Потерянных в такой день и с таким настроением?! – Какая красивая арфа! Асмодиан, сыграешь?

[Илийен]

Услышав слова Тиши, что хозяин празнецтва Асмодиан, и что при желании может быть торг, Стася, заинтересовано вскинув брови, шутливо обозначила поклон со снятием иллюзорной шляпы с головы в сторону хозяина и частичного виновника торжества.

-Меня можете звать Стасей. И примите от меня поздравления.Не каждый день женятся, и даже не каждый год,-потом Стася опять повернулась к Тише.-Узнать то она может. Но что вы будете делать с этой информацией?-Она на миг представила, как эта светловолосая госпожа гонится за кошкой, в надежде таки превратить ее в доху(к кошкам Стася была равнодушна, но вот Ракшата...Как и любая, уважающая себя волчица, Ракшата кошек "слегка" недолюбливала, что она и показала передав полные нелюбви к кошкам мисли Стасе.), и и хмыкнула.

"Надо будет чуть позже вручить подарки жениху и невесте, иначе виходит немного невежливо...а и неплохо было бы узнать, кто же невеста, если жених стоял недалеко от нее. А вот что подарить, Стася уже знала."

[Шарин Налхара]

Эйра улыбнулась девчушке рядом с Джасином.. ну или, как его тут назвали... Асмодиан? Да кем бы он ни был. Вдруг она поняла, что, очевидно, это дитя и есть невеста, и всплеснула руками. Айилка? Ох.. Одна из Потерянных? Эйра едва не прицокнула язком, но вспомнила о правилах приличия. Спрашивать у айилки о Песне было всё равно, что спрашивать у лысого о волосах.
- Я... - лудильщица замялась на мгновение, но потом порылась в сумке и выудила резной костяной гребень, протягивая его невесте. - Вот. Подарок. Я.. немного не ожидала, что... Неважно. Поздравляю.
Эйра едва не обняла невесту, но под настороженным взглядом айилки передумала, отметив про себя, что не стоит терять её из виду.
- А сейчас я вас оставлю. Спасибо за приглашение...
Лудильщица прислушалась к разговорам гостей и решила, что она здесь пока одна единственная. Ничего. Она запустила руку в сумку - и чего там только не завалялось - и достала колоду карт. Перетасовав их, Эйра огляделась, слегка прищурившись, в поисках того, кому карта ляжет. Какая-то девица тут же убежала, сверкая пятками, и полезла на дерево. Наверное, мир спасать. Эйра лишь прицокнула языком. Птицы сейчас вьют гнезда и высиживают птенцов. Беспокоить их - не лучшее занятие. Она как-то раз видела, как стая каких-то птиц забила ястреба, заклевав гордую птицу до полусмерти.
Поигрывая картами, Эйра огляделась по сторонам, выискивая знакомое лицо.

[Mamajoe]

Сиг весело шел по чудесному лесу. Ах, как хорошо в лесу! И грибы здесь такие...[принюхивается к сорванному грибу]... ароматные, что ли... Нет, все же невкусные [отплевывается, попробовав]. Насвистывая бодрый мотив, которому его обучил прадед в день своей смерти... Да нет, прадед его был милейший человек. Но ведь никто же не знает, что умрет через три секунды от сердечного приступа, который настигнет его, например... в следующие три секунды. А ведь так бывает... Да... Ещё и не так бывает. Впрочем, это все слишком тяжело для такого легкого дня.

Незастегнутая голубая рубашка трепетала на ветру, а чудовищно желтые широкие штаны с зелеными лампасами хлопали, как паруса десяти Гонщиков Атаан Миейр. Хотя, может, те штуковины на реях и не хлопают так уж сильно. Черные сапоги, в которых было жарко даже зимой, но в которых приходилось ходить, чтобы змеи не кусали босые ноги в лесу и траве, ступали на каждый сук, который непременно оказывался самым сухим и трескучим. А ещё у него были перчатки. Но это только для крайнего случая, потому они просто повязаны на голове вместо обруча для волос. Они слишком болезненны для любого глаза, чтобы надевать их на руки сейчас: ведь он так размахивал своими ручищами, когда разговаривал сам с собой и лесом, декламируя стихи, недавно заготовленные для всего на свете, что ветер, казалось, старался быстрей пролететь мимо, лишь бы не запутаться в рукавах дикой рубашки.

Сиг достал из рюкзака флейту. "СИГ-туатаан" - виднелась брутальная мужицкая гравировка гвоздем на изящной серебряной флейте, подаренной его первой возлюбленной, которую та, должно быть, слямзила... У троллока, не иначе. До чего дикий инструмент: орет, как труба. Кстати, та первая возлюбленная была и первой женщиной, которой почти удалось его убить. Голыми руками. А ведь это нелегко. Нет, далеко нет. Но сколь многие из них пытались. И у кого получилось? Вроде, ни у кого. Уф... Она называла его "шерстоголовый болван", а он думал, что ей так нравятся его непричесываемые кудри на горячей голове. И однажды он ласково-ласково сказал ей

"Ах, моё любимое упрямое животное, ты... нет, ты не подумай чего, ты лучше любого из них. Да".

О! Он не хотел её обидеть. Ведь он не собирался звать так всех женщин подряд.
Только самых достойных... В честь ослика, который, не зная усталости, сносил все на свете. Даже собственное упорство.

Но это слишком тяжелые воспоминания. И Сиг прогнал их вместе с пылью из изящного, сверкающего в лучах солнца, тела флейты, могучим ударом воздуха из не столь могучих, как хотелось бы, легких по забвению, в котором покоилась музыка... В Бездну забвение! Звучи же, лейся, музыка! "Только уши не поломай. Пожалуйста", - успел он пожалеть перед тем, как флейта зазвучала.

- Ля, ля... Ре бемоль. Ре бемоль, Ля... Ля? Что, диез? - флейта явно была не в духе. Впрочем, что от неё ожидать? Это даже не животное. И Сиг выбросил флейту обратно в рюкзак.

И тут он очутился на свадьбе. Да так стремительно, что готов был биться об заклад, что это она на него  набросилась первая. Посреди леса. Выскочила из вот этих кустов. Он сам не заметил, как это произошло. Но кому это когда мешало? О! А это кто? Толстый... Ле? Опард? Сиг решил, что моргать чаще, между прочим, тоже хорошо. Да здесь повсюду кусты. А почему тогда у них... ВОЛОСАТЫЕ УШИ? И тут Сиг понял, что это чье-то лицо. А волосы - это просто ветер-шутник кого-то принарядил собственной прической.

- Привет, красавица, - правая рука его сама обняла чью-то талию - женскую - а левая удобно легла на ветку крепкого и жутко густого кустарника. Прямо, как его прическа.

И тут его прошиб озноб.
Это - она. Достойнейшая из женщин. Эйра. И, наверное, он в опасности... В опасности? Да он просто погиб!..

- А вот и я, - объявил Сиг, скрыв бравадой в голосе дрожь коленок, - За кого замуж поскакала, дорогая, нынче? Ты ведь у меня такая шустрая, как коза... Эммм... Козочка... Да нет, ты гораздо лучше. Т.е. много шустрей, чем любая из них... Правда...

Слова явно запутались в языке. Что-то когда-то пошло не так. И что будет теперь, не знал никто.

И тут он понял другую, по-настоящему, страшную вещь: а ведь они до сих пор женаты. И он сказал это опять.

[Шарин Налхара]

Эйра едва не подпрыгнула, когда ей на талию легла крепкая мужская рука, а над ухом зазвучал до боли знакомый голос.
- Сигги! - она тут же развернулась, едва не уткнувшись носом в несколько более, чем нужно, волосатую грудь, и уперла руки в бедра. - Шерстоголовый ты болван, вот и ты! Я тебя уже битый час тут жду, и...
Она принюхалась, смешно наморщив нос так, что ноздри быстро затрепетали, словно крылья бабочки - и сережка в крыле носа тоже затрепетала. Пахло.. потом. Лудильщиком. Мужчиной-туа'таан. И вилочником. Воспетым. И выкуренным. Женщина быстро оттянула нижние веки Сигизмунда, проверяя, и прицокнула языком. Она всегда прицокивала языком, когда обнаруживала что-то не слишком приятное.
- Так и есть, мул ты недочесанный. Ты хоть помнишь, зачем пришел, м? - она ущипнула его за щеку и раздраженно добавила. - А, неважно. Пойдем-ка.
Лудильщица потащила мужчину прочь от столов, на горку, предварительно отцепив его от куста, частью которого он так явно пытался стать, что в его стиснутых от.. от ужаса? нет, ну что там, Сигги не может её бояться... Так вот, в стиснутых пальцах мужчины остался пучок листьев и сломанная ветка от несчастного куста. Сладковатый запах дыма, исходивший от волос и одежды Лудильщика, на мгновение заполз в нос Эйры, и ей показалось, что в кустах неподалеку она заметила толстого, похожего на бочку леопарда. Эйра моргнула. Леопард пропал. Неуклюжее животное. Лудильщица поморщилась, нацепила на лицо беззаботную улыбку и потащила Сигги дальше. На разговор.

[Лиса Маренеллин]

 Пока Лиса дулась, а Сандер пел, гости всё прибывали. Малкирка скромно стояла у стола и разглядывала новоприбывших. Появилась, хоть и порознь, парочка Тау'таан, ещё одна вольная торговка, которую сопровождала приличных размеров волчица.  Наконец, когда жених, представлявшийся всем Амсодианом (вот ведь фантазия у людей, ведь всем известно, то этот Отрёкшийся умер) и его невеста айилка в очередной раз вынырнули из каких-то кустов, Амерлин решила преподнести свои подарки.
- Поздравляю молодых, - с ласковой улыбкой сказала лиса, подойдя к молодожёнам поближе, - вы уж меня простите, я не была приглашена на ваше торжество, но раз уж я тут, то хочу преподнести небольшие подарки. Вам, юная воительница, я хочу подарить вот то ожерелье. А Вам, юноша, позвольте преподнести этот кинжал, - с этими словами женщина протянула молодым подарки. Ей ожерелье из серебра и золота с лунниками и рубинами, а ему салдейский кинжал с большим изумрудом на рукоятке и узорным чернением на лезвии.

[Александр Тагере]

Закончив петь, Сандер внимательно и с грустью осмотрел всех, кто прибыл, вот появились Лудильщики, а вон и будущие молодожены стояли и ворковали с гостями. Шончанин был рад за них - ведь любовь - это лучшее, что может произойти с людьми. Сквозь узы он чувствовал и недовольство Лисы, но его сердцу уже нечем было гореть. Заметив, что она присоединилась к хозяевам празднества. скорее всего, чтобы преподнести им подарки, как он понял, шончанин быстрым темпом подошел к ним также и обратился, хоть и глядя на них, но к Лисе, стараясь не дать себе взглянуть на неё. - Позвольте и мне принести вам свои поздравления, надеюсь, вам понравилось мое исполнение, - ведь любовь - это самое и чистое и прекрасное, что может произойти с нами, - так будьте счастливы - говорил он, а слова были не для них. - А сейчас я прошу простить меня - но я не могу, к сожалению, здесь находится, - и Сандер, поклонившись, направился к деревьям - уйти и не возвращаться, не оглядываясь - все ушло - любовь осталась - это он знал точно, а в груди бушевала буря.