Око Дракона

[Элхайн Галаур]

Вот и кочевники

Спойлер

-   Мне так грустно, Деля! И почему ты так рано уезжаешь? – Адея была уже готова расплакаться.
-   Я сама не могу понять, почему отец прислал именно сейчас за мной слуг. Перестань, Дея! Не гоже особам нашей крови ныть как двум зареченским девчонкам. – Деля напустила на себя серьезный вид, но долго продержаться не смогла и улыбнулась - Ты же знаешь, что мое сердце наполнено грустью расставания с тобой. Да и я ведь не уезжаю навсегда, и летом мы снова разделим общество друг друга, – горская княгиня подъехала к своей подруге и нежно обняла ее.
-   У меня дурное предчувствие, Снежок! Что-то вот-вот произойдет очень не хорошее – словно в доказательство девушек обдал сильный порыв ветра равнин, от чего обе съежились и еще плотнее укутались в плащи.
Тем временем две кобылицы, воспользовавшись временной передышкой, наклонили головы и стали щипать едва пробившуюся наружу зеленую траву. Но эта пауза продолжалась недолго, выскочив из-за березовой рощи навстречу к ним галопом скакала разведчик тай-джи. Тай-джи были женщинами-телохранителями,  обязанностью которых было повсюду сопровождать княжеских особ и членов семей хана. Воинскому искусству их обучали с детских лет. В тех семьях, где духи равнин не были благосклонны к рождению наследника-воина, младшую дочь отдавали на воспитание воинам туд-джаям, из покон веков берегущих жизнь ханов, кошевых и лидеров богатых аилов.
Первыми среагировали тай-джи, оставшиеся охранять особ голубой крови. Две из них - мастера пути лука, тут же выхватили луки из налучей, расчехлили колчаны, и выхватив по стреле натянули тетиву. Еще две схватили за уздцы лошадей княгини  и дочери хана и уже были готовы умчаться в сторону стойбища, но увидев, поднятую вверх руку разведчика с зажатым кулаком, остановились.
Подъехав к группе тай-джи обратилась к дочери хана:
-   Улу-хани, я видела впереди возвращающийся домой Дозор равнин, в одном из знамен я разглядела знаки вашего дома.
-   Ура, братишка вернулся! – Тень уныния покинуло лицо прекрасной Адеи, сменившись счастливой улыбкой. Она не видела брата уже несколько месяцев.
Обе девушки сразу же встрепенулись, развернули лошадей и поскакали на встречу Дозору.
Дозор состоял из тридцати всадников, каждый из которых ввел по 2-3 сменных и вьючных лошадей, отчего отряд казался маленькой армией. Впереди всех на черногривом мощном боевом коне облаченный в кольчато-пластинчатые доспехи ехал Верховный Дозора. В руке он держал двухметровую пику со штандартом на котором был изображен кентавр, метающий копье. С боку пристегнутый к луке седла в богато украшенных ножнах красовался меч с большим рубином в набалдашнике рукояти, что свидетельствовало о принадлежности всадника к богатому роду. Миниатюрная копия меча в виде кинжала висела на поясе. Спину прикрывал стальной щит, с повторяющим штандарт рисунком, а на подоле тегеляя по бокам золотой нитью были вышиты две лошади - знак сотника в клане.
При всей грозности экипировки всадник не вызывал панических чувств. Секрет  скрывался в выражении его лица, постоянно улыбчивого и светящегося добротой. Голову обрамляли черные вьющиеся волосы. Карие глаза с большими темными зрачками игриво выглядывали из-под густых темных бровей. Слегка поддернутые вверх уголки губ придавали лицу веселость. Но обоженная солнцем и ветрами кожа с оставшимися от былых ранений шрамами слегка старили его и он выглядел старше своих двадцати лет.
Адея ловко спрыгнула с седла и задрав подол дорожного сарафана, из под которого обнажились красные расшитые кожаные сапожки редкой красоты, понеслась бегом в объятия брата. Увидев сестру Ростан соскочил с коня и твердым уверенным шагом двинулся ей навстречу.
-   Ей-ей-ей! Не растеряй все свои богатства, сестричка! – съёрничал он ловко схватив ее на лету и раскрутив вокруг себя, стараясь не поцарапать нежную кожу о доспехи.  
-   Как же я рада тебя видеть, Ростя! – она несколько раз поцеловала его в щеку и потрепала его волосы.
Поставив осторожно сестру на землю, Ростан обратил свой взгляд на Дельсану. Она прямо встретила его взгляд, длинные реснички затрепетали, дыхание участилось, а на щеках выступил небольшой румянец.  Они не виделись уже больше года, но та совместная прогулка в тенистой алее, накрепко засела в ее голове и сердце. Как же ей хотелось быть сейчас на месте Адеи, подойти и прильнуть к его сильной груди, ощутить крепкое объятие его рук и утонуть в неге поцелуя. Пауза слегка затянулась и Адея улыбаясь переводила взгляд с подруги на брата и обратно. Вспомнив, что она все -таки княгиня, Дельсана сжала руки в кулаки и поборола свое волнение.
В тоже время Ростан не с чем бороться не собирался, расплывшись в улыбке о быстренько нарвал букет полевых цветов и вручил их княгине, не забыв при этом поцеловать ее руку.
-   Вот уж не думал, что меня будут встречать две самые видные красавицы равнин и гор.
От этих слов все самообладание княгини рухнуло, и она зарделась как лепестки мака. Пряча свое смущение, она скрыла лицо за шеей лошади и принялась расчесывать ее гриву.
-   Эх! Кто бы меня так бы причесал, а то все волосы забиты болотной колючкой – с наигранной тоской продекламировал сын хана, посматривая в сторону княгини.  
Стремясь спасти подругу Адея слегка оттолкнула от себя Ростана и поморщив лицо  возгласила:
-   Вам бы сударь не плохо бы сходить в баньку! А то скоро вы будете распугивать врагов запахом своего тела.
Смутившись, Ростан непроизвольно обнюхал воздух вокруг себя, но тут же нашелся:
-   Мужчина должен пахнуть немногим лучше конской попоны, чтобы его можно было найти в темноте.
Конская попона подстилалась на землю в юртах, когда супруги хотели зачать бравого воина. Не найдя, что возразить, улу-хани сделала серьезным лицо и не менее серьезным тоном сказала брату:
-   Отец заждался тебя, поспеши, у него есть к тебе разговор. В последнее время он выглядит очень расстроенным, хотя на людях не показывает виду.
Откланявшись сестре и княгине, при этом одарив ее многообещающим взглядом, Ростан одним прыжком взобрался на своего боевого коня Багула и показал знак левой рукой в сторону отряда. В ответ на жест из строя вышли три воина – его тай-джи. Это были самые близкие его люди, которые не раз рисковали жизнью ради его сохранности.
Самым старшим среди них был Катуш-бей. По роду он был шазгаром и когда-то дослужился до генерала в коше Чудзая. На фоне светловолосых и голубоглазых радаваев он выглядел как белая ворона будучи по природе смуглым кожей и темный волосами. После одного из набегов он не смог поделить добычу с кошевым и в пылу драки нанес ему смертельный удар кинжалом. Схватка был честной и равной по крови, посему его не казнили, а изгнали из племени. Родственные шазгарам кухены не захотели принять его в свои коши. Порыскав по степям, он решил служить радаваям, которые славились свои гостеприимством. Катуш-бей одинаково хорошо владел обеими руками в бою и носил за спиной два шазгарских клинка. На седле он возил аркан и хаджайскую плеть, которыми владел не хуже чем саблями. В его обязанности входило не подпускать к сыну хана пеших противников.
При всей своей силе и ловкости он казался мальцом рядом с могучим двухметровым богатырем Бугаем. Вооруженный палицей и тяжелым копьем он даже в свои далеко не молодые года мог одним ударом снести с седел нескольких воинов. Вся жизнь Ростана проходила рядом с ним. Помимо охраны, он с детства обучал сына хана военному мастерству.
Самым колоритным из тай-джи был Вжечак. Он имел золотистого оттенка русые волосы и зеленные с салатовым отливом глаза. Рассказывают, что при рождении он вылетел из матери так быстро, что повитуха не сумела его поймать. В результате он повис на пуповине, теребя в воздухе руками, будто старясь за нее ухватиться. Вдобавок его быстроте природа наделила его необычно острым зрением, способным различать цели не только вдали, но и в темноте. Эти качества и определили его дальнейшую судьбу лучника, лучшего на протяжении всего Средеземья. За одну секунду он мог выпустить четыре стрелы точно в цель. В его распоряжении было несколько луков ближнего и дальнего боя, а также различного по виду и наконечникам колчанов стрел.
Подъезжая к стойбищу хана Велия, он выпустил специальную сигнальную стрелу, имеющую полость и отверстия в наконечнике и издающую своеобразную музыкальную трель, оповещая тем самым стойбище о возвращении из похода члена ханской семьи.
Жена хана – Разария, услышав сигнал о приближении своего ребенка бросила выделывать кожу, и вытерев руки об фартук отправилась с кувшином к ручью, где охлаждалось свежее козье молоко. Налив его доверху она поставила его на широкий резной пень, служивший столом для приема гостей.
Увидев матушку Ростан заулыбался, подошел к ней, припал на колени и обнял.
-   Как же я рад тебя снова увидеть матушка. Пусти меня к своему очагу обогреться и напои свежим кумысом.
-   Мой очаг – твой, сын мой. Он погладила его по голове и немного всплакнула – Рада видеть тебя снова дома, живым и здоровым. Не спеши, тебе потребуется трезвая голова. На вот выпей свежего молочка.
Взяв из рук матери кувшин, Ростан стал взахлеб, как в детстве пить, проливая часть питья на себя.
-   Эге, чумаза! – по-матерински отчитал его Разария за свинство.
-   На, вытрись! - она подала ему льняное полотенце – И ступай к отцу. Он тебя ждет, не дождется.
-   Спасибо, матушка! Я уже лечу.
Отец ждал Ростана на пороге: - Входи, мой славный батыр. Рад тебя видеть в добром здравии! –по-отчески обняв его, он продолжил, - Очень хочу узнать, как прошел твой Дозор, но есть дело поважнее.
-   Что случилось, отец?
-   На днях валахаи и степняки, а также ряд горских племен заключили союз для нападения на империю. Знаю также от надежных людей, что они отправили послов и к эльфам, но ответа от них пока нет. Обращались они и к нам, но я своего согласия не дал. Нам нечего делить с людьми Средеземья.
-   Это значит, что мы окажемся между двух огней? Что кто-то решил стать кааном всего Средеземья?
-   Ну, кааном вряд ли. А вот иметь дань от империи в залог мирного сосуществования хотят многие. И сейчас они собирают силу, чтобы нанести империи чувствительный удар. Ситуация может сложиться таким образом, что мы действительно окажемся между двух огней. Уж поверь, за мой отказ союз кочевников вряд ли оставит наш народ в покое. А для империи мы такие же кочевники, как и все. Эту ситуацию надо срочно изменить и заключить союз с императором. Отдохни с дороги и подготовься к переходу, завтра мы вместе выезжаем на переговоры в столицу.

[свернуть]

[arcanis]

ПоВ Лесных Эльфов, Начало, ч.2

Баэку'Ер был уже весьма представительным эльфом. Он вырастил своих детей, детей своих детей и ждал правнуков. Среди его шевелюры уже давно не было ни одного темного волоса. Лицо, привыкшее к сильным ветрам, было испещрено шрамами, полученными в битвах с кочевниками и имперцами. Вокруг глаз также пролегали глубокие старческие морщины. Но Ера - как его по братски звали все в его отряде - боялись и уважали Главы всех Ветвей. Ведь именно он подавил мятеж Неприкасаемых, о котором сейчас почти даже никто и не помнит, а именно его отряд встретил крупный отряд неприятеля на северной границе рубежа, когда все жители Великого Леса уже молились богам с просьбой пощадить их семьи. И, тем не менее, его всегда старались отправить подальше от Великого Леса, на патрули рубежей.

Старый эльф оглядел окрестности. Солнце давно уже село, а на небе светила полная луна, периодически закрываемая набегающими облаками. Сегодня на северо-восточной границе, самой беспокойной из всех, было на удивление тихо. Баэку'Ер знал, что, несмотря на то, что Великий Лес и его территории защищены с двух сторон горами, а с третьей морем, он не был идеально защищен. Например, давно уже, когда еще родители Ера только встретились, на Великий Лес было совершенно дерзкое нападение недомерками с востока. Только чудом, не иначе, можно объяснить, что его сородичи отбили эту тщательно спланированную вылазку у озера Фис'аеар, Светлой Воды, которое находится в самом центре их державы. Еще одно из слабых мест на территории Великого Леса - это юг. Именно там располагались сельскохозяйственные угодья, именно там проживает больше всего крестьян - касты, которая также далека от оружия, как ар'дины далеки от жрецов. Периодически степные эльфы, южные собратья, совершали набеги на эти плодородные земли, захватывали все что могли унести и уходили прочь, пока с севера не подтягивалось подкрепление. В нескольких милях от западной границы территории протекала широкая Тахл'ервс, Клинок Глубин. Она несла свои воды откуда то с юга на северо запад, впадая в море за пределами границы Великого Леса. На западном берегу реки расположился основной пост патрулей границы, куда сейчас и держал отряд путь.

Ер любил лес всей душой. Да и как можно не любить лес, если живешь в стране, где две трети территории заняты лесом - только на юге были поля, а на севере была небольшая полоса равнин. А сейчас он своими глазами наблюдал то, что осталось по милости имперцев от некогда большого и красивого леса на северной границе рубежа. Ну да оно, может быть, и к лучшему, так как сейчас все подходы к Великому Лесу с севера прекрасно просматривались. Командир отряда обернулся, окинул взглядом свой немногочисленный отряд, состоящий из самых закаленных ветеранов, отряд, который не потерял ни одного человека за последние два десятка лет. Одним из признаков того, что их работу, как воинского подразделения, признали, является то, что им выделили собственного друида. Эти две дюжины эльфов понимали друг друга с полуслова, с одного мимолетного взгляда, и были готовы умереть за своего собрата по оружию.

- Через тридцать минут привал, - негромко произнес Баэку'Ер. - Небольшой, я рассчитываю до восхода вернуться на блокпост, а до туда еще три часа быстрым шагом, - что то затевалось в Лесу, Ер чувствовал это до кончиков ушей и хотел быть там, когда все начнется...

[свернуть]

[Илийен]

немного о беглеце и пустыне

Рассвет начал пробиваться сквозь барханы, покрывая охрой их вершины и завоевывал у ночи свои права. Ветер, живший только в утреней прохладе, старался поскорее собрать свои вещички и отправится поближе к прохладе гор, сбегая от выматывающей и иссушающей жары. Порой конечно попадались странные деревца, скальные кряжи... Даже некое подобие полуразрушенных городов(пример которого находился буквально за барханом)...но в основном тут была власть песка. В горах Ксэ'ли нашел пару питьевых источников и пополнил свои запасы воды, и ему не надо было ее вытягивать из песка, в сухости которого можно было не сомневаться. Ксэ'ли снял припасы заблаговременно, и теперь наблюдал как рилиет закапывается под песок. Конечно солнечный свет ей не вредил, но по каким-то причинам делал более вялой. «этот феномен стоит изучит...почему-то многие неживые твари странно относятся к солнечному свету, часто их приходится стабилизировать магией.»-размышлял тем временем эллог. Он уже сделал пару наметок в голове, и теперь надо было найти время и место проверить свои теории. Несмотря на свои посредственные способности к магии, Ксэ'ли обладал хорошей фантазией и дедукции, что позволяло ему экспериментировать с нежитью и теоретически это обосновывать..а вот практики ему порой не хватало.
Привычно утрамбовав площадку ночевки(или дневки, если быть точнее) он обустроил себе небольшую светлую на тле песка палатку. Вытянув из воздуха и земли жар, Ксэ'ли спек небольшую ящерицу, случайно пойманную им перед вылетом. Оставалось надеяться что мясо этой тварюшки не напоминает по жесткости подошву и оно не ядовито. Последняя мысль заставила его задуматься и он проверил поисковым импульсом на наличие яда...которого не оказалось. «много чести подобной твари. Наверное я становлюсь параноиком. Хотя и есть с чего.»  Путник невесело усмехнулся, глядя на отражение самого себя в ноже, которым он собрался снять шкурку с ящерицы. Еще на первом привале он расплел свои клановые косы, предав ленты и бусины испепеляющему жару, а темные длинные, свисавшие чуть ниже плеч, завязал в некое подобие хвоста. Теперь же он часто размышлял, не укоротить ли шевелюру, как это делали покойникам, оставляя срезанные волосы родственникам, а тело сжигали и рассеивали пепел над кратером Огненной девы. Как будто своего, вулканического пепла, у священной горы было мало.
Приняв пишу(ящерица оказалась на удивление нежной, что частично оправдывало усилия потраченные на не) молодой эллог улегся под тень палатки(хотя подобное название для этой конструкции слегка громко), и, за размышлениями о вечном задремал.
Палатка не спасала от жары, но не давало солнцу жечь спящего эльфа. У него была достаточно темная кожа, спокойные черты лица, под опушенными алыми ресницами веками скрывались фиолетовые глаза глубокого и сочного оттенка. Спускаясь на землю, он снимал куртку в которой явно было слишком жарка, и оставался в рубахе из серой ткани и вышитой красными языками пламени. Свои изумруд он носил на шее, пряча его таинственный блеск под рубахой. Широкие легкие штаны урывали ноги. А сапоги, которые он не снимал, желая быть готовым в случае чего резко сматываться(легкое рассеянное заклятие предупредило бы его о опасности, чуя эманации злых помыслов), были высотой по колено и на шнуровке.
Солнце уже давно взошло и набрав силу, начало неумолимо иссушать и так выжженную пустыню.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

И снова глава ордена ассасинов

Спойлер

До города оставался один дневной переход и сегодня он наконец-то сможет немного спокойно отдохнуть. Очередная порция песка посыпалась из его руки. Но уследить за полетом последней песчинки Зоргану было не суждено. Краем глаза он заметил едва уловимое движение песка на соседнем бархане. В считанные доли секунды он выхватил лук и в одно мгновение выпустил в сторону предполагаемой опасности сигнальную стрелу. Вся группа наемников, услышав сигнал тревоги, всполошилась, и озираясь по сторонам, приготовилась к отражению атаки.
Взгляд же Зоргана был сосредоточен на одной точке пространства, движение песка в которой резко усилилось. Вдруг гладкие скаты бархана взорвались взметнувшимися вверх массами песка, и за осевшими всполохами пыли перед защитниками каравана предстала вытянувшись вверх на трубчатом теле  голова шаш'таа'ша.
Массивные челюсти чудовища были нашпигованы острыми, как бритва, клыками. Между ними независимо друг от друга, шоркая вперед назад, двигались два покрытых ядовитой слюной языка. Все тело шаш'таа'ша было покрыто тонкими жалами, из которых в тело жертвы впрыскивался парализующий яд. Извиваясь кольцами, монстр медленно приближался к каравану, перебрасывая взгляд ромбовидных черных зрачков песочно-золотистых хрустальных глаз с одного путника на другого. Семь отверстий заменявших ему ноздри с шумом втянули в себя воздух, и округу накрыл зловеще клокочущий гул утробного голоса.
Зоргану приходилось уже слышать в пустыне этот сжимающий сердце звук, путешествуя в недрах земель Огненных дев в желании овладеть одним из мечей мастера темных эльфов. Но само чудовище он встретил впервые. Он холодно рассматривал чудовище, обдумывая свои дальнейшие действия. Мастеру убийц был неведом страх смерти, сейчас им двигало только сладковатое чувство предстоящей схватки с сильным противником. С его же спутниками дело обстояло иначе. Мирные торговцы, спасаясь в ужасе от неминуемой гибели, спрятались за телами бедных животных. Большинство из них обделалось в штаны, и попутный ветер донес до ноздрей Зоргана запах, исходящего от них смрада. Наемники оказались посмелее, но впервые встретившись с тварью такого рода, прибывали в оцепенении.
Первым пришел в себя Чо Ган - лысоватый сиваец, правая рука в отряде Зоргана. Припустив своего боевого коня, он галопом проскакал разделявшее их с Мастером пространство, размахивая когтистым цепом над головой.
-   Что будем делать с этой тварью, Зорган?
-   Я так думаю, что мне еще рано исповедоваться перед Богом за свои прегрешения, и  собираюсь взять небольшую отсрочку. Надеюсь и ты, не представляешь себя рулетом  фаршированным сегодняшним завтраком, дружище? – ухмылка покрыла лицо Зоргана.
-   Да нет! Я худой и не вкусный. Пусть оно, Та Лан Чая, хавает! – услышав слова своего соплеменника, толстый торговец готов был зарыться от страха в землю.
Тем временем расстояние между путниками и шаш'таа'шом стремительно уменьшалось.
-   Возьми себе в помощь двоих, и попробуйте цепами прижать его к земле. А я с остальной частью отряда постараюсь его прикончить. И будь осторожен у этого червяка-ежа ядовитые колючки и слюна.
Не теряя, ни секунды Чо Ган подозвал к себе двух наемников. Он спешился, привязал один конец цепа к кожаному ремню и приказал другим наемникам сделать тоже самое. Размахивая цепами и прицеливаясь в голову твари, они стали заходить по центру. Остальной части отряда Зорган отдал распоряжение вооружиться копьями, разделиться на две группы и  зайти к чудовищу с боку с двух сторон. Сам же Мастер присоединился к центральной группе в намерении нанести шаш'таа'шу последний смертельный удар в голову.  
Три цепа взметнулось ввысь, но зацепиться за тело удалось лишь двум. Расходясь в разные стороны, наемники потянули голову к земле. Тем временем, двух сторон к телу шаш'таа'ша подскочили всадники и стали вонзать отточенные копья. Повторный бросок цепа так же нашел свою цель, и голова еще быстрее пошла к низу. Шаш'таа'ш дернулся от боли и ударом хвоста перебил позвоночник одному из атакующих всадников. Еще один наемник, пронзенный иглой, парализованный ядом замер в ожидании смерти.
Не в силах совладать с судорожными биениями тела змеи, один из держащих чудовище цепом наемников оступился и упал. Получив некоторую степень свободы, шаш'таа'ш бросился вперед на держащих его цепами воинов. Сначала он резко выбросил из пасти свои языки. Чо Гун ловким движением увернулся, а вот его напарнику не повезло - ядовитая слюна с языка попала ему прямо в лицо, прожигая кожу и мышцы до костей.  Пораженный ядом наемник выпустил цеп из рук, упал на землю и забившись в судорогах через несколько мгновений умер. Утащив за собой по песку два тела,  тварь, клацнув зубами,  перекусила еще одного из наемников, слишком близко подъехавшему к змее, поражая ее копьем.
Видя, что ситуация близка к критической Зорган бросил в шаш'таа'ша свой цеп и вместе с Чо Гуном остановил его. На помощь им пришел оправившийся от падения наемник. Вытащив два меча и сконцентрировавшись, Зорган вихрем взметнулся вверх к голове чудовища, наматывая вокруг тела цепь. Стремительно приблизившись к голове, он вонзил оба меча в глаза змее. Взвыв от боли, ослепленный шаш'таа'ш в бессилии попытался языками попасть в Мастера. Балансируя на цепе и вращаясь в разные стороны, Зорган уварачиваясь от ударов, вонзил один из мечей в туловище чудовища и повиснул на нем. А затем серией мощных ударов отсек ему голову.
Обезглавленное тело еще долго дергалось в судорогах, разбрасывая вокруг себя ядовитую кровь.  Зорган перелил воду из доставшейся ему когда-то в подарок от гномов металлической фляги и осторожно наполнил ее доверху ядовитой жидкостью.
-   Чо Гун, собери с трупов оружие и деньги! Похороним их здесь, и будем двигаться вперед, а то опять придется ночевать на улице у стен города.

[свернуть]

[Илийен]

Совмесный с Шарин ПоВ о пустыне, эльфах, и ящерицах.

Спойлер

Солнце палило, и, казалось, плавился песок, растекаясь под слабыми крыльями ветра; или то была иллюзия. Немного этого песка, прикрытого тентом, было занято крепко спящим представителем расы эллогов, детей Огненной Девы. Точнее - он спал до недавнего времени, но полминуты назад его сон что-то побеспокоило. Предупредительное заклятие зудело, как докучливая муха над ухом, мешая досматривать сон, но при этом предупреждая о том, что невидимую границу пересекло нечто крупное в количестве нескольких экземпляров. Опасности не чувствовалось, поэтому раздраженный эллог дернул ногой в сапоге, чем едва не обрушил на себя и без того хрупкое укрытие. Потом до него дошло осознание того, что это могли быть преследователи, и сон не только как рукой сняло, но и его словно окатило талой водой. Вмиг в голове всё прояснилось.
Ксэ'ли мгновенно сменил горизонтальное положение на вертикальное, хотя ноги успели слегка увязнуть в песке. Оглянувшись, эллог быстро обнаружил нарушителей своего дневного покоя. Да, это были животные, и их было двое, но потом глаза привыкли к яркому солнечному свету, и эллог разглядел, что это всадники на эккли (он не знал что это за ящерицы, но те очень походили на таких, которые жили в горах и назывались именно эккли, что означало "огненные"; правда размером те были с ладонь, а не с целую телегу). Некромант раздосадовано подумал, что если бы его хотели убить, то он бы уже летал пеплом в глазах Огненной девы... Что поделать? - Он не был воином, с какой стороны на это ни посмотри. Конечно, он был обучен военному ремеслу, и мастерски обращался с самыми распространенными видами оружия. Поэтому он решил представится воином, хотя ни разу его меч не отведал крови, да и сейчас у него из оружия был лишь нож, подаренный отцом на совершеннолетие.
Гибкие тела ящериц легко скользили по песку. Пустынники, предположил Ксэ'ли, не проявляли враждебности. Одеты они были в традиционный для них наряд буроватого цвета, разве что лицо одного закрывал светлый шарф, а другого - темный. Взгляды их обоих были устремлены к эллогу. Пустынник с темным шарфом, направил свое короткое темное с кистью копье на эллога. Возможно, он и не собирался пускать его в ход, а, скорее, просто демонстрировал. Второй пустынник по виду был безоружен. Слуга, который сопровождает господина на прогулке? Или, может быть, они - разведчики?..
Пустынник в светлом шарфе что-то спросил у другого - тот ему ответил. Они находились на относительном отдалении, и слов, да ещё в пустыне, было не разобрать. Эллог довольно плохо знал пустынный диалект, и предпочитал имперский. Люди, имея некоторые проблемы с разумностью, по стойкому убеждению Ксэ'ли, создали самый простой язык, который хотя и был грубоват, зато был понятен многим. А большего от него и не требовалось. Поговаривали, что самый сложный язык у Детей Света - да сгорят они в нем же! - где даже самое простое слово надо выговаривать с минуту, ибо краткие слова порочат слух и далеки от ведомого им идеала.
Эллог на всякий случай выудил из сознания и держал наготове парализующее заклинанье.
Наездники приблизились и остановились в десяти шагах от Ксэ'ли. Пустынник с копьем легко перетек с ящерицы на песок, в то время как его спутник слегка замешкался, не торопясь покидать спину рептилии.
Темношарфовый кинул быстрый взгляд на своего спутника, и выбрал для речи имперский, сдобренный местным характерным акцентом. Эллогу показалось, что тот сделал это ради одолжения светлошарфовому.
— Мир твоему пути, эллог! Что привело тебя вглубь Великой Пустыни?
Ясные глаза пустынника изучали эллога, пытаясь понять по незначительным на первый взгляд внешним признакам, что представляет из себя этот эльф.
— Мир и тебе, Дитя Пустыни. Моя дорога и мои размышления привели меня в обитель песков.
Пустынник в темном шарфе - теперь Ксэ'ли вспомнил, что их называли джелале - подал сигнал эльфу в светлом джелале, и тот слегка неуклюже спустился с животного. Мужчины подошли ближе и опустили вуали, открывая лица. Эллог понял, что ошибся: светлый шарф скрывал человеческое лицо.
Ксэ'ли стало еще интереснее, ведь люди в пустыни встречались лишь в сопровождении торговых караванов, вроде, так ему говорил Учитель... Хотя мало ли с тех пор могло измениться?
Пустынник и человек вели себя спокойно. Первый приложил руки к груди, губам и лбу в традиционном полном приветствии равного к равному. Эллог повторил за ним ритуал. Убийство такого собеседника до того, как он скроется из виду, означало навлечь на себя проклятье богов.
—Если тебе нужна помощь, то мы поможем тем, что в наших силах. Мое имя Шакри Нуваль до'Шайенти, дитя Огненных Гор. Если твой Путь привел тебя сюда, значит на то воля Великой Пустыни.
Он явно заметил отсутствие клановых косичек, ведь не заметить их было невозможно, однако ничем этого не выдал. Похоже, это его не сильно озадачило.
—Как ты мог заметить, я - изгнанник. Мое имя Ксэ'ли, я из... — тут беглецу пришлось осечься.
Он пытался свыкнуться с мыслью о том, что теперь он отверженный, но все равно было странно думать, что теперь у него нет семьи. И сестра завидев его, не будет радоваться. Если он когда-либо вернется. Он сам выбрал себе дорогу. Он опустил глаза и продолжил:
— Я был воином, но теперь я осколок своего народа. Коли ты предлагаешь помощь, то я ее приму как дар Пустыни. Такова ее воля.
Эллог краем глаза изучал человека: люди редко бывали в горах Ки'эрсадиэн. Чаще в виде раскрытых шпионов, брошенных в темницы. Почему-то люди боялись гор. Рассказывали байки, будто имперцы считают их родину предместьем бездны, а их самих - кем-то, вроде, Теней, которые мучают грешников и пожирают их. Люди считали, что эллогам делать больше нечего, кроме как занимать себя таким бытом.
Ростом человек был с эллога, движения выдавали его приученность к борьбе. Лицо было смуглым или просто загорелым - сложно сказать точнее. На этом лице выделялись золотисто-карие, как у сокола, глаза, обладающие той же пронзительностью. Длинные черные волосы спадали на плечи. Мужчина изучал эллога и не скрывал этого. В его взгляде все же читалась некая напряженность, подозрительность, но при этом и почти детское любопытство. Он что, впервые видит эллога? Или верит тем историям, кои о них ходят.
- Твой позор смоют Великие Пески, - продолжил пустынник.
Человек хранил молчание, то ли боясь нарушить один из обычаев, то ли не желая представиться. Эллог не был знаком с обычаями имперцев, так что причины молчания человека могли быть любыми.
— Если ты разделишь с нами воду и прохладу в моем доме, наш Видящий, возможно, окажет тебе помощь.
Эллог от удивления вздрогнул. Он, конечно, знал, что часто изгнанники находят прибежище в Пустыне. Но сразу встретиться с Видящим? Это было подозрительно, но Эллог сложил руки крестом на груди и поклонился в знак глубокой признательности:
—  Да будет мир в твоем доме, да будут ветра всегда прохладны, и пути твои всегда будут верны.
Шакри - так назвался пустынник - вернул ему поклон. Эллог не мог вздохнуть с облегчением: что сказать Видящему? Насколько хорошо он может отличить ложь от правды, разгадать обман? Скорее всего, он жил этим. Надо будет хорошенько поразмыслить о многом. Он не собирался раскрывать сферу своих интересов. Если им удастся почувствовать его дар - а им удастся, почти наверняка - то спутают с обычной искрой некроманта. Ладно, он разберётся с этим по пути.
Тут человек всё же решил нарушить молчание и, сморгнув, произнес решительным и твердым голосом. Такой голос вполне сгодился бы для того, чтобы повелевать. Он слегка склонился в приветственном жесте:
— Мое имя Парлеш. Я впервые вижу эльфа Огненной горы и рад этой встрече.
Судя по лицу человека, который был ещё молод, он старался перебороть свою нерешительность. И ему это почти удавалось.
- Могу я спросить, почему ты покинул свой народ?
Ксэ'ли поклонился в ответ. Он сомневался, сможет ли правильно произнести торжественное приветствие незнакомому человеку, так что решил держать ответ в том же духе, без тонкостей  этикета.
— Знакомство наше - честь для меня, Парлеш, — ответил эллог и слегка протянул последний звук в имени этого человека. Вдруг в памяти возник какой-то образ, и эллог попытался за него ухватиться. Ему это удалось и, придав четкости воспоминанию, он задал вопрос:
— Человек с таким именем когда-то был изгнан из Империи, в коей был принцем. Я не ошибаюсь? — он проследил за реакцией человека, и остался ею доволен, — Иногда эллоги ошибаются. Это свойственно всем разумным существам на земле. Но за некоторые ошибки надо платить либо жизнью, либо родиной.
Он произнес это с горечью. Та оказалась неожиданностью для него . Ему не хотелось рассказывать обо всём, да это было и не нужно.
Человек напрягся вновь, когда эллог заговорил об Империи, но всё это быстро прошло. Прикрыв глаза, он коротко кивнул:
— Человек с таким именем и вправду был изгнан из Империи, эллог. За свою ошибку ему оставили жизнь, но лишили родины. Ты прав.
Человек перевел дыхание.
- Но теперь это уже неважно, - добавил он.
Кажется, всем было ясно, что это не так, и он не смерился с судьбой изгнанника. Пустынник снисходительно взглянул на принца-изгнанника:
- Не стоит резать ножом руки, если ранено сердце. Ты еще вернешься домой, если на то будет воля Великих Песков, - он повернулся к эллогу, - Мой Алькли готов предложить огненному изгнаннику свою горячую спину.
Эллог искоса поглядел на ящерицу, и та, будто почуяв взгляд, открыла пасть, полную мелкий и очень острых зубов. Милые зверушки, ничего не скажешь. Даже хищные длинношерстные вапри казались миролюбивей.
Эльф поклонился в знак благодарности.
-Твое предложение великодушно. Я с радостью его приму, Сын Пустыни.
...Интересно, почему пустынник сказал, что «свою горячую спину»? ящерицы вроде хладнокровные животные... Пока Ксэ'ли собирал вещи: их как раз было на пешего человека, и пошел ко всадникам: пустынник и эллог уже взобрались на ящериц и ждали его. Шакри кивнул на оставшееся место позади себя. Теперь Ксэ'ли надо было решить задачу: как взобраться на ящерицу. Эллог попытался сохранить спокойное выражение лица. Он подошел к ящерице с нужной сторону и осмотрел ее бок: стремя было, но седла как такового не было его заменяла толстая широкая попона Сохраняя ледяное выражения лица он оперся на спину ящерицы, которая была не очень довольна вторым седоком, и  недовольно зашипела. От такого поворота событий, рука эллога соскользнула со спины ящерицы, и он приземлился на песок. Вздохнув, со второй попытки ему все же удалось забраться на спину ящерицы, но он приящерился чуть дальше попоны. Судя по ощущениям, он упал на сковородку, и понял, на что намекал пустынник говоря о «горячей спине». Эллог подскочил как пельмень на сковороде, и уже приящерился на попону. И облегченно вздохнул.
Они отправились в путь.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Верховный священник

Спойлер

Проводив уходящего викария задумчивым взглядом, Скари Ларентийский дождался, когда дверь за ним закроется, и вернулся к своему рабочему столу. «То, что должно было случится – случилось. Да, давно уже эти безбожники не тревожили своими набегами империю. Видно опять захотели крови и золота».
-   Глупые и безвольные стадные существа! – слова невольно сорвались с его уст, и он глубоко вздохнул, – Прости меня, господи!  «Как жили в темноте своего невежества, так и продолжают жить. Но вот почему к степнякам присоединились жители равнин и гор?».
Краем глаза архиепископ заметил в лежащей стопкой на столе почте конверт, значительно выделявшийся по своему размеру в пачке. Он аккуратно вытащил его за торчащий край. На лицевой части конверта слегка корявым почерком были выведено: «Его Высокопреосвященству  Скари Ларентийскому», чуть ниже стоял восковая печать с кентавром, держащим в руке меч – родовой герб радовайского хана Велия.  
Аккуратно распоров конверт канцелярским ножом, верховный священник достал сложенный вдвое лист бумаги. Хотя письмо не было многословным, оно казалось, сделало и без того серьезное лицо Скари еще серьезнее. В нем сообщалось, что хан со своим сыном и свитой собирается посетить королевский двор для обсуждения важного политического вопроса и просит оказать ему помощь в деле беспрепятственно продвижения по землям империи и организации встречи с принцем. Кому-то данная просьба могла показаться дерзостью кочевников, но только не Скари и тому была причина, имеющая старые корни.
В молодости, будучи еще священником, Скари занимался миссионерством в самых отдаленных и опасных уголках Среднеземья и большой отрезок жизни провел в стойбищах и поселениях кочевников. В духовном порыве он стремился осветить черноту душ и невежество степняков лучом своей святой веры. Его старанья были не безуспешны и то тут, то там он обращал в свою веру людей кочующего народа.
Однако светлые полосы в его жизни пересекались с темными, и во время своих странствий ему не раз приходилось переносить муки лишений, издевательств и побоев. Один такой случай стал для него роковым, оставив свою печать в виде многочисленных рваных шрамов на теле, и потере нескольких фаланг пальцев на руках и ногах. Невольно священник окунулся в тяжелые воспоминания, преследующие его в последнее время.

*   *   *
С блеском в глазах молодой священнослужитель Скари Тамонити медленно ехал на балаке (мелкой ездовой лошади) по степным лугам Среднеземья, возвращаясь домой и  увлеченно ведя беседу о премудростях теософии с совсем юной спутницей, недавно обращенной им в веру. Девушка происходила из бедного рода кухенской народности, о чем свидетельствовали простые костяные украшения, многочисленные заплаты на ее ведавшем виды наряде и стоптанные сапожки. Она вызвалась проводить священника к броду через протекающую речку Думиру и сейчас, ведя за уздцы, лошадку с жадностью впитывала каждое его слово, периодически прерывая его и прося объяснить непонятные моменты.
В пылу своего общения путешественники не сразу заметили, что дорогу им преградил небольшой отряд мрачноватого вида конных странников. Увидев их, Скари и его спутница сразу почувствовали неладное. Все своим видом конники проявляли агрессию. Они окружили путников со всех сторон, не позволяя им двигаться не вперед ни назад.
-   Хыто ты? Ы хто твой род? – прохрипел один из них, судя по ножнам и рукоятке кривого меча, инкрустированному драгоценными камнями, старший среди них.
-   Скари Тамонити, я родом из Сацинии из семьи рыбака, вряд ли его имя что-то скажет вам, достопочтенные.
-   Ны тбэ эта рышат, хылах! – грубо прервал его стоящий рядом с вожаком воин – Тбэ дэс нэ мэст! Шыто ты забыл в стэпы?
-   Хочу вам сказать господа, что вы непомерно грубы и невежливы! – твердым голосом произнес священник – Я проповедую слово Божье и всеми силами стараюсь донести его веру до сердец ваших соплеменников! Мы всем желаем только добра, позвольте нам продолжить свой путь.
-   Он жылат нам добра, ха-ха. – он наклонился к священнику обдав его перегаром от явно не свежего кумыса - Нам ны нюжн твоы богы. Духы стыпи быргут наш род!
-   Молясь своим богам, вы разобщены и прибываете в невежестве. Моя вера поможет вам почувствовать себя единым целым с другими людьми и природой. Раскроет прекрасные стороны вашей души, призвав к творчеству и расцвету.
-   Ты мнэ достал! Блэяш как баран! Но я добрый сэдна! Так што ставлю тбэ живой, давай мнэ своэ золото! – он показал на мешочек весящий на поясе священника, - Ы пшел к своым божкам, шакал. То я тбэ башку снэсу. А дэвк станыться с нами, ха-ха.
-   Берите золото! Мне его не жалко. Но не смейте трогать ее! Я никуда не уйду без нее! Прошу вас позвольте, ради Бога, нам уйти!
-   Эээ, смотры, она прэдал своых богов, у нэй ых амылэт. – один из кочевников потянул весящий на тесемке крест к себе, от чего, девушка, буквально повисла на ней как в петле и стала задыхаться.
-   Отпусти ее сейчас же! - Скари  в отчаиньи бросился к кочевнику и стал бить его по руке, но почти сразу же почувствовал тяжелый дар по голове и потерял сознанье.
Он очнулся от струи мочи, испрожняемой на него одним из кочевников. Связанный кожей по рукам и ногам он лежал на земле. Затылок сильно саднило, а волосы слиплись от засохшей крови. Рядом раздавались слабые хрипы его спутницы. Ее залитые слезами глаза беспомощно уставились в небо. Голая, вся в синяках и крови она вздрагивала под напором очередного насильника, разрывающего ее тело. Рядом стояли, наблюдая за действом похотливыми взглядами, ожидая своей очереди еще несколько кочевников.
-   Гляды, шакал задэргался, – прокричал один из них.
-   Да что же вы делаете нелюди! Перестаньте мучить ее! Ой, господи! – он попытался вырваться из своих пут, но его попытка освободиться оказалась безуспешной, - Господи прошу тебя, помоги ей! – только и смог произнести он.
Лицо девушки повернулось в его сторону, и попыталась ему что-то сказать, но он смог прочитать по губам только одно слово – Помоги!
-   Молю вас, отпустите ее. Вы же убьете ее!
-   Ха-ха, мы тока начыл! Шоты он многы гаварыт! Давай покатым ыго!
Протянув сквозь узел на руках кнут двоя кочевников оседлали лошадей и пустились вскачь, стараясь протащить болтающее за ними по земле тело через степные колючки, которые больно врезаясь в священника раздирали кожу и мышцы.
-   Господи, прошу тебя, прости их, грешных! – Скари буквально выкрикивал каждое слово, давясь пылью и медленно теряя сознание от пронизывающей все тело боли.
Когда священник пришел в сознание, сгущались сумерки. Все его тело дергалось в судорогах и ныло от боли. Он огляделся. Лежащая рядом девушка не подавала признаков жизни. Ее голова была вывернута неестественным образом. Он постарался сфокусировать затекшие кровью и потом глаза. Увиденное, буквально выбило оставшиеся в нем силы – она лежала в луже крови, ее шея от уха до уха была перерезана. «Господи, прошу тебя, позаботься о ней на небесах. Прошу тебя прости их грешных!» - взмолился он.
Разбойники расположились возле костра обгладывая кости добытой в степи жаренной козлятины. Путы сдерживающие священника истерлись во время его истязания, но руки были по-прежнему связаны. Изнемогая от боли, он перевернулся на живот и пополз в сторону света.
Заметив движение, вожак поднялся со своего места и подошел к Скари – Святыша тож кушат хочыт? – заулыбался он – На! - он протянул к лицу священника, как собаке, кость.
-   Зачем вы так с ней! Что она сделала вам плохого? – прошептал Скари.
-   Ы, нэ хочэт! – кочевник посмотрел в сторону свой банды, - А это ты хочэш! – и он что есть силы, ударил его булавой по кистям протянутых вперед рук.
Священник задергался в судорогах от пронзившей все тело боли – Про-сти их, гос-по-ди! – глаза его покрылись слезами.
-   А ты любыш боль, хылах! – Ташы его к огню! Шас мы эмю пяткы пожарым.
Шатаясь на пьяных ногах двое кочевников взяв священника за ноги, грубо потащил тело к костру. Дотащив священника до места, они опустили его ступни в огонь. Воздух пронзил запах горелой кожи, ноги Скари начали покрываться пузырьками ожогов.
-   Про-сти их гос-по-ди! – уже не чувствуя боли взмолился он.
-  Да дэ твоы богы, шас? – весело ржал вожак банды – Тута ток наш духы! Он любт ток нас.
Неожиданно, в один момент, погода в степи испортилась. Налетел сильный шквалистый ветер, буквально сваливая с ног кочевников. Кому-то из них чтобы устоять на ногах пришлось ухватиться за луки оседланных лошадей. Постепенно набирая силу с неба на землю понеслись капли дождя, заливая водой костер.
- Пусты ыму кров! – приказал вожак стоящему рядом кочевнику, но тот не сдвинулся с места – Ты оглох, нэ?
- Я нэ могу, бай. Духы стэпы ны хтят ыго смэрты. Духы гнэвытся нас! – остальные разбойники также не изъявляли охоты казнить священника.
-   Всэ я должн дэлат? – брызгая слюной он зло посмотрел на каждого.
-   Оставь его, бай! Он тут дохнэт сам. – сказал ему старый кочевник – Дорог твоя жизн - длина. Тэб нужн сил духов стэпы.
-   Шакал! – вожак с силой ударил священника несколько раз ногой в живот и по лицу. – Уходым, скоро здесь будет дозор валадаев!
Кочевники быстро собрали вьючных лошадей и верхом направились в глубь степи. Старик-кочевник немного задержался и дождавшись когда отряд отойдет подальше подошел к Скари.
- Нэ держи в сердцэ зла. Я вижу твой Бог рядом с тэбэ. Я стар, скоро духы стэпы  говорыт мнэ - дэ моы добры дэла? Я помочь тэбы. – он взвалил обессиленное тело священника на балаку и привязал его к седлу, а затем перевел по броду на ту сторону реки, – Пшла кляча! – дед с силой хлопнул ее по заду. Лошадка медленно поскакала в сторону Валадайский равнин...
... Молодой хан Велий готовился остановиться с Дозором на ночлег в степи и подыскивал безопасное место.
-   Смотри хан, там балака едет впереди и что-то везет.
- Не что-то, а кого-то, - острый взгляд Велия уловил в бесформенно болтающимся на балаке мешке человеческий силуэт. – Едем!
Когда Дозор приблизился к свой цели, перед ними предстало жалкое зрелище. Болтаясь из стороны в сторону маленькая лошадка везла окровавленное тело. Связанный, с перебитыми пальцами рук и обоженными ногами, в изорванной пропитанной кровью одежде, в прорехах которой выступали жестокие рваные раны, весь облепленный мухами, лежал на седле молодой человек. С его уст слетало еле уловимое дыхание.
- Халай! – хан подозвал к себе лекаря. – Он еще жив. Сделай все, что сможешь и утром отправь его с кем-нибудь на стойбище. Если выживет,  пусть останется в моей юрте до нашего прихода. Остановимся здесь! – сказал он, слезая с коня.
Лекарь с помощью нескольких воинов аккуратно снял тело с балаки и положил на выделанную кожу. Срезав остатки одежды, он омыл тело и обработал порезы лечебным отваром и мазями. Затем зашил рваные раны, облепил гематомы и свежие швы листьями лечебных трав и закутал его в платяную ткань. Часть пальцев на руках и ногах пришлось срезать и наложить на тело фиксирующие кости шины из веток и глины.  
Для больного из березок соорудили своего рода сани и отправили с сопровождением на стойбище. Увидев приближающиеся к стойбищу сани, сердца у многих женщин тревожно застучали. Молодая жена хана Разария, выслушав от воинов Дозора пожелание мужа, отдала распоряжения прислужницам, и сама ухаживала за больным все время с момента появления до прихода в сознание.
-   Где я? – пересохшими губами прошептал очнувшийся.
-   Вы в юрте валадайского хана Велея, я его жена. Выпейте, пожалуйста! – она аккуратно поднесла к его рту теплый мясной бульон. Он сделал несколько жадных глотков и спросил – Давно я здесь?
-   Вы долго были в бреду, возможно, недели две, а то и три. Я не знаю, сколько времени вы провели в степи. Кто вы?
-   Я слуга Бога, – священник попытался приподняться, но почувствовал боль в руках, бессильно опустил голову – Что это? – он бросил взгляд на свои руки.
-   Это поможет срастить Вам кости, – участливо сказала Разария.
Взглянув на нее, больной сказал: - Я видел Вас во сне. Сначала Вы оплакивали одного своего ребенка, а затем радовались другому. На его голове была имперская корона. – сказав это, он снова ушел в небытие. В один миг он словно бы прожил несколько десятилетий: на лице его появились морщины, волосы осветились ярко-белой сединой.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Будни Пограничья

Спойлер

Высокая неприступная крепость Берштан служила оплотом интересов империи на пограничных рубежах. По меркам империи это было самое большое фортификационное сооружение. Крепость представляла собой три уровня каменных стен с высокими смотровыми башнями, стеновыми бойницами и площадками для метательных орудий. По всему периметру стен были установлены котлы для варки смолы, и лежали собранные в кучи большие каменные валуны. Практически со всех сторон крепость окружала река Выжба, у той части стены, где ее не было, защитники прорыли ров и установили засеку. С сушей город соединял разводной мост. В отличие от других замков дверь крепости представляла собой сборку монолитных плит опоясанных металлических обручами, передвижение которой обеспечивалось с помощью специально созданного гномами механизма.
Здания внутри крепостных стен были построены, таким образом, чтобы конница противника не имела свободы передвижения, а их планировка позволял сдерживать большие силы небольшим количеством обороняющихся. Здесь сосредоточились основные силы пограничного дивизиона. Кроме того, имелся еще ряд малых крепостей с небольшими отрядами для временной защиты поселенцев.
Весна в Приграничье выдалась дождливой и прохладной.  Но сегодня природа сделала для жителей крепости Берштан маленький подарок. День выдался на редкость спокойным. Бушующие степные ветра взяли передышку и не терзали стены крепости своими налетами. Небо было ясное, манящее ввысь в свою ослепляюще чистую глубину. Солнце, будто бы почувствовав свободу от осаждающих ее грозовых облаков, залило всю округу золотистыми лучами и теплом. Кругом царила атмосфера гармонии мира и душевного спокойствия. Горожане занимались своей обычной деятельностью: торговали, мастерили и оказывали всяческие услуги заезжим путешественникам и пришлым местным поселенцам и крестьянам. Все это сдабривалась веселыми шутками и приподнятым настроением.
Лишь один человек никак не мог найти себе места. Воцарившееся спокойствие вызывало у командующего пограничным Порубежьем бригадного генерала Альбреха  необъяснимое внутреннее беспокойство. В прошлом боевой генерал, кавалер орденов Белого орла, Великого Тала и звезды Тархана (высших наград Империи), любимчик Королевского двора, а ныне опальный и всеми забытый, он не ратовал на судьбу. Только лицом к лицу с врагом, в единении с офицерским составом и простыми солдатами он дышал полной грудью. За внешней суровостью скрывалось горячее, преданное империи сердце. Слава о подвигах генерала шла впереди него, и его появление в гарнизоне крепости было далеко неординарным событием.
Генерала Альбреха нельзя было назвать мягким или жестким, он скорее был справедлив к своим подчиненным. А вовремя активных боевых действий, грань между ними практически стиралась. Вот он лично ведет войска на штурмы вражеских укреплений или на своем белом коне врезается в гущу вражеской пехоты, а вот с котелком в руках кушает солдатскую кашу и травит байки о своих победах на любовных фронтах. Но это было скорее показная мужская бравада. Личная жизнь генерала не сложилась - род его был не богат, а воинская доблесть вызывала восторг разве что у любительниц легкого флирта. Знатные семьи хоть и благосклонно относились к нему, но старались держать своих невесток подальше от героя имперских войн.
И все же был на свете человечек, судьба которого волновала его сердце - любимая племянница. Вергена Талуйская рано потеряла своих родителей, и самым близким человеком для нее остался дядя Альбрех. Она подолгу проводила время в его загородном имении, посещением которого сам генерал не баловал, в силу свой постоянной занятости в подавлении бунтов и мелких военных конфликтов. Но он всячески поддерживал племянницу, дал ей прекрасное образование и с помощью связей при дворе добился ей места в свите императрицы.
Смерть императора и последовавший за ней раздел власти между двумя принцами внес коррективы в жизнь семьи Талуйских. Генерал был не согласен с реформами, которые затеял в армии принц Диллан. Между ними состоялся нелицеприятный разговор, после которого принц счел опасным присутствие при дворе столь неудобного для его личности человека и отдал ему поручение, возглавить  управление пограничными войсками.  Лояльный к императорской семье Альбрех был вынужден подчиниться. Он сразу отказал племяннице в просьбе последовать вместе с ним в ссылку, поскольку понимал, какие перспективы сулила жизнь для молодой красавицы на отдаленных пограничных рубежах.
Но не тоска от разлуки с племянницей томило сейчас его сердце, а складывающаяся в Пограничье военная ситуация. Донесения пограничных разъездов пестрили сообщениями об активизации кочевников на границе, провокаций с их стороны, нападения на отдаленные от крепости поселения, о снующих туда сюда конных разъездов степняков. Резко уменьшилось количество караванов приходящих в город из степи. Все меньше и меньше торговцев кочевых племен оставалось в торговых рядах. Хотя нападение кочевников на пограничные земли в этих широтах была вовсе не редкостью, все этого не могло не тревожить, к тому четкой информации об их планах до сих пор не было. Посланные вглубь территории разведчики либо не возвращались, либо их обезглавленные трупы находили вблизи крепостных стен.
Желая хоть как-то успокоить себя, он решил пройтись по сторожевым постам, пообщаться с офицерами и солдатами крепости. Увидев появившегося из своего кабинета генерала, караульные вытянулись в струнку, а вышедший на встречу дежурный офицер, отдал честь и доложил о текущей ситуации в гарнизоне и на границе.
-   Есть вести от разведчиков, капитан?
-   Никак нет, Ваше высокородие!
-   Держите меня в курсе и если что-то измениться, сразу доложите мне! В любое время суток.
-   Слушаюсь!
Свой обход он решил начать с дальних башен, которые чаще всего беспокоили кочевники. Не проходило и дня, как они бы не обстреливались стрелами степных лучников.
Увлеченные обсуждением минувшего похода в увольнительную два молодых солдата не сразу заметили приближение генерала. Один из них активно жестикулировал руками, стараясь донести до своего сослуживца где, с кем и каким образом он проводил свободное время. А тот в ответ то и дело заливался громким смехом, подгибая колени и опрокидывая голову назад.
-   Что, голубчики, воркуем о своих любовных потехах? А враг в это время перерезает горло вашим товарищам, – оба солдата моментально вытянулись в струнку,  впопыхах оправляю свою форму.
-   Никак нет, Ваше высокородие! – в унисон ответили сконфуженные солдаты.
-   Никак нет?! – вздернул брови генерал, - Вы меня то заметили, только когда я к вам подошел на расстояние удара. Вы что первый день на службе? Так я смотрю у вас капральские нашивки на погонах. Высечь бы вас розгами и посадить на гауптвахту, подумать о смысле жизни, да у меня сейчас каждый солдат на счету.
Солдаты опустили головы не в силах выдержать прожигающий взгляд генерала.
-   Смирно! – по команде провинившиеся вздернули головы – Три наряда в не очереди! О своих похождениях будете болтать в свободное время, а сейчас ваша самая наиважнейшая задача, охранять город и следить за прилегаемой территорией. Это ясно!
-   Так точно, Ваше высокородие!
Несколько раздосадованный расхлабонностью часовых генерал поднялся к парапету и огляделся вокруг. «Что же ты таишь от меня великая степь?»

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Горская княгиня

Спойлер

С большим трудом Адее удалось уговорить матушку постелить им с Дельсаной вместе. Сидя на теплых шкурах и укрыв плечи одеялами, они ни как не могли успокоиться перед предстоящим расставанием и использовали оставшиеся часы ночи для обсуждения «важных» тем, незатронутых ранее и которые, с их точки зрения, непременно нужно было обсудить. Ближе к рассвету силы ночи и сна все же одолели их, и они так и уснули не в силах оставить друг друга хоть на минуту, обнявшись под одним одеялом.
Адея проснулась первой, быстро собралась и умыла лицо водой из кадушки, а затем ушла помогать матери выбирать подарки и готовить провиант для княгини в дорогу. Дельсана проснулась немного позднее. Она потянулась и огляделась по сторонам. Осознав, что подружки уже давно  рядом нет, не стала растягивать утренний подъем. Дельсана позвала своих прислужниц, которые помогли ей одеться и привести себя в порядок.
Княгиня осмотрела себя критически в серебряном зеркальце, подаренном ей королем гномов. От долгого пребывания на открытом воздухе кожа приобрела здоровый смугловатый оттенок, который подчеркивал и без того яркие карие глаза. Они словно две темные жемчужины светились на слегка вытянутых белых лепестках глаз, обрамленных длинными ресничками. Почти прямые, лишь слегка загнутые по краям брови в дополнении с продолговатым прямым носом и  немного выступающими скулами придавал взгляду некую серьезность, но не более того. Мягкая улыбка темно алых губ практически сводила ее на нет.
Высокий лоб обрамляли темно-каштановые волосы, которые частично были свернуты сзади в пучок, а частично заплетены «колоском» в две косички по бокам, которые  свидетельствовали о не замужестве их обладательницы. Голову покрывала сшитая из войлока и мягкой кожи неглубокая  с плоским верхом круглая шапочка. Спереди она была украшена серебряной диадемой, а по бокам и сзади обшита бисером и шелковой тканью, которая ниспадала ей до самых плеч.  Из-под ворота, сделанного из тонкой шерсти платья-кафтана, виднелась шелковая зеленая рубашка, с вышитыми золотой нитью, передаваемыми из поколения в поколение узорами горских мастеров.  
Княгиня надела длинные сережки, выполненные в виде плетений серебряной проволоки и вперемешку с капельками темного горного хрусталя.  Окончательно удовлетворившись своим внешним видом, она застегнула пояс из скрепленных между собой выпуклых металлических пластинок  и поправила прикрепленные спереди ножны кинжала Последнего взмаха, а затем отдала нехитрые распоряжения прислуге по сбору личных вещей и вышла из шатра.  
Жизнь на стойбище уже была в полном разгаре: кто-то из женщин освежевал тушу убитой дикой козы, кто-то выделывал кожу, а кто-то готовил в котлах еду для своего клана. За исключением людей княгини и небольшой горстки охранников мужчин на стойбище практически не осталось. По опустевшим стойлам она поняла, что все они ушли на пастьбу скота.
Невесть откуда на нее налетела Адея, расцеловала и раскружила ее, чуть ли не до упаду.
-   Снежок, я больше не могу, у меня ноги подкашиваются! – взмолилась княгиня.
-   А мне все не почем. Я бы кружилась и кружилась – но, видя слегка затуманенные глаза подруги, Адея пошла на отступную: -  Ну ладно, ладно! – наигранно вздохнула она - Пошли, я тебя покормлю. Мама испекла наши любимые ячменные лепешки - и отвела Дельсану к ждавшему их столу с яствами.
После сытного обеда настало время расставаться. Обе подружки не в силах сдержать слез расставания расплакались и долго еще не выпускали друг друга из объятий, давая обещания непременно в скором времени повидаться.
Домой княгиня ехала сначала в дорожной повозке, а когда начались узкие горные тропы верхом на породистой чистокровной лошадке. Где-то на середине пути их перехватил посыльный князя  Тарука и сообщил, что отец уже ушел с летнего города на плато.
Грусть от расставания с Адеей и усталость затмило сладкое предвкушение встречи с родным домом и близкими людьми: отцом, сестрами и братьями. После нескольких недель путешествия вдалеке показались башни родного аула. Изрядно измотавшаяся от дальнего перехода княгиня Дельсана сразу же взбодрилась духом.
Она весело помахала в ответ на приветствие увидевших ее чабанов, перегоняющих отары овец и одомашненных коз на южные низовья гор, где уже появилась сочная молодая трава. За зелеными пастбищами шла вереница фруктовых садов. Яблони, груши, черешня складывались в большой единый ковер  цветущих белых крон, уходящих вверх по горному склону. Пьянящий аромат цветущих садов и горного воздуха моментально вскружил голову княгине, и на миг она потеряла связь с действительностью.  
В ауле Дельсану встречал не только родственники, но и жители соседних домов, а также гостящие у отца гномы. В начале она поприветствовала старейшин своего рода и с каждым перемолвилась словечком, а затем, наконец, пришла очередь родителей и младших сестер и братьев. Самые младшие за время ее отсутствия заметно подросли и   так и норовили вперед всех подойти и обнять свою сестренку, но все же ждали своей очереди.
Отец лично представил ей знатных гостей из гномьего народа. Дельсана с трудом справилась с избытком чувств т встречи с родными и близкими людьми и соблюдая приличия этикета поприветствовала их. Один из них, по всей видимости, глава делегации вручил ей серебряный браслет, инкрустированный рунными пожеланиями здоровья и благоденствия со вставками из рубинов и изумрудов.
И все же в море радости были и капли печали. Княгиня заметила, что встречали ее далеко не все, кто ее провожал. Узнав чьи дома постигла печаль утраты близких, она вместе с родственниками обошла каждую семью искренне посочувствовала и разделила с ними тяжелое горе, пообещав оказать помощь всем нуждающимся.
Долгое время горцы не имели постоянных поселений, и кочевали по стоянкам с севера на юг и обратно. В северных широтах они выращивали скот и занимались речной рыбной ловлей и садоводством, а в южных выращивали всеми любимые персики, абрикосы, орехи и виноград. Кроме того, потихоньку осваивали на заселенные кочевниками земли и пригодные для возделывания почвы плато.
Ситуация изменилась, коренным образом, после заключения торгового союза с гномами, когда в руки горцев стали попадать: обработанный и необработанный металл, полудрагоценные и драгоценные камни. Появилась возможность помимо производства глиняной посуды заниматься кузнечным и ювелирным ремеслом, а следовательно вести более оседлую жизнь. Инженерные таланты гномьего королевства служили большой подмогой в строительстве каменных строений и мостов.
Дома в аулах были в основном, одноэтажные, располагались террасами, и зачастую попасть в дом можно было только по крыше другого дома, расположенного ниже по уровню. Внешняя часть состояла из арочных террас и ряда освещаемых помещений, внутренняя часть была выдолблена в стене и освещалась с помощь ламп залитых огненной жидкостью. Улочки соединялись мостиками и большими мостами, перила которых были окутаны вьющимися цветочными растениями, что придавало горным поселениям особый уют и красоту. Сейчас в ауле проживали в тесном соседстве шазгары и кушанэ. Бабушка Дельсаны происходила из знатного рода чигийцев, поэтому ее семья имела поддержку практически всего горного народа.
Дом князя Тарука находился в самой высокой части аула. Он состоял из двух этажей, каменные стены были исписаны растительными узорами и цветными окнами. На втором этаже расположилась терраса - широкая площадка обрамленная каменными резными колоннами, которые заканчивались не менее величественными расписными сводами с изображением сцен из истории горского народа.  
Широкий двор сейчас был заставлен столами и мог вместить до нескольких сотен человек. Столы ломились от варенного и жаренного мяса: баранины, говядины, дикой птицы, соленой и копченной рыбы, домашней колбасы, сыра, хлебных лепешек, яблочного,  виноградного, медового и ячменного вина. Богатый урожай плодов и ягод украсил стол фруктовыми ароматами цукатов, варенья и пастилы.
Во главе стола разместили старейшин аула и почетных гостей, остальных людей рассадили согласно возраста и ранга. Хотя многие из присутствующих были из бедных родов, никто не притронулся первым к еде и напиткам, пока не вкусили пищу и не испили вина старейшины. Ели все не спеша, слушая рассказ княгини о жизни среди радаваев, затем спокойно обсудили с ближними по столу услышанные новости, а чуть позже хором распевали популярные горские песни.
Когда эйфория от встречи с родным аулом прошла, княгиня почувствовала насколько она голодна. Она с удовольствием приняла от главы стола предложенную баранью грудинку и приступила к трапезе, периодически запивая куски съеденного мяса красным вином. Недалеко от нее за столом сидел Амал Ташим - младший сын богатого торговца Наджи. Князь Тарук рассматривал его, как одного из перспективных женихов для своей дочери. Сам Амал уже давно был тайно влюблен в княгиню и сейчас старался уловить момент, чтобы полюбоваться ею.
Очарованный ее смехом он забылся и долго не мог отвести от нее глаз и его поведение не осталось незамеченным от других гостей. За что он тут же получил назидательную речь от своей старшей сестры о непочтительном поведении за столом. Пристыженный сестрой он потупил глаза в свою тарелку и все никак не мог дождаться, когда же наступит окончание застолья.
Как только зазвучали задушевные звуки барабанов и духовых инструментов гости вышли из-за стола танцевать. Поравнявшись в танце с княгиней Амал повел себя немного агрессивно и принялся лихо вращаться и размахивать руками. Ее спасла младшая сестра, которая была страстной любительницой потанцевать. Мягко отодвинув сестру она оставила незадачливого жениха не удел и весело вступила с ним в пляс.  
Тк случилось, что приезд княгини совпал с началом праздника Далзар Бандай, во время которого юношей посвящали в воины. Сначала молодым горцам предстояло показать себя в умении держаться в седле и управлять лошадью: скачки на ровной местности, скоростной спуск с горы и выполнение серии акробатических упражнений верхом.
Затем шли соревнования на силу и ловкость, которые заключались в переносе крупных камней, метании копья, стрельбе из лука, переправе через горный ручей и участии в борцовских схватках. Под конец каждый претендент на звание воина должен был вызвать на поединок  с клинками опытного воина и победить его.
Победители всех соревнований получали призы – скот, золото, серебро и меха. Кроме того, княгиней Дельсаной вручался главный приз шелковый шарф, который она повязывала лучшему воину. Ради него не раз бились друг с другом на клинках и мечах лучшие сыны гор.
На следующий день вся княжеская семья пришла посмотреть на соревнования односельчан сидя под тенью старого ветвистого дерева. Воспользовавшись отсутствием гномов, Дельсана решила поговорить с отцом о причине ее вызова с  равнин.
- Отец, скажи мне, в чем причина моего скорого отъезда домой? Все так буднично! И непохоже, чтобы что-то случилось с нашими народами. Я совсем запуталась.
-   Я не хотел говорить тебе об этом сейчас, в ходе великого праздника. Но вижу, что будет хуже, если я промолчу. Ты не заслужила, чтобы я держал тебя в неведенье. Видишь ли, я заключил союз с кухенами, душгенами и валахаями  о ненаподении и всяческой взаимопомощи.
-   Отец сдается мне, ты что-то не договариваешь?
-   Ты как всегда проницательна! От тебя ничего не скроишь, доченька! – князь улыбнулся, - Они сделали нам крупный заказ на производство оружия и доспехов.
-   Значит ли это, что они хотят с кем-то воевать?
-   Именно так!
-   И с кем же? – дурное предчувствие охватило княгиню, и сердце учащенно забилось.
-   Они хотят захватить имперские территории, – ухмыльнулся Тарук: – Но я думаю им это не по зубам. Зато мы на этом хорошо заработаем и надолго избавимся от проблем на наших землях.
-   А что радаваи? Я видела на стойбище послов степняков, и выходили они из шатра хана Велия, плюясь и огрызаясь. Он им отказал?
-   Да. И опасаясь за твою жизнь, я тебя и позвал домой, – князь погладил Дельсану рукой по голове.  
-   А что же будет  с радавями, отец?
-   Боюсь, доченька, им придется очень не сладко, возможно многие твои старые знакомые и близкие люди вскоре найдут покой на небесах, – лицо князя Тарука посуровело.
-   Но мы не можем так с ними поступить отец. Мы не идем на них войной, но наше оружие в руках степняков будет их убивать, – слезы проступили на глазах Дельсаны.
-    Девочка моя, ты уже не ребенок и должна понимать, что порой приходиться принимать непопулярные решения. Ведь откажись я от союза, кочевники разорили бы наши дома, вырезали скот, вырубили сады и сожгли все посевы. К нам бы пришел голод и болезни. У меня не было другого выхода.
Услышанное буквально взорвало все внутри у Дельсаны. Не в силах сдержать бушующего в ее сердце гнева она покинула отца, села на лошадь и ускакала далеко в сады, где выбившись из сил сползла с лошади и упала без чувств.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Два рыбака

Спойлер

Повинуясь влиянию незримых прикосновений воздушных потоков и лучей восходящего солнца, озеро Си-Вай было вовлечено в вечную игру волн и света. В неразрывной гармонии с ним наступающий рассвет встречало маленькое судно  с двумя рыбаками. Ритмично выбирая выставленную на ночь сеть, они словно снимали с поверхности вод сплетенный природой ковер, раскрывающий богатства глубин озера. Сортируя по ходу выловленную рыбу, они раскладывали ее по виду и размерам, выпуская при этом обратно в воду случайно попавшихся мальков. Улов выдался на славу, и лодка больше чем наполовину была заполнена корзинами, забитыми доверху рыбой, что сулило принести рыбакам неплохой заработок на рынке. 
-   Дедушка, сегодня богиня вод улыбнулась нам! – Гам-Ди весело выхватил несколько рыб из корзины и подбросил их вверх.
-   Еще бы! Ты ее изрядно повеселил, свалившись вчера в воду, - хрипло посмеиваясь, Джу-Ма одной рукой погладил свою бороду, а другой похлопал внука по плечу.
-   Это все слуги Мыт-Ло-Хуна. Они развернули парус и вытолкнули меня за борт, – щеки парня слегка порозовели.
-   Конечно это они, - Джу-Ма согласно закивал головой и попытался придать серьезность своему лицу, -  кому еще придет в голову пнуть под зад такого славного парня, - и он весело загоготал, от чего лицо Гам-Ди стало еще краснее.
-   Ладно, будет тебе – не дуйся! Мы возвращаемся домой.  У нас попутный ветер, так что займись-ка лучше делом – иди, выстави парус. А я пока по-рулю и присмотрю, чтобы ламуны не подкрались к тебе сзади.
Уже спустя несколько минут, лодка рассекала носом воды озера, приближая рыбаков к родному дому. К вечеру озеро покрыл легкий туман, и они решили остановиться. Сбросив за борт якорь они скромно поужинали вяленной рыбой и стали готовится ко сну. Джу-Ма набил табачком свою старенькую видавшую виды трубку и закурил. Гам-Ди сидел рядом и с завистью поглядывал на него.
-   Твои глаза наполнены жаждой по куреву, малыш. Не спеши, придет твое время, и ты получишь свою трубку капитана, – он взлохматил рукой волосы юнги - Я лично позабочусь об этом!
-   Спасибо, дедушка! – поблагодарил Гам-Ди, но его желание покурить только усилилось, - но когда это еще будет.
-   В жизни все приходит к месту и ко времени. Каждое событие ждет своей очереди, смиренно исполняя законы древних богов.
-   Но неужели нельзя поменять их местами, хотя бы разок?
-   Мудрые баджуны говорят - нужно быть героем, чтобы бросить вызов богам! Только ему подвластны  тайны узлов узора судьбы. Как он их сплетет, так и сложится судьба мира.
-   А что нужно чтобы стать героем, дедушка?
-   Я так думаю, для начала нужно победить себя, посвятить свою жизнь всему живому, отринув все мертвое.
-   Это все как-то сложно! Может, будет достаточно просто убить Мыт-Ло-Хуна?
-   Думаю, да. Есть только одна маленькая проблема! – старик сделал паузу.
-   Какая?
-   Он ведь бессмертный, – Джу-Ма весело расхохотался.
Выполнив дневную норму, солнце медленно заходило за горизонт. Туман медленно отъедал свободное пространство.  Покурив, старик закутался в теплый плед, хотя его взгляд слегка затуманился, сон все никак не приходил. Гам-Ди молча присел рядом с ним, и так они и просидели несколько часов, слушая богатую на события песню великого озера.
Мысли о герое взбудоражили Гам-Ди, не давая ему уснуть. В конце концов не в силах сдержать внутренние порывы он поднялся, вытянулся в струнку и сжал ладони в кулаки. Его решительный взгляд устремился в даль.
Джу-Ма взглянул на него и тихо сказал:
-  Говори, внучок!
-   Деда, я не могу стать капитаном! – его голос буквально взорвал окружающую тишину.
-   С чего ты так решил? – Джу-Ма поежился и постарался глубже зарыться в плед.
-   Я хочу стать героем!
-   Не ты первый, не ты последний, кто этого захотел. Но твоя жизнь связана с озером Си-Вай. Ты будешь лучшим капитаном, которого я когда-нибудь знал. Так что выкинь эти мысли из головы и спи.
-   Нет, я буду героем! – не унимался Гам-Ди, - Я научусь быть воином духа, как мой отец. Я буду защищать все живое. Я встану щитом между моим народом и темными богами. Я не отдам им ни одну душу. Я так решил.
-   Твои речи похвальны, внучок. А стремления высоки. Я думаю, твои родители гордились бы тобой, - голос старика стал печальным, - их души тоже хотели найти путь героя. Но видно они не рассчитали свои силы и исчезли навсегда. Путь воина духа суров и опасен, он полон потерь и лишений. Готов ты к ним? Я думаю, нет. Тебе не хватит терпения и воли. Ты взрываешься от легкой шутки старика. Где тебе справиться с хитростью, злостью и коварством темных богов. В твоей речи много «я», они это так любят. Ты просто находка для них.
-   Я справлюсь и добьюсь своего. Я твердо решил. Это мой путь.
-   Вот вот – я, я и я. Ты не слушаешь даже своего деда, где тебе услышать целый народ.
-   Я исправлюсь, я смогу стать другим. Ну вот, опять это я. – Гам-Ди обижено посмотрел на деда.
-   Да решимости тебе не занимать, внучок, – Джу-ма улыбнулся, – Что ж для начала я отдам тебя в школу Бад-Жу, там тебя научат скромности, терпению укрепят тело и дух, а потом посмотрим герой ты у нас или рыбак.
Обрадовавшись, Гам-Ди подсел к деду, и крепко его обнял в знак благодарности.
-   Я знал, что ты поддержишь меня, деда!
-   Я не герой и не могу решать твою судьбу, – Джу-Ма улыбнулся с оттенком грусти в глазах, - только теперь мне придется искать помощника.
-   Та-Луй очень хочет плавать с тобой, возьми его!
-   Не знаю, внучок, подойдет ли он мне. Надо будет посмотреть его в дел...
Голос старика оборвался, черты лица стали жесткими, и взгляд неожиданно посуровел. Гам-Ди обратил свой взор в туже сторону, и оттого, что он увидел, все буквально взорвалось у него внутри, а кожу покрыли мурашки. 
Клочья тумана странным образом разошлись в разные стороны. В образовавшуюся брешь устремился свет от взошедшей на небо полной луны. Вдалеке не касаясь ногами глади воды, бесшумно двигалась человеческая фигура. Кто это был мужчина или женщина разглядеть отсюда не было никакой возможности. С головы до ног ее скрывал темный плащ, а в глубине капюшона  зияла темнота. Но и дед, и внук знали, кто к ним приближается: Хай-Мень-Чи – легендарная хозяйка озера Си-Вай.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Пути эльфов

Спойлер

Не будучи наделенными силами, дающими власть над стихиями, другие народы не могли понять тесной связи эльфов со всем живым окружающим миром. Они подражали им, бездумно копируя на своем теле в виде татуировок причудливые эльфийские руны, живя в лесах и ползая по деревьям. Большая часть эльфийских народа ужилась по соседству с ними, переняв и усугубив, к сожалению, все худшее, что было в людях.  Постоянно проявляя чувства милосердия и любви, благородные шаами  не обижались и не испытывали зла ни на тех ни на других, но предпочли уединиться, продолжая совершенствовать свою душу и тело.
Когда шаами впервые пришли в эти земли, их окружали лишь холодные ледники и снежные северные ветра. Долгие годы упорного кропотливого труда нескольких поколений в буквальном смысле преобразили суровую действительность. Сначала в дело вступили мастера огня. Всю территорию Леднегорья окутала сеть очагов. С помощью пылающих огненных цветков - шаа'хар мастера воздуха смогли поддерживать необходимый для жизнедеятельности эльфов климат. Магия тепла позволила покрыть холодные земли плотно сплетенным ковром зеленых трав и ароматных цветов, который прерывался лишь ветвями маленьких ручьев и речушек, стекающих в небольшие сказочные водопады и озера – творениями мастеров воды. Водные потоки направили в каналы, которые сетью окутали весть город и отличным образом служили для передвижения между удаленными уголками будущего города.
Когда территория была подготовлена, за дело взялись мастера строители. Внутри ледника они ваяли  целые дворцы, храмы для обучения, медитаций и встреч, библиотеки и театральные площадки, конюшни и фермы. Улочки представляли собой многоярусные сооружения причудливым образом переплетающихся между собой большими мостами и маленькими мостиками. Своды ледяных стен и внутреннее убранство помещений формировали и украшали ил'шаа'ти, от чего казалось, будто бы город вырос в лесу. Здания, улицы, каналы и мосты, не уступали по красоте и силе инженерной мысли строениям лучших зодчих гномьего народа. Но гордостью и отрадой эльфийского народа были именно великолепные сады, которые со всех сторон окружали город.
В Леднегорье было несколько искусственных садов, создание которых было посвящено временам года. Весенний сад или как его ласково называли эльфы  Ту'ша'ми Кау'лям являлся самым излюбленным местом их пребывания. Как и все сады,  он был тесно связан с матерью-душой эльфийского народа - шаами энта милу.  Аэ'Тай будучи еще совсем юной уже считалась одной из самых лучших ил'шаа'ти – хранительниц леса шаами. Ее связь с душой народа всегда была очень сильна. Совершенствуясь от года к году, она неизменно повышала свое мастерство, и сейчас оно настолько окрепло, что и из-под ее руки выходил творения, которыми она могла бы похвастаться перед лучшими мастерами минувших столетий. Ее труды не переставали восхищать всех посещающих Ту'ша'ми Кау'лям эльфов.
Глаза Аэ'Тай вновь засветились счастьем и нежностью.  Сегодня она закончила работу над созданием еще одного древа ай'ша'уму. Она помнила его еще крохотной ветвью с несколькими зелеными лепестками, которая едва выступала за края ее ладони. Сейчас перед ней стояло могучее дерево с глубоко уходящими в земную твердь корнями, каждый стебелек которого являлся плодом сознания древесной мастерицы. Пышная крона ниспадала до самой земли сотнями ручейков зеленых веточек, которые нежными касаниями гладили лицо с Аэ'Тай. В ответ она с любовью провела ладонью по шершавому стволу, обняла его и тихо прошептала: «Папа, это мой маленький подарок для тебя».
Но не все так было радужно в судьбе Аэ'Тай. Свидетельством тому была угасшая рунная вязь на ее правой руке. На теле эльфов при рождении  навечно отпечатывались два  сакральных рисунка. Выпуская из своего лона младенца, матерь-душа оставляла небольшую руническую вязь на каждом плече – знаки родовых ветвей. Хотя многие шаами имели родителей из одних и тех же ветвей, рисунок всегда был индивидуален и нес в себе силу, накопленную в течение жизни их предками, в особенности отцом и матерью.
Грусть редко проникает в стойкие сердца шаами, но все же и они не способны возвести против нее непроходимые заслоны. По щеке Аэ'Тай прокатилась маленькая слеза.  Сегодняшний день для Аэ'Тай был днем поминовения. Прошло уже более десятка лет с того момента, как ее отец провел свой последний бой. Вызвавший его на дуэль безвестный мастер меча из Среднеземья на своем клинке унес жизнь  самого дорого для нее человека.
Создающая всю свою сознательную жизнь живые существа она не могла понять решения отца принять вызов на поединок. Как можно было так в один момент с легкой душой расстаться со всем, что окружало тебя, чему ты отдал многие годы своего кропотливого труда и самосовершенствования? Возможно, в этом и заключался путь мастера меча, – вложить всего себя в единственный, точный и решительный удар. Быть может, будучи человеком чести, он просто не мог отказаться от поединка. Раз за разом перебирая события того дня, душа ее так и не находила ответа.
Однако она не чувствовала себя одинокой. Сила и тепло ее возлюбленного Арэ'Мая всегда были рядом и защищали ее от натисков горя и тоски. Будучи замужней эльфийкой на внешней части правой ладони она носила руны признания в его чистой любви в виде двух лепестков ай'ша'уму, которые сейчас ослепительно сверкали. Она нежно погладила их, зная, что ее чувства в этот миг отразятся в сердце мужа, и смахнув рукой набежавшие слезы, улыбнулась. Не время для слез. Сейчас мысли о людях и эльфах, оставшихся за пределами Леднегорья, все больше и больше заполняли  ее разум.
Родившись в Леднегорье она самолично никогда не видела людей и других, не менее прекрасных, по ее мнению живых существ. Рамки эльфийского города тяготили ее. Ей хотелось внести в свою жизнь новые краски, новые эмоции и переживания.  Она чувствовала, что пришло время разбить созданную некогда ее предками скорлупу и вынести в свет опыт, накопленный эльфами и столь необходимый для счастливой жизни жителей за Ледяной чертой. Она всем телом ощущала, что назревает буря, и если сейчас шаами не вмешаются в мирские дела, то случится беда, которая отразиться пагубнейшим образом и на них. Она будто бы знала, что все существа неразрывно связаны между собой на Твердыне мира, что боль страданий там за чертой ослабит и разрушит магию эльфов и им придется покинуть Леднегорье. Но то, что они найдут там за чертой окончательно убьет ее народ.
Сегодня она приняла решение рассказать обо всем, что ее тревожит и согласно древнему праву, попросила глав и старейшин ветвей выслушать ее слово.  Аэ'Тай еще раз обняла ай'ша'уму и словно бы подпитавшись от него силой решительным шагом направилось в Храм единения...   

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Таинства недр

Спойлер

-   Ты чувствуешь пульсирующие потоки энергии, Бума? – еще секунду назад никто бы и подумать не мог, что превышающая своими размерами любого гнома, ищущая Дуду, буквально взлетит к своду пещеры. Неожиданно она остановилась, и сердито взглянула на свою племянницу, источник своего раздражения,   - Опять ты смеешься, несносное дитя! – Дуду постаралась придать лицу строгий вид, и надо сказать у нее это хорошо получилось, -  Что такого смешного в том, что я тебе рассказываю, а?
-   Они...они щекочут меня? Хи-хи-хи... Я...я не могу... Отстаньте от меня, маленькие проказники! А-а-а! Те-тя спа-си ме-ня! Хи-хи-хи, – бедное дитя истерично каталось по полу, придавая и до этого не столь чистому одеянию все более мрачный вид.
-   Мало того, что ты ведешь себя весьма неприлично, нарушая все нормы поведения и позоря сан принцессы гномов, так ты еще в добавок и маленький поросенок! – Дуду уперла руки в боки, но увидев, что ее речь не оказывает нужного воздействия, решила испытать на прочность ухо принцессы.
-   А-а-а, все-все-все, тетя! – смех как рукой сняло у принцессы гномов, и она обижено начала тереть больное ухо, - Я не виновата это все, они!
-   Кто же? – гномиха нахмурила брови.
-   Маленькие каменные светлячки, – Бума улыбнулась, отряхнулась и схватила края юбки, а затем стоя на месте, стала покачивать плечами из стороны в сторону.
-    Ох, опять все надо начинать сначала! Я сколько раз говорила тебе, чтобы ты не обращала свое внимание на молодые камни. Почему ты опять ввязываешься в их игру.
-   Тетя, они такие милые! И мне кажется, я им тоже очень нравлюсь – девочка уже была готова снова пуститься с ними в пляс.
-   Их путь только начался, поэтому эмоции переполняют их. А нас с тобой должно интересовать содержание их памяти - знания, которые позволяют читать историю жизни. Разве не ты обещала беззаветно служить своему народу и быть лучшей ищущей в нашей семье. А? Или все это пустые слова? Твоя игра, никому пользы не принесет!
Маленькая принцесса покраснела и потупила глаза: - Тетя, я больше не буду себя так вести!
-   Что мне до твоих обещаний, Бума. Я их слышала уже не раз и что толку. Ты мне делом это докажи.
-   Я попробую! - принцесса с трудом заставила себя не обращать внимание на сверкающую игру маленьких каменных братьев. 
-   Что ж, давай, начнем все заново. Прикоснись ладонями к стене! Сосредоточься и дыши ровно! Слейся сердцем с землей! Что ты видишь вокруг?
-   Я вижу светлячков моих маленьких каменных братьев, и они вращаются кругами в разные стороны.
-   Так что ты видишь еще? – продолжила Дуду.
-   Больше ничего, Кроме них тут никого больше нет.
-   Не спеши. Выбери одного из них и посмотри внимательно на него. Видишь всплески света, отражающиеся от него? Они неоднородны, у каждого из них лучи разной силы и длины.
-   Да, а что в этом такого важного? – Бума непонимающе взглянула на тетю.
-   Самые маленькие лучи - это лепестки его собственного свечения. Те, что побольше, это лишь отражение блеска его старших братьев. Сосредоточься на одном из лучей и следи за ним, пока не увидишь его источник. Нашла его? – ответа не последовало, – Бума? Ты чего молчишь?
-   Какая красота! – Бума замерла в восхищении. Более старший по возрасту камень, имел уже несколько светящихся огоньков, которые постоянно двигались по незамысловатым траекториям вычерчивая в пространстве геометрические фигуры. 
-   Почему я  не видела его раньше? – Бума была искренне удивлена.
-   Потому что, вместо того, чтобы сосредоточиться и слушать меня, ты была поглощена игрой с малыми камнями, не замечая ничего вокруг. Но хватит об этом! Давай продолжим твое обучение. Поищи другие старые камни и если тебе повезет, то ты сможешь найти и более древние из них.
-   Я вижу, вижу... Как здорово! Это будто бы звездное небо из тысяч крохотных светлячков. Они словно бы танцуют друг с другом, и они... Они так рады мне. Рады, что я с ними, что я вижу их. А еще мне кажется, они изучают меня. Я чувствую тепло их прикосновений.
-   Это не они касаются тебя, а ты их, Бума. Они долгие годы ждали тебя, чтобы почувствовать радость единения с тобой. Сейчас они запомнят твой образ и пронесут его сквозь столетия. Если ты научишься слушать их, они поделиться своими сокровенными знаниями прошедших лет - расскажут тебе о капельках дождя упавших на них, о дуновении ветерка, когда-то окутавших их, о маленькой бабочке случайно присевшей на их поверхность.
-   Не пойму, что интересного в этих знаниях. Подумаешь, кто-то почесал об них бок. Что с того? Гораздо интереснее смотреть, как они играют друг с другом.
-   Это маленькие нотки нашей жизни, принцесса! Выучив их, ты сможешь услышать мелодию нашей Твердыни - матери всего живого и тогда все тайны земли раскроются перед тобой.
-   Ой, а что это такое? – принцесса показала на волны света, приближающегося издалека, - Это море, о котором ты мне рассказывала раньше?
-   Нет, девочка моя, это не море! Это энергия сердца Твердыни!
-   Тетя скорее летим туда! – она с силой дернула руку Дуду.
-   Нет, мы не полетим и останемся здесь! Ты еще слаба в магии сфер и не устоишь перед зовом сердца Твердыни. Твоя душа будет поглощена этими мощными потоками, и ты растворишься в них навсегда. На сегодня урок закончен.
Бушующие волны растаяли, и их окружила прохлада пещеры.
-   Тетушка, а ты научишь меня плавать в этом море света?
-   Конечно, моя милая, научу, – Дуду улыбнулась и ласково погладила голову племянницы – И не только этому.
-   А чему еще? – от нетерпения принцесса даже несколько раз дернула тетушку за рукав.
-   Я научу тебя самому главному, что должна уметь ищущая – познать таинство самого древнего камня, сердца нашей Твердыни – Ока Дракона.

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Долгожданный союз

Спойлер

Природа наделила душгенского владыку силой, ловкостью и безмерными амбициями, и обладая всей полнотой власти он практически не имел ограничений в их реализации. Его страстью была войны, сражения и ощущение своего могущества и превосходства во всем. Проводя большую часть дня в поединках, он наслаждался своей молодостью и боевым мастерством, которое по крупинкам вкладывалось в него с самого измальства.
Раз за разом трое кочевников пытались пробить защиту хана Дайчегура. Одинаково свободно владея обеими руками, он без видимого напряжения отбивал безуспешные атаки своих соплеменников. Постоянно двигаясь и меня позицию, хан не просто парировал и мешал провести успешные выпады нападающим, но и наносил болезненные, нередко сопровождающие поломкой костей и кровотечением, ответные удары.
На фоне пышущего здоровьем хана, изможденные, с трудом переносящие боль от причиненных увечий душгенские воины выглядели особенно жалко. Безусловно, с самого начала поединка они понимали, что не ровня хану в бою, но ни один кочевник не мог отказать ему и не схлестнуть с ним клинки. Ведь ценой отказа были позор, лишение всех привилегий, а в худшем случае мучительная смерь от когтей и клыков диких зверей на радость бушующей публики.  
Легким круговым движением Дайчегур отвел очередной колющий выпад своего соперника, от чего тот провалился в пустоту, пытаясь восстановить равновесие. Но сделать это ему так и не удалось - резкая подсечка и удар тыльной ладони по затылку ни оставили ему никакого шанса, и тело мешком свалилось на траву. Проведенный маневр позволил хану подойти в плотную к другому кочевнику, который лишь на миг потерял свою собранность и как результат получил удар мечом плашмя по голове. От удара кожа под волосами не выдержала и лопнула, от чего по лицу потекла струйка крови. Получивший ранение воин пошатнулся на ногах, но не упал. Выставив перед собой меч, он отскочил от Дайчегура и встал в защитную стойку, готовясь к новой атаке.
Краем глаза Дайчегур заметил несущегося во всю прыть с дальней стороны походного лагеря всадника. Добравший до места схватки, посыльный спешился и склонился на коленях к земле, сдела еще два поклона и смиренно стал ожидать окончания поединка.
Взмахом руки хан остановил бой. Изрядно изможденные схваткой соперники не скрывали радости от ниспосланной с небес передышки.
- О, великий, из самых великих! – посыльный вознес руки к небу, и тут же прижал их к груди, смиренно склонив голову, -  Позволь, донести до тебя благую весть!
-   Надеюсь, что она действительно важна для меня, говори! – хан был недоволен, что ему пришлось остановить бой.
-   Согласно твоему приказанию, несравненный, я должен был оповестить тебя,  о приходе вестей от степных эльфов. Они не просто прислали ответ, они пришли сами и желают встречи с тобой.
-   Что ж, ты заработал свое серебро! Малуй, выдай ему горсть серебра! И передай мое указание, чтобы гостей разместили в лучшие юрты и накормили самой лучшей едой. Да и не забудь, про их  барахло и лошадей! Как сделаешь все, собери беев в моей юрте! Поглядим на этих степных красавчиков.
Отдав распоряжения кетхуду, хан бросил свои тренировочные мечи слуге, разделся до нага и приказал окатить себя ключевой водой. Потоки ледяной воды буквально всколыхнули каждую клеточку его тела, и громко прокряхтев, он растерся сухим полотенцем. Когда тело разогрелось, он нацепил на себя кожаные штаны и мягкие сапожки, отмахнулся от поданной хлопковой рубашки и накинул безрукавку на голое тело. Критически оглядев себя и поиграв мускулатурой хан схватился за гриву своего боевого коня Адамыра и запрыгнул ему на круп, а затем,  стеганув его пару раз нагайкой ускакал в сторону своего шатра.  
Хорошенько утолив голод, Дайчегур переоделся в шелковую рубаху, а поверх ее надел кожаный камзол и легкую кольчугу. К широкому кожаному поясу, расшитому золотой нитью он пристегнул ножны двух боевых клинков. Свои волосы хан приказал заплести в одну косу, руки его украсили несколько золотых браслетов и пару колец с крупными драгоценными камнями. Когда с переодеванием было закончено, вождь душгенов  приказал пригласить к нему своих людей и приезжих гостей.
Ждать долго не пришлось, поскольку обе стороны были заинтересованы, как можно скорее обсудить возможность союза между кочевниками и степными эльфами. Эльфийская делегация была многочисленной, похоже на встречу приехали главы всех мало-мальски значимых ветвей. Внешний вид степняков всегда вызывал у хана раздражение, и он с трудом сдержал желание сплюнуть на землю. Будучи выходцем из самой богатой семьи своего народа, он всю свою сознательную жизнь провел среди воинов и пастухов, а роскошь воспринимал как нечто обычное, причитающееся ему по праву рождения.  
В противоположность ему степные эльфы излишне придирчиво относились к своей внешности или были готовы часами проводить у зеркала, экспериментируя с одеждой, драгоценностями и косметикой. Больше всего кочевников раздражали их припудренные белые лица и подведенные тушью ресницы и брови.
В дань традициям кисти руки некоторых глав из древних ветвей украшали  магические руны, у вождей молодых ветвей рисунки на руках была лишь бутафория, нанесенная красками или тушью. В чем все эльфы были едины, так это в ношении колец и браслетов. Согласно обычаю степняки заплетали кольца в косы, от чего их голова буквально переливалась блеском драгоценных камней на свету. При этом руки оставались свободными, что позволяло им легко перебираться по деревьям, а волосы, будучи сами сосредоточением силы эльфийской магии черпали запасы силы вплетенных в них колец. Браслетами украшали шею, дабы оберечь ее от стрел. Одежды степные эльфы носили пестрые, в особенности те из них, кто проживал ближе к пустыне. Мужская и женская одежда стороннему наблюдателю казалась совершенно одинаковой, и только их собратья могли различать по особым знакам, кто есть кто.
Все пришедшие в шатер эльфы были в полном вооружении, многие из них по верх одежды  накинули  кольчуги и латные панцири, что явно свидетельствовало об их недоверии потенциальным союзникам. Столько арм'рахилов вместе Дайчегур видел впервые в жизни. Конечно же, не обошлось и без вездесущих жрецов. Они сели вместе в углу шатра одной группой и пристально наблюдали за ханом и его людьми. От их взглядов у бесстрашного вождя душгенов по спине пробежал холодок.  
При всей сложившейся годами антипатии кочевников к эльфам Дайчегур должен был, во что бы то ни стало заключить с ними союз. Причин иметь таких союзников было несколько. Во-первых, глупо было оставлять у себя в тылу достаточно сильную армию, способную ударить в спину. Во-вторых, эльфийские разведчики и стрелки не имели равных себе среди других армий среднеземья. В-третьих, эльфы обладали тем, чего не было у его народа – магией. Его план покорить империю без их возможностей слаб и близок к провалу. Ведь им будет противостоять Гильдия магов, в силе которых кочевники убеждались уже ни раз в течение несколько столетий.
Всех гостей усадили на мягкие подушки и подали маленькие столики с чаем, кумысом, сладостями и кальяном. Первым разговор начал хан:
-   Я рад видеть вас достопочтенные соседи у себя в шатре. Рад, что мое предложение вас заинтересовало и надеюсь, что сегодня... здесь... мы найдем общую дорогу к богатству и роскоши, которое прячет в своих закромах империя.
-   Народ эльфов приветствует тебя и твоих соплеменников, достопочтенный хан! Мы благодарим тебя за столь сладкий прием. Мы надеемся, что сегодняшняя встреча принесет удовлетворение обоим сторонам, и все ссоры и размолвки между нами останутся позади на перекрестках жизни и не выберут нашу дорогу, - ответил за всех эльфов шад-элиф Шан'та' Энти.
-   Эти ссоры - досадные недоразумения, которые давно канули в прошлое. Сейчас наша дружба светится огнем добрососедских отношений, мира и взаимопонимания. Вместе мы воплотим в жизнь то, о чем годами мечтали наши предки. Сейчас как никогда политическая ситуация в империи благоприятствует нашим планам захвата земель. Гильдия магов расколота - они готовы перегрызть друг другу глотки. И я надеюсь не без вашей помощи хорошенько потрепят силы друг друга. В империи нет единства, и назревает гражданская война, многие вассалы, практически открыто выступают против принца и их можно использовать в своих целях. У горских народов я уже нашел поддержку, так что у нас в дальнейшем не возникнет проблем с оружием, боевыми машинами и доспехами. Валахайское, кухенское и душгенские ханства на курултае возвели меня в чин тегин-хана и я возглавил союз кочевых племен.  
-   Да, мы тоже не слепы и уже не первый день наблюдаем, как таят силы империи. Империя сейчас слаба, как никогда, и шанс ее победить, очень высок. Тебе удалось собрать огромное войско, но все же радаваи ответили тебе отказом, не так ли?
-   Вы превосходно осведомлены о делах, происходящих в стане кочевников, шад-элиф, – хан хитро улыбнулся, - не скрою, радаваи словного кость в горле нашего союза.  Они всегда симпатизировали империи, они погрязли по уши в земле выращивая странные растения и откармливая не менее странных животных. Какие из них воины, мужчинам их племен в пору заняться вышиванием и вязанием теплых чулков на зиму – хан расхохотался, и его поддержали хором все его люди.
-   И все же они могут перейти на сторону войск империи и нанести нашему войску неожиданный удар. Раз они так слабы, быть может есть смысл просто уничтожить их.
-   Да такая мысль витала в наших головах, но не все племена готовы воевать со своими братьями. Нужна веская причина.
-   Повод всегда можно найти или грамотно организовать, – шад-элиф пристально взглянул в глаза хана и тот легким кивком одобрил предложение, - это не такая уж большая проблема. Гораздо важнее для нас понимать какую выгоду, в конечном счете, наш народ будет иметь от этой компании. Твоя армия многочисленна и каждый воин хочет урвать себе кусок от добычи пожирнее, может быть даже взять то, что причитается не ему.  Нам хотелось бы оценить перспективы и получить гарантии.
-   Я предлагаю вам треть всей добычи, полученной от набега на империю. Вам будет предоставлена возможность первого выбор наложниц и рабов. Я думаю, что это лучшее предложение, которое только могло быть и торг тут не уместен.
-   Нам нужно время, чтобы обдумать твои слова, великий хан! Надеюсь ты и твои люди не будут против сделать небольшой перерыв?
-   Я не думал, что мое предложение оставит в ваших светлых головах место для сомнений. Мы не можем как-то ограничивать вас в принятии решения, дорогие гости. Мы ждали вашего ответа несколько месяцев, подождем еще несколько часов.
Свой ответ эльфы дали далеко ни сразу, а только к вечеру и по их лицам и поведению было заметно, что они не были единодушны в своем решении.
-   Твое предложение устраивает нас, Дайчегур, но добро и свое тело еще нужно довести до собственного дома в целости и сохранности. Мы хотим пригласить на время военной компании погостить у нас членов твоей семьи. Это будут самые почитаемые гости нашего народа, и они ни в чем не будут иметь нужды.
Было нахлынувшая улыбка удовлетворения сразу сошла с лица хана. Многие беи в недоумении уставились на него, ожидая ответа. Дайчегур отвел в сторону глаза, но тут же принял решение:
–   Что ж пусть будет так! Надеюсь и твои собственные дети, шад-элиф с удовольствием погостят в моем стане?
–   Да я отдам распоряжение некоторым из них покинуть свои родные края и поспешить с приездом.
–   Хвала духам степи, что мы все таки, пошли единым путем, достопочтенные эльфы!
–   Хвала духам!
–   Я предлагаю уже завтра умра'олгу и его военному кругу ознакомиться с планом нападения на империю, - с небольшой ноткой настойчивости предложил хан.
–   Да завтра они будут в распоряжении апататхана, Дайчемыр!
–   Ну что ж, я считаю, что все официальные дела закончены и предлагаю хорошим пиром отпраздновать наш союз! – хан весело потер ладони.
–   Согласен. Думаю, нет никакого смысла тянуть с этим! – сдержано ответил шад-элиф.  

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Тайны города Залифа

Спойлер

Стражники Залифа собирались уже закрывать ворота, когда на горе появился караван. Спустя несколько минут, Зорган вручил им верительную грамоту. Не без ворчания служивые люди их пропустили. Стремительно темнело, и людей на улицах города становилось все меньше. То тут, то там каравану мешали проехать шатающие из стороны в сторону изрядно подвыпившие завсегдатаи местных трактиров и легким тычком наемники отправляли их в сторону от дороги смотреть сладкие сны.
Отдав распоряжения своему отряду сопроводить товары до мест назначения, Зорган направился к дому купца Халам-ак-Ина. У дверей путь ему преградил здоровенный детина, с широким тесаком и в присущей данным типам форме попросил его отправиться восвояси. Данную просьбу Зорган принял понимаем, быстро обезоружив наглеца, при этом лишив и без того изрядно прореженную драками и болезнями челюсть нескольких зубов. Пройдя мимо изумленных и испуганных слуг, Зорган наткнулся на парочку наемников охраняющих покои купца. Те моментально обнажили клинки обходя Зоргана с разных сторон. Мастер остановился, совершенно не проявляя беспокойства, и с интересом стал наблюдать за происходящим. Услышав шум в коридоре,  из-за дверей опочивальни высунулась голова хозяина дома.
-   А Зорган, сколько лет, сколько зим! Надеюсь, ты пришел не с пустыми руками и выполнил просьбу старого торговца. Уберите мечи! Этот человек достоин лучшего приема в моем доме. Сдается мне, дальняя дорога могла тебя хорошенько утомить. Принесите все лучшее, что есть у меня на кухне, мигом. Я хочу угостить моего друга!
Несколько служек услышав приказ господина, мигом умчалась передать распоряжение господина поварам.
-   Идем в гостиную обсудим наши дела – он дружески похлопал Зоргану по плечу и жестом пригласил следовать за ним.
Огромная гостиная была украшена дорогими тканями и позолоченными деревянными резными вставками. На мягком диване, обложенном подушками, полулежали две полуобнаженные красавицы, согревая кровь вошедших своими томными взглядами, а на маленьком столике красовались уже свежие фрукты  и кувшины сладкого вина.
-   Наверно соскучился уже по женской красоте, а? Они в полном твоем распоряжении, - Халам подмигнул Зоргану.
-   Я не прочь бы воспользоваться твоими щедрыми дарами, но зашел не на долго, поскольку имею неотложные дела, мой друг, – вежливо отказался Зорган.
-   Тогда угостись хотя бы лучшими винами юга. Мне совсем недавно прислали в подарок несколько бочонков самых лучших сортов в Среднеземье.
-   Благодарствую и за угощения, но мне, правда, дорога каждая минута, Халим.
-   Очень жаль, мне так хотелось разузнать о подробностях твоего путешествия. Но тяготить тебя своим обществом я не в праве. Оставьте нас! – слуг и наложниц как ветром сдуло, - Как насчет моей, просьбы? Удалось все довести в целости и сохранности?
-   По другому, и быть не могло, Харим! Вот твои камни! – Зорган достал из-за пазухи мешочек из бархатной ткани.
С нетерпением Халим развязал узел стягивающего мешочек шнурка, и высыпав на ладонь несколько блестящих камней.
-   Какие красавцы! – глаза торговца сверкали блеском наживы, - Я знал, что ты не обманешь моих надежд, Зорган.
-   Если позволишь, Халим, я возьму причитающуюся мне награду и покину тебя.
-   Ах да, конечно! Зебан! – на голос хозяина прибежал один из слуг, - Принесите мой сундук!
Спустя несколько минут несколько слуг с трудом втащили старый обитый железом сундук. Халим снял с шеи ключ:
–   В наше время никому нельзя доверять, – затем он открыл сундук и отсчитал обещанные Зоргану золотые.
–   А это от меня подарок, – торговец вытащил из мешочка крупный рубин и вложил в ладонь мастеру убийц, - Приятно иметь дело с тобой, Зорган.
–   Взаимно, Халим.
Они обнялись, и Зорган поспешил на улицу, общество торговца он всегда переносил с большим трудом. Ночь уже полноправно владела всем вокруг и лишь редкие фонари освещали улочки города. Бродить в такое время без охраны было весьма небезопасно.  Верзила, стоящий на охране входа в дом, проводил Зоргана злобным взглядам, держа руку на рукоятке меча, но вытащить из ножен его не решился.
Получив плату за работу Зорган, первым делом,  направился промочить горло, а заодно и перекусить. Забегаловки в городе не блистали разнообразием, поэтому он зашел в первую попавшуюся на дороге. Зорган занял местечко за столиком у окна и попросил служанку принести вина, вареного мяса, сыра и хлеба. Он не случайно выбрал этот столик. Отсюда легко просматривался весь зал, да и окно позволяло быстро покинуть помещение не вступаю в драку. Он осмотреться.
В видавшей виды таверне было не так много гостей, и лучшие ее времена давно миновали. Но в этой день судьба привела сюда людей, которые вряд ли бы когда-нибудь еще в другой раз могли бы собраться вместе.
За соседним столиком справа, спрятав лица под капюшонами плащей, сидело четверо служителей культа Хаама, и о чем-то негромко переговаривались на непонятном простым смертным языке. Они сразу бросились Зоргану в глаза. Увидиь одного из них было редкостью, уж четверых вместе - это из ряда вон выходящий случай. Их присутствие в Залифе было явно неслучайным. По-видимому, присутствующие уже привыкли к их обществу и не обращали на них никого внимания.
За столиком рядом с ними разместилось несколько ремесленников, которые отмечали удачно проведенную за день торговлю и ничего интересного из себя не представляли. Справа от Зоргана стояли игровые столы, за одним из них схватка была в самом разгаре.
Об игре стоило упомянуть особо. Называется она «Пирамида» и значения этого слова никто не знает. Как не знают и что за местность изображена на карте, по которой передвигаются игровые фигуры. Ученные, астрономы и путешественники Среднеземья пытались разгадать ее секрет, но все их попытки оказались безрезультатны. Говорят, что   с этой целью пытались даже привлечь Гильдию магов, но и им, по-видимому, ничего сделать не удалось.
В игре участвует двое игроков, каждый из которых имеет восемь младших фигур: пятерых ловчих и трех гонцов. У одного из игроков они окрашены в красный и желтый цвет, у другого - в синий и зеленый соответственно. Игроки делают ходы по очереди, и их задача состоит в том, чтобы довести гонцов до определенного места на карте по дорогам и речным переправам и с помощью ловчих не допустить прохода фигур соперника.
У каждого игрока в наборе есть еще восемь старших фигур, представляющие еще одну загадку этой игры. Они представляют из себя статуэтки духов, по две на каждую стихию: женская и мужская фигуры. Старые мастера игры знали, как ходят все старшие фигуры, но какие цели и задачи они выполняли в игре,  не знал никто.
Зорган знал о фигурах значительно больше простого смертного. Ему была симпатична фигурка девы воды. Ее изображение он впервые встретил в храмах Бад-Жу на островах озера Си-Вай, где месяцами наблюдал за тренировками монахов по боевым искусствам - «Миниатюрная фигурка бирюзового  цвета был облачена в покрытый мелкими чешуйками наряд,  плечи ее прикрывал полупрозрачный плащ с копюшоном выполненный в форме медузы. Ладони согнутых в локтях рук было сложены лодочкой из них вверх вырывался небольшой фонтан воды, на гребне которого располагалась рыба золотисто- красного цвета. Волосы потоками водопада ниспадали вниз до самого основания. На лице ее царило  спокойствие, большие раскосые глаза отражали в себе богатство и глубину подводного мира». В подземельях Огненных дев ему встречались фрески дьявольского кузница – «Огромного размера покрытый шерстью красный демон нависает всем телом над кузнечной  наковальней . Его срамную наготу прикрывает лишь кожаный фартук. В одной руке он держит тяжелый молот, а в другой клещи. Голова его сходна с бычьей мордой, взгляд всегда свиреп или угрюм».  Воспоминания о звуках ударов молота по наковальне, разносящиеся эхом по своду пещер до сих пор вызывали у Зоргана неприятные ощущения. Там же повсюду в виде указателей были расставлены статуи саламандр – «Многорукая огненная дева была вооружена несколькими мечами, дротиками и щитами. Рот ее оскален и обнажает длинные острые зубы, из узких щелей глаза, выступало сияние цвета раскаленного угля, способное испепелить любого противника».
Когда Зорган отправился за мечом мастера светлых эльфов, ему прошлось много времени провести в холодных объятьях ледников. Обмороженный и почти израсходовавший все свои силы в бесплодных попытках найти путь в лоно Детей света он сорвался в пропасть. Неожиданно его подхватил не весть откуда взявшийся воздушный поток, который поднял его на недоступную высоту. На месте приземления он обнаружил статую воздушного дева, указывающего направление дальнейшего движения – «Полулежа, облокотившись на одну руку, дев воздуха весело улыбается, гладя другой рукой по спине усатого дракона, представляющего из себя, направленные в разные стороны пучки воздушных вихрей. Нос дева непомерно длинен, а края раковин ушей украшают несколько расположенных друг под другом маленьких колокольчиков. Начала и края его одежды не видно. Будто бы он обернут в простынь непомерной длины».
Изображения духов земли ему встречать, кроме как в фигурках игры не приходилось, но он догадывался, что в королевстве гномов их можно было найти. Конечно, такого рода подробности обошли стороной завсегдатаев игровых столов в трактирах. Они пользовались простым вариантом игры, заранее обговаривая возможность замены пешек фигурами. Весело проводящие время игроки рядом с ним не были исключением.
-   Ну что, Тачубей, плакали твои денежки! – довольный горожанин вытер вспотевшие ладони о пивной живот.
-   Пожди, Бес, не гони лошадей! – паренек потер руками виски, в поисках выхода из ситуации. Двое его гонцов не смогла пройти заслоны ловчих, а положение третьего было весьма не завидным.
Внимание Зоргана привлекла как раз не игра, а этот подросток. Да и не мудрено,  молодой человек с темными завитыми как у молодого ягненка волосами и темно-коричневой кожей  сразу бросался в глаза. Мастеру приходилось встречать таких людей в кочующих  племенах пустыни не далеко от земли Огненных дев. Но вот увидеть их представителя в крупном городе, пускай и южном, да еще разговаривающего без малейшего акцента, это было сравнимо с появлением в этой забегаловке четырех жрецов.
Такое совпадение не было случайностью. Интуиция убийцы его никогда не подводила. Краем глаза он стал замечать, что это четверка тоже тайно слушает и наблюдает за игроками, а точнее за молодым парнем. Зачем-то он им понадобился. Только вот зачем. Ответа пока не было.
-   Да, по-видимому, тут больше ничего не сделать. Сегодня не мой день, Бес! Видно боги на твоей стороне. Вот, возьми! – и он передал противнику серебряную монету. – И все же я хочу попробовать отыграться.
-   С чем ты зайдешь на кон, Доран? У тебя ведь нет ни гроша, – толстяк рассмеялся.
-   У меня есть вот это -  Тачубей поднял одной рукой полу рубахи, а другой вытащил из-за пояса сверток. Аккуратно развернув его он достал пару позолоченных кинжалов в инкрустированных небольшими драгоценными камнями ножнах, - Ставлю один кинжал против суммы которую сегодня проиграл.
Стоило парню показать кинжалы, в поведении четверки чужаков, произошли кардинальные изменения. Они нервно задвигались, речь стала дерганой и резкой. «Так вот почему они здесь, тогда пацанчику крепко не повезло» – подумал Зорган. Всего лишь на миг Доран обнажил клинок кинжала, но этого хватило, чтобы мастер почувствовал, какая сила исходит от него. Она была сравнима с силой его мечей, которые он с таким трудом добыл у эльфов.
-   Не, так не пойдет. Ты небось своровал их у какого-нибудь богатого купца или путешественника. Потом проблем не оберешься. Хочешь, пойди к чеканщику, он тебе за небольшую плату достанет камни из ножен, тогда и сыграем.
-   Что ж по рукам! Завтра, продолжим! - и бывшие противники по игре обменялись крепким рукопожатием.
Доран снова завернул кинжалы в ткань и спрятал за пояс, а затем бросив на барную стойку несколько больших медных монет вышел на улицу. Чуть подождав, четверка двинулась за ним. Зорган решил проследить, чем закончится дело, быстро расплатился, и, не ожидая сдачи, вышел из таверны, а затем  растворился в темноте.  

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Досадное недоразумение, или "а мог бы еще пожить"

Спойлер

Палящая дневная жара сменилась пробирающим до костей ночным холодом. Доран поглубже зарылся в легкий шерстяной плащ. Настроение было паршивое, а пить больше не хотелось. Вчера он лишка перебрал и всю ночь мучился животом. Сегодняшний день не оправдал надежд и положительных эмоций тоже не принес. Да и вообще, после того как он завладел этой парой кинжалов, удача стала обходить его стороной.
Идея Беса ему понравилась, и скорее всего, он так и поступит - вытащит драгоценные камни, а оружие потом продаст через Халяма, знакомого оружейника, который не гнушается продаж краденого оружия. За них должны были отвалить неплохую цену. Уж в чем, а в ножах он разбирался. Ему даже хотелось сперва оставить их себе, но потом он передумал. Ему всегда нужны деньги на выпивку, женщин и развлечения. В этом он себе отказать не мог. Ничего скоро его кошелек основательно потяжелеет. Это мысль согрела его, и он даже ухмыльнулся.
Скорее почувствовав движение справа, чем увидев его (в темноте Тачубей видел не многим хуже, чем днем), Доран сделал прыжок в сторону и быстро вытащил из-за голенищ сапог два острых клинка. Это была всего лишь кошка, которая отправилась на ночную прогулку, поохотиться. «Да, дошел, уже от кошек шарахаюсь». Он убрал обратно ножи и проследил за плавными движениями зверя, уходящего в темноту. Доран уже собирался продолжить свой путь, но тут краем глаза заметил силуэты двух прохожих,  неспешно идущих по той же улице. Они явно не боялись сюрпризов ночи, и не производили впечатление, возвращающихся домой подвыпивших горожан. Встреча с такими личностями могла закончится неприятностями. Тачубей явных стычек не любил и вступал в драку только в силу крайней необходимости.  А посему решил сделать ноги.
«Посмотрим, что это за фрукты». Тачубей ускорил шаг, а за поворотом в прыжке зацепился за край каменной ограды одного из частных домов, подтянулся и рывком забрался на нее. Ловко переставляя ноги  по узенькому забору, он добрался до стены дома, а затем по цветочной сетке взобрался на крышу. Теперь он был в своей стихии. Серия коротких перебежек, поворотов и прыжков по крышам городских строений  должны были запутать следы и оставить его далеко от двух встреченных в ночи странных типов. Очутившись на земле на одной из параллельных улочек он огляделся, и не увидев никого, направился к своему убежищу. Довольный своим финтом он еще раз оглянулся, и его глаза снова встретили туже парочку, как ни в чем не бывало прогулявшейся уже по другой улице.
«Так дело пахнет жаренным!». Он снова проделал свой финт и снова его преследователи нашли его. Его новые попытки оторвать от них также не увенчались успехом. Тачубей начал нервничать. Больше всего его раздражали их спокойствие, и быстрота с которой они находили его.
И все таки, у него в запасе был его коронный финт, который ни раз уже позволял ему уйти от любой погони. Он пользовался им крайне редко, поскольку это было связано с сильным риском, но в данной ситуации другого выхода не было.
Бегом по крышам он преодолел несколько городских кварталов, постепенно двигаясь к центральной площади города, на которой возвышалась Башня Камней, самое высокое строение города. Забравшись на ее крышу, он должен был сделать затяжной прыжок на сеновал городских конюшен - там был секретный лаз в канализацию, где преследователи ничего, кроме смерти, найти не могли.
Он уже несколько минут бежал на встречу намеченной цели. «Еще парочка крыш... Отлично! Где ты, моя дорогая?». Доран сдвинул несколько черепиц и достал из тайника бечевку с зазубренной «кошкой» на конце. Ловко зацепив ее броском за отверстие бойницы, он на руках взобрался на верхнюю часть башни, при этом распугав всех голубей. Теперь самое сложное. Тачубей несколько раз глубоко вздохнул, размахнулся руками и прыгнул.
И только его ступни отделились от края парапета, как непонятно откуда взявшееся искрящееся голубое облако ударило по нему. От полученного удара сознание Дорана помутнело, но не отключилось. Быстро сгруппировавшись, ему удалось взять контроль над падающим телом, и зацепится за край водостока казарменного помещения. Под тяжестью тела тот многозначительно затрещал, обещая вот-вот, избавится от своего обидчика. Доран посмотрел вниз - двое его преследователей, изредка посматривая на него, как ни в чем не бывало, стояли и о чем-то переговаривались.
«Ну нет! Я так легко не сдамся!» - Тачубей медленно подтянулся на руках и высунул голову за край стены здания. Осторожно переставляя ноги, по крыше двигались еще двое, в руках одного из них был заряженный арбалет. «Так вот в чем секрет – их тут несколько групп, но как они знали, куда я бегу? Кому-то я очень насолил. Сдается мне это все кинжалы. Ладно, не время думать об этом». Он снова повис, а затем, оттолкнувшись двумя ногами от стены, прыгнул. Развернувшись в полете лицом к приближающейся поверхности крыши, он благополучно приземлился на ноги на самом краю,  размахивая руками и изгибаясь телом, пытаясь восстановить равновесие.
В это мгновение Доран почувствовал сильный удар в спину. Дышать сразу стало тяжело, без того помутненное сознание стало его покидать. Странное чувство охватило его – оно было одновременно пугающим и наполненным ощущением чего-то нового и необычного. Что-то чуждое проникло внутрь его тела, вызывая боль. «Вот она смерть. Так удивительно, легко и быстро». Сознание оставило его, он пошатнулся и полетел вниз в темноту...
... Он все падал и падал и даже не заметил когда остановился. Но остановка облегчения не принесла. Доран был в отчаянье, казалось, что он завис в непроглядной тьме. Попытка сделать шаг не увенчалась успехом - тверди под ногами не было, и он лишь кувыркнулся в пустоте, с трудом обретя равновесие. Он попытался плыть, но быстро понял бесполезность своего занятия. Не имея вокруг никаких ориентиров, он не мог ощутить и  движения. Тачубей решил остановится и подождать. Может кто-нибудь появиться и объяснит ему, что к чему.
Сколько времени он так проторчал в темноте и исключительной тишине он сказать не мог. Спать тут почему-то не хотелось, есть и пить тоже. Странный какой-то сон. Да и сон ли это?
Вдруг вдалеке появился свет. Постепенно точка приближалась и росла, пока не превратилась в милого старичка, едва достающего ростом до его пояса с подсвечником в руке. От вида последнего право в голове возникали не добрые фантазии – в две глазницы черепа были вставлены два ярких сверкающих камня.  Он неспешно брел навстречу, что-то напевая себе под нос. Тачубей прислушался и смог разобрать слова:

...Брюзжащая старуха,
проблем в деньгах не знала
с улыбкой злобной под кустом,
их в землю зарывала,
хрясь, хрясь, хрясь, дубинка молодца
одним движением руки,
он снес ее с лица...

Наконец старик поравнялся с парнем, а затем обошел его несколько раз вокруг, критически оглядывая.
-   Ты кто?
-   Я Доран Тачубей,  ученик сапожника с Кустистой улицы в городе Залиф, – не без гордости декларировал молодой шуди.
-   Да ты не местный, как я погляжу, пацанчик! – старичок потер ладони и скривил лицо, но, увидев растерянность в лице парня, рассмеялся.
-   Может и не местный, только я тут вывесок особо не наблюдаю.
-   Дерзкий, да? Я дерзких люблю, - старичок продолжал улыбаться, а затем он провел пальцем по руке Дорана и сказал. – А что ты черный такой, с Пекла сбежал, что ли?
-   С какого еще Пекла? Странный ты какой-то де-ду-ля. Ты вообще сам то, кто есть?  Чего ты мне тут допросы устраиваешь?
-   Я... – старичок не по-человечески удивленно развел брови, - О, я личность в народе известная. Меня все Смертушкой зовут,  - буквально промурлыкал дед.
-   Да, и в правду имя у тебя знакомое какое-то!? Я тебя случайно нигде не встречал? – притворно удивился Зоран.
-   Это не имя - это состояние души!  Ты хоть понимаешь, куда ты попал? – с обидкой в голосе парировал Смертушка.
-   Погоди-ка, где это я? – Доран огляделся вокруг, и его словно облили из ушата водой, - Это что значит, я умер, что ли?
-   Вроде того! Да ты не бойся так, будь как дома, но не забывай, что ты в гостях!
-   Да уж поздно, бояться то! – расстроено сказал Доран – А я тебя по-другому представлял, с косой такой ... скелет,  - он поднял локти до уровня плеч, так что кисти безвольно повисли, и потрясся всем телом, пытаясь изобразить скелета, - Да, и вроде ты женского рода будешь.
-   Насчет пола тут действительно есть некая неопределенность, - старичок оглядел себя и потрогал за причинные места, - Во мне, понимаешь ли, актер помер. Люблю экспериментировать, менять образы. Редко я с косой брожу, лишь когда в массы выхожу. По особым случаям: мор там, чума. У нас в семье все такие - с изюминкой! Братишка - тот у меня талант, сейчас адом заправляет. Изобретательный, черт. Что ни день, то новая пытка!
-   Было бы, чем гордиться! – парень становился все мрачнее и мрачнее, - У вас тут хоть кормят то хорошо?  - решил сменить он тему.
-   Кому как. Кого кормят хорошо, а кого скармливают, - Смертушка рассмеялся, схватившись за живот, - Ладно, пошли со мной! Я тебя провожу.
-   Куда в ад или рай? – Дорану что-то совсем не хотелось отдавать себя в руки это «не совсем в себе» старичка.
-    Нет, тебе туда еще рано, крылья и хвост еще не отросли. Я тебя поведу на Перекресток миров. А там тебя заберет Алавар.
-   Про перекресток миров спрашивать не буду... - Доран сделал паузу, но увидев, что Смертушка не реагирует, продолжил, - А вот кто такой, Алавар?
-   Как бы тебе объяснить! ...Большая такая собака с крыльями, - старик вытянул руку в правую сторону, затем пробежал метров двадцать в другую и вытянул левую руку, – Вот такая! Он из личной охраны прекрасной Аравель. Милый такой, песик! Алавар проводит тебя к принцессе. Ей чего-то понадобилось от тебя.
-   И чего же?
-   Я всех подробностей не помню.  Давно это было. У меня понимаешь, память коротка. Ты представь, каково это перебрать события хотя бы последних миллионов лет, сколько на это времени уйдет...
Неожиданно разговор прервался. Медленно паря в воздухе, то и дело содрогаясь всем телом, недалеко от парочки появилось странное существо. Обликом оно было похоже на человека, но разве что похоже. Землистого цвета тело сплошь было покрыто кровавыми трещинами, сквозь которые просачивалось серо-зеленая жидкость.
Будто бы почувствовав их приближение, оно развернулось, представив путникам свое не менее ужасное лицо. Кожа в области рта была разорвана, и наружу проступили черные зубы, место носа занимали две продолговатые щели, а темные глубины пустых глазниц, казалось, готовы были поглотить путников.
-   Кто это? – немного напугано и с отвращением промолвил Доран Тачубей.
-   Это - очередной некромант, – лицо Смертушки посуровело, - Ох уж и надоели они мне. Идешь себе радуешься просторам потустороннего мира и на тебе - навстречу такая гадость плывет.
-   А что с ними ничего нельзя сделать. Ты, наверное, можешь поймать его?
-   Странная штука, все от меня убегают, а я ни за кем не бегаю. Но в конечном итоге все равно все в моих руках оказываются, - увидев как некромант стремительно удаляется от них, старичок снова зашелся смехом - Идем! Не будем тратить время на всякую мразь. У нас еще длинный путь впереди. Не возражаешь если я буду петь.
-   По-моему, у меня нет выбора!
-   А ты я гляжу головой не слаб, - старичок снова запел:

...бродил по матушке земле,
я кости разминая,
увидел добрый молодец,
старуху убивает,
вжик, вжик, вжик, острая коса,
одним движением руки,
отправил к праотцам...

[свернуть]

[Элхайн Галаур]

Святые братья

Спойлер

-  Все собрались?
- Да, главы всех епархий уже здесь. Ждут только Вас, Ваше преосвященство! – викарий учтиво поклонился.
- Это хорошо! Проводите их в зал Присутствия, я сейчас подойду!
Скари взглянул на свою искалеченную руку – она слегка подрагивала. «Что это? Неужто волнение. Да, дожил до седых волос, чтобы волноваться как мальчишка. Соберись!» Он встал на колени и помолился. Словно подчиняясь невидимой силе, руки перестали дрожать.  Подъем на ноги потребовал некоторого усилия. «Старею» – подумал Скари, но быстро справившись со своей слабостью, вновь сделал решительный шаг на встречу судьбе.
Уже стемнело, и зал Присутствия освещало множество больших и малых свечей, установленных в светильниках, а также тлеющие огоньки  лампад, висящих у икон.  Мерцающие огни придавали месту ауру таинственности и священнодействия. Восемь епископов сидящие за столом переговоров являлись представителями четырех ответвлений Церкви и Главами церковных поместий. Каждый из них был облачен  в биретты  и моццетты характерного для их Крыла цвета – красного, желтого, синего и зеленого.
За исключением Адамантора Салайского, который, по мнению многих священников, был неприлично молод для Главы епархии, возраст епископов далеко выходил за пятьдесят лет.  Обмениваясь новостями, они пытались соблюсти спокойствие, но  их напряженные позы, постукивания пальцами по столу и бегающие из стороны в сторону взглядами,  выдавали в них волнение и все возрастающий интерес.  Да и не мудрено. Впервые со дня Великого пожара сбор Священного синода произошел раньше установленного уставом срока.
В ослепительно белом облачении Верховный архиепископ зашел в зал решительно, но не спешно и сразу же стал объектом внимания всех присутствующих. Он принял от них, по очереди, причитающие его сану почести, и каждого благословил. Дождавшись, когда все снова усядутся за стол, он сначала прочитал молитву о здравии ума и благочестии помыслов, а затем обратился к Совету с речью.
- Святые братья и верные служители Церкви! Всех вас я знаю не первый год, прекрасно осведомлен о вашей занятости делами епархий, и не стал бы собирать Священный Синод в неурочный час по пустякам. Видит Бог, этот час очень значим для судеб Церкви. Сегодня я хочу говорить с вами не о том, что у кого-то не хватает птичьего пуха для перин и подушек, а у кого-то закончились запасы кагора в монастырских подвалах для проведения служб. Настало время Синоду Церкви принимать действительно важные решения, которые будут иметь самые серьезные последствия, как для ее дальнейшего существования, так и для всего населения империи, – среди епископов пробежал тревожный ропот и архиепископ сделал паузу.
Когда шум прекратился, самый старый из присутствующих, Далеон из Бангая обратился к Скари Ларентийскому с просьбой:
-  Прошу вас продолжать, святой отец. Развейте светом своей речи темноту нашего неведенья.
- Занимаясь миссионерством в различных уголках империи, пройдя сотни километров в поисках новых сторонников, мы стремились не просто привлечь их в свои ряды, но и укрепить их дух и веру в Бога. Нам не важно было кто перед нами - богатый лорд или простолюдин. Мы пытались сгладить несправедливость и социальное расслоение, сложившееся в империи через единство веры в Бога. Для одних мы несли свет в их души, искалеченные страданиями и тяготами жизни. Для других мы служили пламенем благих свершений для сохранения мира и процветания в империи. И наши усилия не были напрасны. Тысячи верующих пришли в нашу Церковь, и сейчас не представляют свою жизнь без нее, – все Собрание одобрительно закивало.
- Да, безусловно, у нас есть и противники, которые непросто отвергают нашу веру, но и всячески пытаются нас очернить перед людьми и настроить против нас имперский двор. Но Бог им судья. Сейчас не они должны занимать наши думы. С недавних пор появился враг, сила злодеяний которого во много раз больше всех их действий вместе взятых. Сейчас над всей империей нависла смертельная волна внешней угрозы, способная затянуть в пучину и все хорошее и все плохое, что есть в империи, уничтожить ее жизнь на корню.
- Что же это такое, святой отец? Что может грозить могуществу империи?... -тревожные вопросы посыпались на Скари со всех сторон.
- Кочевые племена заключили союз между собой и в скором времени планируют атаковать земли империи. Это будет не просто мелкие набеги как в прежние времена, это будет война, которая принесет за собой много горя и разрушений. Слишком большие силы задействованы в этот раз, и они будут хорошо вооружены благодаря поддержке со стороны горцев.
- Но чего нам-то бояться! Ведь есть регулярная имперская армия, которая окажет им отпор. Самые крупные и богатые монастыри все равно расположены близко от столицы империи и вряд ли им что-то будет угрожать, - прервал архиепископа Соломон Валантайский.
- А что же будет с приграничными соборами и монастырями, с людьми которые живут там? – возмутился Адамантор, – Конечно, куда нам до вас столичных? Нас можно отдать на разграбление и погибель.
- Прекратите сейчас же! Не гневите Бога! Эти слова не для Зала Присутствия. Не мне вам напоминать, что Бог всегда с нами и следит за каждым словом и поступком. Не позорьте своими речами нашу Церковь! Сейчас не время для перепалок между нами! – сказал епископ Андре Масипи, переводя осуждающий взгляд с одного спорщика на другого.
- Ты говоришь армия, Соломон...- Скари как будто бы задумался, но вдруг сразу продолжил, - Прошу не принимать, то, что я скажу, как слова измены. Но... разве вы все не видите, что нет той силы власти, что когда-то существовала при покойном императоре. Брат восстал против брата. Принц в каждом видит своего врага, и стянул все войска в столицу, оставив оголенными огромную территорию. Может быть, его вассалы решат эту проблему? Куда там. Вся империя разбилась на лагеря. Постоянные стычки лордов между собой, требуют постоянного пополнения казны на содержание наемников. А где взять деньги? Конечно же, взыскать с простого народа. Непомерные налоги приводят к разорению крестьян и ремесленников. Торговля заметно сократилась. Назревают бунты по всей империи. А что же, Церковь? Она продолжает вести себя, как будто вокруг ничего не происходит. Мы  остаемся в тени, прячась за стенами своих монастырей. Но теперь, пришла пора и нам выйти в Свет. Пришла пора показать всему миру, что мы действительно представляем силу, способную повести за собой людей.
- Что же мы должны сделать, святой отец? - чуть ли не хором, спросило несколько епископов.
- У меня есть несколько предложений. Во-первых, необходимо укрепить оборону монастырей. Конечно, это не спасет нас от набега кочевников, но, по крайней мере, затруднит им продвижение внутрь страны. А, кроме того, обезопасит поселенцев от нападений разбойников, мародеров и прочей нечисти. Во-вторых, нужно будет заручиться в помощи лояльных к Церкви представителей Ордена наместников и членов Королевского двора. В-третьих, срочно оповестить все миссии и поселения о грозящей опасности, и необходимости переселиться в укрепленные монастыри и крепости. Все это, конечно же, потребует расходов. Не все монастыри смогут покрыть их за счет только своей казны.  Им потребуется помощь со стороны богатых монастырей. Надеюсь, святым братьям не потребуется объяснений  о ее необходимости данный момент? - сделав небольшую паузу и оглядев всех по кругу, он продолжил, - Я лично встречусь с молодым императором, попытаюсь убедить его отправить войска на защиту границ и по возможности помочь беженцам. Вот такой план действий. Есть возражения или предложения с вашей стороны, святые братья?
- Святой отец, у меня есть одно предложение! – взгляд молодого епископа буквально горел пламенем будущих свершений.
- Я внимательно слушаю тебя, святой брат.
- Собственно это не предложение, это дополнение к тому, что было сказано Вами, Ваше преосвященство. Я предлагаю создать святой рыцарский орден спасения. Костяк его составят верные Церкви лорды со своими людьми, а также преисполненные верой наемные воины, готовые за небольшую плату выступить под знаменем Церкви.  Я думаю, что и простые крестьяне и ремесленники встанут на защиту своих семей и также помогут нам отразить нападения врага.
- Предложение интересное, но неуверен, что с созданием ордена будет все так гладко. Опять же в нашей ситуации особо выбирать не приходится. Есть возражения против создания ордена... Нет... Тогда Адамантор я поручаю тебе, святой брат, подготовить все необходимые документы. При встрече с принцем постараюсь их завизировать и придать ордену государственный статус. Больше нет предложений?... Нет... Что ж, тогда не теряя времени, возвращайтесь в свои епархии. Я благословляю вас на благие поступки, святые братья! Да прибудет свет в наших душах и да не оставит нас Бог в трудный час. Будьте сильны в вере, праведны и милосердны и несите благо людям! Добивайтесь всеобщего единства!  И тогда не один враг не страшен нам.  С Богом! – епископы все вместе прочитали молитву о спасении и поспешили удалиться. 
«Как много еще предстоит сделать впереди и сколько сил потратить в борьбе с надвигающейся тьмой. Боже праведный, не оставь нас в трудный час! Освети лучом своей любви нам путь и позволь мне осуществить свою миссию до конца!»

[свернуть]