Модуль 1. Hell baboons' challenge.

[котька]

Луеро приблизилась к чаше и осторожно взяла нож. Айзен лишил ее магии и умения светиться. Что сталось с ее устойчивостью к ядам? Эльфийка сосредоточилась на своих ощущениях и провела кончиком языка по лезвию.
Ей еще не приходилось испытывать как это работает, но она надеялась, что сможет распознать отравлен ли жертвенный нож или же нет.

[Mamajoe]

С лёгким скрежетом Луеро лизнула нож.

Игромеханика

Луеро обладает иммунитетом к ядам, соответственно, она не может почувствовать их эффект и понять, присутствуют ли они в веществах или нет.

[свернуть]

[Йеннифер]

Коринн медленно осмотрелась по сторонам, все было необычно и интересно. Ей хотелось заглянуть во все уголки этого зала, но ее внимание привлекла скамейка в алькове. Жрице сразу же припомнился План Огня: странное видение, которое явилось ей во время отдыха на лавке, а также то, что произошло потом... Коринн притронулась к своим ягодицам и с грустью вспомнила взбалмошную Вельгу. Что ж, стоило попробовать. Под небольшой рассказ Луеро о том, каков нож на вкус, и о ее неспособности обнаружить яд, Коринн подошла к скамейке и уселась на нее поудобнее. 

[Mamajoe]

Жрица Сьюн вновь села на скамью. Нечто подобное происходило последний раз в Плане Огня, когда они шли, не зная, куда и зачем. Тогда рядом были Пал, Вельга, Мел, Смед Стах, Тор Быстрая секира и лошадь, а сама Коринн не видела противников, опасней Вельги, её заклинания во многом были загадкой для неё же, как и всё вокруг.

Сейчас дух лошади был заключен в кольце, которое заставляло Пала бросаться стремглав из стороны в сторону, Вельга, Тор, Мел и Стах покинули этот мир, их неживые изваяния покоились в Доме Пламени, а сама Корин лишилась заклинательных сил, и мир кончался в темноте где-то, над их головами. Надолго ли отпустило их пламя, никому было не ведомо. Какое видение скрывалось в недрах зачарованной каменной мебели? В тот раз оно показало ей объятую пламенем троицу и странного парня в дурацком балахоне, который метал искажающие реальность сгустки энергии, и то, как им выбраться, когда отчаяние овладевало ими. Что на этот раз, и будет ли видение?

Прошло какое-то время. Коринн Флам охватило спокойствие. Звуки бури снаружи едва достигали её сознания. Очень скоро спокойствие перешло в оцепенение. К ней подкрадывался холод. Красный свет фонарей не давал тьме коснуться её, но дух этого места сохранял власть здесь.

Веки жрицы Сьюн сомкнулись, и её окутало забытье. Она погрузилась в видение.



Коринн Флам очнулась через мгновение, но никого из партии рядом не было. Воздух был недвижим, и её окружали мертвые. Она знала это, как то, что свет и тень - противоположные состояния бытия. Она стояла на улице в свете красных фонарей, чей свет был ярким, но не слепил глаза, как свет во сне. За её спиной располагался дворец, в который она вошла с партией, но сейчас её взгляд был обращен на прибывающих. Роскошные четырехколесные повозки, запряженные несколькими парами громадных лошадей, закованных в темную броню и сверкающих зелеными глазами, на удивление бесшумно подъезжали к пандусу; земля непривычно беззвучно подрагивала под ударами могучих копыт, распахивались дверцы карет, и очередное изящное существо выплывало изысканной походкой из темноты обивки и поднималось по ступеням, по которым будто только что шла она сама. Так же на снисходительных эльфов и эльфиек взирали их каменные пращуры, как неживое встречает уже мертвое, они не пересекались взглядом, т.к. каменные глаза и мертвые глаза не могли распознать одно другое.

Каждый из прибывавших эльфов был нежитью, от них веяло древностью, и облик их был столь притягателен, что немногие смертные нашли бы в себе силы побороть желание стать подобными им. Жрица Сьюн ощущала в них бессмертие. Каким-то образом, она знала, кто они и что. Когда её взгляд задерживался на ком-то, то перед её внутренним взором всплывали образы гибели, лишений и отваги. Она видела, бесконечные залы, пещеры, обвалы породы, жертвы, сражения с демонами, поедание себе подобных, пламя и прах - она видела всё, кроме того, от чего они бежали. Неведомые силы оберегали её сознание от этого облика. Иногда образы, как волны мрака, накатывали на неё, когда очередной эльф проходил мимо. Наконец, последние из них вошли во дворец, и большие двери затворились. Видение увлекло Коринн за ними прямо сквозь металл.

Она очутилась в фойе. Стройными рядами чарующие создания поднимались по лестнице на верх башни. Пешком. Смысл происходящего, как и замысел скамейки, наверное, были спрятаны где-то в одном месте - очень далеко. Несколько особо впечатляющих бессмертных созданий вошли в металлическую клеть, которая, мигнув синим самоцветом в дверях, быстро и бесшумно вознесла их на самых верх, скрыв из виду в темноте. Жрица заметила, что в фойе каждого вошедшего встречали особые слуги – обсидиановые самодвижущиеся обезличенные статуи, которые с вежливым поклоном принимали у гостей оружие и драгоценности. Видение мигнуло. Все эльфы были вооружены изящными мечами в ножнах, чьи рукоять и ножны были выполнены из дерева и образовывали бесшовный корпус, каждый меч был индивидуален, как и камзол эльфа или костюм эльфийки. Черные истуканы уносили оружие и драгоценности, скрываясь в секретных проходах в стенах.

Коринн Флам, влекомая видением, взлетела по винтовой лестнице, обогнав церемониальное шествие. Она поднялась на самый верх, в главный зал.

Здесь бесчисленные ложи были обустроенные в отдельных альковах. Каждый альков был оборудован простой знакомой каменной скамейкой, состоящей из трех полированный светлых брусков. Эти пока ещё пустующие скамейки образовывали причудливый узор на фоне темного зала. Настенные панели, вырезанные из огромных кусков обсидиана, изображали героический переход эльфов, дварфов, хоббитов и прочих рас, покинувших Главный материальный план под угрозой окончательной погибели от орд Оркуса. Очевидно, что наибольшего могущества достигли лишь эльфы. Истории, которые Коринн Флам прочла в памяти старших эльфов, были вырезаны в черном стекле с изяществом, на которое способны лишь эльфы, наделенные бесконечным запасом времени, не знающие сна и отдыха. Драгоценные камни передавали оттенки цвета, но всё было выполнено в сдержанной темной гамме. Высокие стены переходили в купол, обсидиановые панели которого накрывали установленные изнутри светильники. Темно-красный сияющий узор изображал неведомые созвездия и туманности в темном небе. Свет этих звёзд был холоден и не знаком Коринн, но вместе с тем что-то глубоко в ней отозвалось неясным ощущением при виде этого неба. Некоторые звёзды горели ярче, некоторые – тусклее.

Наконец, первые из эльфов достигли зала и начали рассаживаться по альковам в только им ведомом порядке. Постепенно все места оказались заняты, и зал трансформировался. Пространство раздвинулось, и альковы теперь находились на некотором расстоянии один от другого, расположившись широким многоярусным полукругом. Звездное небо стало объемным и окружало их со всех сторон. Звёзд образовалось бесчисленное множество, и их свет очаровывал.

Чей-то голос обратился к ней:

-Тебе здесь не место, дитя.

Звёзды померкли, и Коринн Флам очнулась на скамейке вновь. Она сидела в огромном зале. В том зале, что мгновение назад был до верху заполнен вампирами-эльфами, а сейчас осколки обсидиана устилали пол, в куполе зияла огромная дыра, уцелела лишь пара скамеек. Остальное было разбито в пыль и оплавлено. Света не было, лишь сполохи молний освещали зал. Грохот молний по-прежнему слышался отдаленным шумом, будто во сне. Но сейчас рядом с ней кто-то был. Кто-то, чья тень опасней смерти во сне. Нечто, способное убивать лишь своим названием, произнесенным с правильной интонацией и придыханием. Всё было настолько опасно, насколько может быть опасен самый опасный кошмар. Крайняя степень напряжения психики. Невообрази...

Мироздание одёрнуло себя и встряхнулось. Видимо, груз прожитого тяготил его, и иногда механизм смены сцен сбоил.

- Позволь мне угадать, дитя... Ты Избранная. Ты прошла ни один мир, чтобы добраться сюда, ты пережила смерть, потери и... ты ищешь ответы. Ты ищешь Лича... Не зная вас, я знаю о вас всё...

Голос был холоден и жесток, чарующ и отталкивающ, порочен и сладок, в общем занимал достойное место в эпических звукорядах мистического мира. А интонации... Когда Эолкора огорчалась на них, у неё выходил лишь монотонный рассказ о том, как плохо они себя вели и каких невероятных усилий будет стоить им увеличить индикатор своей репутации хотя бы на толщину конского волоса, в то время как этот голос мог убедить в чем угодно, а все прочие голоса заставить смолкнуть. Если произнести им в древнем кургане «Прыгайте!», то полуистлевшие кости взроют землю и повыскакивают из саркофагов. Ведь это была Ночь, создание Архлича, правой и, вероятно, единственной руки бывшего Повелителя всего сущего, Джергала.

- Ты ищешь Лича, но тебе мешает то, что ты лишилась своей силы... Мы встретились в час отчаяния. Твоего. Он пробьет тогда, когда решу я, ибо ты в моей обители, дитя. Я могу одарить тебя временем, а могу его отнять. Имя мне - Ночь.

В сполохе молнии перед ней возник облик прекрасной эльфийки. Её красные тусклые глаза и острые зубы пугали и, казалось, могли пронзить душу. Лицо, не похожее на эпических красавиц, околдовывало, вырез её платья спереди и выглядывающая фигура смущали, а слова... Эм... Что она говорила?

- Ответь мне! И я помогу тебе... Всё так просто. Отродье Тьмы, недостойной Шар, тени былого величия, скверны пламени Эо...

Произнося ругательства, миледи Ночь прилагала все усилия, чтобы эти слова источали вселенское разочарование в том, к кому относились. А усилия леди-вампирессы по части впечатления были едва ли чем-то ограничены.

- Оно здесь, чтобы вызвать Погибель... Пока ты ещё не понимаешь, что это, ведь ты не постигла суть этого мира. Возможно, эта тайна откроется тебе скоро. Возможно, ты исчезнешь среди звёзд, не обретя понимания. Без следа, без воспоминания, ибо некому будет созерцать этот мир. Всё вокруг исчезнет. Всё поглотит непроглядная тьма. Когда я произношу эти слова, я имею в виду, что ни один дух, обладай он даже десятикратным величием Эо, не сможет раздуть пламя жизни в нём. Окончательная смерть...

Леди Ночь сделала шаг и переместилась намного ближе – так быстро, что Коринн не уловила её движений. Пожалуй, вздумай та ей навредить, даже Эолкора не успела бы раскрыть рта, чтобы произнести магический звук. Крайняя степень опаснос... Мироздание вновь встряхнулось и отрегулировало уровень эпичности. Вампиресса высилась в пространстве над Коринн.

- Я задам тебе вопрос, дитя, и я должна получить верный ответ. Неверный ответ убьёт тебя, и твою душу заберет дитя Тьмы, прежде чем её заберет Погибель, и я не смогу этому помешать. О, дитя. Этот мир – суровое место, но даже в нём есть место для утешения. И поэтому я обещаю, что дарую твоим близким скорую смерть. Если ты разочаруешь меня, Избранное дитя, тень утраты не омрачит никого из вас... Но довольно скорби! Час Истины пробил!

- Что ты готова отдать, чтобы спасти этот мир?

[Йеннифер]

Коринн сжимала золотой колосок в руках, словно спасательный круг, или ей казалось, что она это делала. Это было неважно, понимание того, что она держится за что-то, что связывает ее с прошлым, настоящим, друзьями, богиней любви... помогало ей стоять и дышать, слушая Ночь. Жрица пыталась отвести взгляд, чтобы обдумать увиденное и сказанное, но не могла. Казалось, ничто, даже ее собственное тело, не подчиняется ее желаниям. Тогда Коринн перестала метаться и путаться в своих побуждениях и мыслях, глубоко вдохнула и начала дышать ровнее. Затем посмотрела в глаза создания, которое было настолько опасным, насколько может быть опасной самая опаснейшая из ночей, и вдруг перестала бояться. Она и дальше чувствовала ужаснейшую из угроз самому своему существованию, а также существованию своих сопартийцев, но приняла единственно верное для нее решение - быть искренней.
- Я готова отдать все, что принадлежит мне. К сожалению, это ничтожно мало - только мое собственное благополучие и, если понадобится, жизнь. - Коринн понимала всю пафосную абсурдность происходящего, но сомневалась, что созданию Архлича нужна ее одежда или экипировка.

[Mamajoe]

Несколько мгновений эльфийка глядела на жрицу. Её красные глаза стали темны, как запекшаяся кровь, и её слова прозвучали морозным треском льда:

- В таком случае ты обречена. Мне жаль, дитя, ты не готова. Твой путь окончен...

Руки вампирессы взметнулись вверх, и сверкнуло голубое лезвие, озарив её недобрым светом. Леди Ночь обрушила удар на Коринн Флам. Клинок рассек видение, и всё заполнил слепящий свет.



Спустя несколько долгих секунд Коринн поняла, что жива, а вернее, что она всё ещё в видении. Эльфийка-вампир пропала. Разбитый зал по-прежнему лежал осколками вокруг её скамейки.

Рядом стоял Айзен, одетый в черные брюки и белую рубашку - как в тот раз, когда они впервые увидели его в Лесу. Его глаза горели красным огнем, а в его руках светился двуручный меч - узкий длинный едва изогнутый клинок серебра.

- Будьте осторожны, моя госпожа, здесь витает дух ещё одного из этих созданий. Таких тварей несколько. Их создал Архлич, чтобы добыть то, чем можно сразить богов, - серебряный меч императрицы Гит, что правит ими при помощи него. Они напитывались магией, что вытекала из глубин мира. Однажды вампиры вернутся. Ночь была лишь одной из них, возможно, сильнейшей. Но другие немногим слабее. Архангелика потерпела неудачу: она возожгла частицу Эо в себе, чтобы убить двух высших вампиров на Плане Негативной энергии, но её Избранность была утрачена в тот же миг, и её поглотила Шар, после того, как предала. Что ж, мы осознанно пошли на этот риск. Мы угодили в ловушку. Архлич и его армия будут сражаться с ней. Тело Архангелики покоится в склепе, где-то в подвалах этого дворца. Бегите, моя госпожа. Впрочем, ваша жизнь мне не принадлежит...

Айзен сделал резкое движение мечом, и пространство оказалось рассечено. В образовавшемся овальном портале Коринн увидела Пала, Луеро и Зекрет, которые ждали, пока она, сидящая на скамье, очнется от видения; своё бессознательное тело она также могла наблюдать отсюда. Пятно света - след от меча ещё какое-то время стоял перед глазами жрицы. Айзен пропал.

* * *

Коринн Флам сидела на скамье недвижимо, словно изваяние. Её сопартийцы охраняли покой жрицы. Внезапно яростный толчок сотряс дворец. Свет фонарей стал меркнуть. Через несколько мгновение всё погрузится во тьму, и останется лишь крохотный островок света от факела Луеро, масло которого стремительно начало выгорать. Веки Коринн Флам дрогнули.

Игромеханика

Коринн Флам понимает, что может вернуться в своё тело на плане Негативной энергии либо она может попытаться остаться в видении (чек Интеллекта). Видение Коринн Флам длилось несколько секунд в "реальном времени".
Свет красных фонарей погаснет в течение нескольких секунд.
Свет факела Луеро погаснет в течение 2 раундов (запаса масла хватит ещё на несколько минут).

[свернуть]

[Симмах]

   Пока Коринн развлекалась со скамейкой, Пал решил поэкспериментировать с ножом, который уже пробовала лизать Луеро. Эксперимент мог показаться жутковатым и, наверное, идиотским, но при этом уместным. Пал сделал ножом разрез на левой ладони и вытянул руку над чашей, трепетным взглядом провожая падающие капли крови.

[Йеннифер]

Растерянность ушла, как только Коринн взглянула на друзей. На смену растерянности пришел гнев. Жрица повернулась в поисках Айзена, но того и дух простыл. Что он задумал и как сюда попал? Он и правда ей помог? Вопросов еще было много, ответа ни одного. Ей хотелось поразмыслить над разговором с эльфийкой, над ответом, который та от нее ожидала, но времени не было. Коринн решила, что сделает это по дороге к залу с разбитым куполом. Она обязана была добраться туда в реальности. Жрица богини Сьюн сжала колосок и шагнула к проделанной Айзеном дыре в пространстве.

Спойлер

Коринн возвращается в свое тело

[свернуть]

[котька]

Растерянно поглядев на затрещавший в ее руках факел, Луеро достала веревку и покрепче привязав один ее конец к своей талии, другой конец протянула Зекрет. А затем посмотрела на Коринн, кивнула в сторону Пала и многозначительно потрясла своим концом веревки.
- Возможно, он не захочет обременять себя бременем в виде трех баб, лишенных магических сил, особенно на случай бегства. Но если мы останемся в полной темноте, хотелось бы хотя бы не потеряться в первые же мгновения. Ты сумеешь примирить его гордость с необходимостью держаться "за юбки".

Спойлер

Луеро держит правой рукой посох, левой - свой конец веревки.

[свернуть]

[Тэль]

Зекрет, погруженная в свои мысли не сразу сообразила, что от нее хочет эльфийка. Но потом, посмотрев на свет факела, в руках Луеро, одной рукой ухватилась за предложенную веревку. В топку скептицизм.

Спойлер

Зекрет, пока то да се использует свои навыки следопыта, пытаясь заметить что-нибудь странное, определить был ли кто в этом помещении относительно недавно

[свернуть]

[Mamajoe]

Пока Пал был занят своим экспериментом, Зекрет решила заняться своим исследованием местности, прежде чем связаться с Луеро. Её обследование показало, что до них здесь очень давно никого не было. Вероятно, если кто-то и поднимался сюда когда-либо во плоти, то это случалось не более нескольких раз за всё время существования постройки, если, конечно, пол не перестелили однажды.

Коринн Флам очнулась. Луеро что-то произнесла, протягивая ей конец веревки, которой она обмотала себя и Зекрет. Пал стоял впереди возле замысловатой чаши. Было темно. Луеро держала факел, но его света хватало едва, чтобы осветить лестничную площадку и альков.

Капли крови, стекающие в чашу, некоторое время просто скапливались на дне сосуда в виде темной жидкости. Однако вскоре, будто распробовав нечто, давно знакомое и долгожданное, чаша начала впитывать кровь в себя. Часть крови улетучивалась в виде темного тумана, растворяясь в пространстве. Довольно быстро в темноте проявилось какое-то движение, и в свете фонаря перед Палом показались каменистые ветви. Оживший камень образовал переплетение, похожее на небольшое наклоненное ложе, в котором отлично уместился бы Пал, а также подножка, помогающая туда взобраться, подходящая его шагу.

Меж тем тьма сгущалась, и гнетущее чувство чего-то неотвратимого нарастало. Живая плоть начинала испытывать жжение, кристаллическое тело Луеро – покалывание, словно кто-то тыкал её невидимыми гвоздями в разных местах.

Игромеханика

Пал, Коринн Флам и Зекрет получают 2 хита стрессового урона.
Луеро получает 1 хит стрессового урона.
Проерка навыка Зекрет: 2 => успех! - В зале до них долго никого не было.

[свернуть]

[Тэль]

- Занятно, - произнесла Зекрет, глядя на образовавшуюся в камне нишу. Она уже было начала думать, что это место забыло или заснуло, на веки вечные. Но нет... Вдруг, почему-то бок, раненный кинжалом Архангелики заныл. Зекрет поморщилась, снова взглянула на ложе, размером под стать Палу, вздохнула. Пока Пал думал лезть туда или нет, она взяла у него нож и проведя им по своей ладони, так же склонила руку над чашей, благо, размер веревки Луеро обладал достаточной длиной для всех этих манипуляций.

[Симмах]

   Результат эксперимента оказался неожиданным, но всяко относился к разряду положительных. Пал задумчиво изучал образованное из каменных ветвей ложе и не сразу заметил, что у него забрали нож. В чувство его привело жжение на коже. Стало заметно темнее, их красные фонарики погасли.
  - Дьявол, - выругался он под нос. Ему не было так страшно, с тех пор как... Пал не смог вспомнить, когда он в последний раз ощущал опасность настолько ясно. Опасность окутывала их тьмой, опасность жгла их плоть, словно привлекая к себе внимание: "Смотри! Вот она я, Опасность! Ты еще не забыл меня? Вахахаха!" Впрочем, когда он тонул вот совсем недавно, опасность тоже не сидела на месте и любовно обнимала его водой, пытаясь затащить на дно. Но он выжил. Вахахаха! Выживет и сейчас.
  Пал вступил на подножку, забираясь в ложу, кровь капала с его руки.
  - Все! Накапайте в жертвенную чашу немного своей крови! - обернувшись к партии, возвестил Пал. Впрочем, Зекрет уже приступила к повторению его эксперимента. Убедившись, что с Коринн и Луеро все в порядке, Пал уселся в ложу поудобнее.
  И что дальше?

[котька]

На всякий случай эльфийка встала рядом с Зекрет - по левую руку от нее. Впервые ее новое бескровное тело стало не просто неудобством, а причиной для страха. Впрочем, отчаиваться еще было рано.

[Йеннифер]

Недовольно наблюдая за действиями Зекрет, Коринн раздумывала, следует ли ей подождать и посмотреть, что сначала произойдет с Палом, либо же, как и Зекрет, броситься в омут с головой, добавив свою кровь в чашу. И вообще, какая антисанитария! С неодобрением глядя на Зекрет, Коринн таки подошла к чаше, взяла нож и, сперва вытерев его о штанину, сделала небольшой надрез на ладони. Проследив, как кровь закапала в чашу, жрица вспомнила Айзена. Возможно, если б не он, она уже валялась бы в луже своей крови.